Уедали решительно все. Малыши, разумеется, еще раньше разъехались, а я остался потому, что мне нездоровилось. Мне было грустно. Юности нужно общество, счастье, праздник. И в этот день его действительно все имели, кроме меня. Около двенадцати часов ночи я оказался в большом двухсветном концертном зале нашей школы. В большие окна ярко светила луна, и в зале был тот особенный жемчужный полусвет, который может создавать одна только луна. На стенках темнели портреты великих композиторов прошлого, и те из них, на которые падали лучи луны, казались живыми.
Я открыл большой концертный рояль и стал играть так же, как сегодня, бессмертную Лунную сонату.
Вот тогда, играя, я понял, что человеческая жизнь вся в стремлении, в борьбе, и только тот может быть счастлив, кто с самого начала жизни пошел по верной дороге, честно служил своей идее. В те времена было всеобщее увлечение космосом, все мечтали о полетах, и в эту ночь я также решил стать космонавтом. И вот уже через неделю я не сходил с лыж, коньков; помногу плавал в бассейне и беспрерывно учил математику, физику, астрономию. Кончилось это тем, что меня вызвали в Совет преподавателей и спросили – в чем дело?
Я ответил:
– Хочу быть достоин Бетховена по духу.
Меня сначала не поняли. Я очень путано объяснил, что человечество завоевывает космос и что я должен стать космонавтом. В конце концов меня поняли и перевели в политехническую школу. Ну, дальше все обыкновенно. Учился.
– Расскажите же нам о ваших полетах, – взволнованно попросила Горда.
– Да, да, расскажите, – поддержали ее.
– Ну что ж, – согласился Виктор, – расскажу… Не стоит говорить о том, что было в школе, достаточно заметить, что мне пришлось провести только в сурдокамерах в общем более месяца. И вот однажды мне на грудь прикрепили золотой луч в бриллиантовом Млечном пути. Я стал космонавтом. Учение, пробные полеты на земных ракетах – все было позади. Я был зачислен в экипаж ракеты «Луна 13».
Вместе с друзьями, такими же как я космонавтами, я целые дни проводил на ракете, проверяя каждую деталь машины. И вот вылет. Темная южная ночь. На ракетодроме вспыхивают тысячи огней, теперь видно, что на старте в километре друг от друга стоят десятки ракет, они тоже должны лететь вместе с нами, вернее, они будут вылетать через каждые два с половиной часа. Все ракеты, кроме первой и последней, необитаемы – это грузовые ракеты. Но я сбиваюсь на детали. Я ведь хочу рассказать совсем о другом.
Человек всегда счастлив, когда встанет на собственную дорогу. Так было всегда: человек радовался и волновался, садясь на коня, становясь у штурвала судна, к рычагам паровоза или берясь за руль машины.
Но многим не удавалось оказаться в кресле космического корабля и почувствовать, что он не только человек Земли, но и космоса. Поэтому у меня не было страха в душе, были только радость и гордое сознание, что я добился цели. Экипаж ракеты состоял из пяти человек. На взлете каждый из нас полулежал в своем кресле, мы могли разговаривать друг с другом, выполнял свои обязанности. Фактически, конечно, все делали телеметрические станции Земли – мы могли вмешиваться в управление полетом только в аварийных случаях, да еще в момент прилунения командир корабля брал на себя посадку ракеты. Он решал, куда посадить ракету. А мы пока были обязаны только сообщать о своем самочувствии. Все остальное делала аппаратура. По совету с Земли на втором часу полета мы позавтракали.
Не обошлось при этом без курьезов. Из питательного наконечника вылилось несколько капель молока, и сейчас же в воздухе повисли беленькие шарики. Поймать их снова оказалось очень трудно. Но постепенно мы полностью освоились со своим положением, и я моту утверждать, что лучший отдых для человека-это состояние невесомости. Нужно только быть внимательным.
К концу десятого часа движения размеры Луны стали очень быстро расти. Появилось ощущение скорости, подобно тому, как это появляется у всех при приземлении самолета или ракетоплана. Весь экран заняла поверхность Луны, и детали с каждой секундой становятся ясней, увеличиваясь в размерах. Момент поворота ракеты основанием вниз мною был пропущен. Экран показывал нижнюю часть ракеты и струи огня, летящие вниз, в другом экране виднелись зазубренные вершины какого-то кратера. Командир, однако, момента поворота не пропустил – это очень важно в нашем деле.
