Но надо учитывать, что маневрирование в фотосфере сродни скорее движению в жидкой среде. В любом случае, это ничего не значит.
Подлодка пробила тонкую обшивку пирамиды Экхат с легкостью шила, протыкающего кожу, и исчезла внутри. Почему-то Агилера решил, что она должна выйти наружу с другой стороны. Но, конечно, такое невозможно. Все, на что можно надеяться — что силовые поля защитят экипаж во время резкого торможения, которое последует за ударом. Тем, кто остался в уцелевших башнях, повезет меньше.
Если энергия успела перераспределиться, субмарина остановилась где-то в огромном центральном отсеке. Если только Гармония строит свои корабли по той же схеме, что и Интердикт. Перед глазами Агилеры возникло что-то вроде трехмерного чертежа. Искалеченная субмарина внутри гигантского корабля… словно проглоченная им. Но здесь отношения между хищником и его жертвой перевернуты. И если кто-то из экипажа все-таки спасся, особенно, люди в ракетных отсеках… Не все ракетные установки они преобразовали в боевые башни, приварив туда танки. Четыре оставили нетронутыми. Как раз на такой случай.
Райф медленно начал читать «Отче Наш». Яут покосился на него с любопытством, но ничего не сказал.
Внезапно в пробоине что-то ослепительно сверкнуло. Затем ее края раскрылись, точно махровый тюльпан.
— Слишком слабо для ядерного взрыва, — заметил Яут. Агилера так и не стал знатоком поз джао, но положение ушей и вибрис фрагты было слишком красноречиво. Он недоумевал.
— А это и не ядерный взрыв, — отозвался бывший танкист. — Это ракетное топливо. Они должны были выпустить хотя бы одну ракету. Трехступенчатые ракеты с графитно-эпоксидными корпусами, заполненные топливом… Вероятно, боеголовки ударились обо что-то еще до того, как топливо вспыхнуло. Мог выйти сжатый воздух из установки… Этого достаточно, чтобы обшивка треснула, и горючее растеклось повсюду. Судя по вони, которая стояла на том корабле, там есть чему гореть… — он печально покачал головой. — Они сделали все, что могли. Кораблю крышка, даже если боеголовка не взорвалась сейчас. Эти боеголовки не разряжаются немедленно. У них взрыватели замедленного действия. Для безопасности. Если взрыватели пережили толчок…
О черт. Даже если ты находишься в фотосфере Солнца, термоядерный взрыв под боком обещает не самые приятные ощущения. Агилера уже повернулся к пилотскому креслу, чтобы предупредить Эйлле, но понял, что его помощь не нужна. Заложив невероятный вираж, Субкомендант вел субмарину туда, где один корабль Экхат отгораживал ее от другого, одновременно сбрасывая скорость. Еще немного — и подлодка почти остановится.
В это время раненый гигант почти скрылся за корпусом своего собрата. Потом зернистые клетки словно кто-то взболтал палкой.
Вспышка. Такая яркая, что на миг затмила даже неистовое сияние фотосферы. Взрыватели уцелели — по крайней мере, один. Взрыв мощностью в несколько сотен килотонн разорвал металлическое чудовище в клочья.
— … и избави нас от лукавого, — прошептал Агилера. — Аминь.
Яут, который по-прежнему стоял рядом, больше не выказывал недоумения. Агилера узнал его позу: «признание-и-уважение». Такую же позу он принял — и не только он, — когда Кларик вызвался привести больше добровольцев, чем это необходимо. Сейчас это была дань уважения людям и джао, которые только что уничтожили судно Экхат ценой собственной жизни, признание их мужества. Но в их поступке для него не было ничего удивительного.
