Уничтожено носовое орудие правого борта.
Джон поднялся на ноги и встал рядом с Вингом.
— Жертвы?
Винг изучал поступающие данные.
— По предварительным данным, пробоины зафиксированы только в отсеках, из которых были эвакуированы люди.
Несколько секунд они молчали, ожидая следующих толчков. Сила тяжести вернулась к своему нормальному значению. Вся команда наблюдала за Джоном, на их лицах испуг постепенно сменялся облегчением. К Вингу начали поступать рапорты из разных отсеков.
Джон нажал кнопку коммуникатора.
— Лейтенант Росс.
— Росс слушает.
— Что там у вас случилось, лейтенант?
— Капитан, носовое орудие по правому борту уничтожено. Остальные три все еще в рабочем состоянии. Лейтенант Спано… нейтрализовал коммандера Корчорана. Оба не получили серьезных травм. Служба безопасности появилась сразу после этого.
Джон кивнул.
— Отличный выстрел, лейтенант.
— Спасибо, сэр, — прогремел Росс.
Как только они получили ясную картину о состоянии корабля и команды и удостоверились в том, что все системы находятся под контролем, Джон прямо с мостика связался с генералом Лохшмананом.
— Генерал, крейсер Земной Гвардии уничтожен.
— Вы заставили нас поволноваться, капитан. Мы ждали вашего сообщения гораздо раньше.
— Сэр, у нас были некоторые затруднения, — объясняя, что произошло, Джон понял, что никогда еще так не гордился своим экипажем. Невзирая на трудности и раздоры в начале, они сумели превратиться в единую, работоспособную команду. — Все действовали превосходно, генерал. Буду рад представить лейтенантов Росса и Спано к наградам.
— Составьте соответствующие бумаги, а я их подпишу, — ответил генерал, — Кажется, вам понадобится заход в док для ремонта?
— Да, сэр.
— Как вы смотрите на то, чтобы „Агамемнон” вошел в состав почетного эскорта на церемонии открытия Вавилона 5? Уверен, что там вы сможете исправить ваши повреждения, а ваши раненые получат необходимую помощь. Присутствие „Агамемнона” будет своего рода символом значимости нашего проекта для всех заинтересованных сторон.
Подчиненные возбужденно посмотрели на Джона.
— Сэр, для нас это будет большая честь.
— Вы ее заслужили, — ответил генерал, — Мои поздравления за хорошо проделанную работу, капитан.
Джон откинулся назад в своем кресле и улыбнулся:
— Благодарю вас, сэр!
— Я пришел передать вам приветствие, — Черльзстейн стоял перед ними — белый снеговик на фоне мрака пещеры позади него. Анна никогда не осознавала столь явственно страстное рвение, которое всегда было присуще ему, — не осознавала до этого момента, когда это рвение полностью исчезло. Его руки бессильно свисали вдоль тела, не двигаясь, — словно кто–то приказал ему вытянуть их по бокам. Плечи были расправлены, а не сгорблены — с поднятой вверх головой он, казалось, бессознательно старался оставаться в гордой позе. За стеклом шлема скафандра, в коричневатом отраженном свете, его лицо выглядело спокойным и уверенным, а не расстроенным.
Анна встала, Донн последовала ее примеру, все еще прижимая одну руку к шлему. В другой руке Донн сжимала наведенный на Черльзстейна PPG. Морден оставался там, где и был, и Анна гадала, сдался ли он, или просто не мог больше передвигаться?
— Чье приветствие? — спросила Анна.
— Обитателей этой планеты. Тех, с кем вы пытались встретиться. Они не могут общаться на нашем языке, поэтому послали меня в качестве посредника. Название их расы слишком длинное, чтобы его произнести — на самом деле оно состоит из десяти тысяч букв, мистер Морден. Это древняя, благородная раса, так же далеко ушедшая от нас, как мы — от мезозойских землероек. Их технологии, как вам хорошо известно, доктор Шеридан, на тысячелетия опережают наши. И они готовы поделиться ими с нами. Вообразите себе — неограниченная энергия, биомеханические корабли, конец нищеты — и мы, археологи, сделавшие крупнейшее открытие всех времен. Они находились в состоянии спячки почти тысячу лет и теперь просыпаются. Собственно говоря, это мы их разбудили. Спячка сделала их очень уязвимыми, им необходимо время для того, чтобы восстановиться до того, как другие расы узнают об их существовании — другие расы, которые стремятся заполучить их технологии. Они откроют нам свои секреты, если мы, в свою очередь, будем держать их в тайне. Они хотят работать с нами, узнать от нас о том, что произошло за последнюю тысячу лет.
