Сам же он брал слово только тогда, когда требовалось успокоить наиболее возбудившихся ораторов либо пресечь использование слишком уж претенциозных метафор. Он не пропустил ничего из происходящего на Совете, внутренне анализируя высказывания всех сторон. Поэтому, когда стало ясно, что дискуссия начала описывать все новые круги, не принося ничего нового, он закрыл совещание, огласив собственное мнение:
— Мне кажется, — сказал Император, — попытка силой сломить сопротивление повстанцев сейчас явится ошибкой. Насколько я понял, в данный момент террористы являются ничтожным меньшинством в Империи — их меньше сотой доли процента от всего населения, если верить цифрам СИБ. Они не пользуются особой популярностью. Большая часть населения считает их просто головорезами и смутьянами. Мне бы хотелось, чтобы так все и осталось.
Если я применю силу против стаи этих отчаянных людей, я тем самым как бы признаю их право на существование. Вместо бандитов и террористов они получат статус мучеников и притесняемых. И уже с полным основанием смогут кричать: «Если мы не правы, то почему против нас посылают этих тупых наемников?» И люди действительно станут задумываться: а не подвергаю ли я их дискриминации и в самом деле? Подумайте, сколько новых сторонников получат «обиженные».
Я согласен с герцогом Мози: необходимо решительно и быстро предпринять действенные меры против этих шаек. Но по большому счету следует отдать предпочтение плану великого герцога Зандера. Тайное наблюдение и подкоп под основной заговор. Пусть они устраивают себе на радость маленькие фейерверки; покуда они держатся в определенных рамках, мы можем и потерпеть. — Он сурово посмотрел на главу СИБ и сказал:
— И это уже ваша работа — сделать так, чтобы они никогда не смогли выйти за определенные рамки. Не правда ли?
— Совершенно верно, Ваше Величество, — ответил Зандер фон Вильменхорст.
Император встал, и все Советники поспешили подняться тоже.
— В таком случае, дамы и господа, позвольте считать, что собрание выполнило возложенные на него задачи. Благодарю вас за ваши идеи и советы. До следующей встречи… — мановением руки он позволил всем удалиться и обратился к фон Вильмен-хорсту:
— Зандер, не могли бы мы с тобой переговорить наедине?
— Разумеется, Ваше Величество.
Глава СИБ проследовал за своим владыкой в личные покои Императора, где церемонии были отброшены и они превратились просто в двух старых друзей — Зана и Вилли.
— Все эти общие заявления очень хороши для заседания Совета, — сказал Император, — но признайся честно, что ты, черт возьми, на самом-то деле затеваешь?
Глава Службы рассказал о своих подозрениях, что за всеми этими актами террора стоит Леди А и ее организация.
— Как вы весьма точно заметили, — закончил он, — террористы почти не пользуются поддержкой среди народа, поэтому должен существовать некий тайный источник, снабжающий их деньгами и людьми. Разгром лагеря террористов на Стеклянном Глазу дал нам в руки несколько многообещающих ниточек. Думаю, теперь очень своевременно будет привлечь к делу команды д'Аламбер-Бейвол. Если они не смогут решить эту проблему, то не сможет никто.
— Ужасно неприятно лишить обе пары части их медового месяца, — сказал Император, — но это действительно необходимо. Хоть Мози и напыщенный пустозвон, думаю, тут он прав. Эта проблема угрожает стабильности Империи — и если твои предчувствия верны, нужно разрешить ее как можно быстрее, во всяком случае, до того, как Эдна взойдет на Престол. Видит Бог, бедной девочке хватит проблем и без этой, не доставало ей только бунта.
Глава СИБ кивнул. После нескольких минут вполне безобидной болтовни на более приятные те-мы они расстались, и Зандер фон Вильменхорст отправился назад, в свою штаб-квартиру на Майами. Вернувшись в свой просторный кабинет, он набрал на интеркоме номер и вызвал свою дочь, первую помощницу.
— Хелена, организуй шифрованный звонок по скремблеру на ДеПлейн. Нам нужно обсудить кое-какие задания.
ГЛАВА 4
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ НА ДЕПЛЕЙНЕ
ДеПлейн — негостеприимная каменная глыба, вращающаяся вокруг желтой звезды на почтительном расстоянии. Некий недоброжелательно настроенный путешественник когда-то назвал ее шлаковой кучей Вселенной. Это был мир острых, зазубренных горных хребтов с одним маленьким, но бурным океаном, мир ужасных бурь, внезапно возникавших словно ниоткуда и служивших причиной чудовищных разрушений, после чего все затихало так же внезапно, как и началось. Этот компактный мир не знал землетрясений — все его составляющие давно уже уплотнились до предела.
