– проговорил он и, не дожидаясь разрешения, вышел из класса.
Он не помнил, как добрался до туалета. Открыв кран, Олег склонился над раковиной и стал плескать в лицо холодной водой. Поскольку горячего водоснабжения здесь не было, струя оказалась такой ледяной, что заломило руки, но боль в висках чуть-чуть притупилась. Не долго думая, Олег подставил под кран голову. Вода потекла за уши и за воротник, но он не обращал на это внимания. Главное было утихомирить эту безумную, разрывающую боль. Он стоял так, пока ему немного не стало легче.
Распрямившись, он почувствовал, как холодные струйки скатывались по спине. Мокрые волосы слипшимися прядями свисали на лоб. Олег попытался, насколько возможно, вытереть их носовым платком. Высушить волосы не удалось, но по крайней мере, с них не текло. Олег, не спеша, отжал платок.
Он не торопился возвращаться на урок. Больше всего ему сейчас хотелось спрятаться в укромном углу, закрыть глаза и лежать в полной темноте и тишине, чтобы никого не видеть и не слышать. К счастью, история стояла последним уроком. После этого можно было идти домой, но прежде нужно забрать вещи. Звонок не заставил себя ждать. Олег направился в класс. Глядя на его всклокоченные, мокрые волосы, ребята с удивлением провожали его взглядами.
В дверях он столкнулся с Генкой. Уверенный в том, что Олег просто задремал на уроке, тот воскликнул:
– Ну, ты экстримал! Довела тебя историчка. Сунуть голову под холодную воду – это круто!
– Как же ты пойдешь? На улице мороз, – искренне обеспокоилась толстушка Майорова.
Олег попытался изобразить улыбку.
– Все нормально, – солгал он.
– Безбашенный, – покачала головой Ирка.
Подойдя к столу, Олег сгреб в рюкзак лежащие на столе тетрадки и книгу. Его взгляд упал на листок с уродцами. Среди смешных рожиц нетвердой рукой было нацарапано одно слово: Багульма. Он сам не помнил, как его рука вывела это мало знакомое название.
«Интересно, где это?» – подумал Олег.
Впрочем, он знал, что в сегодняшних новостях этот город покажут на карте.
«Сегодня в районе города Багульма упал самолет Ту-154, на борту которого находилось восемьдесят четыре пассажира…»
Олег слушал комментарии диктора, а в ушах звенели голоса людей, которые летели в самолете и знали, что он вот-вот рухнет на землю.
Между тем диктор перешел к очередным новостям. На экране сменяли друг друга старики из какого-то вымирающего села, открытие школы, очередная нашумевшая постановка известного режиссера. Олег смотрел, и его переполняла злость. Как скоро все забыли про тех, кто был на борту упавшего самолета. Их было восемьдесят четыре человека, не считая экипажа. Неужели никому ни до кого нет дела?
Телевидение настолько приучило людей к зрелищу катастроф, что чужая боль перестала трогать за душу. Реальные бедствия воспринимались так же легко, как фальшивая агония актеров, непотопляемых, несгибаемых и бессмертных, как Кощей. Теперь Олег на собственной шкуре прочувствовал это отличие. Он умирал вместе с теми людьми. Он пережил их страх и бессилие. Он слышал чох глохнущего мотора и вместе со всеми камнем падал вниз, зная, что это конец. Неотвратимость. Ничего сделать нельзя.
После новостей начался боевик. У Олега к горлу подступила тошнота. Он не понимал, как прежде ему могло это нравиться. Ему была противна досконально выверенная, четко сконструированная жестокость. Даже лицо известного актера вызвало у него отвращение. Он нажал на кнопку, и экран погас. Жаль, нельзя было точно так же выключить изображение охваченных ужасом лиц пассажиров самолета. Мир жил по своим законам, отличным от кино. Нельзя было ничего отменить и переснять дубль.
Олег знал, что пережитый страх навсегда останется с ним. Ему досталась незавидная роль человека, видящего больше, чем остальные.
ГЛАВА 20
Когда Олег проснулся, на улице уже рассвело. Солнце, редкий гость зимы, просеивалось сквозь тюлевые занавески на письменный стол, стекало с него на щербатый паркет и ярким пятном подбиралось к дивану. Квадрат окна сиял ослепительной голубизной неба.
«Проспал!» – мелькнуло в голове. Олег резко вскочил, но тут с благодарностью вспомнил, что сегодня никуда не нужно спешить. Он снова залез под одеяло. После постоянного недосыпа понежиться в постели казалось почти непозволительной роскошью.