Эйлле приближался к уцелевшему кораблю Экхат. После столкновения с субмариной неприятельское судно начало медленно вращаться вокруг своей оси. Чтобы торчащие элементы «паутины» не задели их судно, Эйлле остановился примерно в полумиле от ее внешнего края, но пробираться к корпусу, как прежде, не стал. В итоге дистанция оказалась куда больше, чем в прошлый раз. С другой стороны, подводная лодка почти не двигалась относительно корабля Экхат, а вращение позволяло изрешетить его со всех сторон.
— Они ваши, генерал, — проговорил Агилера в ларингофон. — Всыпьте им по первое число, будьте так любезны.
Кларик и его стрелки в напоминаниях не нуждались. Жара, которая теперь стояла в башнях, их только раззадорила. Раздетые по пояс, залитые потом, они были готовы сражаться, хотя обстановка в башнях ухудшилась настолько, что людей пришлось бы эвакуировать сразу после схватки. К счастью, шестая башня была обращена в сторону от корабля и в обстреле все равно не участвовала. Только поэтому Агилере удалось убедить ее экипаж пройти в рубку. Эвакуация заняла ровно пятьдесят восемь секунд.
То, что происходило после этого, напоминало то ли расстрел, то ли упражнение в тире. Расстояние все еще было не настолько велико, чтобы «колпаки» успевали потерять скорость. Пушки заряжались в автоматическом режиме, башни работали теперь в предельном темпе. Теперь не требовалось отслеживать цель, загонять боеприпас в камеру, поджигать жидкое топливо. За те две бесконечных минуты, пока Эйлле мог держать их перед мишенью, каждое из четырех орудий выстрелило по двадцать раз.
Агилера подсчитал, что в корабль Экхат попало больше шестидесяти снарядов, прежде чем тот начал разваливаться. И это после столкновения с подводной лодкой… Впрочем, теперь это уже было неважно. «Колпаки» взрывались один за другим, обжигающие волны крушили все на своем пути и воспламеняли все, что может гореть. Происходило нечто вроде цепной реакции. Взрыв порождал новые взрывы, пожар распространялся внутри корабля. Наверно, сейчас там горит даже металл.
Внезапно обшивка центральной пирамиды лопнула разом в десяти местах. Паутина начала рассыпаться. Казалось, в фотосфере расцветает гигантский металлический цветок. Сколько это продолжалось? Неизвестно. В какой-то момент силовые поля, защищающие корабль, отказали. Пламя, рвущееся изнутри, соединилось с вихревыми потоками плазмы, и через секунду все было кончено.
— Эд, — пробормотал в ларингофон Агилера. — Эдди, ты сделал все, что мог. Выводи ребят из башен. Сваливаем.
Кларик не стал возражать. Отвага хороша, когда она разумна. Можно не страшиться смерти в битве. Но умереть от жары и духоты, когда долг уже не требует оставаться на боевом посту — бессмысленно. Самое меньшее, половине бойцов уже требовалась срочная медицинская помощь.
По правде говоря, на борту субмарины тоже становилось неуютно. До сих пор Агилера этого не замечал: он был слишком увлечен боем. Но сейчас он обнаружил, что буквально истекает потом, да и дышать становится тяжело.
Джерри Суонсон была как всегда очаровательна.
— О, Райф, — приветствовала она Агилеру. — Как я понимаю, ты завалил большого кабана? А я как раз ямс начала чистить — лучший гарнир к свинине. Жаль, ананасов нет.
Да, я бы с ней развелся через две недели. По собственной инициативе.
Он не стал озвучивать эту мысль и уставился в затылок Эйлле. Кажется, джао тоже немного разомлел.
— Сэр, позволю себе рекомендовать…
— Не нужно, — прервал его Эйлле. — Я вывожу судно из фотосферы. Мы сделали все, что могли.
Вернее сказать, наделали дел. Два убито, один ранен… Нет, два ранены. Второй жестянке тоже досталось, а что с ней случилось потом — дело десятое. Если у остальных ребят такие же успехи, эскадре Экхат крупно не повезло.
