Все здесь было родным и до
боли знакомым, все было именно таким, каким я вспоминал это в долгие годы
странствий. Только дом в правом дальнем углу площади немного подновили,
заложив попутно кирпичом одно из нижних окон, да мостовая кое-где пришла в
негодность, только исчезли каменные столбы, что раньше стояли при въезде
на Рыночную улицу, да перекрасили фасад караульного помещения. Но смешно
было бы надеяться увидеть свой город таким, каким он был перед тем, как я
покинул его столько лет назад.
Я ждал этих перемен, столь обычных для города, живущего нормальной
жизнью. Но я не мыслил увидеть эту нормальную жизнь под знаком дракона!
Я быстрыми шагами пересек площадь и пошел - бежать я не мог - по
Рыночной улице. Вид мой, наверное, был странен, потому что двое прохожих,
которые, разговаривая, шли навстречу, вдруг замерли на месте и замолчали,
уставившись на меня. Но я не стал задерживаться и прошел мимо, не сказав
им ни слова. Через сотню шагов я свернул в узкий переулок, потом через
проходной двор - как все здесь было знакомо! - вышел на Кузнечную улицу и
теперь уже побежал, потому что дорога шла вниз, к Ратушной площади.
Скорее туда, к ратуше, где в этот утренний час уже толпится народ. Я
побежал бы и к рынку, но до рынка было дальше, и улица шла в гору, а я не
хотел, не мог терять ни минуты. Скорее! Пока знак дракона еще виден на
небе, надо указать на него, надо заставить их увидеть его. Кто знает,
когда, в какой час беда обрушится на город? Кто знает, сколько времени
осталось нам для спасения?
Я выбежал на площадь и на несколько мгновений замер, не зная, что
сказать и как сказать. Здесь были люди, человек пятьдесят, - стражники,
дежурившие у ратуши, просители, ожидающие, когда начнут прием советники,
свидетели, вызванные с утра пораньше в городской суд, - и все они,
удивленные моим видом и внезапным появлением, повернулись в мою сторону. Я
стоял посреди площади, переводя взгляд с одного на другого, потом поднял
голову и посмотрел наверх. Крыши домов закрывали половину неба, да и
солнце вот-вот должно было показаться из-за горизонта и поглотить остатки
зловещего знака, но он был еще виден, еще чернел там, в вышине, прямо над
нашими головами. И тогда я набрал полную грудь воздуха и закричал.
Посмотрите, люди, кричал я, знак дракона, знак гибели висит над нашим
городом! Город погибнет сегодня, если все мы не встанем на его защиту! Он
обречен, все мы обречены, если будем малодушными и испугаемся этого знака!
Звоните во все колокола, поднимайте всех, кто еще спит! Скорее, пока еще
не поздно!
Я замолчал, чтобы перевести дух, и поразился тишине, царившей вокруг.
И на какой-то миг мне показалось, что я один, совершенно один на этой
площади, единственный живой человек в этом городе. Но я опустил голову и
увидел их всех. Они по-прежнему стояли вокруг и смотрели на меня. Смотрели
на меня! Никто из них не поднял голову для того, чтобы взглянуть на знак
дракона!
Еще не веря себе, еще не понимая, что все это значит, я сделал
несколько шагов по площади, озираясь и выискивая хоть кого-то, кто поднял
бы голову. Но нет, все они смотрели только на меня. Так, будто не знали,
что над головами у них небо, так, будто шеи их закостенели и головы не
поворачивались, чтобы посмотреть наверх.
Да поднимите же вы головы, закричал я в отчаянии, да взгляните же вы
на небо над собой! Или вы забыли про небо? Или вы боитесь взглянуть на
него?!
Но тут кто-то налетел на меня сзади и сбил на землю. Мне зажали рот,
кто-то заломил мои руки за спину, и я почувствовал, как веревка впилась в
запястья. А потом меня подняли и потащили куда-то в сторону ратуши,
по-прежнему зажимая мне рот рукой.
Но глаза мои были открыты. И до самого последнего момента я видел
небо над головой и черный знак дракона над городом. Я единственный на этой
площади видел его.

ПИСАРЬ
Я снова проснулся от кошмара.
Была ночь. Впрочем, нет, я не знаю, ночь была или день - в подземелье
это не имеет значения. А я был в подземелье, в подземелье под башней -
почему-то и в этом кошмаре, как и вчера, и позавчера, я твердо знал, что
нахожусь в подземелье под башней, хотя и не мог понять, как это меня
занесло туда. Я стоял в кромешной тьме и вовсю пялил глаза, пытаясь
разглядеть хоть что-то. Но ни одного луча света не проникало в подземелье.