Глядя на синее небо, Олег подумал, что в такой день торговля шла куда бойчее, чем в непогоду, но тут же отбросил мысль о работе. Нужно было взять тайм-аут хотя бы на день.
Благословенный выходной был как островок спокойствия в море вечной суеты и спешки. В последнее время Олег, точно пловец, застигнутый в шторм, пытался удержаться на плаву среди бурлящих и вздымающихся, как волны, проблем. Дни обратились в сплошную круговерть.
После уроков он бежал на ненавистный перекресток, где, коченея от холода, предлагал диски безразличным водителям автомобилей. Вернувшись домой, усталый и промерзший, он садился за учебники, тщетно пытаясь отогнать дремоту и одолеть заданные параграфы, а с утра усилием воли продирал глаза и снова отправлялся в школу, где играл роль беззаботного баловня судьбы, который запросто может спустить за один вечер немалую сумму.
Однако накопившаяся усталость и постоянный недосып были ничто по сравнению со страхами, снедающими его изнутри. Он боялся, что Маша узнает про то, что он торгует дисками на перекрестке. Она не интересовалась, откуда он берет деньги на развлечения, но вряд ли придет в восторг, если узнает правду. Неудачник не достоин королевы.
С другой стороны его преследовала горькая смесь чувства вины и панического страха, что мать обнаружит пропажу, преследовала его постоянно. Необходимая сумма набиралась катастрофически медленно, потому что на выходных большую часть заработка приходилось тратить на свидания с Машей. Накануне Олег проторчал на перекрестке с утра и до позднего вечера, чтобы сегодня повести Машу в кино. Он и сейчас сновал бы между проезжающих автомобилей, если бы не мать.
Инна Михайловна была категорически против его нынешней работы. Она каждый день пилила его за то, что он не думает о своем здоровье, а он просто не видел другого выхода.
По квартире разлился запах жареной колбасы. Он щекотал ноздри, разжигая аппетит. Олег поднялся с постели и пошел на кухню.
– Чем это так вкусно пахнет?
– Выспался? – улыбнулась Инна Михайловна и поторопила сына: – Иди, умывайся. Завтрак готов.
Она привычным жестом потрепала его по голове, как раньше, в детстве. На какой-то миг все заботы отступили, уступив место мимолетному чувству спокойствия. Олег с ностальгией подумал, что в прежней, размеренной жизни тоже были свои приятные стороны. Наспех умывшись и одевшись, он сел к столу и включил телевизор. Ему было все равно, что смотреть, лишь бы отогнать призраки нерешенных проблем. Он пощелкал переключателем, ни на чем не задерживаясь.
– Хватит баловаться. Дай хоть про погоду послушать, – больше для порядка проворчала Инна Михайловна.
– Чего про нее слушать? В окно посмотри.
– Да перестань ты щелкать кнопками. Уже в глазах мельтешит. Хоть фильм какой-нибудь включи. Посмотри по программе, что там в воскресенье?
– О, сейчас же «Русское лото», – вспомнил Олег, переключая на нужный канал.
– Опять билет купил?
– Нет. Просто интересно.
– Не понимаю, какой интерес? – Инна Михайловна неодобрительно покачала головой. – Не тем у тебя голова забита.
– Ну почему у меня голова все время должна быть чем-то забита? У меня сегодня выходной. Что тебе жалко, что ли?
После неудачной попытки обогатиться за счет лотереи, Олег почти оставил затею выиграть шальные деньги. И все же зыбкая надежда, подобно миражу в пустыне, нет-нет, а манила его. Как измученный жаждой путник, он готов был верить в иллюзию возможного. А чертик азарта так и подначивал проверить, сумеет ли он угадать цифры на этот раз.
– Первым выпал номер тридцать девять, – радостно объявил ведущий.
«Что у них там заело, что ли? В прошлый раз тоже было тридцать девять», – про себя усмехнулся Олег. Он навсегда запомнил этот роковой номер, ведь именно с него все началось. Это была единственная верно угаданная цифра.
«Тройка. Семерка. Туз», – снова вспомнил Олег беднягу Германа из «Пиковой дамы». Теперь он как никогда понимал горечь и разочарование неудачливого игрока.
Следующим выпал номер сорок четыре. У Олега возникло ощущение, что он уже видел эту передачу. Когда по желобку скатился очередной шар, Олега озадаченно произнес:
– Что они там, одну и ту же передачу гоняют, что ли?
– Лотерею не повторяют, – помотала головой Инна Михайловна.
– Но я точно помню эти цифры. Сейчас будет двенадцать, – сказал Олег и вдруг осекся.
