- Сядешь здесь.
- Я верю тебе, господин...
Однако, несмотря на заверение, бородач нервно дрожал, когда Микша, усадив его в машину, застегивал пояс.
Ротор протяжно завыл, и гелиорот поднялся в воздух. Незнакомец судорожно сжал пальцы на рукаве комбинезона метеоритолога, а его губы беззвучно шептали молитвы.
Поднявшись на триста метров, Микша увеличил скорость.
Темное пятно леса, покрывающего склон Шреницы, спряталось за горами. Машина мчалась над цветной мозаикой домов зоны отдыха, разбросанных среди садов и лесных парков. Там и тут блестели светлые прямоугольники плавательных бассейнов и посадочные площадки аэробусов.
Сразу за Еленьей Гурой вышли на радиошоссе восток-запад, и Стеф передал управление службе движения.
В воздухе было полно машин. То и дело проносились огромные сигары аэробусов и пузатые веретена колеоптеров. Однако бородача изумляли больше всего не они, а летящие параллельно гелиороту Микши другие легкие машины. Сквозь их прозрачные ветрозащитные купола, напоминающие мыльные пузыри, подвешенные под вращающимися дисками роторов, были видны силуэты людей... На щеках у незнакомца выступили красные пятна, а полуоткрытый рот и блестящие глаза попеременно выражали то изумление, то немое восхищение. Казалось, весь мир перестал для него существовать.
Так они пролетели больше ста километров. Из-за горизонта начали появляться вершины стреловидных домов Радова. Теперь они летели над шахматной доской коллектора промышленных плантаций водорослей и огромными фабриками синтеза пищевых продуктов, с их будто вырастающими из-под земли высокими и стройными, наподобие карандашей - башнями абсорбции.
Промышленное кольцо, доставляющее огромному городу пищу, воду и кислород, уступило место жилым корпусам. Блестевшие на солнце радужными бликами строения вздымались все выше и выше. Пересеченные многоярусными улицами и тротуарами, они постепенно поглощали пространство и, наконец, заполнили его по самый горизонт.
Незнакомец теперь уже не смотрел на воздушные машины, пролетающие вблизи, а широко раскрытыми глазами пожирал эту новую картину.
Вдруг он резко схватил руку астронома и, с беспокойством глядя ему в лицо, спросил:
- Я... я... не умер?
- Я думаю, ты... был без сознания. Некоторое время. Но это не страшно...
- Так, значит, я живой человек?
- Наверняка! - подтвердил Микша, раздумывая над тем, куда клонит незнакомец.
- А кто ты, господин?
- Я уже говорил. Метеоритолог. Как бы тебе это объяснить? Я собираю такие... осколки небесных тел. Упавших с неба на Землю.
- Мне, господин, трудно понять, чем ты занимаешься на небе... - после минутного молчания начал бородач. - Скажи мне, если это можно, где я? На Земле или тоже на небе?
Микша с трудом подавил улыбку.
- Пока что мы... в воздухе! Но скоро спустимся на Землю.
- А это город?
- Город.
Лицо незнакомца расцвело.
- А это город... это город... о котором святой Иоанн Евангелист...
- Да! Да! - Микша не хотел продолжать разговор, потому что машина уже вышла на окружной путь и сигнальная лампочка показывала, что начинается посадка.
Под ними распростерлось огромное здание с блестящим посадочным эллипсом на крыше.
Незнакомец в каком-то радостном возбуждении принялся нараспев декламировать:
- "И вознес меня на великую и высокую гору и показал мне великий город, святой Иерусалим. Он имеет славу божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному; он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот, и на них двенадцать ангелов; стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу, а двенадцать ворот - двенадцать жемчужин; каждые ворота были из одной жемчужины; храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его..."
2
- Стеф!
Он очнулся. Пред ним стояла Кама Дарецкая, уже в плаще, готовая идти.
- Кажется, я заснул... - неуверенно пробормотал Микша и оглянулся. Сколько сейчас?
- Около часа.
- Невероятно! - удивился он. - Стало быть, я спал почти четыре часа?
Девушка улыбнулась.
- Ты ждешь меня?
- Да. Я здорово устал. Просто не знаю, как уснул.
- Мог хотя бы сказать, что ждешь. Если б я тебя не заметила...
- ...то я спал бы в этом кресле до утра, - докончил он, вставая.
