Эти тексты были созданы под иностранным влиянием — сначала греческим, потом римским.
Кельты Ирландии в V-VI вв. имели специальную письменность «огам», состоящую из насечек или горизонтальных и косых линий, прочерченных на камне. В Ирландии и в ирландских колониях Шотландии и Уэльса открыли около трехсот огамических надписей, высеченных на каменных надгробиях. Все они очень короткие, содержат одно или два слова: имя умершего и имя его отца. Судя по многочисленным намекам или упоминаниям в сагах, огамические надписи вырезались также на деревянных палочках, и резчиками были друиды (гораздо реже воины), которые использовали эти палочки для колдовства. Таким образом, огамическое письмо было для кельтов тем же, чем руны для скандинавов. В древнеирландском трактате о письменности изобретателем огама назван владыка магии Огмий, который в то же время является богом красноречия: «Отец огама Огмий, мать огама — рука или нож Огмия».
В Ирландии, как и в Галлии, друиды и их ученики лучше всех умели читать и писать. Но письменность была связана с магией более могущественной и более опасной, чем устная речь, и потому использовалась только в исключительных случаях. Среди огамических надписей не было найдено ни одного литературного текста. Как мы видели, мифологические ирландские тексты были записаны только после христианизации страны. В Ирландии, как и в Галлии, кельтская традиция оставалась устной, несмотря на наличие письменности. Друиды не доверяли изложение своего учения письменности затем, чтобы учение не распространилось среди непосвященных.
Утрата традиции друидов является воистину невосполнимой потерей для кельтской мифологии. Этим в значительной степени объясняется пессимистический взгляд некоторых современных ученых на возможность воссоздать ее. Однако положение не так уж безнадежно. Во-первых, античные и ирландские источники позволили нам узнать о происхождении друидизма, об иерархической структуре ордена, представляющей ступени тайной, эзотерической инициации, о религиозных практиках друидов и, наконец, о деятельности их Карнутской ассамблеи. Все эти сведения уже ввели нас в таинственный и волнующий мир кельтской религии и мифологии. И теперь мы постараемся выяснить, что же представляла собой та традиция, которую хранили друиды. Говоря о друидизме, Цезарь употребляет слово «дисциплина». Оно указывает на упорядоченный характер друидического знания, на наличие целостной доктрины. Таким образом, учение друидов представляло собой высшую часть кельтской мифологической традиции.
Античные авторы делят знание, которым обладали друиды, на две части: философию, основанную на вере в сверхъестественное, и науку. Страбон упоминал, что друиды изучают науку о природе. По словам Цицерона, Дивитиак утверждал, что «наука о природе» ему известна. Это понятие раскрыл Цезарь, считавший, что друиды имели большие знания «о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе». Судя по сообщениям Цезаря и Плиния, друиды составляли лунный календарь, в котором счет велся не дням, а ночам. Завершает этот ряд свидетельство одного греческого автора III в. н. э.: «Кельты считают своих друидов прорицателями и пророками, так как они предсказывают некоторые события с помощью пифагорейских расчетов и вычислений». Таким образом, по мнению античных авторов, друиды обладали большими знаниями в астрономии и астрологии, были искусными составителями календаря.
Это подтверждается и археологическими материалами. На Британских островах еще с бронзового века существовали святилища-обсерватории, позволяющие производить астрономические наблюдения, предсказывать солнечные и лунные затмения. Кроме того, в 1897 г. в Колиньи, рядом со швейцарской границей, был найден интересный археологический памятник, который называют «календарь из Колиньи» и приписывают друидам. Это фрагменты массивной бронзовой плиты с выгравированной на них календарной таблицей. Плита, возможно, датируется временем Августа (конец I в. до н. э. — начало I в. н. э. ). В календаре используются римские буквы и цифры, галльский язык; многие слова сокращены.
