-
Когда голоса, тихо сидят. А этот...
- Не привык еще парнишка, - смеется тетушка. - Ничего, скоро
привыкнет.
Я присел. Свет в комнате казался тусклым и неправильным. Было
странно, было больно и было очень-очень пусто. Голова не думала. Снова
они... Даже здесь. Не укроешься, не уйдешь от них. От кого? Голоса...
Картинки. Почему они говорят, отчего им нужен именно я, откуда они все
знают? Они вернутся... Что я отвечу им? И смогу ли ответить вообще?
- Вот видишь, Вик, - голос тетушки звучал задушевно, почти ласково. -
Всем сначала приходится тяжело. Это нелегко - заглядывать к себе в душу,
слушать голос своей совести. Мы учились годами. Теперь, Вик, все зависит
только от тебя. Нам ты больше не нужен. Ты для нас больше не опасен, мы
отпускаем тебя. Вся Лаба твоя, а впереди много месяцев, а то и лет
каникул. Учти - планета закрыта, связь с дальниками для тебя невозможна, а
на космодром ты не попадешь. Отдохни, подумай... И помни, кроме нас тебе
никто не поможет. Декан далеко, мы близко. Помоги нам, и мы поможем тебе,
избавим от кошмаров, от призраков, от голосов. Мы знаем, как это
сделать...
- Остров! - прохрипел я. Не знаю, как догадался. Хотя, ответ
напрашивался.
- Да, Остров, - легко согласилась тетушка. - Это лишь малая часть
того, что мы можем тебе дать. Мы дадим тебе идею, подарим веру - силу
несравнимую ни с чем! Ты вытравишь в себе сомнение и каждый шаг твой будет
справедлив и безупречен. Воля твоя, лишенная колебаний, превратится в
крепчайший сверкающий кристалл. Ты ощутишь власть над временем и
пространством, власть над людьми. Ты сам станешь совестью и будешь
диктовать свои законы...
Она смотрела сквозь меня, сквозь стены дома и ночное небо, в
бесконечность и мрак был в ее глазах. Она почти кричала. Она слышала
только себя. И я даже в чувство пришел.
- Нам не нужна техника! Мы даем человеку силу духа, мы делаем из него
сверхчеловека! Наша идея правит Лабой! Разве у нас плохо, Вик? Вспомни
другие миры Сообщества. У нас не страшно ходить вечерами по улицам, тебя
не оскорбит пьяное быдло в баре, здесь почти нет пьяных, хотя вина у нас
хватает. Мы не ссоримся по пустякам, у нас нет собирателей и накопителей,
праздных лентяев и болтунов. Мы стремимся к тому же, что и Земля - к
счастью для всех. Но каждому свой путь, и мы хотим идти своей дорогой.
- Каждому свое! - отчеканила Элеонора.
- Как Радость, - криво улыбнулся я.
- Далась тебе Радость! Мы согласны с ней в одном. Довольно контроля!
Мы желаем самостоятельно решать свои проблемы. Не хотим, чтобы за нас
думали магдалиане и пелерийцы. У нас с ними разная кровь. А кровь и корни
нашего народа в этой земле!
Кровь... Снова кровь! Далась им она. Что-то было такое, страшно
давно. Кровные узы, раса, нация. Интересы нации превыше всего. Несогласных
выродков - в печь! "Лаба, Лаба, юбер алес..." Избранные богом, осененные
высшим знанием, а на деле, не мечтающие ни о чем кроме власти. Не над
временем и пространством. Над людьми. Воспитатели...
- Бесполезно, Натали, - Элеонора ненавидяще смотрела на меня.
Отличный образчик! - Он же умница! Зе-е-емлянин! Пусть пообщается...
Она неожиданно улыбнулась. Как кукла, одними губами. Потом встала и
вышла из комнаты. Герман, торчавший в дверях, исчез. Тетушка поднялась.
- Не знаю, что из всего этого получится, но запомни - если ты
поможешь нам, то покинешь Лабу очень скоро. А если пожелаешь остаться,
Остров всегда будет открыт для тебя. Остров и многое другое. Но учти - нам
нужен Медальон. Все остальное можно позже, но Медальон сейчас. Думай!
Она ушла. Я сидел на полу и не мог подняться. Дико хотелось пить, а
еще лучше поспать, но спать было невозможно - голова грохотала и
плавилась. Я тупо следил за убирающимся в комнате полотером Апполинарием,
а потом неожиданно для себя спросил:
- Ап, а отчего планета называется Лабой?
Кибер, не останавливаясь, прогудел:
- Лаборатория... Сокращенно. Эта планета была раньше... Цепеж.
Величайший из великих. Лаборатория...

