Он что-то рассказывал про всевозможные хитрые сувенирчики, которые заполучил в различных своих авантюрах. Я не остался в долгу и поведал о своем "яйце" – все равно я уже особенно не надеялся найти ему применения. Вкратце пересказал и историю о том, как мне вручил его старик Хим. Тогда я не обратил на это внимания, но, пожалуй, Конрад проявил больше заинтересованности, чем можно было от него ожидать. Он пожелал увидеть "так называемый ключ", и я продемонстрировал ему штуковину сразу по возвращении из космопорта. Командор долго держал ее в руках, разглядывая со всех сторон.
– Значит, говоришь, никакой закономерности? А что, если…
– Конрад, знаешь, сколько таких "а что, если?" я уже перепробовал? Давай, валяй, если у тебя полно лишнего времени.
– Макс, это скорее по части Дмитрия, а не по моей. Ты не показывал эту фиговину специалистам?
– Интересно, каким специалистам?
– Хоть каким. Хотя бы элементарно просветить…
– Пробовал – не берет.
– Что, так совсем и не берет?
– Все пропускает через себя. Если по научному – ведет себя как абсолютное прозрачное тело почти во всех спектрах. Подробнее я не вникал. Еще какие вопросы?
– Макс, я вижу, ты не очень-то любишь говорить о своем… ключе?
– По правде говоря, он меня пугает. Но я не хочу, чтобы ученые мужи забрали его у меня на исследование, а потом как бы "потеряли". Ясно?
– Ясно. Значит, ты не хочешь рассказывать о нем Дмитрию?
– Ни Дмитрию, ни кому-то еще. И вообще, давай завязывать с этой темой, ладно?
– Мне-то что, дело твое… Ты же сам начал.
– Как начал, так и закончу.
Больше к вопросу о ключе мы не возвращались. Конрад вел себя так, будто он вообще ничего такого от меня не слышал, а я не горел желанием ему напоминать. Остальным членам нашей "экспедиции" я тоже рассказывать не стал – "яйцо" все время было со мной, но извлекал я его на свет божий только тогда, когда поблизости никого не было. И все-таки я был уверен в одном: ничто с момента нашей встречи не произвело на Конрада такого большого впечатления, как мой странный и внешне даже не особенно примечательный ключ. А это само по себе уже говорило о многом…
4
Сначала на вагонетке заработало освещение.
Такое событие относится к разряду даже не невероятных, а невозможных. Лампа на передке, основательно разбитая, по всем законам физики не была способна выжать из себя и жиденького пучка фотонов – и тем не менее, назло этим самым законам, она загорелась, готовая освещать нам путь. В глазах Дмитрия я прочитал суеверный ужас, и так и не понял, связан ли он с тем, что его гипотеза о наведенке подтвердилась – или напротив, это событие идет вразрез его предположениям. Остальные, включая и меня, после случая с летающей тарелкой уже не особенно удивились.
Теперь мы едем уже знакомым мне маршрутом, едва умещаясь в вагонетке, сделанной в расчете на двух человек. Другого маршрута тут и нет – наши предшественники проделали в земных недрах только один путь, до конца которого мы собираемся добраться. При освещении пещера выглядит несколько иначе – благодаря ему мне не приходится прибегать к низкоуровневому зрению. Сейчас я могу проводить какие угодно эксперименты с изображением, так как моя встроенная камера мало кого интересует – каждый имеет свою собственную на шлеме. Только на визуальные художества меня почему-то уже не тянет.
– Макс, когда я смотрел на этот туннель через твои глаза, я представлял его совершенно иначе, – говорит Дмитрий.
Странно: уже не в первый раз чье-то высказывание попадает в такт моим мыслям.
– Ну еще бы, приятнее видеть в нормальном цвете, чем в его уродливом зеленом.
– Хуанита, помолчи! – обрывает ее командор.
Ха! Ну если уже Конрад сам сдерживает свою "кошечку", значит, намерения у него более чем серьезные.
