Хочешь знать, каков был мой прогноз ее интимной беседы с герцогом? Девяносто процентов я давал за то, что Горячему не придется брать девчонку силой — да он никогда и не стал бы делать этого. Все мы любим свою работу и отдаемся ей без остатка, а у нее появилась такая редкостная возможность отдаться своему обожаемому средневековью в лице его лучшего представителя! Если бы к тому времени она уже не познакомилась с тобой, я поставил бы все сто процентов на то, что она поступит именно так…
— Довольно! — прервал Левый речь шефа. — Вы меня убедили. Удивляет только ваша откровенность именно теперь, когда она может разрушить в последний момент столь тщательно и долго взлелеянные планы. Вы таки сумели доказать мне необходимость отложить свидание с ней до моего возвращения.
С этими словами Левый встал и пошел к двери. Лош тут же покинул свое место в углу и направился вслед за рыцарем.
— Минутку! — остановил Левого почти на пороге, заставив его обернуться, спокойный голос начальника. — Ты даже не попрощался со мной, мальчик, а это не по-дружески. Но я не обижаюсь, потому что уверен, что расстаемся мы не надолго. Да, кстати, тебе не говорили, что Леди Акьютт Таникч вот уже четвертую неделю как врачует раны своих родственников в фамильном замке? Когда она узнала о состоянии их здоровья после столь успешного прикрытия ваших тылов, то внесла предложение отправиться туда еще разок, на неопределенный срок. Учитывая, что девушка в ближайшее время может оказаться в свите герцога, начальство пошло ей навстречу, и даже я не стал возражать: впервые у нас появилась реальная возможность заиметь своего человека в непосредственной близости к руководителю государства.
Пока шеф говорил, Левый вернулся к столу и остановился напротив Рока, оперевшись ладонями о край столешницы.
— Но Таникчи не отдадут ее Логанну, — возразил он, однако утверждение это больше напоминало вопрос.
— У Таникчей есть три выхода, — с готовностью продолжил Рок, удобно откидываясь в кресле. — Первый — выдать ее поскорее замуж, и тогда любые притязания властелина автоматически становятся незаконными. Но, зная герцога, мы рискуем утверждать, что очень скоро он нашел бы способ освободить ее от супруга, если бы леди пошла на такое замужество. Но она, что естественно, решительно протестует, ссылаясь на траур по вам, так безвременно погибшему в горах под обвалом. Тогда возникает второй вариант — монастырь, и пока глава семейства вроде бы отдавал Богу душу, остальные родственники уже всерьез вознамерились ее туда упечь. Но с тех пор, как папаша пошел на поправку, никто не смеет даже заикнуться об этом: ты же знаешь, что монастыри в стране имеются только мужские, и участь попавшей туда женщины незавидна — одиночная келья до конца дней. Отец уж скорее пойдет на третий вариант…
— Таникч не отдаст ее Логанну! Он ради этого уже поставил на карту благополучие семьи и сам едва не лишился жизни…
— Один раз поставил — и проиграл. Ставить второй раз семейное благополучие на битую уже карту Таникч не рискнет, да и клан едва ли поддержит его в таком начинании. Ты дважды сумел увезти леди, но поскольку не успел-таки жениться на ней, она принадлежит теперь герцогу по праву первой ночи. Откровенно говоря я не сомневаюсь, и руководство со мной в этом солидарно, что и отправка в монастырь закончилась бы для нее герцогской спальней. Как видишь, туда ведут все три ее Эйморкских дорожки. Не знаю, подумала ли она об этом, когда так самоотверженно бросилась на спасение родственников, но руководство только об этом и подумало, и только поэтому дало добро на ее повторную засылку.
— А вы не находите, Рок, что у нашего уважаемого руководства слегка едет крыша? — Левый был вне себя от ярости и не собирался этого скрывать. — Сначала они срывают меня с задания, и я увожу Риплайн от Логанна ценой его крови и крови многих других. А сейчас они уже готовы сами держать свечку, подложив ему девушку прямо под бок!
— Не передергивай, мальчик, — невозмутимо посоветовал Рок. — Ты был вызван, чтобы найти ее и уберечь от насилия. С заданием ты, до известной степени, справился, остальное не имеет к тебе никакого отношения. Можешь считать, что я рассказал тебе это просто по дружбе. И нахожу нелишним напомнить, что на сей раз речь не идет о насилии: если она не отказала герцогу в первый раз, с какой стати ей делать это теперь?
