Подобный ковер, только
гораздо больший, я видела на представлении Гура.
Я подошла ближе. Звуки прекратились, но неожиданно что-то снова глухо
хлопнуло в самом центре ковра. На ощупь он был мягким, как мох. Я опус-
тилась на колени, прижавшись ухом к тому месту, откуда доносился звук. И
в ту же секунду ковер рванулся из-под меня, я провалилась куда-то в тем-
ноту. Что-то подхватило меня, прижало к земле, в нос ударил тошнотворный
лекарственный запах, и я потеряла сознание.
* * *
Где я? Похоже, что на дне колодца. Хотя нет, вон потолок, только
очень высокий и сделанный, как и стены, из какого-то серебристого мате-
риала с холодным блеском.
Я была привязана к креслу. Напротив сидел Гур. Он молча смотрел на
меня и курил. На разделяющем нас шахматном столике лежал поясок от моего
платья, в пряжку которого был вмонтирован замковый шифроопределитель.
Вещественное доказательство, как бы символизирующее проигранную мною
партию. И не менее символичным было кресло, о котором я так мечтала днем
и где так прочно "отдыхала" сейчас. Вместо явки с повинной - арест на
месте преступления, полный провал в буквальном и переносном смысле. Не-
обходимо что-то срочно придумать, а я совсем отупела. Голова еще кружи-
лась, мутило от лекарственного запаха во рту.
- Как ты попала в кабинет?
Впервые я видела Гура так близко. Сейчас, без грима и нелепого фа-
кирского парика, он выглядел гораздо моложе, чем со сцены. Худощавое
бледно-матовое лицо с резко обозначенными скулами, жесткая щетка волос -
удачное сочетание природного русого цвета и седины, очень красивые руки.
И эта птичья манера сбоку, не мигая, смотреть на собеседника. Будто пе-
тух, собирающийся клюнуть.
Так уже было однажды. Он так же сидел в кресле напротив, с сигаретой
в длинных подвижных пальцах, так же щелчком стряхивал пепел, по-птичьи
скосив темные немигающие глаза. Я знала этого человека! Моя уверенность
не имела ничего общего со смутным подсознательным узнаванием всего, свя-
занного с Гуром, - наследство Риты-Николь. Сейчас его узнала я, Ингрид
Кейн, несомненно, встречавшаяся с Гуром в своей прошлой жизни. Где же
это было? Когда?
- Как ты попала в кабинет? Только не ври, что при помощи этого. - Гур
швырнул мне на колени "вещественное доказательство".
Я медлила. Слишком уж неправдоподобной была правда! Гур совсем скло-
нил голову на плечо, глаза еще больше округлились и потемнели.
- Послушай, Николь, ты не глупа. Ты довольно ловко меня дурачила, по-
ра бы перестать, а? Или я тебя спалю вместе с креслом. Ты ведь этого не
хочешь, верно? Ну!
Вид его весьма красноречиво подтверждал, что свою угрозу он выполнит.
Наша встреча в прошлом была, кажется, гораздо приятнее. Но мне уже не до
воспоминаний. Огонь, дым - б-р-р... Я терпеть не могла боли и поспешно
принялась убеждать Гура в своих благих намерениях. Не могла его нигде
найти, попала в кабинет...
- Как попала? - перебил он. - Через дверь?
Далась ему эта дверь!
- Она была незапертой.
- Что? Незапертой?
Я не зря, кажется, опасалась правды. Гур взвился пружиной, шагнул ко
мне. В его руке блеснуло что-то острое. Я зажмурилась. И почувствовала,
как путы ослабли.
- Встань. Та дверь тоже незаперта. Открой ее.
На первый взгляд ничего, кроме стены. Но потом на ее фоне я разгляде-
ла более темный, намертво впаянный прямоугольник.
- Она тоже незаперта. Ну!
Делать было нечего. Набрав в грудь побольше воздуха, я всем корпусом
врезалась в прямоугольник, пальцы скользнули по холодному металлу и, по-
теряв опору, ткнулись в пустоту. Я будто проскочила сквозь стену, едва
не упав. За спиной щелкнуло - и полная темнота.
Постояла, прислушалась. Гур не подавал никаких признаков жизни. Ло-
вушка? Что если он решил спалить меня здесь, сохранив кресло?
Я рванулась обратно, вновь проскочила стену, но на этот раз не удер-
жалась на ногах и, сидя на полу, ждала, когда Гур начнет смеяться. Вот
уж поистине ломиться в открытую дверь!
Но Гур не смеялся, он был очень бледен. За шиворот, как котенка, рыв-
ком поднял меня и, не отпуская, хрипло выдавил:
- Как ты это делаешь?
Мне стало не по себе. У Гура и пальцы были птичьи - так и впились мне
в плечо.