У остальных успехи были несколько скромнее. Это выяснилось, когда флотилия покинула хромосферу, удалилась от Солнца на достаточное расстояние, и связь восстановилась. Некоторым субмаринам вообще не удалось подойти к Экхат на расстояние выстрела. Правда, Агилера не слишком удивился. После всего, что ему довелось увидеть, он понял: для того, чтобы плавать в преисподней на подводной лодке, нужно обладать дьявольским мастерством. Лишь двоим пилотам удалось больше одного раза совершить необходимый маневр. Первым был Эйлле, вторым — один из ветеранов, которых Врот обнаружил неизвестно где, Удра кринну Пток вау Биннат. На их счету были четыре из шести уничтоженных кораблей Экхат.
Из шести. Всего кораблей было восемь.
Два уцелели, и Агилера бессильно наблюдал, как они мчатся к Земле, точно пара комет.
Черт, а я-то надеялся, что делу конец. И все-таки…
Он подошел ближе к голоконтейнеру и пригляделся к одному из хвостатых шаров плазмы.
— С этим кораблем что-то случилось, — уверенно заявил Яут. — Смотрите: плазменный шар неровен и пульсирует.
С языка снял, подумал Агилер.
— Похоже, еще одного задели. Как вы думаете?
В том, как Яут пожимает плечами, было что-то забавное. Человеческий аналог Языка тела считается грубым и примитивным. Но стоит какому-нибудь джао пожить на Земле — и он непременно позаимствует из него пару элементов. Скорее всего, это происходит неосознанно. Но только не в случае Яута — в этом Агилера был почти уверен. Он уже понял, какова роль фрагты в обществе джао. Для того, чтобы заслужить право стать фрагтой, тем более фрагтой одного из отпрысков Изначального кочена, надо быть настоящим знатоком обычаев и правил. В том числе очень хорошо представлять себе, что такое союз — в понимании джао. Может быть, именно здесь стоит искать причину?
Внезапно пульсирующая плазменная комета начала расползаться, точно мокрое пятно. Агилера вспомнил, как корабль Интердикта стряхивал плазму. Несомненно, это явления одного порядка, но… В том, как распухал огненный шар, было что-то болезненное.
Пожалуй, стоит поделиться этим соображением, только выражаться более точно.
— Похоже, их все-таки потрепали, — проговорил Агилера. — Эти чокнутые бронтозавры пытаются делать вид, что ничего не произошло. Но ситуация вышла из-под контроля. Спорю, что их сейчас спалит собственный шар.
Его слова подтвердились через несколько секунд. Фактически Экхат вырвали из тела звезды кусок материи, чтобы использовать для своих целей. Теперь пришел час расплаты. Краденое вещество больше не повиновалось грабителям. Температура освобожденной плазмы была достаточно высока, чтобы мгновенно превратить гигантский корабль в облако молекул.
Итак, остался один. И остановить его невозможно, пока он не сбросит свой плазменный ком в атмосферу Земли. После чего эскадра Оппака может спокойно приступить к выполнению своей задачи — уничтожить корабль Экхат, прежде чем тот вернется к Солнцу за новой порцией плазмы.
Но станет ли Оппак мстить за планету, которую так ненавидит? Или предпочтет безучастно наблюдать, как Экхат возвращается снова и снова, превращая ее в пепел?
От субмарин теперь мало толку. Просто потому, что их самих слишком мало. Осталось всего восемь — потрепанных, с обесточенными силовыми полями, способных лишь дотянуть до Земли. Попытка повторить рейд равносильна самоубийству, причем на этот раз самоубийство будет бессмысленным. А в открытом космосе им даже всем скопом не справиться с кораблем Экхат. Они лишаются всех преимуществ, которые имели в фотосфере Солнца, зато ничто не мешает вражескому судну пустить в ход свои мощные лазеры. Для такой атаки нужны особые боевые корабли — и те, если верить джао, сильно рискуют.