От немыслимой догадки его прошибла испарина. Он вскочил и бросился в прихожую за курткой.
– Ты куда? Больше не будешь смотреть? – крикнула вслед Инна Михайловна.
– Буду. Не переключай. Я сейчас, – сказал Олег, суетливо выворачивая карманы куртки.
К счастью, скомканный листок оказался на месте. Развернув его, Олег издал нервный смешок. Все четыре выпавшие к тому времени цифры совпадали.
– Смотри, – он протянул смятый листок матери.
– Что это?
– Выигрышные номера. 39, 44, 26, 12, 6, 18, – как заклинание произнес он. Вот видишь?
Как фокусник, желающий поразить зрителя, Олег указал на экран, где показывали следующий шар.
– Неужели, правда, повтор? – Удивилась Инна Михайловна.
– Нет, это новая передача. Помнишь, я говорил тебе, что могу предсказывать заранее. А ты мне не верила. Теперь видишь?
– А может, все же повтор?
Упорно отказываясь признать чудо, даже если оно было очевидным, Инна Михайловна недоверчиво переводила взгляд то на экран, то на колонку корявых цифр. Олег не обращал внимания на ее скептицизм. Он чувствовал себя обманутым, как Пушкинский герой. Недаром Герман так часто приходил ему на ум. Только тому в лицо смеялась старая графиня, а над Олегом насмехалась сама судьба.
– Вот тебе и тройка, семерка, туз! – взорвался он. – Такой облом! Я же угадал! Я все угадал! Понимаешь, я поставил на эти цифры в прошлый раз.
Маятник негативного настроения дошел до крайней точки, раздался щелчок, и он переключился на положительный настрой. Внезапно Олег понял, что все оказалось не так уж плохо. Если его система работала, то выиграть можно, нужно только приноровиться. Это означало, что больше не придется мерзнуть на перекрестке, продавая диски. А сегодня он может спокойно идти с Машей в кино, не думая о деньгах. Жизнь снова налаживалась.
Инна Михайловна словно угадала настроение сына.
– Что ты опять задумал? – спросила она.
– Ничего.
Олег обезоруживающе улыбнулся.
– Не смей играть, слышишь?
– Чего ты боишься? Ты же видела, я угадал.
– Знаешь, все игроки так начинают. Выиграют один раз, и кажется, что так будет всегда. Игра – хуже водки. Затянет так, что потом не выкарабкаешься. Недаром казино понастроили больше, чем продуктовых.
– Ма, ну я чего тебе, картежник, что ли? Я же не в казино иду. Подумаешь, лотерея. В нее все играют.
– Начинается с лотереи. Я тебя прошу. Оставь эту затею. Даровых денег не бывает.
«Бывают, только надо уметь их взять», – подумал Олег, но говорить об этом с матерью было бесполезно. Главное, что с понедельника можно не выходить на работу, а за неделю найти карточки с нужными номерами не составит труда.
Олег вышел на свидание с Машей загодя.
День выдался чудесный. Ночью выпал снег. Вчера еще замызганные, посеревшие сугробы, сегодня стояли в первозданной белизне. Даже унылые, железные коробки гаражей принарядились и не казались такими уродливыми. Сверху их укрывали снежные шапки, а края крыш обрамлял каскад сосулек. Солнце отражалось в их прозрачной глубине, и от этого они, как хрусталь, вспыхивали золотыми и голубыми искорками.
Олег миновал гаражи и свернул на улицу. Он с удовольствием вдыхал морозный воздух. За грудиной приятно покалывало сладостное волнение. Тревоги, которые в последнее время непрерывно давили ему на плечи, рассеялись. Хотя он по-прежнему не вернул долга, Олег чувствовал себя свободным. Все негативные стороны провидческого дара разом позабылись. Что до головных болей, так они бывают и у обычных людей. Это можно перетерпеть.
Мысль о головной боли потащила за собой воспоминание о людях, на днях погибших в авиакатастрофе, и Олег устыдился своей радости. Для них уже никогда не наступит ясный, морозный день. Они не увидят ни снега, ни сосулек.
Олег тряхнул головой, пытаясь отмахнуться от подступавших к нему призраков. Мало ли людей гибнет в катастрофах? Может быть, сейчас, в данный момент тоже кто-то умирает. Не может же он оплакивать всех. Но логика не помогала. Пережитые во время гибели самолета ощущения разбивали все доводы. Светлая радость улетучилась, уж слишком она была эфемерной. День заметно померк. Задумавшись, Олег не заметил, как налетел на незнакомую девушку.
– Ты что, слепой? Смотреть надо, придурок – сердито бросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48