Левый невесело усмехнулся.
— Вы напрасно боялись потерять в моем мнении, Филлип, — неожиданно сообщил он. — Я уверен, что вы никогда не допустили бы отправки в пятый индекс девчонки, не объяснив ей предварительно по буквам, что именно ее там ожидает и не заручившись ее стопроцентным согласием, если бы не были уверены, что я отправлюсь туда за ней. Но ведь у вас наверняка имеется вариант и на случай моего отказа?
— Мне стыдно признаться, сынок, но другого варианта, кроме твоего вмешательства, не существует. Девушка неплохо соображает и сама напросилась на это. Но на случай твоего отказа у меня действительно есть дополнительная информация для тебя лично. При замке Таникч дежурил человек Логанна, и герцогу давно уже известно о возвращении леди Акьютт. До недавнего времени его задерживали в столице государственные дела, но около недели назад он куда-то сорвался, прихватив с собой большую часть своей регулярной гвардии. Если учитывать, что от столицы до владений Таникчей восемь-девять дней пути, то, даже препираясь сейчас со мной, ты уже рискуешь опоздать.
Левый оттолкнулся ладонями от стола и выпрямился.
— Вы правы, к чему терять время! Прощайте, Филлип! Вернее, до свидания, которое, я надеюсь, будет не скорым.
Он развернулся и вышел из кабинета, сопровождаемый верным Лошем по пятам.
— Не забудь переодеться и взять лошадей — ты должен появиться в замке обычным путем — через ворота! — успел дать последнее напутствие шеф, прежде, чем дверь за его подчиненным и мальчишкой закрылась. Оставшись в одиночестве, Филлип Рок откинулся в кресле и сжал руками подлокотники.
— Не подведи, девочка! Свяжи хоть на какое-то время! А там, глядишь, как он выразился, «будет уже поздно»! — тихо молился он.
18.
Была вторая половина дня, что-то около пяти часов. Леди Акьютт находилась в это время в покоях у матери и занималась там примеркой фамильных драгоценностей, когда слуга принес весть о прибытии в замок графа Маски в сопровождении оруженосца и местного приходского священника, отца До. Молодая леди, услышав новость, исчезла из покоев, оставив после себя только порыв ветра.
Последние месяцы Таникчи были заняты в основном зализыванием ран и обсуждением дальнейших семейных перспектив, изрядно пошатнувшихся вследствие столь явного конфликта с сюзереном. Немилость горячего сулила благородному клану очень серьезные неприятности, но они заранее безрассудно шли на это, обороняя честь своей женщины. Однако теперь, проиграв, получить вдобавок на свои головы еще и последствия мнимой победы было бы, мягко говоря, нежелательно. На самом деле служба в свите герцогини Эйморкской считалась наивысшим почетом для благородной дамы, и многие знатные семьи были бы не прочь пристроить туда нежно любимых дочерей, не имея ничего против того, чтобы добавить в родословные своих потомков пусть незаконнорожденной, зато настоящей королевской крови. Разумеется, щепетильные Таникчи не принадлежали к числу этих семейств, но уже начинали догадываться, что никаким монастырем или замужеством им теперь не открестить свою молодую леди от «почетной службы» у герцогини. Единственный, кто был в состоянии защитить ее от этого, как муж, безвременно, по словам самой Акьютт, отдал Богу душу в Лаважских горах под обвалом.
Если бы честь Акьютт осталась в неприкосновенности, Таникчи продолжали бы отстаивать ее до последнего. Но теперь, когда герцог мог требовать девушку, как свою законную собственность, спонтанные семейные советы раз за разом приходили к одному и тому же неизбежному решению — смирить гордыню и приготовиться к вливанию в родовые вены монаршей крови Траслиттов. Тем более, что продолжение рода законным путем было уже почти обеспечено: пару раз за последние месяцы в замок являлся посланец из Дори, от леди Огюстины Бэлларт. Он дважды проделывал неблизкий путь с единственной целью — справиться о здоровье Азерта Таникча и передать ему письмо. Сам Азерт собирался в ближайшее время поехать в город, в небезосновательной надежде получить там Знак Избранника.