Вероятно, он начал размышлять вслух.
— Оппак не подведет, — довольно громко произнес Яут. — Да, он не в своем уме, как говорите вы, люди. Но он джао. И все еще помнит витрик. А если забудет, экипаж потребует его жизнь.
Что-то подсказывало Агилере, что Яут прав. Пару раз в присутствии бывшего танкового командира профессор Кинси пускался в пространные рассуждения, из которых Агилера вынес следующее. У джао много общего с древними римлянами, а также монголами эпохи Чингисхана. Подобно тем и другим, они могут действовать очень грубо, но не опускаются до скотства. Обладая пороками этих завоевателей Вселенной, они обладают также и их добродетелями. И если военачальник джао струсит перед лицом врага, нетрудно вообразить, какова будет реакция. На нечто подобное мог бы рассчитывать римский центурион или монгольский сотник.
На миг Агилеру охватило желание хлопнуть фрагту по плечу, как старого боевого товарища. К счастью, он сдержался. В свое время у них с Талли состоялся весьма любопытный разговор, в ходе которого выяснилось, что оба смотрели знаменитый фильм Тоширо Мифуне.
Так что с Йоджимбо лучше не фамильярничать. Даже когда у него был удачный день.
Бр-р-р. Да упадет бессильно дерзкая рука.
Глава 38
Бывшая субмарина приземлилась на посадочной площадке в Паскагуле. Кларик выбрался наружу и зажмурился от яростного сияния солнца. Да, летом в Миссисипи стоит жара, но пеклом это не назовешь. Все познается в сравнении. После часов, проведенных в раскаленных недрах субмарины, знойный ветер радовал свежестью. Правда, теперь он начал чувствовать запахи. Резкий металлический запах опаленной обшивки, запах пота, немытых тел… Газопромыватели, установленные на борту субмарины, были бессильны с этим справиться.
В четверти мили от посадочной площадки искрился сине-зеленый океан. А другой океан — живой — бился о край тер-макадамовых плит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Подлодка пробила тонкую обшивку пирамиды Экхат с легкостью шила, протыкающего кожу, и исчезла внутри. Почему-то Агилера решил, что она должна выйти наружу с другой стороны. Но, конечно, такое невозможно. Все, на что можно надеяться — что силовые поля защитят экипаж во время резкого торможения, которое последует за ударом. Тем, кто остался в уцелевших башнях, повезет меньше.
Если энергия успела перераспределиться, субмарина остановилась где-то в огромном центральном отсеке. Если только Гармония строит свои корабли по той же схеме, что и Интердикт. Перед глазами Агилеры возникло что-то вроде трехмерного чертежа. Искалеченная субмарина внутри гигантского корабля… словно проглоченная им. Но здесь отношения между хищником и его жертвой перевернуты. И если кто-то из экипажа все-таки спасся, особенно, люди в ракетных отсеках… Не все ракетные установки они преобразовали в боевые башни, приварив туда танки. Четыре оставили нетронутыми. Как раз на такой случай.
Райф медленно начал читать «Отче Наш». Яут покосился на него с любопытством, но ничего не сказал.
Внезапно в пробоине что-то ослепительно сверкнуло. Затем ее края раскрылись, точно махровый тюльпан.
— Слишком слабо для ядерного взрыва, — заметил Яут. Агилера так и не стал знатоком поз джао, но положение ушей и вибрис фрагты было слишком красноречиво. Он недоумевал.