Кроме того, здесь все двигалось чрезвычайно быстро. Из-за суперплотного состава ускорение свободного падения на планете в три раза превышало земное. Предметы весили в три раза больше их земных эквивалентов и падали со скоростью, поражавшей непосвященных.
Когда первые переселенцы прибыли сюда, они обнаружили, что здесь существует своя, исконная жизнь, приспособленная к суровым условиям. Здесь росли травы и злаки столь плотные, что ни один землянин не мог прожевать их; деревья не поддавались земному топору; животные двигались как невидимые молнии.
Люди прибыли на ДеПлейн в 2018 году, два года спустя после того, как деспотичный Коммунистический блок захватил Землю. Преимущественно выходцы из Франции и Северной Америки, они залетели сюда в поисках свободы и лучшей жизни. Если б они знали, какой ад ожидает их на поверхности этой планеты, они, наверное, предпочли бы продолжить поиск. Но у них возникли проблемы с кораблем, и они устали. Они решили рискнуть и остаться здесь. Они приземлились и начали колонизацию.
Большинство переселенцев умерло в течение первых трех месяцев. Когда предметы падают в три раза быстрей, чем обычно, такое понятие, как легкая травма, просто перестает существовать. Из-за повышенной гравитации люди при падении разбивались насмерть. Второй причиной были инфаркты: человеческое сердце просто не в состоянии в течение продолжительного времени гнать по телу кровь, преодолевая столь сильное сопротивление. Кроме того, существовала еще масса факторов, способствующих гибели колонистов — смещения костей, женщины, умирающие в родах, экзотические болезни и местная фауна. Из-за налетов хищников, для которых такие медлительные созданья представляли собой идеальную цель, население колонии сильно поредело.
Выжили очень крепкие ребята — самые сильные, самые быстрые и самые здоровые из числа прибывших. Они понимали, что застряли здесь навсегда: взлететь с поверхности этой планеты на корабле с неполадками — задача не из легких.
Второе поколение гораздо лучше справлялось с условиями ДеПлейна. Им уже передались гены, сумевшие приспособиться к необычным явлением планеты. К тому же им никогда не приходилось жить в атмосфере слабой гравитации, поэтому окружающий мир не казался им чрезмерно стремительным, хотя такая скорость пока еще утомляла их организм.
И с каждым последующим поколением выжившие становились немножко крепче, немножко быстрее, немножко сильнее. Шестьдесят два года прошло с момента прибытия первой группы поселенцев, и разведывательные корабли с Земли, вновь ставшей капиталистической под властью династии Козловых, вновь приземлились на ДеПлейне. В то время уже открыли много планет земного типа, поселенцам совсем необязательно оставаться в таких суровых условиях. Правительство даже предложило помочь деплейнианам в переселении на более подходящую для людей планету. Но, к их величайшему удивлению, деплейниане отказались. Их родители и прародители погибли ради того, чтобы они сумели выжить и гордиться своим домом. «ДеПлейниане, — хвастались они, — могут жить там, где другие умирают». Вот так и случилось, что они остались на планете, во всех имперских справочниках определяемой «к жизни мало пригодной».
Через некоторое время на планете начала развиваться промышленность. На ДеПлейне в большом количестве обнаружили тяжелые металлы и драгоценные камни, в которых нуждалось все человечество. Экспорт драгоценных металлов активно набирал темп. Население также в некотором роде являлось ценностью планеты. Повсюду в Галактике требовались деплейниане: благодаря своей исключительной реакции и невероятной физической силе они были незаменимы в качестве солдат, борцов, исследователей и телохранителей.
Вот откуда вела свой род семья д'Аламберов, и в частности Иветта д'Аламбер-Бейвол. При ее небольшом росте — 163 сантиметра — и, казалось бы, избыточном весе семьдесят килограммов в ее теле не было ни грамма дряблой плоти. Жизнь в мире с сильной гравитацией, и постоянные, чрезмерные для людей, физические нагрузки придали ее фигуре формы, лучше которых трудно отыскать во всей Галактике. Кроме того, Иветта и ее брат Жюль долгое время были лучшими воздушными гимнастами Цирка и выступали с сольными номерами, пока не покинули его два года назад для работы в СИБ. И эта пара стала лучшей командой агентов Службы.
