— Эй! Иди сюда, чудовище! — Они с Дэвидом фехтовали весь обратный путь до форта и даже когда входили в залитый солнцем двор через открытые ворота.
Крис с третьей попытки запрыгнул — в духе Эррола Флинна — на старый деревянный стол возле фургона, на котором они иногда обедали во дворе. Дэвид продолжал фехтовать, с ликованием норовя уязвить лодыжки отца.
— Дэвид, тебе известно, что означает слово «садист»?
— Не-е-е... стой смирно, а я ударю.
— Крис... — Рут стояла, озабоченно озираясь.
— Дэвид... Перестань. — Крис поднял руку, пытаясь понять, что там увидела жена. Все казалось совершенно обычным. Двор морского форта выглядел точно таким же, каким они покинули его с час назад. Стол, на котором он сейчас стоял, красный пластмассовый меч в руке, фургон с открытыми из-за жары окнами — все на своих местах. Крис снова взглянул на Рут.
— Крис, ты не чувствуешь запаха?
Он принюхался.
— Бензин?
— Тут все им пропахло.
Крис слез со стола.
— Может, у машины прохудился бензобак?
Он сделал несколько шагов в сторону «форда» и заметил, что машина блестит. С автомобиля, мокрого от капота до багажника, буквально стекал бензин; под машиной он собирался в лужицы.
— Господи Иисусе! — Крис заглянул под фургон, где валялся старый ковер и полдюжины деревянных ящиков. Они тоже были насквозь пропитаны бензином.
Сердце заколотилось, в горле пересохло. Крис оглядел двор. Он казался пустынным. Либо попытка не удалась, либо они все еще готовились поджечь морской форт. Крис подумал о комнате на первом этаже, где хранилось полдюжины газовых баллонов.
— Мам, в чем дело? — В голосе Дэвида слышалась тревога.
— Дэвид, держи маму за руку. И не подходи к бензину.
Крис забежал за фургон, чтобы взять старое топорище, которое он поставил за дверью.
— Рут, я пойду проверю морской форт.
— Крис...
— Там может кто-нибудь прятаться... — Он понизил голос до шепота. — Газовые баллоны. Если загорится, они взорвутся, как бомба.
— Ради Бога, будь осторожен.
— Не волнуйся. Скорее всего они смылись, когда увидели, что мы возвращаемся. Я все проверю внутри, а потом мы помоем из шланга машину и фургон... Присмотри за ним, пока я не вернусь, сынок. — Он отдал пластмассовый меч Дэвиду.
Крис обошел весь двор. За штабелями досок и кучами камня никто не прятался. Он быстро перебежал через мощеный двор к главной двери, ведущей в здание морского форта.
Дверь была закрыта; а теперь стояла распахнутой.
На каменной ступеньке виднелось пятнышко бензина размером с монету. Взвесив в руке топорище, Крис шагнул внутрь.
В вестибюле с трехгаллонной канистрой бензина в руках стоял человек, которого Крис меньше всего ожидал увидеть.
В белой рубашке, костюмных брюках, начищенных ботинках и шелковом галстуке... Тони Гейтман.
От неожиданности Крис на секунду оторопел, выпучив глаза, и кровь застучала у него в ушах. Тони тоже уставился на него, сжав тонкими пальцами ручку канистры.
— Ах ты несчастный подонок, — тихо прошипел Крис.
— Я знаю... Я знаю, что вы подумали, Крис. Все на самом деле совсем не так. Поверьте мне. Все не так. Я его остановил... Я проходил мимо... там, по дюнам, и увидел...
Крис поднял топорище. Оно было достаточно тяжелым, чтобы проломить череп, словно яичную скорлупу.
— Нам в глаза — мне, моему сыну, жене — вы говорите одно, мистер Симпатичный Парень, а за спиной выкидываете вон какие подлые фортели!
— Крис... Это не я! Смотрите...
— Нет, это вы смотрите. Вы вломились сюда; вы вторглись на частную территорию с целью совершить поджог. Боже правый, вам ли не знать, сколько труда, времени и денег мы во все это вложили? За два последних года я угрохал девяносто девять процентов своей жизни: планировал, переживал, просиживал в банковских кабинетах, беседовал с архитекторами и безмозглыми чиновниками. А теперь вы хотите все это спалить. Господи... Почему, Гейтман? Что мы вам такого сделали?
— Крис, послушайте. Я шел по дюнам и увидел Фокса. Помните Фокса? Он все поливал бензином. Я сумел отговорить его от этого... он...
— Где он сейчас?
— Я-я... Я не знаю.
— Поставьте канистру и выходите во двор... Стойте там.
Гейтман кивнул так энергично, что у него сползли очки. Поправив их, Тони поспешил к выходу.
Крис вошел в первую комнату и тут услышал тонкий резкий крик. Он обернулся и увидел Фокса, который с выпученными, как у обезумевшего павиана, глазами бежал по коридору во двор.