Сохранилось достаточно фрагментов плиты, чтобы понять, что она была разделена на 16 вертикальных колонок, представляющих таблицу 62 лунных месяцев с двумя добавочными месяцами. Каждый месяц разделен на светлую и темную половины помещенным между ними словом ATENOUX — «возвращающаяся ночь». Дни пронумерованы от I до XV на светлых и на темных полосах. Это обычное построение лунного календаря, в котором месяц разделен на два периода, согласующихся с прибыванием и убыванием луны. «Календарь из Колиньи» отмечает также удачные и неудачные дни. Он приспосабливает лунный год к солнечному при помощи введения добавочных месяцев из тридцати дней через 2, 5— и 3-годовые интервалы поочередно. Если считать «календарь из Колиньи» друидическим, то оказывается, что друиды были гораздо более искусными составителями календаря, чем это можно предполагать по сообщениям Цезаря и Плиния.
Однако античных авторов поражали не столько познания друидов в области астрономии, сколько друидическая философия. Диодор, Страбон и Цезарь в один голос утверждали, что друиды являются чрезвычайно почитаемыми философами и теологами, а изучение могущества бессмертных богов открыло им природу божества и позволило общаться с богами. Поэт Лукан обращался к друидам весьма патетически: «Вам одним дано знание о богах и о воле небес». Более поздние античные ученые, работавшие в столице Египта Александрии, сравнивают друидов с персидскими магами, ассирийскими халдеями и жрецами древних индусов.
В действительности единственной чертой вероучения друидов, известной античным авторам, была вера друидов в бессмертие души. Диодор отождествляет ее с пифагорейским учением: «У них [кельтов] распространено мнение Пифагора, по которому души людей бессмертны и по истечении определенного количества лет снова возвращаются на землю, проникая в другие тела». Свидетельство Диодора стоит первым в ряду достаточно продолжительной античной традиции, проводившей аналогии между учениями о бессмертии у друидов и Пифагора. В начале I в. н. э. римский писатель Валерий Максим передавал рассказ о том, что кельты были настолько убеждены в бессмертии человеческих душ, что одалживали друг другу деньги, которые будут выплачены в Другом Мире. «Я бы назвал их безумными, — писал Валерий Максим, — если бы эти одетые в штаны варвары не верили в то же самое, во что верил грек Пифагор».
Александрийские авторы III в., вообще склонные идеализировать варваров, были уверены в тесной связи между Пифагором и друидами. Один из них утверждал, что друидов научил пифагорейской философии Замолксис, раб Пифагора, который пришел к ним после смерти своего хозяина. По свидетельству другого александрийского писателя этого же времени, друиды были уже не учениками пифагорейцев, а скорее учителями самого Пифагора.
Чтобы узнать, правда ли это, хорошо бы выяснить, могли ли сходиться пути Пифагора и кельтов. Пифагор жил в VI в. до н. э., молодость провел на Самосе во времена царствования тирана Поликрата. Затем он поселился в Кротоне, в Южной Италии, где, кажется, достиг высокого положения и большого авторитета. В конце концов кротонцы подняли восстание против Пифагора. Тогда он отправился в соседний город Метапонт, где и умер. Более поздние авторы рассказывали о путешествиях Пифагора в Египет, Халдею, Персию, Индию и в Галлию. Впрочем, ученые склонны приписывать этим путешествиям легендарный характер. Что касается Замолксиса, раба Пифагора, то это, скорее всего, мифологический персонаж, божество фракийского племени гетов.
Мистическая сторона учения Пифагора представляла веру в переселение душ (по-гречески — метемпсихоз). Согласно учению пифагорейцев, души злых людей после смерти возвращались в этот мир и воплощались в животных или других обитателей земли, а души праведников обитали в воздухе.
Жизнь самого Пифагора, известная по древним биографиям, представляла собой пример пифагорейского метемпсихоза. Пифагор утверждал, что он помнит свои собственные четыре предыдущих воплощения. Он был сначала Аифалидом и слыл за сына Гермеса. Этот бог даровал ему способность всегда помнить о своих предыдущих жизнях. Затем его душа перешла в тело Эуфорба, который был убит Менелаем в Троянской войне. Пифагор рассказывал, что Эуфорб помнил свою предыдущую жизнь под именем Аифалида, а также путешествия, которые он совершил после смерти, растения и животных, в которых он обитал. После смерти Эуфорба его душа перешла в тело Гермотима, а когда тот умер, стала жить в теле Пирра, рыбака с Делоса, и затем — в теле Пифагора.