Оставляем позади вышедших из строя проходчиков. Они все так же неподвижны; наверное, они останутся здесь навсегда, превратившись в часть обстановки, неизменный антураж пещеры. Впрочем, если пещера сама по себе искусственная, почему не может быть таковым и ее содержимое?
А вот и золотые россыпи! Вижу, как преображается взгляд Хуаниты, наблюдающей за игрой света на блестящем металле. Да и Конрад, чтобы он там ни говорил, не остается равнодушным… А ты сам, Макс?
Ну… я все-таки созерцаю эту картину уже второй раз.
– Вот это да! – восклицает Хуанита. – Макс, ты не обижайся, но в реале оно и правда гораздо красивее.
Хм, с какой-такой радости она говорит мне "не обижайся"? Что вдруг случилось? Где здесь может быть подвох?
Конрад, подлец! А я ведь говорил – между нами…
Ладно, Макс, не спеши с выводами. Пусть пока все идет, как идет. Просто наблюдай. Действовать ты всегда успеешь.
– Дорогой, давай остановим, я хочу посмотреть ближе! Ну пожалуйста!
– Потом, потом. Вот выясним секрет этого Престона – а тогда сколько угодно!
Так-так, Конрад, отлично, продолжай в том же духе!
Поворачиваю голову направо – здесь должен лежать труп неизвестного науке животного, которое на самом деле – всего лишь материализованная иллюзия. Он там и валяется, еще больше съежившийся, не способный теперь кого-то испугать и никого не интересующий. А такой ли уж он страшный на самом деле, каким показался нам с Джо? Может, если бы я не начал палить, когда он был за семь метров, все обошлось бы тихо-мирно?
Макс, а может, ты это прекратишь? А, Макс?
– Командир! Макс!!! – вдруг разрывает тишину вопль Джо, донесенный до нас через ком.
Что, что такого он мог увидеть ТАМ, чтобы это вызвало столь безумный крик ужаса?!
Или он увидел оттуда – ЗДЕСЬ?
Конрад останавливает вагонетку.
– Джо, успокойся и объясни, в чем дело?
– Я вижу… вы у себя можете включить камеру?
Значит, все-таки – там…
На панели управления есть маленький монитор, и командор настраивает его на прием изображения из комнаты, где сейчас находятся Джо и Акай. Оба они сидят за огромным пультом во всю стену, откуда могут наблюдать за нашим продвижением. Но сейчас их глаза обращены в другую сторону. Потом камера поворачивается…
– Что ты там увидел, Джо? Я ничего такого не вижу.
– Я тоже ничего не вижу, командир, – это голос Акая.
– Он… оно… там!.. – когда камера снова меняет ракурс, становится видно, как парень тянет руку вперед. Дрожащую руку…
– Да глюки у него, – негромко, видимо, чтобы не слышал Джо, заявляет Хуанита.
– Джо, еще раз: соберись с мыслями и объясни, что ты видишь.
– Там… я! – наконец выдает он. – Совсем как я…
– Акай, проверь!
Мое внимание сосредоточено на экранчике, но боковое зрение на двух планах сразу следит за обстановкой, готовое уловить мельчайшее ее изменение. Азиат фиксирует камеру так, чтобы она была точно направлена на предполагаемого двойника Джо. Потом сам медленно идет вперед… Стена, покрытая розово-серебристыми переливающимися узорами неопределенного вида. Больше – ничего.
Жаль, что я не могу применить свое многоплановое зрение к телеизображению.
– Здесь ничего нет, – уверенно говорит Акай, достигнув нужной точки.
– Как же нет?! Ты сейчас прошел сквозь него!
– Джо, послушай меня! – кричит Хуанита. – На самом деле там ничего нет, тебе только кажется, я знаю, поверь мне! Закрой глаза, расслабься, и все пройдет. Пожалуйста, я тебя прошу!
Вот она – наведенка, о которой говорил Дмитрий… или все-таки просто глюки?
– Нет! Он идет! Он идет ко мне!
Конрад тихо чертыхается в сторону.