Крис бросился следом.
Фокс выскочил в ворота раньше, чем Крис добежал до двери. Рут стояла посередине двора, положив руку Дэвиду на плечи.
Крис не стал преследовать сумасшедшего. Он знал, где его найти, если тот понадобится.
— Крис, — начал Тони, — нам надо поговорить. Я должен рассказать вам, что здесь происходит.
Крис опустил топорище; оно так громко ударилось о булыжники, что Тони подпрыгнул.
— Я и так знаю, что здесь происходит, — проговорил Крис.
— Да?
— Конечно, и чертовски хорошо. Вы и этот чокнутый Фокс пытаетесь нас отсюда выжить. Не верю ни одной секунды, будто вы просто случайно... просто случайно слонялись по этому проклятому берегу... и совершенно случайно заметили, как он поливает все бензином.
— Крис, вы не понимаете... Здесь погиб его брат. Ему хочется отомстить. Это место...
— Думаю, вы лжете. Вы ему помогали. — Крис никогда раньше не испытывал ничего подобного: ледяное спокойствие, но под ним он ощущал закипающую чудовищную силу, вот-вот готовую взорваться. Если не сумеет сдержаться... Он крепко сжал топорище.
Тони быстро говорил, однако Крис его не слушал.
— Крис, вы не знаете, что происходит тут, в Мэнсхеде. Это очень опасное место. Мы не можем уйти, пока не наступит отлив. Вы должны уехать отсюда как можно быстрее. Уезжайте и побудьте несколько недель с семьей. Вы...
— Убирайтесь.
Тони поглядел в ворота.
— Я не могу. Не сейчас. Слишком поздно. Прилив заливает насыпь.
— Ножки боитесь замочить?
Запах испаряющегося бензина сделался сильнее.
— Это моя собственность, и я хочу, чтобы вы ушли.
— Послушайте... Я не могу. Ради Бога, черт, там, в море, что-то есть. Мы должны запереть ворота до отлива, а потом уезжать отсюда. Мы должны вообще уехать с побережья.
— Что-то в море? И что же такое там, в море, мистер Гейтман?
— Посмотрите сами. Они в воде.
Крис даже не повернул головы в направлении ворот.
— Я ничего не вижу, мистер Гейтман. Так вот, даю вам десять секунд, чтобы покинуть мою территорию.
— Крис, пожалуйста, не выгоняйте меня сейчас, я...
— Раз.
— Черт, да вы посмотрите сами! Скажите ему, Рут. Заставьте его посмотреть...
— Два.
Тони как будто о чем-то вспомнил.
— Рут... Вы видите Фокса? Вы видели, он добрался до берега?
— Три. Четыре.
— Рут, ответьте мне. Вы его видите?
— Пять.
Рут слегка покачала головой.
— О Господи, пожалуйста. Умоляю вас, не выгоняйте меня туда.
— Шесть... Семь.
— Давайте присядем. — По лицу Гейтмана струился пот. — Поговорим. Я вам все расскажу.
— Восемь.
— Крис! Ваша жена, ваш мальчик. Они в опасности.
— Девять. — Крис сжал топорище так сильно, что его кулак побелел.
— Ох, Боже милостивый... Ухожу, ухожу... А вы просто следите за мной. — Тони побежал — медленной трусцой нетренированного человека. В воротах он на мгновение замешкался и оглянулся. И побежал со всех ног.
Он бежал мелкими шажками. Море накрыло насыпь ему по щиколотку; иногда волна доставала до колен.
Крис с несвойственным ему спокойствием наблюдал, как маленький лондонец бежит по прибою, волоча ноги по воде и размахивая руками, словно неумелый канатоходец, чтобы не потерять равновесия на дорожке.
Наконец Тони Гейтман повалился на берег напротив форта.
Крис подошел к створчатым воротам и глядел, как Тони встал и побрел вверх по берегу. При этом он отчаянно указывал рукой на линию прибоя.
Крис медленно затворил массивные деревянные створки, задвинул стальные засовы. Отстранение ощущая чуждое спокойствие, он пересек двор и взял Дэвида за руку.
— Крис... — промолвила Рут тихим голосом. — Тот человек, Фокс... Я ничего не видела, но... Его не было на берегу.
Он безучастно посмотрел на жену.
— Крис, я не уверена, что бедняга добрался до той стороны.
— Пошли, Рут. Пора обедать.
Держа Дэвида за руку, он вошел в фургон.
23
Сперва Бринли Фокс решил, что отключился.
Этот человек, размахивающий топорищем в морском форте, привел его в ужас. Бринли хотел спрятаться в одной из комнат — все те комнаты были битком набиты тенями! — но потом подумал о бензине, который расплескал! расплескал! расплескал! повсюду, и испугался еще сильнее.
