«Поосторожнее здесь. Я тебя жду. То есть мы вас ждем».
— Какие нежности. Я прямо тронут. Ждите.

Глава 7
Я ошибался, думая, что нас приземляют далеко в стороне от курортной зоны. Оказывается, Лейрм — так называлось место, куда нас отконвоировали с орбиты, — являлся резиденцией императорской фамилии на Сигоше. Гигантский замок, вырубленный в толще материковой породы. А внутри… Словами это не опишешь — просто бессистемный средневековый сюр. Залы, похожие на головоломки, лестницы, берущие начало где угодно, — узенькие и широкие, прямые и изогнутые, как путь жука-точильщика; запутанные переходы в не отягощенном строгой геометрией пространстве — сходящиеся, расходящиеся, выводящие к самым неожиданным перспективам. Ровных полов здесь не было просто в принципе, даже в так называемых залах: везде какие-то приступочки, лесенки, спуски, подъемы… У легр оказались очень специфические понятия о шикарной резиденции на комфортабельном курорте. Предметы роскоши здесь тоже отличались особой крутизной: повсюду в Лейрме стояли механизмы самых разных размеров, форм и принципов действия — от неимоверно сложных, величиной до небольшого паровоза, до смехотворно простых, уместившихся бы и в кармане; и все эти приспособления стучали, шуршали, журчали, позвякивали, одним словом — постоянно работали, никуда при этом не двигаясь и ничего не производя, кроме непрерывного шумового фона. Больше всего они напоминали действующие модели перпетуум-мобиле. Когда я спросил у одной из охранниц — что это за агрегаты, она ответила просто — шинты. На вопрос — зачем они нужны, ответ был чуть сложнее — для жизни. Я бы еще добавил — для роскошной жизни: почти все шинты в Лейрме — а их здесь стояли сотни, если не тысячи, — как выяснилось позднее, были предметами антиквариата, многие даже являлись бесценными раритетами. С первого же дня нам с Дру были предоставлены отдельные апартаменты и практически неограниченная свобода передвижения внутри Лейрма. Правда, Дру этой свободой почти не пользовался, потому что проклятое кресло так и не выпускало его из своих любящих объятий ни на секунду, и он с грехом пополам добирался на нем только до определенных мест индивидуального пользования. Я же распоряжался своей свободой по мере сил, но повсюду, куда бы я ни пошел, меня сопровождала охранница. Мы жили в Лейрме уже восьмые сутки, и я за это время успел кое-что здесь осмотреть и облазить, делать тут больше все равно было нечего. Меня очень интересовали шинты, можно даже сказать — завораживали. Бродя по Лейрму, я часто останавливался перед ними и подолгу всматривался в движения причудливых молоточков, маховиков, дисков, спиралей, шаров и колесиков, пытаясь разобраться, которая из частей движется первой, давая беспокойную жизнь всем остальным. Ильес мы больше так и не видели с тех самых пор, как сержант слиняла из ангара куда-то в боковую дверь, да и вообще почти никого не видели, кроме охранниц и прислуги. Кстати, чистоплотная прислуга позаботилась и о нашем внешнем виде; на следующее же утро после прибытия, проснувшись, я обнаружил свою одежду отстиранной от пота и кровавых пятен, выглаженной и зашитой. Бродя по Лейр-му, я сталкивался раза три с леграми, которым моя охранница кланялась, но мои попытки заговорить с ними игнорировались каждый раз с чисто кошачьим высокомерием. Начальница охраны на все вопросы отвечала кратко: когда в Лейрм прибудет представитель правительства, мы будем вызваны для беседы с ней. Меньше всего меня занимали беседы с представителями их правительства. Единственное, что меня здесь действительно интересовало, так это — где находится Ли. Он мог сейчас быть где-то совсем рядом — в Лейрме для меня были закрыты целые территории, — а мог находиться и на противоположной стороне Сигоша. Наша относительная свобода ничего нам не давала, но, вероятно, не противоречила правилам игры, в которой мы заранее были обречены на проигрыш: Ильес знала, что без Ли мы все равно никуда отсюда не денемся. Это была игра по ее правилам, и мы в этой игре являлись даже не игроками, а как бы недобранным флеш-роялем: мы просидели в ее семейной резиденции уже восемь дней, а могли с тем же успехом просидеть здесь и целый год, да при открытых дверях; ей оставалось только дождаться, когда в руки приплывут недостающие карты, — а чего ж им не приплыть при таком-то фартовом раскладе, — и банковать. Потому-то она и не желала общаться с нами; с флеш-роялем, даже будь он в полном составе, не говорят: его полагается просто демонстрировать противнику. Так ведь, сержант? Да — она ведь у нас больше не сержант. И даже не фельдмаршал. Она ведь у нас теперь, кажется, принцесса? И ей до нас, простых генералов, положено снисходить. А нам до нее… Нам до тебя, принцес-сочка, придется расти. И набирать полосочки…
— Смотри-ка, Стас! Кажется, кто-то приехал. Мы сидели в самом начале каменной лестницы, спускающейся в зал… То есть в помещение с габаритами зала. Дру размещался в своем кресле, позади него примостился у стены на корточках, по своей глычемовской привычке, Сфит; налево, ближе к дверям в наши апартаменты, устроились на полу по-турецки три охранницы. Я сидел на верхней ступеньке лестницы, разглядывая кольцо, подаренное мне Скайнами. Замечание Дру оторвало меня от размышлений и заставило поднять голову.