Он принял управление в свои руки и придал спуску ракеты спиралеобразную форму. Выведя ракету к запланированному месту, командир уменьшил расход топлива и плавно прилунил ракету на ровной площадке.
Вот здесь и началась настоящая работа.
Ракета превратилась в командный телеметрический пункт, и мы начали принимать и сажать около себя грузовые ракеты. С Земли это сделать очень трудно. Командный пункт имел особое помещение, оборудованное всем необходимым. Теперь на том месте, где мы прилунились, возник целый лунный город.
С самого начала я обязался рассказывать о своих чувствах, но сейчас я убеждаюсь в том, что это всего труднее сделать.
На Луне появилась небольшая сила тяжести, но нам не нравилась уже и эта связанность Как видите, человек может привыкнуть ко всему. Наша ракета стояла на твердом грунте, который был похож на лаву. А некоторые из грузовых ракет ушли на треть и даже на половину корпуса в пылевидную массу. Теперь-то вы знаете, что эта пыль – своеобразная атмосфера Луны, пропитанная газами, и среди пылинок есть даже пары воды. Вездесущая жизнь приспособилась и к этим условиям. Первым, кто в этом убедился, был телеметрист Петр Иванович Сорокин.
Одевшись в скафандры и опустившись в лифте на поверхность Луны, мы почувствовали себя довольно неуютно. Наши костюмы в сущности представляли собой целые фабрики: в них вмонтированы и терморегуляторы, и газоаппаратура, и радиохозяйство. На земле в таком сооружении просто невозможно существовать, даже на Луне двигаться было не очень легко, хотя все романисты прошлого утверждали обратное. Термометры, вмонтированные в шлем фонари, утверждали, что температура на Луне – минус сто градусов по Цельсию. Внутри костюма поддерживалась температура плюс 17 градусов. Великолепная штука – полупроводники!
Света было достаточно, нам светила красавица Земля, да, кроме того, мы включили лампы холодного света на всех ракетах.
Двигаясь осторожно, мы потихоньку шли к ближайшей ракете. Постепенно мы все более и более погружались в пыль, пока не оказались в ней по бедра. При этом наблюдалось странное явление: с каждым шагом, разрывавшим пыль, наружная температура повышалась на 30–40 градусов и затем снова падала. Нас это испугало. Сразу возникла мысль о неисправности костюмов. Первым это заметил Петр.
– Послушай, – оказал он, – у тебя наружная атмосфера меняется?
– Да, что за черт!?
Мы остановились и непонимающе смотрели друг на друга. Когда мы остановились, температура также «остановилась» на 120 градусах.
– Отлично, – оказал Петр, – я пойду вперед, а ты стой и смотри, что будет.
Я согласился.
– Колеблется… – закричал Петр, нелепо взмахнул руками и… опрокинулся навзничь, провалившись в пыль. Поднялось целое облако, и тут же пыль ушла вниз. Петра не было видно. Только в наушниках орал его голос:
– Витя, помогай! Провалился. Я – тут.
Я бросился вперед, зашел в пыль по пояс, наткнулся на шлем Петра и потянул его. С трудом мы выбрались на поверхность.
Виктор замолчал, задумался.
– Рассказывайте, рассказывайте, – воскликнула Герда, – это очень интересно!
– Так вот, Луна оказалась сложенной из рыхлого материала. За те миллионы лет, что она существовала, атмосфера ею была потеряна, а поверхностный слой пород метеоритами превращен в пыль. Но Луна – не мертвое тело, она все время выделяет тепло, газы и даже воду. Толстый слой пыли почти не теплопроводен, и он способен надолго удерживать в себе выделяющиеся газы. В глубине песчаных масс существовали микроорганизмы, а среди них водоросли. С течением времени они эволюционировали и превратились в древовидные корневые системы. В определенное время, когда не слишком холодно или жарко на поверхности, они выдвигают из пыли отростки, те быстро зеленеют и жадно поглощают солнечный свет. С изменением температуры в неблагоприятную сторону отростки уходят вниз, кстати, они имеют телескопическое строение. Естественно, в этих условиях появились и животные организмы, основой их пищи, как и на земле, служат растения. Среди животных появились и хищники. Интересно отметить, что этот пыльный мир имеет свою структуру. В холодное время вода, поднимаясь наверх, замерзает в определенном слое, образуя как бы ледяные облака, а когда становится теплее, часть воды, более холодная, опускается вниз, а часть испаряется, но уйти ей с Луны не удается; там, где она прорывается наверх, ее ждут кристаллы с удивительными свойствами – иногда они совершенно прозрачны и ярко блестят на солнце, отражая свет, а иногда становятся темными, и флюоресцируют, принимая самую разную окраску, но с преобладанием синих и фиолетовых тонов. Что это такое растение или животное-наука не установила и до сих пор. На земле ничего подобного нет, впрочем, сейчас утверждают, что это кристаллический вирус.