- Не знаю. - Я тщетно пыталась освободиться. - Я правда не знала.
Иначе к чему была волынка с кондиционером?
- С кондиционером?
Вот оно. Шанс направить разговор в нужное русло.
- Если ты согласен выслушать...
- Да, - сказал он, наконец отпуская меня. - Да. Говори.
Мы опять сидели в креслах напротив друг друга, и я пересказывала ему
отчет Риты у наблюдении над объектом 17-Д. Все мое внимание уходило на
то, чтобы говорить о Рите в первом лице. Гур молча слушал, нацелив на
меня неподвижный птичий взгляд из прошлого Ингрид Кейн. Я рассказала
про кондиционер, про жидкость с запахом хвои, про то, как качнулась
комната.
- Если б знать, что дверь можно было открыть просто так...
- Это мог только ЧЕЛОВЕК.
Я сочла нужным переспросить.
- Че-ло-век, - повторил он. - Я был единственным на Земле Адамом. А
теперь вот ты... Ева из ВП. Он хрипло рассмеялся. Что он такое говорит?
- У нас это назвали "болезнью Гура". Дэвид, что со мной?
- Охотники не смогли найти барсучью нору и решили справиться о ней у
самого барсука.
- Если ты думаешь, что меня подослала ВП... Давай рассуждать логичес-
ки. Я больна и не совсем нормальна, значит, вопервых, не являюсь полно-
ценным агентом. Во-вторых, я же для них ценнейший экспонат, единственный
в своем роде объект для изучения "болезни Гура". Зачем им было отправ-
лять меня одну прямо тебе в руки?
- И все-же тебя отпустили...
- Просто я их убедила, что здорова. Обманула ВП, чтобы встретиться с
тобой и...
- Но если ты их убедила, что здорова, то тебя снова можно использо-
вать как агента. Не так ли? Твоя логика трещит по швам. Пришлось предъ-
явить последний козырь.
- В конце концов... Я в твоих руках. У тебя всегда есть возможность
меня убрать. И если мы перед этим обменяемся информацией, ничего не из-
менится, правда? Только, пожалуйста, не надо огня. Что-нибудь другое, а,
Дэвид...
Гур потерся щекой о плечо, скосив на меня глаза. Где же? Когда?
Он опять выпрямился неожиданно, как пружина, и прошел в соседнее по-
мещение (на этот раз через обычную дверь). Я услыхала шум льющейся из
крана воды. Гур вернулся с наполненным стаканом, что-то бросил, отчего
вода приобрела голубоватый оттенок, и протянул стакан мне.
- Это "что-нибудь другое". Ты умрешь через два часа после того, как
это выпьешь. Мгновенный паралич сердца, абсолютно безболезненно. А я за
это время успею удовлетворить твое любопытство. Идет?
Вот и все. Я отлично понимала, что Гур никогда меня отсюда не выпус-
тит и его предложение в данной ситуации, пожалуй, лучший для меня выход.
То, ради чего я сюда пришла, ради чего жила эти два месяца, сейчас ис-
полнится. Барсук покажет охотнику свою норку и убьет охотника. Забавно.
Я хочу знать, где нора.
Я взяла стакан. Жидкость оказалась безвкусной, и я выпила с удоволь-
ствием, так как хотелось пить. Гур усмехнулся.
- А ты вправду изменилась. Прежде ты ценила жизнь и интересовалась
лишь тем, чем тебе приказывали интересоваться. Ты была на редкость нелю-
бознательна, Николь. Я взглянула на часы. Без восемнадцати четыре.
- У нас не так уж много времени.
Он с интересом разглядывал меня, почти положив голову на плечо.
А напоследок я задам ему вопрос: "Ты когда-либо встречался с Ингрид
Кейн?"
- Хорошо, - сказал он. - Пойдем.
Я убедилась, что дверь в стене он умеет "открывать" не хуже меня.
Вспыхнул свет, и мы оказались в помещении с таким же высоким потолком,
только гораздо просторнее. Огромный куб из серебристого материала с хо-
лодным блеском. Вдоль стен громоздились полки, сплошь заставленные кар-
тонными прямоугольниками, напоминающими старые коробки из-под конфет. И
вообще все вокруг было до отказа забито странными предметами, о назначе-
нии которых я понятия не имела. Одни из них походили на мебель, другие -
на приборы, третьи - вообще ни на что. Они были очень ветхие - выцвет-
шие, потрескавшиеся краски, ржавчина. Даже в воздухе, несмотря на мощные
кондиционеры, ощущался музейный запах старья.
Уж не хранит ли Гур ту самую загадочную "аппаратуру", в существовании
которой я прежде сомневалась? Я взяла с полки одну из "коробок". Внутри
оказалась стопка пожелтевших бумажных листков со старинным шрифтом.
Древний способ фиксации мыслей...