– Акай, ты хоть в порядке? Бери его и уводи из комнаты! Живо!
– Джо, пошли за мной. Держись, вот так…
Пилот тащит парня к выходу. Тот не сопротивляется, он просто не принимает в происходящем никакого участия – глаза по-прежнему устремлены в одну точку.
"Опустошитель! Он заберет все без остатка…"
Вот и дверь.
– Открой.
Ничего.
– Открой! – повторяет Акай громче.
И снова никакой реакции.
– Можно сойти с ума… – произносит Конрад вполголоса. Потом вслух: – Разблокируй и отопри ручником.
Акай принимается за указанные манипуляции. Джо замер на месте и куда-то тычет руками в воздухе.
– Нет… не подходи… я не хочу… не хочу… – доносится до нас его невнятное бормотание.
Даже, если все закончится благополучно, ему в этой жизни уже ничего не светит. Он так и будет теперь стоять, впиваясь глазами в стену и беспомощно махая руками… Джо, ты искал приключений – и ты их нашел. Раз и навсегда…
– Акай, что там такое?
– Я не могу открыть, командир! Ручник заело.
– Слушай, ты, мухоед! Мне все равно, как ты это сделаешь, но Джо нужен мне живым и в здравом уме! Это приказ, выполняй!
Пилот хватает парня обеими руками за плечи и с силой встряхивает. Тот и так весь дрожит, его речь теперь становится и вовсе неразборчивой.
– Ты что делаешь, идиот, он же ранен! – кричит Хуанита.
– Заткнитесь все! Пускай делает, что может!
Эх, Конрад, дружище, я ведь все вижу и запоминаю. Твой час придет, Конрад! Скоро. Скорее, чем ты думаешь…
Вдруг Джо буквально вспрыгивает на месте, рывком разведя локти в стороны. Акай, неспособный его удержать, летит прочь и едва не падает на пол.
– А-а-а-а! – страшно кричит Джо, и перед глазами у меня почему-то возникает картинка с изображением черной дыры. – Я не хочу! Не хочу! Дженни… Где ты, Дженни?!.. Нет… уйди, тварь!.. пожалуйста… Ты – не я… Я… не я… черный ящик… полтора человека… Проходи на ку… А-а-а-а-а!!!
Акай обретает равновесие, и Джо обрушивается на него мешком. Пилот подхватывает его под мышки – парень не сопротивляется. Он больше не будет сопротивляться. Он больше не будет…
Его приключения закончились.
Черная дыра по-прежнему стоит перед глазами…
"…заберет все без остатка…"
– Твою мать перекудыку! – в сердцах выдает Конрад. – Он что, мертв?
Черт возьми, будто это так не понятно!
– Пульса нет, – отвечает Акай через десять секунд.
– Проклятие… я с самого начала боялся… Вы, все, слышите меня? Больше такого не повторится. Я не допущу. Все поняли?
– Поняли, – беру на себя смелость ответить за всех.
– Тогда едем дальше.
– Нет, Конрад! – взрывается Хуанита. – Никуда мы не поедем! Я не хочу туда! Я не хочу! Поворачивай назад, слышишь?! Мы вернемся и сейчас же улетим с этой чертовой планеты!
– Что такое? Бунт на корабле? – кажется, командор уже приходит в себя. – Извини, моя дорогая. Если ты хочешь вернуться – вылезай и топай по дороге. Путь свободен, милости прошу!
Что ж, ты кинул еще один камень в свой собственный огород…
– Но ты же не сделаешь этого, любимый? Ты ведь не прогонишь меня, правда? Ты же…
Конрад ничего не отвечает – молча смотрит на свою "кошечку", и она вдруг смолкает. Немая сцена длится с полминуты. Потом Хуанита сдается и бессильно опускается на борт вагонетки. Командор переключает скорость.
Еще через полминуты Акай сообщает, что в дверном механизме где-то оборвался контакт – он уже разобрался и почти взломал ее. Оборвался контакт… вероятность примерно такая же, как если выйти утром из дома и найти на улице миллион едов.