— А что с ними? — спросила Анна, указывая на команду.
— Они не поняли. Они не станут хранить тайну, поэтому они будут спать до тех пор, пока можно будет их отпустить без риска.
— Черльзстейн, ты не можешь…
— Что они вам пообещали? — спросил Морден, его ровный голос стал жестким.
— Все, что хочу, — ответил Черльзстейн, — „Все, что хотите”. Они и вам дадут то же самое. У вас всего два выхода: служить им добровольно, и тогда в награду они выполнят ваши самые заветные желания, или служить им против своей воли, как они, — он кивнул вниз, в сторону команды.
Морден коснулся ее ноги, указал пальцем вниз и налево. Один из голубовато–серых инопланетян уже шел вдоль парапета, направляясь к ним. Анна посмотрела в другую сторону и обнаружила еще одного.
— Это те, кому вы служите? — спросила Анна, — Почему они сами не поговорят с нами?
— Они? — Черльзстейн громко хмыкнул. — Они всего лишь слуги.
Анна ощутила промах и решила воспользоваться им. Таков и был ее первоначальный план: встретиться с существом, находящимся внутри сферы. Оно скрывалось, применяя всяческие уловки, используя посредников. Если бы только ей удалось добраться до него, возможно, она бы нашла выход отсюда.
— Тогда где же они? Они что, не разговаривают с вами?
— Они как раз разговаривают со мной. Они здесь. Они здесь повсюду.
Темные стены пещеры позади Черльзстейна, погруженные в тень, пошли вертикальными полосами. Пещера больше не казалась пустой из–за отсутствия света — она наполнилась тьмой. Анна заметила поступательное движение каких–то тел. То были творения тьмы. Тьма собиралась воедино, в ее мерцающих волнистых перемещениях на мгновение появлялись очертания, похожие то на конечности, то на голову. Ее глаза не могли избавиться от призраков созвездий, что являлись глазами тех существ.
Реальность расползалась на части. Через щели просачивался огонь желания, злоба, направленная прямо на нее, как и говорила Донн: внутри нее распахнулась пустота, пропасть, в которую она падала, пустота, которую надо было наполнить.
Анне показалось, что она кричит, но потом она поняла, что кричала Донн, раскачиваясь взад–вперед, прижав руки к шлему. Крик перешел в громкий вопль, потом ее руки дернулись вниз, наводя PPG.
От первого выстрела Черльзстейна отлетел назад, на его груди расцвел черный цветок. Потом Донн выстрелила в потолок, чтобы отгородиться от переливающейся мерцающей тьмы, и огромный каменный выступ рухнул удивительно быстро при здешней сильной гравитации, вызвав обвал. Анна пригнулась, прижавшись к парапету, и почувствовала вес Мордена, навалившегося ей на спину, закрывавшего ее от камней. Мясистые пальцы того голубовато–серого инопланетянина, что был ближе к ним, отдернулись при следующем выстреле. Потом каменный поток осыпался на парапет, обрушился на них, и крик Донн смолк.
Когда камнепад, наконец, стих, Анна отвела руки от головы. Ее побитые камнями руки дрожали, движения были неуклюжими и причиняли боль. Анне было трудно дышать. Рядом с ней Морден здоровой рукой отталкивал тяжелый камень. Они оказались засыпанными до плеч, парапет вокруг них был усеян камнями.
— Я не вижу Донн, — сказал Морден, тяжело дыша. — Она что, свалилась вниз?
Когда Анна рывком поднялась на колени, то почувствовала резкую боль в бедре. Она посмотрела вниз, через парапет, и увидела яйцо окруженное несколькими крупными камнями. Если какие–либо камни и упали на его вершину, то они были им поглощены, равно как и Донн, если бы она туда упала. Все остальное выглядело как прежде.
— Я тоже не вижу ее.
Они выбрались наверх, на кучу щебня, их движения были усталыми и неловкими. Стоя на коленях, Морден здоровой рукой вцепился в бедро и наклонился вперед, как будто был готов вот–вот умереть. Анна ползала по камням, выискивая какие–либо признаки Донн. В щели между двумя камнями блеснул белый рукав. Анна прикинула, где должна находиться голова, а потом начала разгребать камни. Морден принялся ей помогать.
Лицо Донн наконец–то утратило свою угрюмость. Ее челюсть висела свободно, а кожа казалась очень нежной. Анна поняла, что эта женщина была ненамного старше ее самой. Пряди грязно–белых волос свободно падали ей на лицо, одна касалась небольшого шрама на щеке в виде буквы D. Шлем Донн висел, склонившись к одному плечу. Ее шея была сломана.