Воскрешение Маски делало гнев Горячего уже неотвратимым, зато сберегало семейную честь и независимость Таникчей, что было для них гораздо важнее. Поэтому в замке неожиданный гость, прибывший в компании со святым отцом, что не оставляло сомнений относительно его намерений, нашел более чем радушный прием. Узнав от Маски о скором прибытии герцога, граф немедля начал отдавать распоряжения, касающиеся подготовки к свадьбе, встреченные с искренней радостью и сопровождаемые деловым энтузиазмом всех членов семьи.
Когда Лис влетела в большой зал, рыцарь, окруженный ее родственниками, был еще там. Запыхавшаяся леди остановилась в нескольких шагах от него. Левый разговаривал с графом, но, увидев ее, смолк на полуслове. Они глядели друг на друга, позабыв об окружающих, но длилось это считанные мгновения, потому что родственники леди Акьютт не относились к числу людей, позволяющих так просто о себе забыть.
К племяннице тот час подошел дядя Грас и, взяв ее под локоть, повлек обратно, в направлении покоев ее матери. На ходу он принялся втолковывать ей, какое платье необходимо достать, что приготовить и какого рода распоряжения отдать служанкам, напоминая то и дело, что во всем надо будет дополнительно проконсультироваться с леди Лаи — матерью Акьютт. Лис выворачивала шею, через плечо дяди глядя, как братья уводят рыцаря. Взволнованная появлением Ричарда, она почти не слушала наставлений дядюшки и не сразу взяла в толк, о какой подготовке идет речь.
Когда до нее наконец дошло, что речь идет о свадьбе, первым ее неожиданным и неподдающимся контролю чувством было чистое счастье. Но ведь их бракосочетание здесь не могло считаться настоящим; в следующую минуту Лис поняла, что это просто очередной ход в игре, в которой леди Акьютт являлась не более, чем простой пешкой. Начальство, видимо, нашло целесообразным, чтобы она продолжила эту партию в качестве замужней дамы, и прислало Левого передвинуть ее на нужную клетку. Разумеется, это делалось для ее же блага и большей безопасности, но такого рода благу Лис предпочла бы общество Логанна. Она уже готова была отказаться от свадьбы, убежать и запереться в своей комнате, но ее остановило воспоминание о поруганной семейной чести Таникчей, которой те дорожили настолько, что дерзнули даже открыто обнажить оружие против своего государя. Лис было известно, что теперь они смирились с неизбежностью утраты чести, и она знала, чего им это стоило. Свадьба была последней надеждой для Таникчей сохранить незапятнанным семейное имя. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед семьей, Лис ничего другого не оставалось, как выйти замуж за сэра Мая Маски, ставшего с недавних пор притчей во языцех всего Эйморка.
Служанки одевали невесту в белоснежное платье, а мать давала ей последние наставления — что надо делать и что говорить у алтаря.
Перед выходом леди Лаи еще раз неторопливо осмотрела дочку, расправив одной ей заметные складочки на подвенечном наряде и, подавив незваный вздох, вдруг порывисто обняла ее.
— Ты самая красивая невеста в Эйморке, Акьютт! Ты как никто достойна этого счастья, и я так боялась, что ты его не узнаешь!.. — шепнула она дочери и отвернулась, подтолкнув ее к двери. Растерянная и растроганная Лис, не зная, что ответить, молча погладила мать по руке.
Выйдя из покоев леди Лаи, они спустились во двор замка и направились в часовню. Первым, кого Лис увидела, вступив туда, был отец, стоявший у самой двери. Его присутствие обрадовало девушку, но и заставило ее встревожиться: граф Таникч не до конца еще оправился от ран, он только недавно начал покидать свою спальню и ходил, опираясь на слугу. Однако кто же мог воспрепятствовать главе рода в его желании присутствовать на венчании дочери? Акьютт слишком хорошо знала, что перечить отцу в чем бы то ни было — ох, какое неблагодарное занятие!
— Не волнуйся, ему принесут кресло, — услышала она шепот матери и, улыбнувшись отцу, перевела взгляд на рыцаря, стоявшего в ожидании у алтаря.
Перед церемонией он снял доспехи, оставив только шитую серебром перевязь с мечом, и был сейчас в простой кожаной одежде темно-серого цвета. Он не отрывал взгляда от Лис с того самого момента, как она вошла, впрочем, как и все присутствующие в часовне мужчины. Здесь были и женщины — две тетушки Лис и несколько служанок, так же безмолвно воззрившихся на невесту.