Что там говорил Дмитрий насчет изменения вероятностей в UIF?
Ладно уж…
Медленно едем. Залежи благородного металла остаются позади, и коридор вновь становится однообразным, серо-коричневым. Нам попадается еще несколько вышедших из строя машин, уснувших вечным сном в стороне от дороги. Скорее всего, их состояние ничем не отличается от тех, что мы видели ближе к началу пути. Проверять никому не хочется.
Потом мы видим труп.
Человек в защитном костюме несколько устаревшего образца – как раз такие должны были быть у первой экспедиции – лежит справа рядом с рельсом, уткнувшись лицом в землю. Шлема на голове нет. Из широкого отворота серебристого одеяния торчит почерневшая, изъеденная временем черепная кость. Малоприятное зрелище, но у меня оно почему-то не вызывает ни страха, ни отвращения.
– Останови, я посмотрю? – одновременно предлагает и спрашивает разрешения Дмитрий.
Конрад молча переключает на тормоз. Хуанита демонстративно отворачивается, хотя ей, имеющей какие-то познания в медицине, вроде бы и не пристало смущаться по такому поводу. Дмитрий вылазит, переворачивает тело – лицевая сторона выглядит еще хуже, но на костюме никаких повреждений не заметно. Что-то осматривает, потом возвращается к нам. У меня по этому поводу нет даже любопытства. Ну, мало ли, выяснил он, что его зовут так-то и так-то и он занимал в экспедиции такую-то должность – ну и что с того?
– Аурита Гендельман, – изрекает ученый, – если не ошибаюсь, специалист по глубинному бурению. Рискну предположить, что причина смерти – огнестрельное ранение.
– То есть, хочешь сказать, ее положили свои же? – все-таки любопытство во мне ему удалось пробудить.
– Свои, чужие – откуда я знаю? Но повреждение черепа очень похоже на рану от импульсника.
– С чего ты взял? – это Конрад. – Ты будто знаешь, что они могли здесь встретить?
– Командир, я знаю не больше, чем ты. Я только представил факты и высказал свое мнение. Можешь интерпретировать его, как хочешь.
– Ладно. Еще что-нибудь?
– Да нет…
Ни слова не говоря, Конрад стартует вагонетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Значит, говоришь, никакой закономерности? А что, если…
– Конрад, знаешь, сколько таких "а что, если?" я уже перепробовал? Давай, валяй, если у тебя полно лишнего времени.
– Макс, это скорее по части Дмитрия, а не по моей. Ты не показывал эту фиговину специалистам?
– Интересно, каким специалистам?
– Хоть каким. Хотя бы элементарно просветить…
– Пробовал – не берет.
– Что, так совсем и не берет?
– Все пропускает через себя. Если по научному – ведет себя как абсолютное прозрачное тело почти во всех спектрах. Подробнее я не вникал. Еще какие вопросы?
– Макс, я вижу, ты не очень-то любишь говорить о своем… ключе?
– По правде говоря, он меня пугает. Но я не хочу, чтобы ученые мужи забрали его у меня на исследование, а потом как бы "потеряли". Ясно?
– Ясно. Значит, ты не хочешь рассказывать о нем Дмитрию?
– Ни Дмитрию, ни кому-то еще. И вообще, давай завязывать с этой темой, ладно?
– Мне-то что, дело твое… Ты же сам начал.
– Как начал, так и закончу.
Больше к вопросу о ключе мы не возвращались. Конрад вел себя так, будто он вообще ничего такого от меня не слышал, а я не горел желанием ему напоминать. Остальным членам нашей "экспедиции" я тоже рассказывать не стал – "яйцо" все время было со мной, но извлекал я его на свет божий только тогда, когда поблизости никого не было. И все-таки я был уверен в одном: ничто с момента нашей встречи не произвело на Конрада такого большого впечатления, как мой странный и внешне даже не особенно примечательный ключ. А это само по себе уже говорило о многом…
4
Сначала на вагонетке заработало освещение.