- Это книги с Земли-альфа.
- С Земли-альфа?!
- Да. Здесь все с Земли-альфа.
Невероятно! Более трехсот лет существует закон, по которому любой
предмет, несущий в себе информацию о родине человека, подлежит немедлен-
ному уничтожению. За нарушение этого закона - смерть, Земля-альфа-прок-
лятая богом планета, куда господь изгнал человека из рая в наказание за
грехи, вот и все. Чтобы через несколько тысячелетий люди вновь обрели
утраченный рай здесь, на Земле-бета.
- Здесь редчайший архив. И, видимо, единственный. Я обнаружил его
случайно, когда в моей лаборатории на первом этаже разворотило взрывом
пол. До сих пор не знаю, кто и зачем это оставил. Я тогда занимался хи-
мией. Земля-альфа интересовала меня не больше этого окурка.
Химией. Он щелчком сбил с сигареты пепел. И тут я все вспомнила. Эрл
Стоун! Лет двадцать назад Дэвид Гур был Эрлом Стоуном, лучшим учеником
Бернарда. Талантливый химик, восходящая в науке звезда, впоследствии
внезапно исчезнувшая с горизонта. Я узнала его, когда-то худого долговя-
зого мальчишку, которого Бернард привел однажды к нам на обед. У маль-
чишки был волчий аппетит, он смеялся над нами, что мы живем по старин-
ке/семьей, а Бернард доказывал, что в старости это удобно - есть с кем
поболтать о своих болячках и посидеть за картами.
Потом Бернард пошел в спальню отдохнуть, а мы за чашкой кофе прогово-
рили на веранде до вечера. Эрл был отлично осведомлен о моих исследова-
ниях, хотя Ингрид Кейн в то время уже давно забыли и вообще мои работы
не имели никакого отношения к тому, чем занимался он сам. Он привлек ме-
ня совершенно необузданным любопытством - в этом мы были схожи. И вместе
с тем я же тогда была развалиной, беседа меня утомила, отвечала я не
сразу и еле слышно. А Эрл, по-птичьи скосив на меня круглые, любопытные
глаза, нетерпеливо щелкал длинными пальцами по сигарете, а потом вдруг
выпрямлялся пружиной со своим "Ну же! Ну!" - ему, видимо, очень хотелось
стукнуть меня, встряхнуть, как старый забарахливший прибор.
- Надеюсь, мы когда-либо продолжим нашу беседу, мадам Кейн...
Он сказал это, с сомнением оглядывая меня, будто прикидывая, сколько
я еще смогу протянуть. Я наблюдала, как он уходит по ярко освещенной ал-
лее парка, двигаясь с бесшумной грацией зверя из семейства кошачьих, и
впервые за много лет пожалела, что мне не двадцать.
Эрл Стоун... Я чуть было не отступила в тень, однако тут же сообрази-
ла, что он-то никак не сможет меня узнать. Я была Николь Брандо, которой
двадцати еще не исполнилось. И не исполнится никогда. Забавно.
- Когда догадался, что к чему, первой мыслью, естественно, было сооб-
щить куда следует. - Я заставила себя слушать Гура. Но кое-что в этом
хламе меня заинтересовало. Решил подождать. Потом все откладывал. Любо-
пытно. Мне никак не удавалось их понять, существовала некая преграда...
Я сам должен был измениться, стать человеком с Земли-альфа. И я им стал.
Я назвал эту жидкость "альфазин". Достаточно ввести два кубика...
- Но откуда она взялась?
- С Земли-альфа. Колба была упакована в одном из ящиков.
- Как же ты смог догадаться о ее назначении?
- Случайно. Просто экспериментировал. Что это такое, понял потом,
когда стал сопоставлять симптомы своей болезни с этим. - Гур указал на
полки.
Он явно что-то недоговаривал.
- Но ее состав, формула? Природа действия? Альфазин исчезает из обыч-
ного сосуда и моментально всасывается в кровь...
- Какое-то неизвестное нам вещество.
- Однако его должны были знать на Земле-альфа.
- Возможно. Никаких сведений на этот счет. Гур наверняка хитрил. Он
был химиком и слишком любопытным, чтобы не докопаться до сути. Чего он
боится? Я почти покойница.
- Эта колба здесь?
- Альфазин кончился, - сказал Гур, - ты слишком много хлебнула. Я да-
же не смог продержаться в цирке до конца сезона. Там отлично платят, но
их интересовали лишь сеансы гипноза. И не только их. - Гур насмешливо
скосил на меня глаза. - Что ты еще хочешь знать?
- Чем они отличались от нас?
- Способностью чувствовать.
- Что ты имеешь в виду?
- Во всяком случае, не те пять чувств и инстинкты, вроде самосохране-
ния, которыми обладают и животные. Я говорю о чувствах друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16