Греки классической эпохи считали, что египтяне первыми создали учение о бессмертии души, переходящей из одного тела в другое. Пройдя через тела всех земных и морских животных и птиц, душа снова вселяется в тело новорожденного ребенка. Этот цикл длится три тысячи лет. Учение египтян первым принес в Грецию Пифагор. Поздние авторы утверждали, что Пифагор узнал эту доктрину от разных народов — халдеев, индийцев и кельтов. Однако, как мы видели, встреча Пифагора или его учеников с кельтами весьма маловероятна.
Можно ли найти черты пифагорейского метемпсихоза в сохранившемся кельтском эпосе? Этот непростой вопрос был исследован и разрешен Франсуазой Леру и Кристианом Гионварком — выдающимися современными французскими кельтологами, большими знатоками кельтского эпоса.
На первый взгляд о метемпсихозе говорится в стихотворении, которое приписывают легендарному филиду Аморгену в «Книге Захватов Ирландии». Филид поет:
Я ветер на море,
Я волна в океане,
Я грохот моря,
Я бык семи схваток,
Я ястреб на скале,
Я капля росы,
Я прекрасный цветок,
Я свирепый вепрь,
Я лосось в реке,
Я озеро на равнине,
Я гора в человеке,
Я искусное слово,
Я острие оружия...
В действительности здесь речь идет не о переселении души. В песне выражается философское понятие о многообразии бытия. Кельтам, со свойственной им безудержной фантазией и радостью познания, была близка идея способности человека к чудесным превращениям, удивительным отождествлениям и неожиданным состояниям. Судя по этому стихотворению, высшая часть кельтской мифологии, которую представляла доктрина друидов, могла содержать достаточно сложные философские понятия и идеи, мифологически интерпретированные.
В кельтском эпосе встречаются истории о превращениях другого рода. Одна ирландская сага рассказывает о двух королевских свинопасах с севера и с юга Ирландии, которые, поссорившись и наведя друг на друга магические чары, превратились в воронов и в таком виде жили целых два года, постоянно воюя друг с другом. На короткое время они приняли прежний человеческий облик, а потом на два года превратились в морских животных. В течение первого года они кусали друг друга, а в течение второго — наносили друг другу удары. Далее свинопасы поочередно превращались в воинов, в демонов, в водяных червей и в быков. Эти превращения также не являются примерами метемпсихоза. Это простые кратковременные метаморфозы, которым подвергались свинопасы в наказание за их ссору.
О таких же метаморфозах рассказывает уэльский бард Талиесин в истории о погоне колдуньи Керидвенн за карликом Гвионом Баком, похитившем у нее несколько капель волшебного зелья. Сначала карлик превратился в зайца и пустился бежать. Колдунья же стала борзой и гнала его до самой реки. Карлик превратился в рыбу, а колдунья — в выдру и нашла его под водой. Гвион Бак птицей взлетел в небо, но Керидвенн, приняв образ ястреба, не оставляла его в покое и там. Когда колдунья почти настигла карлика, тот вдруг увидел скирду сжатой пшеницы на гумне. Гвион спустился вниз и превратился в зерно. А колдунья стала черной курицей. Она принялась разгребать пшеницу лапками, узнала карлика и проглотила его. Проведя девять месяцев во чреве Керидвенн, карлик вновь появился на свет. Муж колдуньи заставил ее посадить новорожденного в кожаный мешок и бросить в море.
Случаи настоящего метемпсихоза в кельтской мифологии очень редки. Например, ирландская сага рассказывает, что из всех первых мифических переселенцев в Ирландию (раса Партолона) выжил только Туан, сына Сдарна. Бог предназначил ему дожить до христианских времен, чтобы открыть христианскому святому Колумчилле тайное знание и поведать историю завоевания Ирландии. Триста лет Туан жил в человеческом облике, триста лет в облике дикого быка, двести лет он был дикой свиньей, триста лет птицей, сто лет лососем. Рыбак выловил его своей сетью и отнес королеве, жене короля Муйредаха Муиндерга. Съев этого лосося, она забеременела, и у нее родился сын; так Туан снова появился на свет в человеческом облике.