Азерт Таникч, на время выбитый из колеи смутной мыслью о несправедливости судьбы, сделавшей его братом леди Акьютт, вдруг вспомнил о своих обязанностях и, взяв сестру за руку, повел ее к жениху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Довольно! — прервал Левый речь шефа. — Вы меня убедили. Удивляет только ваша откровенность именно теперь, когда она может разрушить в последний момент столь тщательно и долго взлелеянные планы. Вы таки сумели доказать мне необходимость отложить свидание с ней до моего возвращения.
С этими словами Левый встал и пошел к двери. Лош тут же покинул свое место в углу и направился вслед за рыцарем.
— Минутку! — остановил Левого почти на пороге, заставив его обернуться, спокойный голос начальника. — Ты даже не попрощался со мной, мальчик, а это не по-дружески. Но я не обижаюсь, потому что уверен, что расстаемся мы не надолго. Да, кстати, тебе не говорили, что Леди Акьютт Таникч вот уже четвертую неделю как врачует раны своих родственников в фамильном замке? Когда она узнала о состоянии их здоровья после столь успешного прикрытия ваших тылов, то внесла предложение отправиться туда еще разок, на неопределенный срок. Учитывая, что девушка в ближайшее время может оказаться в свите герцога, начальство пошло ей навстречу, и даже я не стал возражать: впервые у нас появилась реальная возможность заиметь своего человека в непосредственной близости к руководителю государства.
Пока шеф говорил, Левый вернулся к столу и остановился напротив Рока, оперевшись ладонями о край столешницы.
— Но Таникчи не отдадут ее Логанну, — возразил он, однако утверждение это больше напоминало вопрос.
— У Таникчей есть три выхода, — с готовностью продолжил Рок, удобно откидываясь в кресле. — Первый — выдать ее поскорее замуж, и тогда любые притязания властелина автоматически становятся незаконными. Но, зная герцога, мы рискуем утверждать, что очень скоро он нашел бы способ освободить ее от супруга, если бы леди пошла на такое замужество. Но она, что естественно, решительно протестует, ссылаясь на траур по вам, так безвременно погибшему в горах под обвалом. Тогда возникает второй вариант — монастырь, и пока глава семейства вроде бы отдавал Богу душу, остальные родственники уже всерьез вознамерились ее туда упечь. Но с тех пор, как папаша пошел на поправку, никто не смеет даже заикнуться об этом: ты же знаешь, что монастыри в стране имеются только мужские, и участь попавшей туда женщины незавидна — одиночная келья до конца дней. Отец уж скорее пойдет на третий вариант…
— Таникч не отдаст ее Логанну! Он ради этого уже поставил на карту благополучие семьи и сам едва не лишился жизни…
— Один раз поставил — и проиграл. Ставить второй раз семейное благополучие на битую уже карту Таникч не рискнет, да и клан едва ли поддержит его в таком начинании. Ты дважды сумел увезти леди, но поскольку не успел-таки жениться на ней, она принадлежит теперь герцогу по праву первой ночи. Откровенно говоря я не сомневаюсь, и руководство со мной в этом солидарно, что и отправка в монастырь закончилась бы для нее герцогской спальней. Как видишь, туда ведут все три ее Эйморкских дорожки. Не знаю, подумала ли она об этом, когда так самоотверженно бросилась на спасение родственников, но руководство только об этом и подумало, и только поэтому дало добро на ее повторную засылку.
— А вы не находите, Рок, что у нашего уважаемого руководства слегка едет крыша? — Левый был вне себя от ярости и не собирался этого скрывать. — Сначала они срывают меня с задания, и я увожу Риплайн от Логанна ценой его крови и крови многих других. А сейчас они уже готовы сами держать свечку, подложив ему девушку прямо под бок!
— Не передергивай, мальчик, — невозмутимо посоветовал Рок. — Ты был вызван, чтобы найти ее и уберечь от насилия. С заданием ты, до известной степени, справился, остальное не имеет к тебе никакого отношения. Можешь считать, что я рассказал тебе это просто по дружбе. И нахожу нелишним напомнить, что на сей раз речь не идет о насилии: если она не отказала герцогу в первый раз, с какой стати ей делать это теперь?
Левый невесело усмехнулся.