– А какого они размера? – опросил кто-то.
– До метра в поперечнике; обычно они располагаются именно вдоль разломов лунной коры. Все эти вещи открыты совсем недавно, так как раньше пребывание ракет на Луне измерялось часами, и люди в основном были заняты подготовкой к отлету, фотографированием и сбором материала.
Наша экспедиция была первой, в которой люди жили на Луне более одного месяца. Постепенно между ракетами проложили легкие рельсовые пути, ракеты разгрузили, построили соответствующие убежища, склады. Начали строительство шахт – надежных постоянных жилищ. Каждый из нас должен был уметь выполнять работы за десяток специалистов. Вот почему космонавт – это человек множества профессий.
Во все это время я не думал ни о чем земном. Работали по 16–18 часов в сутки. Земля приходила ко мне только во сне, вот тогда я погружался в ее сверкающую воду и плавал, плавал между зелеными островами, на которых… на которых… – рассказчик замялся.
– Ну, что ж там было, на этих островах? – нетерпеливо опросила Герда.
– Там было все, что жило, как мечта, где-то в самой глубине моего подсознания, – ответил Виктор.
– А что же конкретно вы хотели? – не унималась Герда.
– Вот этого я не могу сформулировать и сейчас, – мягко ответил Виктор. – Через месяц мы получили приказ о возвращении.
Все было почти так, как в первый раз, но только в командную кабину пришлось сесть мне – наш командир заболел какой-то неизвестной болезнью, видимо, в этом виноваты микробы Луны. Полет прошел благополучно; приземляться гораздо легче, чем прилуняться, так как посадкой командуют земные телеметрические станции.
Герда задумчиво смотрела на рассказчика…
«Что… кого он видел на приснившихся ему островах?..»
Глава седьмая
ПОСЛЕ ШТОРМА
Павел и Таня так измучились, что проспали до вечера. Босиком, еле прикрытые остатками одежды, они направились к коттеджам, вернее к тому месту, где они были до шторма. Таня, шлепая босыми ногами по оставшимся лужицам воды, говорила:
– В общем-то наш плот прошел замечательную проверку. Он оказался неуязвимым даже для такого урагана.
– Не очень-то неуязвимым, – ответил Павел. – Вы видите?
Вокруг было пустынно. Вскоре выяснилось, что не только коттеджи, элеватор, подсобные помещения, но и шлюзовые ворота исчезли: они были вырваны вместе с полимером, в который были вделаны. Плот был как будто промыт и очищен громадной стальной щеткой. Но к радости Тани и Павла, многие деревца уцелели, их не вырвало из искусственного грунта, а только прижало к нему. Им необходимо было лишь время, чтобы подняться и укрепиться. Они могли расти.
Не оправдала себя и облицовка бортов плота. Все борта оказались как бы изгрызенными. Но в целом можно было признать, что плот выдержал шторм.
В одном месте плота Таня и Павел обнаружили огромного тунца. Бедняга был заброшен почти на середину острова. Встречалось множество летучих рыб. Во время осмотра острова они наткнулись на какой-то круглый полумягкий предмет.
– Это кокосовый орех, – сказал Павел. – Ну, что ж, пусть сама природа заселяет наш остров. Это ж отлично, – и Павел помог ореху утвердиться на новом месте…
Вскоре к острову подошли оба атомохода-буксировщика. Начальник экспедиции немедленно направил Павла и Таню к врачу.
К концу дня собрали совещание, на котором было решено продолжать буксировку к месту постановки на якорь и там провести все вспомогательные работы.
Но теперь остров буксировался без людей.