И было тихо, так тихо, что я слышал стук собственного сердца. И только
иногда откуда-то издалека, многократно отражаясь от невидимых в темноте
стен и сводов подземелья, доносился стук падающей на пол капли воды.
Потом, как и вчера, в руке у меня неведомо откуда появилась свеча. И
хотя я, как ни странно, по-прежнему не видел ничего вокруг - даже пола под
ногами, - я двинулся вперед, туда, где капала вода. Я почему-то совсем не
вспоминал тогда о драконе, хотя и знал, что это - то самое подземелье, где
он обитает. В моих кошмарах - и в сегодняшнем, и в прошлых - не было даже
и мысли о драконе, вот ведь что самое странное. Я вспоминал о драконе лишь
потом, проснувшись от ужаса, в облегчении от того, что все увиденное -
лишь сон. И удивлялся.
А тогда я все шел и шел вперед на звук капающей откуда-то с
немыслимой высоты воды, но он все не приближался. И вдруг впереди, прямо
передо мной, так близко, что можно было достать рукой, возникла белая
стена. А на ней...
На ней прямо перед моими глазами темной запекшейся кровью был
начертан знак дракона.
И тогда я закричал.
И проснулся.
Наверное, я кричал только во сне, потому что Марта - я это слышал -
мирно спала рядом, ничуть не обеспокоенная моим пробуждением. А я, как и
вчера, лежал, постепенно приходя в себя, слушая, как замедляются удары
сердца, и пытался понять, что же все это означает. Третий кошмар подряд, и
все одно и то же. С кем бы посоветоваться? Впрочем, о чем я думаю - в
такое время заводить разговор о знаке дракона. Хорошо еще, что я не
проболтался вчера, когда зашла речь о знамениях. В такое время лучше
побольше молчать.
Наверное, еще совсем рано. На улице под окном временами слышатся шаги
одиноких прохожих, а вот, наверное, булочник катит свою тележку. Но еще не
слышно крикливых голосов кумушек нашего квартала, что так любят
перекликаться через улицу перед тем, как пойти на базар. Я лежал, не
раскрывая глаз, надеясь, что еще удастся уснуть, но сон не шел. Что за
напасть - третий день подряд просыпаться ни свет ни заря от дурацкого
кошмара, а потом до вечера ходить со слипающимися глазами? Этот недосып не
сегодня, так завтра непременно скажется, рано или поздно сделаешь ошибку
при переписывании документа, и тогда прощай карьера. В нашем деле надо
всегда быть собранным и точным, особенно если только начинаешь и у тебя
нет солидных покровителей. Городской суд - не место для тех, кто
ошибается, как любит говорить судья Буер. И он прав, я на его месте
говорил бы то же самое.
На его месте... Это было бы совсем неплохо. Красная мантия, парик,
высокая кафедра. По правую руку прокурор, весь в черном, по левую -
защитник в белой мантии поверх кафтана, внизу, в углублении, - подсудимый
под охраной стражников. А сзади - писцы. Погодите, Картьен еще покажет
себя, я не собираюсь всю жизнь проскрипеть в писцах, как старина Поннер.
Вот наступит осень - и я подам прошение на имя бургомистра, сдам экзамен
на первый чин, а там... Буер ведь тоже начинал когда-то писцом. Правда, у
него, говорят, были сильные покровители. Они у него и сейчас есть, недаром
же шеф камаргосов с ним так любезен и даже временами выпивает кружку пива
у него в кабинете. Но в конце-то концов, кто мешает завести влиятельных
покровителей мне? Если люди, имеющие вес, убедятся, что я способен на
большее, чем унылое переписывание документов, мне точно так же откроются
все пути наверх. Надо только проникнуть в их среду, немного пообтереться
там, подождать, пока ко мне присмотрятся, а потом уж и показать кому
следует, что и Картьен кое на что способен. Главное - не упускать шансов.
Взять хотя бы это приглашение на обед к Ронгсам - там ведь, говорят, будет
сам господин Дуорро. Вот только Марта...
С Мартой, конечно, все значительно сложнее. Она и вести-то себя не
умеет в приличном обществе. Неизвестно еще, как ее там примут. Дочь
садовника, крестьянка. Да будь она обыкновенной городской барышней, пусть
какой угодно дурой и уродиной, - все было бы в сотню раз проще. А так...