Навороченное пространство зала ловко преодолевала шикарно упакованная персона в сопровождении начальницы охраны. Мне в глаза сразу бросилось сходство этой персоны с Ильес — в точности та же полосатая расцветка на лице и неприкрытых участках тела. Эта легр наверняка принадлежала к той же императорской породе, только была выше, крупнее и явно старше Ильес. Шла она не в нашу сторону, а, судя по выбранному в архитектурных изысках зала направлению, — в сторону закрытой для нас территории.
Надо же — как кстати! Вопрос на засыпку: что делают джентльмены, если правила игры не позволяют им выигрывать? Ответ — джентльмены меняют эти правила. Сейчас мне предоставлялась редкая возможность не просто изменить правила, а переквалифицироваться из карты прямо в игрока.
— Готовь браслеты! — бросил я Сфиту, одновременно резко вскакивая и устремляясь вниз по лестнице. Я не сомневался, что охранницы рванут за мной, но при этом вряд ли побегут по лестнице всем скопом, так что мне несложно будет обезвредить их по очереди. Но все получилось гораздо проще, чем я ожидал, и даже без моего участия. Почти сразу я услышал позади звук падения тела, обернулся и едва успел посторониться: оказывается, Дру, которого я заранее записал в пассив как прикованного к креслу, подставил ножку первой охраннице, как-то исхитрившись при этом выхватить у нее из ножен меч. Она прокатилась мимо меня вниз, а вслед за ней промелькнул в воздухе и звякнул о ступени еще один меч: Дру, завладев оружием, молниеносно обезоружил вторую кошку. Третья на секунду растерялась, но Сфит оглушил ее сзади ударом кулака в репу; к местным охранницам он, слава Богу, не испытывал никаких романтических чувств — его сердце было занято давно и, очевидно, навеки. Подобрав со ступеней меч, я велел Сфиту:
— Запрешь их, и быстро за мной! — И побежал вниз. Конвой обезвредили в считанные секунды и почти без шума — даже если и получился какой шум, то он был проглочен звуковым фоном, создаваемым шинтами. По крайней мере гостья и ее сопровождающая ничего не заметили — они продолжали двигаться в том же направлении, переговариваясь между собой и не оборачиваясь в нашу сторону.
У основания лестницы лежала без чувств жертва ловкой подножки. Перескочив через нее, я устремился вдогонку за представительницей императорской фамилии и ее сопровождающей. Бегать здесь было не больно-то легко — вроде как по пересеченной местности, и я едва не упустил их.
— Минутку, девочки! Не подскажете, который час? — крикнул я, видя, что они уже собираются нырнуть за каменный выступ стены, где начинался ход, заканчивающийся дверью в запретные для нас территории. Они тут же остановились и обернулись, разом выхватывая мечи: не иначе как сработал отточенный за тысячелетие рефлекс на мужские приставания.
Ну что я могу сказать — сражались они, в общем-то, неплохо, особенно, как ни странно, представительница императорской фамилии. Прежде чем к нам подоспел Сфит, мне пришлось обезоружить их по три раза каждую — глушить их я не стал, — иначе Сфит не смог бы отвести и запереть их вместе с другими. Как только он появился, я еще раз по очереди выбил у них из рук мечи, и Сфит тут же быстро сковал их одну за другой.
— В чем дело? Почему им позволили разгуливать здесь, словно у себя дома? — выкрикнула окольцованная наручниками гостья в лицо начальнице охраны.