И те комнаты, где полным-полно теней, — нехорошо, Бринли, нехорошо...
И вот он выскочил из морского форта (похоже, самое лучшее, Бринли), промахал полпути по насыпи, шлепая большими ботинками по воде, а теперь — ах, глупенький Бринли! — упал. Он весь вымок и замерз.
И вспомнил.
Все это время память сохранялась. Как напуганный щенок, ждущий, когда его впустят с холода в дом.
Бринли Фокс вспомнил, как смотрел на брата — Джима, да, Джима, — бегущего по насыпи босиком, и вода была такой же глубины, как сейчас, и так же накатывал прибой.
Он вспомнил.
Руку, темную и необычную с виду, высунувшуюся из волн, схватившую Джима, а потом утащившую его в воду.
«Я теперь помню все», — подумал он, выздоровев от испытанного потрясения; десять лет он блуждал в душевном тумане, наполненном сновидениями и бессвязными голосами, которые считал призраками. Сейчас он наконец понял, что это был его собственный голос.
Бринли Фоксу захотелось крикнуть, чтобы Тони Гейтман, оставшийся в морском форте, помог ему, но волна, испещренная крохотными зелеными кусочками водорослей, ударила в лицо, залив рот.
Он попытался встать на ноги.
Ступня была крепко зажата.
Попала в трещину или запуталась в водорослях.
Привстав на одно колено, Бринли поглядел на ногу.
Нет. Ее там держала рука.
Кисть, запястье... дальше рука исчезала в воде.
Тут волна скрыла ее.
«Мне надо выбраться... надо выбраться, — подумал он, снова поворачиваясь лицом к берегу. — Если опушу голову, то смогу ползти на локтях и коленях, по нескольку дюймов за раз, и доберусь до суши. А там через пять минут уже буду дома, в безопасности». После десяти лет безумия ему хотелось насладиться ощущением здоровья. Он не хотел кончить жизнь здесь, в студеном Северном море, как его брат.
Сжав зубы и до боли напрягая мускулы, он подался вперед.
Снова попробовал крикнуть. И снова, прежде чем успел издать хотя бы хрип, почувствовал дикий рывок, заставивший окунуть лицо под воду. Нет...
Чудовищная сила потянула его назад, к краю насыпи. В ногах огнем вспыхнула боль.
Он попробовал схватиться за булыжники. Но уцепиться было не за что. Попытался впиться ногтями в щели между камнями, но ногти оторвались от пальцев.
Бринли тащило дальше, через край. Теперь уже большая часть головы находилась под водой. Дышать стало почти невозможно; крик, поднявшийся из горла, завершился бульканьем.
Рука схватила пояс его брюк. Еще один рывок, и он очутился на самом краю насыпи. Ноги отчаянно молотили воду, как если бы человек тренировался плавать вольным стилем, держась за край бассейна.
В панике крутясь из стороны в сторону, Бринли почувствовал, что его разум снова соскальзывает в тот дремотный мир, где он обитал последние десять лет. Нет. Ему хотелось удержаться; ему хотелось снова жить по-человечески, вменяемым, умным, чистым, с собственным разумом.
Нет,
он становится
неуправляемым
снова... снова...
ускользает...
...Хочется домой. Хочется сидеть... есть шоколад, пить сидр, курить сигареты... смотреть телевизор...
Только не это... Только не под воду, куда волокут склизские, как сырая колбаса, руки. Только не это... Больно... Страшно.
Другая пятерня впилась ему в лицо. Большой и указательный пальцы нащупали глаз и мгновенно проникли в глазницу.
Мука... Словно ледяное зубило вбили в темя. Тошнота, дурнота... Брюки Фокса наполнились калом.
И пальцы вырвали его глаз.
На миг он вынырнул на поверхность. Уцелевший глаз был крепко зажмурен, и Бринли в последний раз увидел обезумевший мир вырванным глазом. Тот бешено раскачивался, будто маятник, и расплывчатые образы пробегали по вывороченной сетчатке: рябь на море, брызги от окровавленных рук, странная красная пятерня, женщина с мальчиком в морском форте, чайка, мчащаяся по небу...
Еще одна рука вынырнула позади него и вцепилась в косматые волосы Бринли. Безжалостно дернула.
Фокс сумел встать. Упершись ногами в подводный валун, он уцепился за скалу перед собой. Две пары мокрых красных рук пытались утянуть его в море, однако Фокс не поддавался. Он был силен. Пожалуй, сильнее, чем любой вменяемый.
Рука, державшая его за волосы, сжалась сильнее и резко дернула вниз. Она тянула, пока с треском не лопнул скальп. Кожа на черепе разорвалась вдоль лба по линии волос и сошла целиком, как парик; волосы вместе с кожей отрывались мучительно медленно.
Рука отпустила скальп, и тот повис на спине на узком куске кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38