— Вы напрасно боялись потерять в моем мнении, Филлип, — неожиданно сообщил он. — Я уверен, что вы никогда не допустили бы отправки в пятый индекс девчонки, не объяснив ей предварительно по буквам, что именно ее там ожидает и не заручившись ее стопроцентным согласием, если бы не были уверены, что я отправлюсь туда за ней. Но ведь у вас наверняка имеется вариант и на случай моего отказа?
— Мне стыдно признаться, сынок, но другого варианта, кроме твоего вмешательства, не существует. Девушка неплохо соображает и сама напросилась на это. Но на случай твоего отказа у меня действительно есть дополнительная информация для тебя лично. При замке Таникч дежурил человек Логанна, и герцогу давно уже известно о возвращении леди Акьютт. До недавнего времени его задерживали в столице государственные дела, но около недели назад он куда-то сорвался, прихватив с собой большую часть своей регулярной гвардии. Если учитывать, что от столицы до владений Таникчей восемь-девять дней пути, то, даже препираясь сейчас со мной, ты уже рискуешь опоздать.
Левый оттолкнулся ладонями от стола и выпрямился.
— Вы правы, к чему терять время! Прощайте, Филлип! Вернее, до свидания, которое, я надеюсь, будет не скорым.
Он развернулся и вышел из кабинета, сопровождаемый верным Лошем по пятам.
— Не забудь переодеться и взять лошадей — ты должен появиться в замке обычным путем — через ворота! — успел дать последнее напутствие шеф, прежде, чем дверь за его подчиненным и мальчишкой закрылась. Оставшись в одиночестве, Филлип Рок откинулся в кресле и сжал руками подлокотники.
— Не подведи, девочка! Свяжи хоть на какое-то время! А там, глядишь, как он выразился, «будет уже поздно»! — тихо молился он.
18.
Была вторая половина дня, что-то около пяти часов. Леди Акьютт находилась в это время в покоях у матери и занималась там примеркой фамильных драгоценностей, когда слуга принес весть о прибытии в замок графа Маски в сопровождении оруженосца и местного приходского священника, отца До. Молодая леди, услышав новость, исчезла из покоев, оставив после себя только порыв ветра.
Последние месяцы Таникчи были заняты в основном зализыванием ран и обсуждением дальнейших семейных перспектив, изрядно пошатнувшихся вследствие столь явного конфликта с сюзереном. Немилость горячего сулила благородному клану очень серьезные неприятности, но они заранее безрассудно шли на это, обороняя честь своей женщины. Однако теперь, проиграв, получить вдобавок на свои головы еще и последствия мнимой победы было бы, мягко говоря, нежелательно. На самом деле служба в свите герцогини Эйморкской считалась наивысшим почетом для благородной дамы, и многие знатные семьи были бы не прочь пристроить туда нежно любимых дочерей, не имея ничего против того, чтобы добавить в родословные своих потомков пусть незаконнорожденной, зато настоящей королевской крови. Разумеется, щепетильные Таникчи не принадлежали к числу этих семейств, но уже начинали догадываться, что никаким монастырем или замужеством им теперь не открестить свою молодую леди от «почетной службы» у герцогини. Единственный, кто был в состоянии защитить ее от этого, как муж, безвременно, по словам самой Акьютт, отдал Богу душу в Лаважских горах под обвалом.
Если бы честь Акьютт осталась в неприкосновенности, Таникчи продолжали бы отстаивать ее до последнего. Но теперь, когда герцог мог требовать девушку, как свою законную собственность, спонтанные семейные советы раз за разом приходили к одному и тому же неизбежному решению — смирить гордыню и приготовиться к вливанию в родовые вены монаршей крови Траслиттов. Тем более, что продолжение рода законным путем было уже почти обеспечено: пару раз за последние месяцы в замок являлся посланец из Дори, от леди Огюстины Бэлларт. Он дважды проделывал неблизкий путь с единственной целью — справиться о здоровье Азерта Таникча и передать ему письмо. Сам Азерт собирался в ближайшее время поехать в город, в небезосновательной надежде получить там Знак Избранника.
Воскрешение Маски делало гнев Горячего уже неотвратимым, зато сберегало семейную честь и независимость Таникчей, что было для них гораздо важнее. Поэтому в замке неожиданный гость, прибывший в компании со святым отцом, что не оставляло сомнений относительно его намерений, нашел более чем радушный прием. Узнав от Маски о скором прибытии герцога, граф немедля начал отдавать распоряжения, касающиеся подготовки к свадьбе, встреченные с искренней радостью и сопровождаемые деловым энтузиазмом всех членов семьи.