Такое событие относится к разряду даже не невероятных, а невозможных. Лампа на передке, основательно разбитая, по всем законам физики не была способна выжать из себя и жиденького пучка фотонов – и тем не менее, назло этим самым законам, она загорелась, готовая освещать нам путь. В глазах Дмитрия я прочитал суеверный ужас, и так и не понял, связан ли он с тем, что его гипотеза о наведенке подтвердилась – или напротив, это событие идет вразрез его предположениям. Остальные, включая и меня, после случая с летающей тарелкой уже не особенно удивились.
Теперь мы едем уже знакомым мне маршрутом, едва умещаясь в вагонетке, сделанной в расчете на двух человек. Другого маршрута тут и нет – наши предшественники проделали в земных недрах только один путь, до конца которого мы собираемся добраться. При освещении пещера выглядит несколько иначе – благодаря ему мне не приходится прибегать к низкоуровневому зрению. Сейчас я могу проводить какие угодно эксперименты с изображением, так как моя встроенная камера мало кого интересует – каждый имеет свою собственную на шлеме. Только на визуальные художества меня почему-то уже не тянет.
– Макс, когда я смотрел на этот туннель через твои глаза, я представлял его совершенно иначе, – говорит Дмитрий.
Странно: уже не в первый раз чье-то высказывание попадает в такт моим мыслям.
– Ну еще бы, приятнее видеть в нормальном цвете, чем в его уродливом зеленом.
– Хуанита, помолчи! – обрывает ее командор.
Ха! Ну если уже Конрад сам сдерживает свою "кошечку", значит, намерения у него более чем серьезные.
Оставляем позади вышедших из строя проходчиков. Они все так же неподвижны; наверное, они останутся здесь навсегда, превратившись в часть обстановки, неизменный антураж пещеры. Впрочем, если пещера сама по себе искусственная, почему не может быть таковым и ее содержимое?
А вот и золотые россыпи! Вижу, как преображается взгляд Хуаниты, наблюдающей за игрой света на блестящем металле. Да и Конрад, чтобы он там ни говорил, не остается равнодушным… А ты сам, Макс?
Ну… я все-таки созерцаю эту картину уже второй раз.
– Вот это да! – восклицает Хуанита. – Макс, ты не обижайся, но в реале оно и правда гораздо красивее.
Хм, с какой-такой радости она говорит мне "не обижайся"? Что вдруг случилось? Где здесь может быть подвох?
Конрад, подлец! А я ведь говорил – между нами…
Ладно, Макс, не спеши с выводами. Пусть пока все идет, как идет. Просто наблюдай. Действовать ты всегда успеешь.
– Дорогой, давай остановим, я хочу посмотреть ближе! Ну пожалуйста!
– Потом, потом. Вот выясним секрет этого Престона – а тогда сколько угодно!
Так-так, Конрад, отлично, продолжай в том же духе!
Поворачиваю голову направо – здесь должен лежать труп неизвестного науке животного, которое на самом деле – всего лишь материализованная иллюзия. Он там и валяется, еще больше съежившийся, не способный теперь кого-то испугать и никого не интересующий. А такой ли уж он страшный на самом деле, каким показался нам с Джо? Может, если бы я не начал палить, когда он был за семь метров, все обошлось бы тихо-мирно?
Макс, а может, ты это прекратишь? А, Макс?
– Командир! Макс!!! – вдруг разрывает тишину вопль Джо, донесенный до нас через ком.
Что, что такого он мог увидеть ТАМ, чтобы это вызвало столь безумный крик ужаса?!
Или он увидел оттуда – ЗДЕСЬ?
Конрад останавливает вагонетку.
– Джо, успокойся и объясни, в чем дело?
– Я вижу… вы у себя можете включить камеру?