— А это и не ядерный взрыв, — отозвался бывший танкист. — Это ракетное топливо. Они должны были выпустить хотя бы одну ракету. Трехступенчатые ракеты с графитно-эпоксидными корпусами, заполненные топливом… Вероятно, боеголовки ударились обо что-то еще до того, как топливо вспыхнуло. Мог выйти сжатый воздух из установки… Этого достаточно, чтобы обшивка треснула, и горючее растеклось повсюду. Судя по вони, которая стояла на том корабле, там есть чему гореть… — он печально покачал головой. — Они сделали все, что могли. Кораблю крышка, даже если боеголовка не взорвалась сейчас. Эти боеголовки не разряжаются немедленно. У них взрыватели замедленного действия. Для безопасности. Если взрыватели пережили толчок…
О черт. Даже если ты находишься в фотосфере Солнца, термоядерный взрыв под боком обещает не самые приятные ощущения. Агилера уже повернулся к пилотскому креслу, чтобы предупредить Эйлле, но понял, что его помощь не нужна. Заложив невероятный вираж, Субкомендант вел субмарину туда, где один корабль Экхат отгораживал ее от другого, одновременно сбрасывая скорость. Еще немного — и подлодка почти остановится.
В это время раненый гигант почти скрылся за корпусом своего собрата. Потом зернистые клетки словно кто-то взболтал палкой.
Вспышка. Такая яркая, что на миг затмила даже неистовое сияние фотосферы. Взрыватели уцелели — по крайней мере, один. Взрыв мощностью в несколько сотен килотонн разорвал металлическое чудовище в клочья.
— … и избави нас от лукавого, — прошептал Агилера. — Аминь.
Яут, который по-прежнему стоял рядом, больше не выказывал недоумения. Агилера узнал его позу: «признание-и-уважение». Такую же позу он принял — и не только он, — когда Кларик вызвался привести больше добровольцев, чем это необходимо. Сейчас это была дань уважения людям и джао, которые только что уничтожили судно Экхат ценой собственной жизни, признание их мужества. Но в их поступке для него не было ничего удивительного.
Эйлле приближался к уцелевшему кораблю Экхат. После столкновения с субмариной неприятельское судно начало медленно вращаться вокруг своей оси. Чтобы торчащие элементы «паутины» не задели их судно, Эйлле остановился примерно в полумиле от ее внешнего края, но пробираться к корпусу, как прежде, не стал. В итоге дистанция оказалась куда больше, чем в прошлый раз. С другой стороны, подводная лодка почти не двигалась относительно корабля Экхат, а вращение позволяло изрешетить его со всех сторон.
— Они ваши, генерал, — проговорил Агилера в ларингофон. — Всыпьте им по первое число, будьте так любезны.
Кларик и его стрелки в напоминаниях не нуждались. Жара, которая теперь стояла в башнях, их только раззадорила. Раздетые по пояс, залитые потом, они были готовы сражаться, хотя обстановка в башнях ухудшилась настолько, что людей пришлось бы эвакуировать сразу после схватки. К счастью, шестая башня была обращена в сторону от корабля и в обстреле все равно не участвовала. Только поэтому Агилере удалось убедить ее экипаж пройти в рубку. Эвакуация заняла ровно пятьдесят восемь секунд.
То, что происходило после этого, напоминало то ли расстрел, то ли упражнение в тире. Расстояние все еще было не настолько велико, чтобы «колпаки» успевали потерять скорость. Пушки заряжались в автоматическом режиме, башни работали теперь в предельном темпе. Теперь не требовалось отслеживать цель, загонять боеприпас в камеру, поджигать жидкое топливо. За те две бесконечных минуты, пока Эйлле мог держать их перед мишенью, каждое из четырех орудий выстрелило по двадцать раз.
Агилера подсчитал, что в корабль Экхат попало больше шестидесяти снарядов, прежде чем тот начал разваливаться. И это после столкновения с подводной лодкой… Впрочем, теперь это уже было неважно. «Колпаки» взрывались один за другим, обжигающие волны крушили все на своем пути и воспламеняли все, что может гореть. Происходило нечто вроде цепной реакции. Взрыв порождал новые взрывы, пожар распространялся внутри корабля. Наверно, сейчас там горит даже металл.