После возобновления плавания в одном из обширных салонов атомохода «Полярная звезда» собралось расширенное совещание. На него прибыл профессор Поллинг, инженер-химик института новых полимеров из Сибири Наташа Эрастова, инженер по морским сооружениям Ван Донг из Джакарты, директор института акклиматизации растений Джу Шу-пин из Циндао, инженер-судостроитель Питер Блок из Владивостока и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я открыл большой концертный рояль и стал играть так же, как сегодня, бессмертную Лунную сонату.
Вот тогда, играя, я понял, что человеческая жизнь вся в стремлении, в борьбе, и только тот может быть счастлив, кто с самого начала жизни пошел по верной дороге, честно служил своей идее. В те времена было всеобщее увлечение космосом, все мечтали о полетах, и в эту ночь я также решил стать космонавтом. И вот уже через неделю я не сходил с лыж, коньков; помногу плавал в бассейне и беспрерывно учил математику, физику, астрономию. Кончилось это тем, что меня вызвали в Совет преподавателей и спросили – в чем дело?
Я ответил:
– Хочу быть достоин Бетховена по духу.
Меня сначала не поняли. Я очень путано объяснил, что человечество завоевывает космос и что я должен стать космонавтом. В конце концов меня поняли и перевели в политехническую школу. Ну, дальше все обыкновенно. Учился.
– Расскажите же нам о ваших полетах, – взволнованно попросила Горда.
– Да, да, расскажите, – поддержали ее.
– Ну что ж, – согласился Виктор, – расскажу… Не стоит говорить о том, что было в школе, достаточно заметить, что мне пришлось провести только в сурдокамерах в общем более месяца. И вот однажды мне на грудь прикрепили золотой луч в бриллиантовом Млечном пути. Я стал космонавтом. Учение, пробные полеты на земных ракетах – все было позади. Я был зачислен в экипаж ракеты «Луна 13».
Вместе с друзьями, такими же как я космонавтами, я целые дни проводил на ракете, проверяя каждую деталь машины. И вот вылет. Темная южная ночь. На ракетодроме вспыхивают тысячи огней, теперь видно, что на старте в километре друг от друга стоят десятки ракет, они тоже должны лететь вместе с нами, вернее, они будут вылетать через каждые два с половиной часа. Все ракеты, кроме первой и последней, необитаемы – это грузовые ракеты. Но я сбиваюсь на детали. Я ведь хочу рассказать совсем о другом.
Человек всегда счастлив, когда встанет на собственную дорогу. Так было всегда: человек радовался и волновался, садясь на коня, становясь у штурвала судна, к рычагам паровоза или берясь за руль машины.
Но многим не удавалось оказаться в кресле космического корабля и почувствовать, что он не только человек Земли, но и космоса. Поэтому у меня не было страха в душе, были только радость и гордое сознание, что я добился цели. Экипаж ракеты состоял из пяти человек. На взлете каждый из нас полулежал в своем кресле, мы могли разговаривать друг с другом, выполнял свои обязанности. Фактически, конечно, все делали телеметрические станции Земли – мы могли вмешиваться в управление полетом только в аварийных случаях, да еще в момент прилунения командир корабля брал на себя посадку ракеты. Он решал, куда посадить ракету. А мы пока были обязаны только сообщать о своем самочувствии. Все остальное делала аппаратура. По совету с Земли на втором часу полета мы позавтракали.
Не обошлось при этом без курьезов. Из питательного наконечника вылилось несколько капель молока, и сейчас же в воздухе повисли беленькие шарики. Поймать их снова оказалось очень трудно. Но постепенно мы полностью освоились со своим положением, и я моту утверждать, что лучший отдых для человека-это состояние невесомости. Нужно только быть внимательным.
К концу десятого часа движения размеры Луны стали очень быстро расти. Появилось ощущение скорости, подобно тому, как это появляется у всех при приземлении самолета или ракетоплана. Весь экран заняла поверхность Луны, и детали с каждой секундой становятся ясней, увеличиваясь в размерах. Момент поворота ракеты основанием вниз мною был пропущен. Экран показывал нижнюю часть ракеты и струи огня, летящие вниз, в другом экране виднелись зазубренные вершины какого-то кратера. Командир, однако, момента поворота не пропустил – это очень важно в нашем деле.
Он принял управление в свои руки и придал спуску ракеты спиралеобразную форму. Выведя ракету к запланированному месту, командир уменьшил расход топлива и плавно прилунил ракету на ровной площадке.