Они вышли на улицу. Ночь была холодной. Улица, днем и вечером кипевшая жизнью, сейчас, во время четырехчасового периода ночного отдыха, была почти совершенно пуста. Погасли разноцветные огни, только стены домов, излучающие зеленоватый свет, казалось, имитировали предвечерний сумрак.
Они спустились с главного тротуара на бульвар. Тут было еще темней: аллея тенистых тополей, бегущая по краю бульвара, отгораживала его от огней города. Только в черном зеркале Одры отражались освещенные желтоватым светом нижние этажи высотных зданий на противоположном берегу.
Несколько минут шли молча. Кама заговорила первой:
- Ну, отыскался твой метеорит?
- Нет. Как в воду канул. Ни следа... Словно его вообще не было.
- Он мог испариться...
- Нет, не мог. Замеры, сделанные перед самым падением, когда он был на высоте около трехсот метров, показали, что метеорит имел диаметр около трех метров. Гигант. Разве что замеры были ошибочными...
- Возможно.
- И все равно должен быть какой-то след, - задумался метеоритолог. Правда, с этим объектом были хлопоты с самого начала. Из предварительных вычислений получалось, что его траектория пересечется с поверхностью Земли в районе Северной Атлантики. Однако это было лишь начало. Потом пришли поправочные данные, а за ними следующие, так что точка предполагаемого падения все больше перемещалась на восток. Получалось, что метеорит вместо того, чтобы увеличить, уменьшил скорость. Но это была, пожалуй, ошибка в вычислениях. Впрочем, раздумывать было некогда. Последние данные, которые я получил за две с небольшим минуты до столкновения болида с Землей, говорили, что вероятнее всего точка эта будет находиться в районе Карконоши, а стало быть... в моем секторе. Конечно, о том, чтобы успеть добраться туда раньше метеорита, нечего было и думать. Тогда я связался с обсерваторией на Снежке, чтобы хоть на экране наблюдать явление. Однако оказалось, что плотный туман делает оптические наблюдения невозможными. На то, чтобы разогнать тучи, уже не хватало времени. Пришлось ограничиться радаром и инфракрасными лучами.
- И диаметр метеорита тоже определили так?
- Да. Но результаты наблюдений и замеров оказались на удивление скупыми. Никаких световых или термических эффектов. На пленках нет и следа инфракрасного излучения. Сравнительно больше информации дали радарные замеры. Скорость метеорита упала на последних десятках километров почти до нуля. Что еще удивительней, некоторые данные указывают на горизонтальные перемещения. К сожалению, пункт падения находился за пределами поля видимости станции на Снежке, так что его удалось локализовать только с точностью до трех километров. Но, наверно, и это неточно. Вдобавок ко всему сразу после падения разразилась адская гроза и еще больше затруднила поиски. Если бы этот бородач мог хоть приблизительно указать место падения.
- К сожалению, вынуждена тебя огорчить: он не видел твоего метеорита.
- Ты уверена? Но ведь он говорил об огне...
- Я провела специальные фантовизионные испытания. Никакой реакции связи. Он никогда не видел падения какого-либо болида. Со всей этой историей у него нет ничего общего.
- Значит, опять все сначала... - вздохнул Микша. - А я рассчитывал...
Она подала ему руку.
- Не знаю, откуда ты выкопал этого типа, но я тебе благодарна за то, что ты привез его ко мне. Это действительно необычайный случай галлюционального комплекса.
- Я нашел его в лесу. В Карконошах. Я же говорил...
- Ну да. Однако дело в том, что мы до сих пор ничего о нем не знаем. Персонкод он потерял... где-нибудь в лесу. Но для того чтобы отыскать его сигнал, надо знать, кто этот человек.
- Словом, порочный круг!
- Сегодня утром анализатор из СЛБ снял с него персограмму. Данные мы выслали в Глобинф. Завтра должен прийти ответ.
- Наделал я вам хлопот.
- Не в хлопотах дело. Идентификация - вопрос скорее чисто формальный, и если бы дело сводилось только к этому, можно было бы твоего бородача передать ближайшему управлению СЛБ. Однако это настолько любопытный случай, что мы хотим обязательно задержать незнакомца в институте. Завтра из Варшавы прилетает Гарда.
- Сами не справитесь? Отберут его у тебя!
- Ты не знаешь Гарды, - возразила Кама. - Я проходила у него практику. Четыре года - немалый срок! Это он сделал из меня специалиста. После института я, честно говоря, даже мыслить самостоятельно не умела...
- И в чем же он должен тебе помочь?
- Я хочу, чтобы Гарда сказал, в чем моя ошибка.