Внезапно обшивка центральной пирамиды лопнула разом в десяти местах. Паутина начала рассыпаться. Казалось, в фотосфере расцветает гигантский металлический цветок. Сколько это продолжалось? Неизвестно. В какой-то момент силовые поля, защищающие корабль, отказали. Пламя, рвущееся изнутри, соединилось с вихревыми потоками плазмы, и через секунду все было кончено.
— Эд, — пробормотал в ларингофон Агилера. — Эдди, ты сделал все, что мог. Выводи ребят из башен. Сваливаем.
Кларик не стал возражать. Отвага хороша, когда она разумна. Можно не страшиться смерти в битве. Но умереть от жары и духоты, когда долг уже не требует оставаться на боевом посту — бессмысленно. Самое меньшее, половине бойцов уже требовалась срочная медицинская помощь.
По правде говоря, на борту субмарины тоже становилось неуютно. До сих пор Агилера этого не замечал: он был слишком увлечен боем. Но сейчас он обнаружил, что буквально истекает потом, да и дышать становится тяжело.
Джерри Суонсон была как всегда очаровательна.
— О, Райф, — приветствовала она Агилеру. — Как я понимаю, ты завалил большого кабана? А я как раз ямс начала чистить — лучший гарнир к свинине. Жаль, ананасов нет.
Да, я бы с ней развелся через две недели. По собственной инициативе.
Он не стал озвучивать эту мысль и уставился в затылок Эйлле. Кажется, джао тоже немного разомлел.
— Сэр, позволю себе рекомендовать…
— Не нужно, — прервал его Эйлле. — Я вывожу судно из фотосферы. Мы сделали все, что могли.
Вернее сказать, наделали дел. Два убито, один ранен… Нет, два ранены. Второй жестянке тоже досталось, а что с ней случилось потом — дело десятое. Если у остальных ребят такие же успехи, эскадре Экхат крупно не повезло.
У остальных успехи были несколько скромнее. Это выяснилось, когда флотилия покинула хромосферу, удалилась от Солнца на достаточное расстояние, и связь восстановилась. Некоторым субмаринам вообще не удалось подойти к Экхат на расстояние выстрела. Правда, Агилера не слишком удивился. После всего, что ему довелось увидеть, он понял: для того, чтобы плавать в преисподней на подводной лодке, нужно обладать дьявольским мастерством. Лишь двоим пилотам удалось больше одного раза совершить необходимый маневр. Первым был Эйлле, вторым — один из ветеранов, которых Врот обнаружил неизвестно где, Удра кринну Пток вау Биннат. На их счету были четыре из шести уничтоженных кораблей Экхат.
Из шести. Всего кораблей было восемь.
Два уцелели, и Агилера бессильно наблюдал, как они мчатся к Земле, точно пара комет.
Черт, а я-то надеялся, что делу конец. И все-таки…
Он подошел ближе к голоконтейнеру и пригляделся к одному из хвостатых шаров плазмы.
— С этим кораблем что-то случилось, — уверенно заявил Яут. — Смотрите: плазменный шар неровен и пульсирует.
С языка снял, подумал Агилер.
— Похоже, еще одного задели. Как вы думаете?
В том, как Яут пожимает плечами, было что-то забавное. Человеческий аналог Языка тела считается грубым и примитивным. Но стоит какому-нибудь джао пожить на Земле — и он непременно позаимствует из него пару элементов. Скорее всего, это происходит неосознанно. Но только не в случае Яута — в этом Агилера был почти уверен. Он уже понял, какова роль фрагты в обществе джао. Для того, чтобы заслужить право стать фрагтой, тем более фрагтой одного из отпрысков Изначального кочена, надо быть настоящим знатоком обычаев и правил. В том числе очень хорошо представлять себе, что такое союз — в понимании джао. Может быть, именно здесь стоит искать причину?