Значит, все-таки – там…
На панели управления есть маленький монитор, и командор настраивает его на прием изображения из комнаты, где сейчас находятся Джо и Акай. Оба они сидят за огромным пультом во всю стену, откуда могут наблюдать за нашим продвижением. Но сейчас их глаза обращены в другую сторону. Потом камера поворачивается…
– Что ты там увидел, Джо? Я ничего такого не вижу.
– Я тоже ничего не вижу, командир, – это голос Акая.
– Он… оно… там!.. – когда камера снова меняет ракурс, становится видно, как парень тянет руку вперед. Дрожащую руку…
– Да глюки у него, – негромко, видимо, чтобы не слышал Джо, заявляет Хуанита.
– Джо, еще раз: соберись с мыслями и объясни, что ты видишь.
– Там… я! – наконец выдает он. – Совсем как я…
– Акай, проверь!
Мое внимание сосредоточено на экранчике, но боковое зрение на двух планах сразу следит за обстановкой, готовое уловить мельчайшее ее изменение. Азиат фиксирует камеру так, чтобы она была точно направлена на предполагаемого двойника Джо. Потом сам медленно идет вперед… Стена, покрытая розово-серебристыми переливающимися узорами неопределенного вида. Больше – ничего.
Жаль, что я не могу применить свое многоплановое зрение к телеизображению.
– Здесь ничего нет, – уверенно говорит Акай, достигнув нужной точки.
– Как же нет?! Ты сейчас прошел сквозь него!
– Джо, послушай меня! – кричит Хуанита. – На самом деле там ничего нет, тебе только кажется, я знаю, поверь мне! Закрой глаза, расслабься, и все пройдет. Пожалуйста, я тебя прошу!
Вот она – наведенка, о которой говорил Дмитрий… или все-таки просто глюки?
– Нет! Он идет! Он идет ко мне!
Конрад тихо чертыхается в сторону.
– Акай, ты хоть в порядке? Бери его и уводи из комнаты! Живо!
– Джо, пошли за мной. Держись, вот так…
Пилот тащит парня к выходу. Тот не сопротивляется, он просто не принимает в происходящем никакого участия – глаза по-прежнему устремлены в одну точку.
"Опустошитель! Он заберет все без остатка…"
Вот и дверь.
– Открой.
Ничего.
– Открой! – повторяет Акай громче.
И снова никакой реакции.
– Можно сойти с ума… – произносит Конрад вполголоса. Потом вслух: – Разблокируй и отопри ручником.
Акай принимается за указанные манипуляции. Джо замер на месте и куда-то тычет руками в воздухе.
– Нет… не подходи… я не хочу… не хочу… – доносится до нас его невнятное бормотание.
Даже, если все закончится благополучно, ему в этой жизни уже ничего не светит. Он так и будет теперь стоять, впиваясь глазами в стену и беспомощно махая руками… Джо, ты искал приключений – и ты их нашел. Раз и навсегда…
– Акай, что там такое?
– Я не могу открыть, командир! Ручник заело.
– Слушай, ты, мухоед! Мне все равно, как ты это сделаешь, но Джо нужен мне живым и в здравом уме! Это приказ, выполняй!
Пилот хватает парня обеими руками за плечи и с силой встряхивает. Тот и так весь дрожит, его речь теперь становится и вовсе неразборчивой.
– Ты что делаешь, идиот, он же ранен! – кричит Хуанита.
– Заткнитесь все! Пускай делает, что может!
Эх, Конрад, дружище, я ведь все вижу и запоминаю. Твой час придет, Конрад! Скоро. Скорее, чем ты думаешь…
Вдруг Джо буквально вспрыгивает на месте, рывком разведя локти в стороны. Акай, неспособный его удержать, летит прочь и едва не падает на пол.
– А-а-а-а! – страшно кричит Джо, и перед глазами у меня почему-то возникает картинка с изображением черной дыры. – Я не хочу! Не хочу! Дженни… Где ты, Дженни?!.. Нет… уйди, тварь!.. пожалуйста… Ты – не я… Я… не я… черный ящик… полтора человека… Проходи на ку… А-а-а-а-а!!!
