Ну, на что это похоже? Мне рисунки на их повязках напоминают низку колбасок, которую рубит большой нож мясника.
Хаффнер даже захихикал.
Совсем молоденькая девушка из охраны, одетая в огромную кожаную куртку с пластмассовой молнией и черные брюки, с большой эмоциональностью, презрительно сказала Хаффнеру:
– Мы, женщины Фронта свободы, обучены сражаться рядом с мужчинами.
Вышиванием не занимаемся.
Хаулэнд почувствовал, как Элен сжала его руку. Он посмотрел на нее.
На ее лице застыл ужас, охвативший не только ее, женщину, а и всех троих мужчин. Но, помимо ужаса, лицо Элен Чейз выражало крайнее замешательство и полную растерянность – она не проронила ни единого слова с тех пор, как Варнер забрал их всех из каюты Рэндолфа.
И только сейчас она медленно проговорила:
– Фронт свободы. Терри мне рассказывал о нем. Это грабители. А картинка на их нарукавных повязках изображает цепь, перерубаемую топором.
Один из стражников-мужчин повернулся к Элен с рассерженным видом. На его мужественном, крепком лице с темными рубцами не было и намека на то, что он видит в Элен женщину. Он резко сказал:
– Цепи рабства, разбиваемые двуглавым топором свободы. И еще мы не любим, когда нас называют грабителями.
– Ну, так в самом деле, – решил уточнить Рэндолф, как будто он участвовал в научной дискуссии. – Так кто же вы такие?
– Члены правительства Галактики – вот кто настоящие грабители. Они присвоили себе власть, которая по праву принадлежит народу Галактики. Они выдумывают и издают целые системы несправедливых законов, содержат чудовищно быстро растущие вооруженные силы. Они извратили все идеалы свободы и гуманности!
– Вы очень хорошо сказали, – обрадовался Рэндолф.
Хаулэнд знал – профессор сейчас подумал о фонде Максвелла и о той горькой пилюле, которую он сам получил от правительства.
– Так вы благородные разбойники, как древний Робин Гуд, да? – вдруг спросил Хаффнер. – Знаешь, приятель, я тоже не в восторге от правительства. Меня лишили работы, просто выбросили на помойку и обрекли на пьянство. Со мной у вас не будет никаких проблем.
Девушка из охраны почему-то засмеялась, услышав последние слова Хаффнера.
Думая об Элен, Хаулэнд спросил:
– Что будет с нами?
– С вами? Что вы имеете в виду? Фронт свободы относится враждебно только к правительству и его прихлебателям. Людей, подобных вам, мы просто презираем, потому что вы год за годом избираете одних и тех же бесчестных правителей. Но мы не собираемся убивать вас – если это то, что вас интересует и чего вы боитесь.
Хаулэнд обнял Элен и почувствовал ее частое, прерывистое дыхание.
Волна нежности к ней снова охватила Питера, он теперь твердо знал, что любит Элен. И если кто-нибудь попробует причинить ей зло, он будет беспощаден и убьет обидчика. Пришедшая в голову мысль не показалась Хаулэнду странной и несовместимой с его званием доктора наук.
В это время появились трое мужчин, двигавшихся, как тени, – быстро и бесшумно. Один из них держал оружие, нацеленное на спину другого, а третий шел с таким видом, как будто он только что покорил всю Галактику.
Заговорил третий.
– Этот человек по имени Варнер, – сказал он, показывая на пленника, лицо которого было мертвенно-бледным от ощущения приставленного к его спине оружия, – говорит, что он чуть не запер всех вас четверых в камерах.
За что?
Отвечал ему, конечно, Рэндолф:
– Мы не знаем. Как мы предполагаем, он или допустил ошибку, или сошел с ума. Скорее всего, он просто ошибся. Вы – те люди, которых он искал.