— Анна, — позвал Морден.
В мутном свете вокруг них всюду двигались тени. Они появились из тьмы в дальнем конце зала, двигаясь вдоль стен, по парапету, направляясь к ним.
Истина поразила ее, истина, которую Анна старательно избегала с тех пор, когда Морден ее высказал: отсюда невозможно было удрать.
Но Анна не могла согласиться ни на одно из двух предложений, о которых им говорил Черльзстейн.
— PPG, — сказала Анна. — Ищи PPG.
Анна видела, что Морден понял по ее лицу то, что она хотела от него, понял ее намерение, и его губы растянулись в слабой покорной улыбке.
— Мне жаль.
Их не интересуют мертвые.
Сейчас они усиленно копали, обдирая руки и незащищенные одеждой предплечья, расчищая участок вокруг Донн. Анна поняла, что заработает рубцы на всю жизнь, если только у этих рубцов будет возможность образоваться. Она заметила отблеск металла и стала копать в этом направлении, обнажив крышку кейса с мышами.
Тени были повсюду, воздух стал плотным от их движений, от их присутствия. Вокруг нее вселенная пошла рябью и распадалась на части, и лишь присутствие Мордена рядом с ней казалось реальным. Внутри Анны снова распахнулась пустота. Темный колодец, нуждавшийся в наполнении.
Анна докопалась до края кейса, нашла замок и раскрыла его. Внутри лежала скорлупка с мышью, излучавшая слабое тепло и легкий запах рыбы. Анна ударом разбила скорлупку, ее руки дрожали. Мышь весьма походила на ту, которую она уничтожила.
— Морден, мышь. Полагаю, что вместе нам, быть может, удастся ее активировать.
Это была отчаянная, вряд ли осуществимая попытка. Ее разум не был достаточно силен, чтобы полностью активировать мышь. Кто знает, смогут ли два человека вместе добиться этого? Но, если им это удастся, то взрыва, который уничтожил лабораторию, будет более чем достаточно для того, чтобы убить их обоих.
Морден кивнул, и она подползла к нему поближе.
— Держи ее и сосредоточься на ней изо всех сил.
Ему пришлось поднять свою правую руку левой, чтобы положить ее на мышь. Обе руки Мордена были в крови, как и у нее самой, и Анна поняла, что он наконец–то ободрал свои гладкие ладони.
Они обхватили руками мышь, их пальцы переплелись. Его пальцы были холодны, как смерть. Анна прислонилась своим шлемом к шлему Мордена, и они вдвоем сосредоточились на мыши, на предмете, который они сжимали в руках.
Потом тьма, нависшая над ними, просочилась в ее разум и когтями вцепилась в него. Огромный темный колодец растянулся, поглощая ее — невыносимая пустота и жгучая жажда. Анна с криком рухнула вниз. Но падение удалось прекратить, колодец удалось наполнить, свет и тепло насытили тень внутри нее. Джон мог бы находиться рядом с ней двадцать четыре часа в сутки, объясняясь в любви, восхищаясь ее добродетелями, его любовь давала все, что было ему нужно, все, что было нужно ей. Каждая ее археологическая теория могла бы быть выдающейся и правильной, ее открытия могли бы изменить мир, покончить со страданиями, принести ей умиротворение, признание и радость от сделанной работы. Она могла бы принести людям только счастье, никакой боли. Или могла бы воплотить свою самую заветную мечту. Хуже всего было то, что до этого Анна верила, что все это на самом деле может сбыться, но теперь знала, что этому не бывать. Мечта о том, чтобы дожить до преклонных лет вместе с Джоном, и их любовь становилась бы с годами только сильнее, становясь привычной, но от этого не менее страстной, мечта о том, что они будут сидеть в креслах–качалках на крыльце дома в Айове. Она болезненно чувствовала, будто прожила всю свою жизнь за одно мгновение. И сейчас эту жизнь у нее отнимали. Тьма в ее разуме путала мысли, и вырисовывала их более ярко, чем она могла когда–либо представить.
Каждая из этих мыслей могла бы заполнить пустоту внутри нее, заполнить светом, рожденным во тьме, светом, который осквернял все, к чему прикасался.
Этому не бывать. Даже если она сама это выберет.
Пустота внутри нее наполнилась болью, когда она подумала о Джоне, когда она поняла, что больше никогда его не увидит.
Анна сосредоточилась на мыши, на ее эластичной коже, на ее сероватых сегментах, на ее преданности машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33