Вот здесь и началась настоящая работа.
Ракета превратилась в командный телеметрический пункт, и мы начали принимать и сажать около себя грузовые ракеты. С Земли это сделать очень трудно. Командный пункт имел особое помещение, оборудованное всем необходимым. Теперь на том месте, где мы прилунились, возник целый лунный город.
С самого начала я обязался рассказывать о своих чувствах, но сейчас я убеждаюсь в том, что это всего труднее сделать.
На Луне появилась небольшая сила тяжести, но нам не нравилась уже и эта связанность Как видите, человек может привыкнуть ко всему. Наша ракета стояла на твердом грунте, который был похож на лаву. А некоторые из грузовых ракет ушли на треть и даже на половину корпуса в пылевидную массу. Теперь-то вы знаете, что эта пыль – своеобразная атмосфера Луны, пропитанная газами, и среди пылинок есть даже пары воды. Вездесущая жизнь приспособилась и к этим условиям. Первым, кто в этом убедился, был телеметрист Петр Иванович Сорокин.
Одевшись в скафандры и опустившись в лифте на поверхность Луны, мы почувствовали себя довольно неуютно. Наши костюмы в сущности представляли собой целые фабрики: в них вмонтированы и терморегуляторы, и газоаппаратура, и радиохозяйство. На земле в таком сооружении просто невозможно существовать, даже на Луне двигаться было не очень легко, хотя все романисты прошлого утверждали обратное. Термометры, вмонтированные в шлем фонари, утверждали, что температура на Луне – минус сто градусов по Цельсию. Внутри костюма поддерживалась температура плюс 17 градусов. Великолепная штука – полупроводники!
Света было достаточно, нам светила красавица Земля, да, кроме того, мы включили лампы холодного света на всех ракетах.
Двигаясь осторожно, мы потихоньку шли к ближайшей ракете. Постепенно мы все более и более погружались в пыль, пока не оказались в ней по бедра. При этом наблюдалось странное явление: с каждым шагом, разрывавшим пыль, наружная температура повышалась на 30–40 градусов и затем снова падала. Нас это испугало. Сразу возникла мысль о неисправности костюмов. Первым это заметил Петр.
– Послушай, – оказал он, – у тебя наружная атмосфера меняется?
– Да, что за черт!?
Мы остановились и непонимающе смотрели друг на друга. Когда мы остановились, температура также «остановилась» на 120 градусах.
– Отлично, – оказал Петр, – я пойду вперед, а ты стой и смотри, что будет.
Я согласился.
– Колеблется… – закричал Петр, нелепо взмахнул руками и… опрокинулся навзничь, провалившись в пыль. Поднялось целое облако, и тут же пыль ушла вниз. Петра не было видно. Только в наушниках орал его голос:
– Витя, помогай! Провалился. Я – тут.
Я бросился вперед, зашел в пыль по пояс, наткнулся на шлем Петра и потянул его. С трудом мы выбрались на поверхность.
Виктор замолчал, задумался.
– Рассказывайте, рассказывайте, – воскликнула Герда, – это очень интересно!
– Так вот, Луна оказалась сложенной из рыхлого материала. За те миллионы лет, что она существовала, атмосфера ею была потеряна, а поверхностный слой пород метеоритами превращен в пыль. Но Луна – не мертвое тело, она все время выделяет тепло, газы и даже воду. Толстый слой пыли почти не теплопроводен, и он способен надолго удерживать в себе выделяющиеся газы. В глубине песчаных масс существовали микроорганизмы, а среди них водоросли. С течением времени они эволюционировали и превратились в древовидные корневые системы. В определенное время, когда не слишком холодно или жарко на поверхности, они выдвигают из пыли отростки, те быстро зеленеют и жадно поглощают солнечный свет. С изменением температуры в неблагоприятную сторону отростки уходят вниз, кстати, они имеют телескопическое строение. Естественно, в этих условиях появились и животные организмы, основой их пищи, как и на земле, служат растения. Среди животных появились и хищники. Интересно отметить, что этот пыльный мир имеет свою структуру. В холодное время вода, поднимаясь наверх, замерзает в определенном слое, образуя как бы ледяные облака, а когда становится теплее, часть воды, более холодная, опускается вниз, а часть испаряется, но уйти ей с Луны не удается; там, где она прорывается наверх, ее ждут кристаллы с удивительными свойствами – иногда они совершенно прозрачны и ярко блестят на солнце, отражая свет, а иногда становятся темными, и флюоресцируют, принимая самую разную окраску, но с преобладанием синих и фиолетовых тонов. Что это такое растение или животное-наука не установила и до сих пор. На земле ничего подобного нет, впрочем, сейчас утверждают, что это кристаллический вирус.