- Вот как! Оч-чень интересно! Значит, я сподобился вам, Симонов, в
качестве голоса совести... Отрадно слышать! Уважаете старика! - Ломакин
снял очки и потер рукой лицо. Под глазами чернели круги. - А то, я сначала
подумал, что одни мертвецы являются... М-да!
Я пожал плечами. Ломакин не верил. Я сам вначале не верил.
- Что ж, - декан откинулся в кресле. - Общая картина ясна. Бустерам
требовался источник информации. Арнольда они использовать не могли и
решили его смертью шантажировать вас. На пушку брали!
Я удивленно посмотрел на декана. Причем здесь пушка? Какая пушка?
Нейтронная, рентгеновская, квантовая?
- Шантаж! - пояснил декан. - Все, что говорилось относительно вашей
вины - ерунда! Арнольду просто не хватило умения и выдержки. Мы виноваты.
Надо было посылать профессионала другого уровня. И катастрофа на орбите...
Вы тоже ни при чем. Никто не предполагал наличия крейсеров... А Яна... Вы
же не маленький, Симонов, сами должны понимать! Яна выполняла приказ. А
приказ был - устранить вас. Кто его отдал, думаю объяснять не надо.
Да, я все сделал правильно. За последние сутки я повторил эти слова
тысячу раз, но так и не смог убедить себя до конца. Незримые вирусы
сомнения разъедали душу и возвращались ко мне голосами совести...
В комнате моей все оставалось по-прежнему: неубранный диван,
выдвинутый на середину комнаты, объем-экран видео, коробки из-под тоника,
разбросанные по полу, голография Саньки Портнова в пилотском комбинезоне,
прилепленная на стену. И кресло у окна, в котором кто-то сидел.
- Я опять пришла к тебе, Вик...
И начался тоскливый кошмар, тягучий бред, страшный сон без
пробуждения. Пробуждения и не могло быть, потому что не имел этот сон ни
конца, ни начала. Только серый сумрак, смутные лица и выворачивающее душу
бормотание. И так долго-долго. Миллиард лет. Бесконечность.
Они, то окружали меня толпой, то приходили поодиночке и говорили,
говорили не умолкая. А когда исчезали, чтобы через мгновение возникнуть
вновь, я, мокрый от пота и ослабевший, пытался подняться с пола и
добраться до дивана, будто это могло помочь.
Самое страшное, призраки говорили правду. Я не мог спорить, нечем
было крыть. Все, что они вдалбливали в мой мозг, мог сказать себе и я сам.
Но раз так, значит дело во мне, в моем сознании. И мама называла меня
Викентием, именем, здесь неизвестным... "Заглянуть в душу, услышать голос
своей совести", - сказала тетушка. Она знала заранее! Она не случайно
говорила мне об Арнольде, Яне, ребятах из Второй Школы. Нет, не шантаж это
был, игра на совесть. Натали Кардан заронила в меня сомнение, а уж добивал
себя я сам. Тетушка рассчитала верно. Но мне был оставлен выход. Отдать
Медальон, рассказать, что я знаю. От меня-то и требуется немного. А взамен
получить Остров, забытье, избавление от мук. Избавление ли? Ведь моя-то
совесть останется со мной! Своя, не приходящая. А что значит "приходящая"?
Как они вообще это делают? Их голоса - всего лишь протез, усилитель моей
собственной совести. Следовательно - виновата подкорка. Шутки психики.
Хороши шуточки!
Что на Лабе может воздействовать на сознание? Психополя отвергнем
сразу, уж в них-то я толк знаю. А если газ-психоген? Каплю в атмосферу -
вполне хватит. Жители нюхают, "глюкают", общаются с видениями и ведут себя
смирно. На гостей газ действует не сразу, адаптация нужна. Сегодня я
адаптировался и...
Стоп! Да стоп же! Почему газ? С чего я взял, что это химия?
Апполинарий сказал, раньше планета была лабораторией. Планета полигон...
Цепеж! Чем занимался Цепеж? Системами. Киберами... Роботами, появляющимися
в облике родных и близких... Нет! А жаль, красиво выходило. Но призраки
нематериальны. И ни один робот не может быть призраком, появляющимся в
подсознании.
А почему бы и нет? Цепеж был Великим Системщиком. Форсаж! Андроиды,
надраивающие мозги, как Апполинарий полы дома! Но какая польза от них?
Должен же быть какой-то выход полезной продукции. А они только жизни учат.
Стражи морали. Воспитатели с обратной связью... Вот оно!
Я вышел на цель. Теория Цепежа. Теория Непосредственных Обратных
Связей. "Нечто", непосредственно связанное с подкоркой обитателей планеты,
жестко контролирующее мысли, и при необходимости, являющее менторов и
судий. Как результат - чрезмерная вежливость аборигенов и странные
отключения. Отключишься, когда такое появится!