Когда Лис влетела в большой зал, рыцарь, окруженный ее родственниками, был еще там. Запыхавшаяся леди остановилась в нескольких шагах от него. Левый разговаривал с графом, но, увидев ее, смолк на полуслове. Они глядели друг на друга, позабыв об окружающих, но длилось это считанные мгновения, потому что родственники леди Акьютт не относились к числу людей, позволяющих так просто о себе забыть.
К племяннице тот час подошел дядя Грас и, взяв ее под локоть, повлек обратно, в направлении покоев ее матери. На ходу он принялся втолковывать ей, какое платье необходимо достать, что приготовить и какого рода распоряжения отдать служанкам, напоминая то и дело, что во всем надо будет дополнительно проконсультироваться с леди Лаи — матерью Акьютт. Лис выворачивала шею, через плечо дяди глядя, как братья уводят рыцаря. Взволнованная появлением Ричарда, она почти не слушала наставлений дядюшки и не сразу взяла в толк, о какой подготовке идет речь.
Когда до нее наконец дошло, что речь идет о свадьбе, первым ее неожиданным и неподдающимся контролю чувством было чистое счастье. Но ведь их бракосочетание здесь не могло считаться настоящим; в следующую минуту Лис поняла, что это просто очередной ход в игре, в которой леди Акьютт являлась не более, чем простой пешкой. Начальство, видимо, нашло целесообразным, чтобы она продолжила эту партию в качестве замужней дамы, и прислало Левого передвинуть ее на нужную клетку. Разумеется, это делалось для ее же блага и большей безопасности, но такого рода благу Лис предпочла бы общество Логанна. Она уже готова была отказаться от свадьбы, убежать и запереться в своей комнате, но ее остановило воспоминание о поруганной семейной чести Таникчей, которой те дорожили настолько, что дерзнули даже открыто обнажить оружие против своего государя. Лис было известно, что теперь они смирились с неизбежностью утраты чести, и она знала, чего им это стоило. Свадьба была последней надеждой для Таникчей сохранить незапятнанным семейное имя. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед семьей, Лис ничего другого не оставалось, как выйти замуж за сэра Мая Маски, ставшего с недавних пор притчей во языцех всего Эйморка.
Служанки одевали невесту в белоснежное платье, а мать давала ей последние наставления — что надо делать и что говорить у алтаря.
Перед выходом леди Лаи еще раз неторопливо осмотрела дочку, расправив одной ей заметные складочки на подвенечном наряде и, подавив незваный вздох, вдруг порывисто обняла ее.
— Ты самая красивая невеста в Эйморке, Акьютт! Ты как никто достойна этого счастья, и я так боялась, что ты его не узнаешь!.. — шепнула она дочери и отвернулась, подтолкнув ее к двери. Растерянная и растроганная Лис, не зная, что ответить, молча погладила мать по руке.
Выйдя из покоев леди Лаи, они спустились во двор замка и направились в часовню. Первым, кого Лис увидела, вступив туда, был отец, стоявший у самой двери. Его присутствие обрадовало девушку, но и заставило ее встревожиться: граф Таникч не до конца еще оправился от ран, он только недавно начал покидать свою спальню и ходил, опираясь на слугу. Однако кто же мог воспрепятствовать главе рода в его желании присутствовать на венчании дочери? Акьютт слишком хорошо знала, что перечить отцу в чем бы то ни было — ох, какое неблагодарное занятие!
— Не волнуйся, ему принесут кресло, — услышала она шепот матери и, улыбнувшись отцу, перевела взгляд на рыцаря, стоявшего в ожидании у алтаря.
Перед церемонией он снял доспехи, оставив только шитую серебром перевязь с мечом, и был сейчас в простой кожаной одежде темно-серого цвета. Он не отрывал взгляда от Лис с того самого момента, как она вошла, впрочем, как и все присутствующие в часовне мужчины. Здесь были и женщины — две тетушки Лис и несколько служанок, так же безмолвно воззрившихся на невесту.
Азерт Таникч, на время выбитый из колеи смутной мыслью о несправедливости судьбы, сделавшей его братом леди Акьютт, вдруг вспомнил о своих обязанностях и, взяв сестру за руку, повел ее к жениху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32