Этот и немногие другие примеры переселения душ, которые можно найти в ирландских сагах, показывают, что для кельтов метемпсихоз не был всеобщим уделом, как в некоторых религиях Индии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Кельты Ирландии в V-VI вв. имели специальную письменность «огам», состоящую из насечек или горизонтальных и косых линий, прочерченных на камне. В Ирландии и в ирландских колониях Шотландии и Уэльса открыли около трехсот огамических надписей, высеченных на каменных надгробиях. Все они очень короткие, содержат одно или два слова: имя умершего и имя его отца. Судя по многочисленным намекам или упоминаниям в сагах, огамические надписи вырезались также на деревянных палочках, и резчиками были друиды (гораздо реже воины), которые использовали эти палочки для колдовства. Таким образом, огамическое письмо было для кельтов тем же, чем руны для скандинавов. В древнеирландском трактате о письменности изобретателем огама назван владыка магии Огмий, который в то же время является богом красноречия: «Отец огама Огмий, мать огама — рука или нож Огмия».
В Ирландии, как и в Галлии, друиды и их ученики лучше всех умели читать и писать. Но письменность была связана с магией более могущественной и более опасной, чем устная речь, и потому использовалась только в исключительных случаях. Среди огамических надписей не было найдено ни одного литературного текста. Как мы видели, мифологические ирландские тексты были записаны только после христианизации страны. В Ирландии, как и в Галлии, кельтская традиция оставалась устной, несмотря на наличие письменности. Друиды не доверяли изложение своего учения письменности затем, чтобы учение не распространилось среди непосвященных.
Утрата традиции друидов является воистину невосполнимой потерей для кельтской мифологии. Этим в значительной степени объясняется пессимистический взгляд некоторых современных ученых на возможность воссоздать ее. Однако положение не так уж безнадежно. Во-первых, античные и ирландские источники позволили нам узнать о происхождении друидизма, об иерархической структуре ордена, представляющей ступени тайной, эзотерической инициации, о религиозных практиках друидов и, наконец, о деятельности их Карнутской ассамблеи. Все эти сведения уже ввели нас в таинственный и волнующий мир кельтской религии и мифологии. И теперь мы постараемся выяснить, что же представляла собой та традиция, которую хранили друиды. Говоря о друидизме, Цезарь употребляет слово «дисциплина». Оно указывает на упорядоченный характер друидического знания, на наличие целостной доктрины. Таким образом, учение друидов представляло собой высшую часть кельтской мифологической традиции.
Античные авторы делят знание, которым обладали друиды, на две части: философию, основанную на вере в сверхъестественное, и науку. Страбон упоминал, что друиды изучают науку о природе. По словам Цицерона, Дивитиак утверждал, что «наука о природе» ему известна. Это понятие раскрыл Цезарь, считавший, что друиды имели большие знания «о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе». Судя по сообщениям Цезаря и Плиния, друиды составляли лунный календарь, в котором счет велся не дням, а ночам. Завершает этот ряд свидетельство одного греческого автора III в. н. э.: «Кельты считают своих друидов прорицателями и пророками, так как они предсказывают некоторые события с помощью пифагорейских расчетов и вычислений». Таким образом, по мнению античных авторов, друиды обладали большими знаниями в астрономии и астрологии, были искусными составителями календаря.
Это подтверждается и археологическими материалами. На Британских островах еще с бронзового века существовали святилища-обсерватории, позволяющие производить астрономические наблюдения, предсказывать солнечные и лунные затмения. Кроме того, в 1897 г. в Колиньи, рядом со швейцарской границей, был найден интересный археологический памятник, который называют «календарь из Колиньи» и приписывают друидам. Это фрагменты массивной бронзовой плиты с выгравированной на них календарной таблицей. Плита, возможно, датируется временем Августа (конец I в. до н. э. — начало I в. н. э. ). В календаре используются римские буквы и цифры, галльский язык; многие слова сокращены.