– А какого они размера? – опросил кто-то.
– До метра в поперечнике; обычно они располагаются именно вдоль разломов лунной коры. Все эти вещи открыты совсем недавно, так как раньше пребывание ракет на Луне измерялось часами, и люди в основном были заняты подготовкой к отлету, фотографированием и сбором материала.
Наша экспедиция была первой, в которой люди жили на Луне более одного месяца. Постепенно между ракетами проложили легкие рельсовые пути, ракеты разгрузили, построили соответствующие убежища, склады. Начали строительство шахт – надежных постоянных жилищ. Каждый из нас должен был уметь выполнять работы за десяток специалистов. Вот почему космонавт – это человек множества профессий.
Во все это время я не думал ни о чем земном. Работали по 16–18 часов в сутки. Земля приходила ко мне только во сне, вот тогда я погружался в ее сверкающую воду и плавал, плавал между зелеными островами, на которых… на которых… – рассказчик замялся.
– Ну, что ж там было, на этих островах? – нетерпеливо опросила Герда.
– Там было все, что жило, как мечта, где-то в самой глубине моего подсознания, – ответил Виктор.
– А что же конкретно вы хотели? – не унималась Герда.
– Вот этого я не могу сформулировать и сейчас, – мягко ответил Виктор. – Через месяц мы получили приказ о возвращении.
Все было почти так, как в первый раз, но только в командную кабину пришлось сесть мне – наш командир заболел какой-то неизвестной болезнью, видимо, в этом виноваты микробы Луны. Полет прошел благополучно; приземляться гораздо легче, чем прилуняться, так как посадкой командуют земные телеметрические станции.
Герда задумчиво смотрела на рассказчика…
«Что… кого он видел на приснившихся ему островах?..»
Глава седьмая
ПОСЛЕ ШТОРМА
Павел и Таня так измучились, что проспали до вечера. Босиком, еле прикрытые остатками одежды, они направились к коттеджам, вернее к тому месту, где они были до шторма. Таня, шлепая босыми ногами по оставшимся лужицам воды, говорила:
– В общем-то наш плот прошел замечательную проверку. Он оказался неуязвимым даже для такого урагана.
– Не очень-то неуязвимым, – ответил Павел. – Вы видите?
Вокруг было пустынно. Вскоре выяснилось, что не только коттеджи, элеватор, подсобные помещения, но и шлюзовые ворота исчезли: они были вырваны вместе с полимером, в который были вделаны. Плот был как будто промыт и очищен громадной стальной щеткой. Но к радости Тани и Павла, многие деревца уцелели, их не вырвало из искусственного грунта, а только прижало к нему. Им необходимо было лишь время, чтобы подняться и укрепиться. Они могли расти.
Не оправдала себя и облицовка бортов плота. Все борта оказались как бы изгрызенными. Но в целом можно было признать, что плот выдержал шторм.
В одном месте плота Таня и Павел обнаружили огромного тунца. Бедняга был заброшен почти на середину острова. Встречалось множество летучих рыб. Во время осмотра острова они наткнулись на какой-то круглый полумягкий предмет.
– Это кокосовый орех, – сказал Павел. – Ну, что ж, пусть сама природа заселяет наш остров. Это ж отлично, – и Павел помог ореху утвердиться на новом месте…
Вскоре к острову подошли оба атомохода-буксировщика. Начальник экспедиции немедленно направил Павла и Таню к врачу.
К концу дня собрали совещание, на котором было решено продолжать буксировку к месту постановки на якорь и там провести все вспомогательные работы.
Но теперь остров буксировался без людей.
После возобновления плавания в одном из обширных салонов атомохода «Полярная звезда» собралось расширенное совещание. На него прибыл профессор Поллинг, инженер-химик института новых полимеров из Сибири Наташа Эрастова, инженер по морским сооружениям Ван Донг из Джакарты, директор института акклиматизации растений Джу Шу-пин из Циндао, инженер-судостроитель Питер Блок из Владивостока и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32