— Я предупреждала ру Исти, что их лучше запереть. Но она велела оставить их на свободе.
Я отметил про себя, что легры разговаривают между собой на едином. Это было мне как нельзя более на руку.
— Ты надежно закрыл охранниц? — спросил я у Сфита.
— Его милость Друлр припер дверь своим стулом, — ответил Сфит.
— Отлично. Отведи туда же этих и ждите меня.
— Вам это ничего не даст, — надменно изрекла гостья. — Эйва, который вам нужен, нет в Лейрме.
— Благодарю за информацию. — Я повернулся к Сфиту. — Уводи!
Сфит повел свежеиспеченных пленниц по направлению к лестнице, а я, положив на пол меч — ножен у меня теперь не имелось и сунуть его было некуда, — переместился на всякий случай за выступ стены и взялся за кольцо. До сих пор я его так и не испытал: не до того было, да и не очень-то верилось, что это вообще возможно. Я даже начинал думать, что сумею обойтись без его применения и мне придется вернуть кольцо Скайнам при встрече так и не использованным, разве что на пробу. Но выходит, не зря они мне его дали; похоже, Скайны вообще ничего не делали зря. Я припомнил наставление Скайн о технике обращения с кольцом; значит — повернуть камнем наружу и отчетливо представить себе образ. Интересно — а в собственных глазах я останусь прежним или тоже перевоплощусь? Ладно, сейчас разберемся.
Ну, с Богом…
Я закрыл глаза и представил себе в мельчайших подробностях необходимую персону. Это оказалось несложно — она еще буквально стояла у меня перед глазами. Представив, я повернул кольцо и сразу ощутил, как по телу пробежала волна крупных мурашек; не уверен, правда, что это на мне так сказалось именно действие кольца. Осторожно открыв глаза, я осмотрел себя. Все тот же знакомый с детства образ, в том же, что и до эксперимента, поношенном прикиде. Правда, рубин в кольце теперь светился маленьким тревожным огоньком. Выходит — работало. Хотя — кто его знает. Спросить, как я выгляжу со стороны, было не у кого, приходилось полагаться на удачу.
Я вошел в узкий проход за выступом, больше всего напоминающий кошачью лазейку — кошкоход, как сказал бы Макс, — и проследовал до конца по изогнутому коридору. Коридор заканчивался металлической дверью, совершенно гладкой, без ручки, без звонка и без малейшего намека на то, как бы случайному прохожему ее открыть. Я на всякий случай постучался, хотя было уже очевидно, что эта дверь открывается только для своих. Меня она сразу же раскусила и не шевелилась. Необходимо было что-то предпринять, и я, стоя перед дверью, погрузился в размышления. Опять, в который уже раз в Экселе, передо мной во всей своей несокрушимости встала дверная проблема, и в этом явственно ощущалось что-то фатальное. Ничего конкретного в голову не приходило, кроме разве что не раз испытанного мною метода, перед которым спасовала уже не одна строптивая дверь. Поскольку других вариантов у меня не имелось, я решил испробовать этот; хуже все равно не будет. Я изготовился было для пинка, как вдруг дверь плавно поехала в сторону. Не пинка она, конечно, испугалась — просто за дверью стояла Ильес Ши-Вьеур; и все же имелось в этом моем замахе ногой что-то судьбоносное.
— Привет, — машинально буркнул я и тут же спохватился: если она видела перед собой женщину, то меня мог выдать голос. Я взялся рукой за горло, просипел: — Охрипла, — и ступил через порог. Если кольцо не работало, то я, по крайней мере, мог считать себя уже проникшим на запретную территорию, и теперь собирался обшарить здесь все, до чего смогу дотянуться, — пусть-ка попробуют меня остановить! Может, и обнаружу какие-то следы Ли. Но Ильес вдруг опустилась на одно колено, схватила мою руку и поднесла ее к своему лбу.
Сработало!
Я замер на месте, от души надеясь, что от меня сейчас не требуется никаких ответных ритуальных действий. Ильес поднялась с колена.
— Я заждалась и решила вас встретить, — сказала она. — Матушка, вы больше на меня не сердитесь?..
Значит, я — ее матушка. О сколько нам открытий чудных…
— Сержусь… дитя мое… — свистяще прошептал я. — Ты подвергала себя такой опасности, и я…
Она стояла напротив, очень внимательно глядя на меня и ожидая продолжения. У них тут, как видно, было не принято перебивать старших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49