В данный момент, впрочем, Иветту не занимали мысли о всевозможных заговорах, угрожавших Империи. Она сидела на одеяле, расстеленном на земле, и смотрела на своего мужа, с которым они поженились меньше месяца назад, Пайаса Бейвола. Как и она, Пайас был уроженцем мира с сильной гравитацией, но с другой планеты — Ньюфорест. Его телосложение ничем не отличалось от других жителей подобных миров. Пайас тоже являлся агентом Службы Имперской Безопасности. Но сейчас Иветта не замечала ничего, кроме колец рыжевато-каштановых волос Пайаса, завивающихся у него надо лбом, и его светло-голубых глаз, по-мальчишески загорающихся при виде ее.
Прошедшие с их прибытия на ДеПлейн несколько недель Иветта посвятила ознакомлению своего жениха с родной планетой. Сегодня она предложила устроить пикник в Bois Mercredi (Лес «Среда») в северной части поместья д'Аламберов. Пайас, веселый, как всегда, охотно согласился. В этом полушарии стояла поздняя осень; деплейнианские деревья, вместо того чтобы сбрасывать свои листья, вбирали их в ветви, накапливая энергию перед наступающей холодной зимой.
Они сидели на участке, поросшем редким лесом и расположенном на вершине холма. Отсюда хорошо просматривались владения герцога, простирающиеся дальше на юг. На севере поднимались величественные Бритвозубые горы, поражающие воображение, но неприступные. Пайас не отрывал глаз от раскинувшегося перед ним великолепного пейзажа и даже не замечал, что Иветта внимательно смотрит на него.
— Это так красиво, — тихо проговорил он. — Глядя на такое, хочется сочинять стихи.
— Так сочини.
— Ты будешь смеяться.
— Не буду, честное слово, — перекрестилась Иветта.
— Khorosho, — сказал Пайас, выпрямился и откашлялся. — Я назвал это стихотворение «Ода ДеПлейну».
Здесь горные пики так высоки, До самого неба доходят они, Как жадные пальцы поднятой руки — Те, что не свалились в давние дни.
Я здешним облакам пою хвалу. Причудливы они, как пятна на полу. В глуби Двойных озер мой тонет взгляд: Озера, как глаза, что чуть косят. Долина предо мной…
Но дальше ему продолжить не удалось, потому что Иветта, ухватившись за бока, каталась по одеялу в припадке истерического смеха. Пайас обиделся:
— Ты же обещала, что не станешь смеяться, — сказал он.
Иветта постаралась подавить приступ смеха и взять себя в руки.
— Я солгала, — ответила она наконец, вытирая рукой слезы с глаз. Но, увидев вытянутую физиономию Пайаса, не выдержала и засмеялась снова. — Дорогой, это же просто ужасно. Мне за всю мою жизнь не доводилось слышать худших стихов. Даже Жюль, и тот сочинял приличнее.
Пайас фыркнул.
— Мне говорили, что у меня душа истинного поэта.
— Тогда верни ее поэту поскорее, пока он не хватился. Думаю, тебе следует придерживаться того, что у тебя по-настоящему хорошо выходит.
— Что, например?
Вместо ответа Иветта обхватила руками шею мужа и притянула его голову к своему лицу. Поцелуй длился долго.
— Вот это, — сказала Иветта, когда они прервались, чтобы вдохнуть воздуха, — лучше сотни стихотворений.
— Приятно узнать, — ответил Пайас, покрывая сотнями коротких поцелуев ее лицо и шею, — что наконец-то я нашел свое место в жизни. Но очень жаль, что ты прервала мою декламацию именно тогда, когда я готовился перейти к эротической части.
— Боже! Я и не знала. Я ни за что не стала бы мешать тебе переходить к эротической части.
Но еще некоторое время Пайас не думал о поэзии, занятый ласками со своей женой.
Когда они потом улеглись на спины рядом Друг с другом, она внезапно спросила:
— О чем ты думаешь?
— А, так, — ответил он небрежно. — Думаю, как бы убить твоего брата Роберта, чтобы ты унаследовал титул герцогини ДеПлейнианской и все это стало бы нашим. Ничего особенного.
— Идиот! — она наклонилась и нежно поцеловала его в мочку уха. Потом вздохнула. — Мы провели здесь прекрасные недели, но боюсь, с отдыхом пора кончать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27