Внезапно пульсирующая плазменная комета начала расползаться, точно мокрое пятно. Агилера вспомнил, как корабль Интердикта стряхивал плазму. Несомненно, это явления одного порядка, но… В том, как распухал огненный шар, было что-то болезненное.
Пожалуй, стоит поделиться этим соображением, только выражаться более точно.
— Похоже, их все-таки потрепали, — проговорил Агилера. — Эти чокнутые бронтозавры пытаются делать вид, что ничего не произошло. Но ситуация вышла из-под контроля. Спорю, что их сейчас спалит собственный шар.
Его слова подтвердились через несколько секунд. Фактически Экхат вырвали из тела звезды кусок материи, чтобы использовать для своих целей. Теперь пришел час расплаты. Краденое вещество больше не повиновалось грабителям. Температура освобожденной плазмы была достаточно высока, чтобы мгновенно превратить гигантский корабль в облако молекул.
Итак, остался один. И остановить его невозможно, пока он не сбросит свой плазменный ком в атмосферу Земли. После чего эскадра Оппака может спокойно приступить к выполнению своей задачи — уничтожить корабль Экхат, прежде чем тот вернется к Солнцу за новой порцией плазмы.
Но станет ли Оппак мстить за планету, которую так ненавидит? Или предпочтет безучастно наблюдать, как Экхат возвращается снова и снова, превращая ее в пепел?
От субмарин теперь мало толку. Просто потому, что их самих слишком мало. Осталось всего восемь — потрепанных, с обесточенными силовыми полями, способных лишь дотянуть до Земли. Попытка повторить рейд равносильна самоубийству, причем на этот раз самоубийство будет бессмысленным. А в открытом космосе им даже всем скопом не справиться с кораблем Экхат. Они лишаются всех преимуществ, которые имели в фотосфере Солнца, зато ничто не мешает вражескому судну пустить в ход свои мощные лазеры. Для такой атаки нужны особые боевые корабли — и те, если верить джао, сильно рискуют.
Вероятно, он начал размышлять вслух.
— Оппак не подведет, — довольно громко произнес Яут. — Да, он не в своем уме, как говорите вы, люди. Но он джао. И все еще помнит витрик. А если забудет, экипаж потребует его жизнь.
Что-то подсказывало Агилере, что Яут прав. Пару раз в присутствии бывшего танкового командира профессор Кинси пускался в пространные рассуждения, из которых Агилера вынес следующее. У джао много общего с древними римлянами, а также монголами эпохи Чингисхана. Подобно тем и другим, они могут действовать очень грубо, но не опускаются до скотства. Обладая пороками этих завоевателей Вселенной, они обладают также и их добродетелями. И если военачальник джао струсит перед лицом врага, нетрудно вообразить, какова будет реакция. На нечто подобное мог бы рассчитывать римский центурион или монгольский сотник.
На миг Агилеру охватило желание хлопнуть фрагту по плечу, как старого боевого товарища. К счастью, он сдержался. В свое время у них с Талли состоялся весьма любопытный разговор, в ходе которого выяснилось, что оба смотрели знаменитый фильм Тоширо Мифуне.
Так что с Йоджимбо лучше не фамильярничать. Даже когда у него был удачный день.
Бр-р-р. Да упадет бессильно дерзкая рука.
Глава 38
Бывшая субмарина приземлилась на посадочной площадке в Паскагуле. Кларик выбрался наружу и зажмурился от яростного сияния солнца. Да, летом в Миссисипи стоит жара, но пеклом это не назовешь. Все познается в сравнении. После часов, проведенных в раскаленных недрах субмарины, знойный ветер радовал свежестью. Правда, теперь он начал чувствовать запахи. Резкий металлический запах опаленной обшивки, запах пота, немытых тел… Газопромыватели, установленные на борту субмарины, были бессильны с этим справиться.
В четверти мили от посадочной площадки искрился сине-зеленый океан. А другой океан — живой — бился о край тер-макадамовых плит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86