Сохранилось достаточно фрагментов плиты, чтобы понять, что она была разделена на 16 вертикальных колонок, представляющих таблицу 62 лунных месяцев с двумя добавочными месяцами. Каждый месяц разделен на светлую и темную половины помещенным между ними словом ATENOUX — «возвращающаяся ночь». Дни пронумерованы от I до XV на светлых и на темных полосах. Это обычное построение лунного календаря, в котором месяц разделен на два периода, согласующихся с прибыванием и убыванием луны. «Календарь из Колиньи» отмечает также удачные и неудачные дни. Он приспосабливает лунный год к солнечному при помощи введения добавочных месяцев из тридцати дней через 2, 5— и 3-годовые интервалы поочередно. Если считать «календарь из Колиньи» друидическим, то оказывается, что друиды были гораздо более искусными составителями календаря, чем это можно предполагать по сообщениям Цезаря и Плиния.
Однако античных авторов поражали не столько познания друидов в области астрономии, сколько друидическая философия. Диодор, Страбон и Цезарь в один голос утверждали, что друиды являются чрезвычайно почитаемыми философами и теологами, а изучение могущества бессмертных богов открыло им природу божества и позволило общаться с богами. Поэт Лукан обращался к друидам весьма патетически: «Вам одним дано знание о богах и о воле небес». Более поздние античные ученые, работавшие в столице Египта Александрии, сравнивают друидов с персидскими магами, ассирийскими халдеями и жрецами древних индусов.
В действительности единственной чертой вероучения друидов, известной античным авторам, была вера друидов в бессмертие души. Диодор отождествляет ее с пифагорейским учением: «У них [кельтов] распространено мнение Пифагора, по которому души людей бессмертны и по истечении определенного количества лет снова возвращаются на землю, проникая в другие тела». Свидетельство Диодора стоит первым в ряду достаточно продолжительной античной традиции, проводившей аналогии между учениями о бессмертии у друидов и Пифагора. В начале I в. н. э. римский писатель Валерий Максим передавал рассказ о том, что кельты были настолько убеждены в бессмертии человеческих душ, что одалживали друг другу деньги, которые будут выплачены в Другом Мире. «Я бы назвал их безумными, — писал Валерий Максим, — если бы эти одетые в штаны варвары не верили в то же самое, во что верил грек Пифагор».
Александрийские авторы III в., вообще склонные идеализировать варваров, были уверены в тесной связи между Пифагором и друидами. Один из них утверждал, что друидов научил пифагорейской философии Замолксис, раб Пифагора, который пришел к ним после смерти своего хозяина. По свидетельству другого александрийского писателя этого же времени, друиды были уже не учениками пифагорейцев, а скорее учителями самого Пифагора.
Чтобы узнать, правда ли это, хорошо бы выяснить, могли ли сходиться пути Пифагора и кельтов. Пифагор жил в VI в. до н. э., молодость провел на Самосе во времена царствования тирана Поликрата. Затем он поселился в Кротоне, в Южной Италии, где, кажется, достиг высокого положения и большого авторитета. В конце концов кротонцы подняли восстание против Пифагора. Тогда он отправился в соседний город Метапонт, где и умер. Более поздние авторы рассказывали о путешествиях Пифагора в Египет, Халдею, Персию, Индию и в Галлию. Впрочем, ученые склонны приписывать этим путешествиям легендарный характер. Что касается Замолксиса, раба Пифагора, то это, скорее всего, мифологический персонаж, божество фракийского племени гетов.
Мистическая сторона учения Пифагора представляла веру в переселение душ (по-гречески — метемпсихоз). Согласно учению пифагорейцев, души злых людей после смерти возвращались в этот мир и воплощались в животных или других обитателей земли, а души праведников обитали в воздухе.
Жизнь самого Пифагора, известная по древним биографиям, представляла собой пример пифагорейского метемпсихоза. Пифагор утверждал, что он помнит свои собственные четыре предыдущих воплощения. Он был сначала Аифалидом и слыл за сына Гермеса. Этот бог даровал ему способность всегда помнить о своих предыдущих жизнях. Затем его душа перешла в тело Эуфорба, который был убит Менелаем в Троянской войне. Пифагор рассказывал, что Эуфорб помнил свою предыдущую жизнь под именем Аифалида, а также путешествия, которые он совершил после смерти, растения и животных, в которых он обитал. После смерти Эуфорба его душа перешла в тело Гермотима, а когда тот умер, стала жить в теле Пирра, рыбака с Делоса, и затем — в теле Пифагора.