Акай обретает равновесие, и Джо обрушивается на него мешком. Пилот подхватывает его под мышки – парень не сопротивляется. Он больше не будет сопротивляться. Он больше не будет…
Его приключения закончились.
Черная дыра по-прежнему стоит перед глазами…
"…заберет все без остатка…"
– Твою мать перекудыку! – в сердцах выдает Конрад. – Он что, мертв?
Черт возьми, будто это так не понятно!
– Пульса нет, – отвечает Акай через десять секунд.
– Проклятие… я с самого начала боялся… Вы, все, слышите меня? Больше такого не повторится. Я не допущу. Все поняли?
– Поняли, – беру на себя смелость ответить за всех.
– Тогда едем дальше.
– Нет, Конрад! – взрывается Хуанита. – Никуда мы не поедем! Я не хочу туда! Я не хочу! Поворачивай назад, слышишь?! Мы вернемся и сейчас же улетим с этой чертовой планеты!
– Что такое? Бунт на корабле? – кажется, командор уже приходит в себя. – Извини, моя дорогая. Если ты хочешь вернуться – вылезай и топай по дороге. Путь свободен, милости прошу!
Что ж, ты кинул еще один камень в свой собственный огород…
– Но ты же не сделаешь этого, любимый? Ты ведь не прогонишь меня, правда? Ты же…
Конрад ничего не отвечает – молча смотрит на свою "кошечку", и она вдруг смолкает. Немая сцена длится с полминуты. Потом Хуанита сдается и бессильно опускается на борт вагонетки. Командор переключает скорость.
Еще через полминуты Акай сообщает, что в дверном механизме где-то оборвался контакт – он уже разобрался и почти взломал ее. Оборвался контакт… вероятность примерно такая же, как если выйти утром из дома и найти на улице миллион едов.
Что там говорил Дмитрий насчет изменения вероятностей в UIF?
Ладно уж…
Медленно едем. Залежи благородного металла остаются позади, и коридор вновь становится однообразным, серо-коричневым. Нам попадается еще несколько вышедших из строя машин, уснувших вечным сном в стороне от дороги. Скорее всего, их состояние ничем не отличается от тех, что мы видели ближе к началу пути. Проверять никому не хочется.
Потом мы видим труп.
Человек в защитном костюме несколько устаревшего образца – как раз такие должны были быть у первой экспедиции – лежит справа рядом с рельсом, уткнувшись лицом в землю. Шлема на голове нет. Из широкого отворота серебристого одеяния торчит почерневшая, изъеденная временем черепная кость. Малоприятное зрелище, но у меня оно почему-то не вызывает ни страха, ни отвращения.
– Останови, я посмотрю? – одновременно предлагает и спрашивает разрешения Дмитрий.
Конрад молча переключает на тормоз. Хуанита демонстративно отворачивается, хотя ей, имеющей какие-то познания в медицине, вроде бы и не пристало смущаться по такому поводу. Дмитрий вылазит, переворачивает тело – лицевая сторона выглядит еще хуже, но на костюме никаких повреждений не заметно. Что-то осматривает, потом возвращается к нам. У меня по этому поводу нет даже любопытства. Ну, мало ли, выяснил он, что его зовут так-то и так-то и он занимал в экспедиции такую-то должность – ну и что с того?
– Аурита Гендельман, – изрекает ученый, – если не ошибаюсь, специалист по глубинному бурению. Рискну предположить, что причина смерти – огнестрельное ранение.
– То есть, хочешь сказать, ее положили свои же? – все-таки любопытство во мне ему удалось пробудить.
– Свои, чужие – откуда я знаю? Но повреждение черепа очень похоже на рану от импульсника.
– С чего ты взял? – это Конрад. – Ты будто знаешь, что они могли здесь встретить?
– Командир, я знаю не больше, чем ты. Я только представил факты и высказал свое мнение. Можешь интерпретировать его, как хочешь.
– Ладно. Еще что-нибудь?
– Да нет…
Ни слова не говоря, Конрад стартует вагонетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15