- Твоя ошибка?! Не понимаю! - удивленно поднял брови Стеф.
- У меня складывается впечатление, что мы имеем дело с феноменом. Результаты наших работ могут заставить нас пересмотреть все, на чем зиждется физиология основ памяти. Правда, это звучит не очень правдоподобно, поэтому я и думаю, что где-то допускаю ошибку. Но где? В этом я разобраться не могу!
Кама подошла к самому берегу и загляделась на темную воду реки.
- Феномен, - немного помолчав, заговорил Микша. - Ты имеешь в виду его выдумки? А раньше такие вещи случались?
- Галлюцинации - явления вторичные. Суть-то в том, что результаты исследований заставляют думать, что... как бы это сказать... что он почти... первобытный. Как с точки зрения физиологии, так и психики.
- Первобытный? В каком смысле? Правда, его поведение и внешность... Я думал, это актер, который под влиянием шока...
- Нет, он не актер. В этом я убеждена. Ты видел его кожу, зубы, волосы?.. Все выглядит так, будто он долгие годы жил вне цивилизованного мира, был лишен самых элементарных медицинских и косметических средств... Но дело не только в его внешнем виде. Он совершенно не умеет пользоваться санитарными устройствами. Его всему приходится учить. Началось с ванны. Он не хотел раздеваться донага. А грязный был - ужасно.
- А ты не думаешь, что это просто психически больной, долгое время, может быть несколько лет, скрывавшийся в закрытых для туризма участках заповедника? Может, ему казалось, что он отшельник?
- Думали мы и об этом, но самые тщательные исследования не подтверждают этого. Я провела ряд тестов и зондажей. Дело именно в том, что...
Кама не докончила. Под телефонным браслетом, который она носила на запястье левой руки, почувствовала легкий укол. Привычным движением поднесла к уху руку.
"Ноль, ноль, ноль, слушаю", - мысленно произнесла она пароль связи и тотчас услышала голос дежурного автомата:
- Пациент проснулся. Он неспокоен. Вышел в коридор. Прошу дальнейших инструкций.
"Передавайте информацию о его местонахождении", - мысленно сказала Кама. Потом взглянула на Стефа.
- Придется возвращаться. Звонили из института. Наш гость вышел на прогулку. До свидания.
Она подала ему руку и пошла, все ускоряя шаг.
Он догнал ее.
- Я пойду с тобой.
- Лучше не надо. Я хочу, чтобы он снова лег в постель. Ему необходим сон.
- Снотворного ему не даешь?
- Пока нет. А теперь прости, пришло сообщение, что он поднимается по лестнице на второй этаж. Правда, автоматы получили инструкцию следить за ним, не вмешиваясь в его действия.
- А ты не можешь с ним связаться?
- Не хочу его беспокоить. Загляни ко мне завтра вечером или позвони. Если тебя все это интересует...
- Утром позвоню.
- Завтра я хочу провести дополнительные тесты. Пополудни прилетает Гарда, и мы, видимо, проговорим до вечера.
3
- Не согласен! Состояние, в котором находится этот человек, не похоже на психоз. Характер кривой "альфа-37" вовсе не говорит о дементуальном смещении точки равновесия.
Кама подняла голову, склоненную над графиками, и откинула рукой упавшую на лоб прядь светло-рыжих волос. Сидящий напротив диагнометрист Ром Балич недоверчиво пожал плечами.
- И, однако, в его поведении налицо все признаки парафренического галлюциативного комплекса. Совершенно очевидно, что это парамнезия.
- Иначе не объяснишь... Но это чрезвычайно редкий случай. Не помню, чтобы я когда-либо слышала о чем-нибудь подобном. Никаких функциональных аномалий в ретикулярной системе. Кривая Петрова абсолютно правильная. Лучшей и желать нельзя.
Концептолог Гарда поднялся с кресла и подошел к столу. Некоторое время просматривал пленку. Наконец нашел то, что искал.
- Рефлекс Симонса-Калиского тоже совершенно нормален, - кивнул он Каме. - Ну, а как прошли испытания?
- В принципе обнадеживающе. Правда, показатель интеллекта ниже среднего, но это еще ни о чем не говорит. Связи правильные. "Свежая память", можно сказать, изумительная. Я не обнаружила никаких нарушений.
- Кама готова утверждать, что этот тип - образец психического здоровья, - ядовито заметил Балич. - Как можно говорить об изумительной памяти человека, не помнящего даже, кто он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14