Можно, конечно, пойти и одному, но как ей объяснить это? Тем более теперь,
когда она стала такой нервной. И дуется по малейшему поводу, хоть домой не
приходи. А что еще начнется, когда родится ребенок? И так уже жить почти
что не на что. И еще кошмар этот проклятый! И так мне вдруг стало тоскливо
и муторно, что я даже застонал и открыл глаза.
И закричал.
Закричал уже взаправду, скорее даже вскрикнул и тут же зажал себе рот
рукой. Но этого хватило для того, чтобы разбудить Марту.
- Что? Что такое? - Она приподнялась на локте, повернулась ко мне
лицом.
Но говорить я не мог. Я лежал на спине с широко раскрытыми глазами и
не отрываясь смотрел в потолок, туда, где прямо над моим изголовьем
темно-бурой запекшейся кровью был начертан знак дракона.
Марта посмотрела мне в лицо, потом перевела взгляд на потолок и слабо
вскрикнула.
- Это же, это... - начала говорить она, но тут в коридоре послышались
чьи-то шаги, и это сразу привело меня в чувство.
- Молчи! - зашептал я, повернувшись к ней. - Ты что, хочешь, чтобы
все об этом узнали?
- Но это же...
- Я сказал - молчи!
Кто-то прошел мимо двери к выходу, затем все стихло. Я сел на
кровати, спустил ноги на пол, нащупал туфли. И только тут почувствовал,
что весь дрожу. Значит, сон-то в руку. И не зря болтали о знамениях. Вот
ведь беда-то какая. Я еще не думал тогда, что бывают беды и похлеще, я
думал только о том, как бы поскорее, пока никто не узнал, не увидел,
скрыть, замазать, соскрести с потолка этот знак. Знамение! Хорош бы я был,
заяви я сейчас про это знамение! И именно сегодня, когда листки, что дал
мне почитать Фраци, лежат в кармане сюртука. А я-то, дурак, еще и обещал
зачем-то их переписать. Тоже, смельчак нашелся. Будто не соображал, что
все это не игрушки, будто не знал, чем все это может закончиться. Да
пронюхай о чем камаргосы - и все, крышка. В такое время никто особенно
церемониться-то не будет. Нет уж, к черту! Чтоб я еще хоть раз во что-то
ввязался! Сегодня же отдам листки обратно Фраци, и попробуй тогда докажи,
что я хоть к чему-то причастен. Тогда, в конце концов, мне и на знак
дракона наплевать будет. Вот только бы Марта не проболталась.
Я уже знал, что надо делать. Встал с постели, накинул халат,
повернулся к ней. Она все еще лежала, не в силах оторвать взгляда от
знака, начертанного на потолке. Она была очень красива, еще красивее, чем
год назад, когда мы встретились и вообразили, что без ума влюблены друг в
друга. Если бы ее отец не был садовником!
- Вставай, - сказал я как можно решительнее, - одевайся. Иди на кухню
и готовь завтрак.
Но она не шевельнулась и все так же продолжала лежать, глядя на знак
дракона широко раскрытыми от ужаса глазами. Мне пришлось подойти и
приподнять ее за плечи, и, только когда мне удалось наконец усадить ее на
кровати, она отвела взгляд от знака.
- Ты слышишь меня? - сказал я, глядя ей прямо в глаза. - Иди и
занимайся делом. И никому, слышишь, никому ни слова.
Она молча кивнула, отвела мои руки, встала и стала одеваться. Я
видел, что она с трудом удерживалась от того, чтобы снова не взглянуть на
потолок, но я, отойдя к окну, неотрывно следил за ней, и она не решилась
поднять глаза под моим взглядом. Когда она наконец вышла в коридор, я
закрыл дверь на задвижку и принялся за дело. Прежде всего я скатал перину
на кровати, положил ее прямо на пол у окна и, стараясь как можно меньше
шуметь, поставил на голые доски наш единственный приличный стул. Вставать
на него, конечно, было просто кощунством, но табуретка могла попросту
развалиться под ногами, и я не стал рисковать.
Встав на стул, я почти касался головой потолка и смог как следует
разглядеть знак. Возможно, он и в самом деле был начертан кровью - я плохо
разбираюсь в таких вещах, - а может быть, это была обыкновенная краска. На
ощупь знак был еще немного влажный, и, хотя он уже не мазался, меня долго
не оставляло потом ощущение того, что я запачкал руку. Я слез со стула,
взял из кармана сюртука перочинный нож и хотел уже снова забраться наверх,
когда дверь дернулась. Я весь похолодел и замер на кровати с поднятой
ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15