Греки классической эпохи считали, что египтяне первыми создали учение о бессмертии души, переходящей из одного тела в другое. Пройдя через тела всех земных и морских животных и птиц, душа снова вселяется в тело новорожденного ребенка. Этот цикл длится три тысячи лет. Учение египтян первым принес в Грецию Пифагор. Поздние авторы утверждали, что Пифагор узнал эту доктрину от разных народов — халдеев, индийцев и кельтов. Однако, как мы видели, встреча Пифагора или его учеников с кельтами весьма маловероятна.
Можно ли найти черты пифагорейского метемпсихоза в сохранившемся кельтском эпосе? Этот непростой вопрос был исследован и разрешен Франсуазой Леру и Кристианом Гионварком — выдающимися современными французскими кельтологами, большими знатоками кельтского эпоса.
На первый взгляд о метемпсихозе говорится в стихотворении, которое приписывают легендарному филиду Аморгену в «Книге Захватов Ирландии». Филид поет:
Я ветер на море,
Я волна в океане,
Я грохот моря,
Я бык семи схваток,
Я ястреб на скале,
Я капля росы,
Я прекрасный цветок,
Я свирепый вепрь,
Я лосось в реке,
Я озеро на равнине,
Я гора в человеке,
Я искусное слово,
Я острие оружия...
В действительности здесь речь идет не о переселении души. В песне выражается философское понятие о многообразии бытия. Кельтам, со свойственной им безудержной фантазией и радостью познания, была близка идея способности человека к чудесным превращениям, удивительным отождествлениям и неожиданным состояниям. Судя по этому стихотворению, высшая часть кельтской мифологии, которую представляла доктрина друидов, могла содержать достаточно сложные философские понятия и идеи, мифологически интерпретированные.
В кельтском эпосе встречаются истории о превращениях другого рода. Одна ирландская сага рассказывает о двух королевских свинопасах с севера и с юга Ирландии, которые, поссорившись и наведя друг на друга магические чары, превратились в воронов и в таком виде жили целых два года, постоянно воюя друг с другом. На короткое время они приняли прежний человеческий облик, а потом на два года превратились в морских животных. В течение первого года они кусали друг друга, а в течение второго — наносили друг другу удары. Далее свинопасы поочередно превращались в воинов, в демонов, в водяных червей и в быков. Эти превращения также не являются примерами метемпсихоза. Это простые кратковременные метаморфозы, которым подвергались свинопасы в наказание за их ссору.
О таких же метаморфозах рассказывает уэльский бард Талиесин в истории о погоне колдуньи Керидвенн за карликом Гвионом Баком, похитившем у нее несколько капель волшебного зелья. Сначала карлик превратился в зайца и пустился бежать. Колдунья же стала борзой и гнала его до самой реки. Карлик превратился в рыбу, а колдунья — в выдру и нашла его под водой. Гвион Бак птицей взлетел в небо, но Керидвенн, приняв образ ястреба, не оставляла его в покое и там. Когда колдунья почти настигла карлика, тот вдруг увидел скирду сжатой пшеницы на гумне. Гвион спустился вниз и превратился в зерно. А колдунья стала черной курицей. Она принялась разгребать пшеницу лапками, узнала карлика и проглотила его. Проведя девять месяцев во чреве Керидвенн, карлик вновь появился на свет. Муж колдуньи заставил ее посадить новорожденного в кожаный мешок и бросить в море.
Случаи настоящего метемпсихоза в кельтской мифологии очень редки. Например, ирландская сага рассказывает, что из всех первых мифических переселенцев в Ирландию (раса Партолона) выжил только Туан, сына Сдарна. Бог предназначил ему дожить до христианских времен, чтобы открыть христианскому святому Колумчилле тайное знание и поведать историю завоевания Ирландии. Триста лет Туан жил в человеческом облике, триста лет в облике дикого быка, двести лет он был дикой свиньей, триста лет птицей, сто лет лососем. Рыбак выловил его своей сетью и отнес королеве, жене короля Муйредаха Муиндерга. Съев этого лосося, она забеременела, и у нее родился сын; так Туан снова появился на свет в человеческом облике.
Этот и немногие другие примеры переселения душ, которые можно найти в ирландских сагах, показывают, что для кельтов метемпсихоз не был всеобщим уделом, как в некоторых религиях Индии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48