Мне стало зябко. Я вспомнил некоторые дела на Лабе, в Школе и дома -
на Земле. Дела, о которых не стоило вспоминать... Зря подумал! Точно
вспомню. Я понял, что попал в створ. Лучше бы мне остаться лежать в той
яме на Острове или истечь кровью в степи. Кровь. Но какой же смысл в
фразе: "Твоя кровь в нашей земле?" Это не символ.
Я почти поймал мысль, очень важную мысль, но тут на лестнице
послышались шаги и голова вмиг опустела. Голоса возвращались.
Зашипела, открываясь, дверь и прежде чем я успел осознать
бессмысленность поступка, я отчаянно рубанул по возникшей в дверях фигуре,
кинжальным полем...
Блок был поставлен грамотно. Мой удар вернулся ко мне многократно
усиленным. Закрыться я не успел...
- Ты что, старик? Это же я... - Мишель сидел рядом на корточках и
приводил меня в чувство, поливая тоником из коробки.
- Плохо? - участливо спросил он. - Приходят?
Значит он знал про голоса с самого начала. Знал, но не сказал.
- Хорошо! - ответил я, через силу сплюнув на пол.
- Ладно, старик, извини. Я не хотел, чтоб так вышло.
- Да чего уж там, пожалуйста, - ядовито ответил я. - Зачем парня
расстраивать? Пусть отдохнет на каникулах. С аттракционами! С голосами!
Друг называется...
- Вик, ну зачем ты так? Я же начинал тебе рассказывать. В баре и
потом... Давай я тебе тоника принесу. Легче станет.
- Не пой мне саги! Думаешь, я что-то понял тогда из твоего
бормотания?
- Видишь ли, Вик, я не мог описать все в прямую. Для этого нет слов,
ты теперь знаешь.
- Нашел бы, если захотел! Парень, да ты вокруг глянь! Это не шуточки!
Не любовь к своей планете! Здесь не бустеры, это гораздо хуже. Ты спец,
неужели не видишь? Мы проучились в Школе не один год, пора возвращать
долги.
Мишель вздохнул. Сел рядом, взял за руку.
- Извини, - мягко сказал он. - Я не могу так поступить. Твоя родина -
Земля, а мои корни здесь. Я должен держаться корней. На Лабе люди, которых
я люблю, мой народ, в этой земле моя кровь.
- Вот именно, кровь! Все в крови! Вся планета. Затопите... - я
перевел дух. - Чем ваша кровь лучше? Она у всего Сообщества одинакова.
- Кровь в земле - это голоса, - тихо сказал Мишель. - Вспомни, Вик,
после чего ты их услышал.
Я потрогал губу. Вот оно как...
- Гад! - только и смог выдавить я. - Гад ты, Кардан... Полосатый!
Глухач! Ну расскажи, расскажи про голоса. Соври красиво!
Я стряхнул с себя руку Мишеля. Он не сопротивлялся.
Я не обманываю тебя, Вик. Мы друзья, я просто хочу объяснить. Честное
слово... - Мишель заглянул мне в глаза. - Голоса - это совесть. Твоя, моя,
тысяч других людей. Коллективная совесть планеты. Тем-то мы и отличаемся
от остальных. Мы выше! Мы имеем истинное мерило ценностей и действенный
метод воспитания. Поверь, мы хотим того же, что и вы - сделать людей
совершеннее, сильней духовно. Но у Земли одно, у нас другое. Каждому свое.
У нас есть эталон, есть контроль.
- Это не контроль, а диктат, - задохнулся я. - Я тебе, Кардан, одно
скажу. Когда совесть становится наказанием, грош ей цена! Она должна
работать сама, а не быть бессловесным мальчиком для битья. Иначе, когда ее
перестанут бить, она даст сдачи. Страх никогда ничего не решал. И если ваш
эталон перестанет работать... Мне вас жаль!
- Нет, Вик, ты ошибаешься, - вежливо возразил Мишель. - На Лабе не
принуждают и не заставляют. Мы лишь слушаем советы совести. Совесть не
может ошибаться, на то она и совесть. Зачем ты думаешь о нас плохо, Вик?
Мы не навязываем свою точку зрения, мы хотим, чтобы голоса услышало
Сообщество и само решило...
- Кровь сосать станете? Или всех возить сюда на отдых? Как меня.
Скажи, ты ведь меня на Лабу нарочно привез? А?!
Мишель укоризненно покачал головой.
- Ты так и не понял, Вик. Да, я привез тебя на Лабу специально.
Именно потому, что ты мой друг, я подарил тебе совесть. Первому из людей
Сообщества. Пойми, Вик, мне важно, чтобы рядом со мной на Лабе был ты -
человек, которому я верю... Вдвоем мы горы своротим! Мы разгадаем тайну
Цепежа. Ты многого не знаешь, я расскажу... Ты, Вик, представить себе не
можешь! Цепеж был гением!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16