Глядя на Варнера, Хаулэнд почувствовал некоторую жалость к нему, несмотря на то, что тот так жестоко поступил с ними, прикрываясь внешним дружелюбием. Но все же это был живой человек.
– Может быть. Он мерзкий флотский шпион. Но мы не убиваем, если в том нет необходимости. Что касается вас, то вам придется подождать здесь, пока не появится наш корабль.
– А как насчет пассажиров? – спросил Хаффнер. – Они, наверное, хотели бы знать, что происходит...
Собеседник ученых засмеялся. У него были хорошие зубы, энергичный рот, нос строгой формы и узкие горящие глаза. Одет он был в серый пиджачный костюм, на ремне, обвивавшем талию, висело оружие. Он ответил Хаффнеру:
– Пассажиры ничего не знают. Им вообще не до того! Они, как безмозглые бараны, собрались вокруг динамиков и в большом салоне и, затаив дыхание, ждут результатов мелочной игры. А настоящая игра здесь – здесь происходит большая игра.
Рэндолф, улыбнувшись, сказал:
– Вы замечательно говорите.
– Не могли бы вы сказать мне, мистер... – снова заволновался Хаулэнд.
– Можете называть меня Марко. Это не настоящее мое имя, но все знают меня как Марко.
– Не станете же вы отрицать, что ваши люди тоже купили лотерейные билеты?
– Конечно, нет. Мы это сделали, чтобы выглядеть, как все беззаботные туристы.
Стелла, должно быть, сейчас подходит к микрофону в большом зале.
Громкоговорители были включены на всем пространстве звездолета, кроме рубки управления. Здесь находился капитанский мостик, это место считалось святая святых на корабле. Хаулэнд, волнуясь, сказал:
– Мистер Марко, у нас с вами нет претензий друг к другу – не разрешите ли послушать, как будет проходить большая лотерея?
Марко фыркнул, выражая презрение к таким ничтожным интересам. А потом сказал:
– Аларик, включи трансляцию из парадного зала. Мне надо знать, что делает там капитан и заняли ли свои места блеющие бараны.
Один из стражников бросился выполнять приказание. Динамик, установленный в стене далеко от главных приборов управления кораблем, ожил.
– Я бы хотел находиться там, – сказал Хаффнер, – и видеть лица тех, кто будет выигрывать.
Хаулэнду вместо громкого треска, доносившегося из динамика, слышалась песня, где были такие слова: «Из всех звезд Галактики она – единственная для меня». Ему казалось, что все вокруг тоже слышат музыку и пение.
– А теперь я с удовольствием представляю молодую леди, которая будет объявлять счастливых обладателей...
Голос капитана грубо оборвал такую сладкую для Хаулэнда мелодию и спустил его, как говорят на Земле, с небес, но не на грешную Землю, а на корабль, продолжавший мчаться к другим планетам. Капитан, наверное, сейчас стоит там и, как дурак, смотрит на всех с сияющей улыбкой, даже не подозревая, что он пойман Стеллой в ловушку и больше не будет командовать своим звездолетом. Ну, а пока капитан продолжал:
– Дамы и господа, миссис Стелла Рэмзи!
Послышались аплодисменты, но быстро стихли. А здесь, в рубке, в этот момент многие повернули головы к Хаулэнду, и он поймал не один любопытный взгляд на желтый листок, который Питер постарался быстро спрятать назад в свой карман.
– Похоже, у вас обоих была одна и та же цель, – сказал Рэндолф, как бы заигрывая. – Варнер пытался арестовать нас, а вы, мистер Марко, напали на нас, причем оба перед началом грандиозной лотереи. Интересно.
– Благодарю вас, дамы и господа, – голос Стеллы звучал совершенно спокойно и сдержанно. – Я считаю большой честью для себя находиться здесь сегодня вечером и очень волнуюсь. Уверена, что и вы все сильно взволнованы и заинтригованы. Все прекрасно – замечательное путешествие среди звезд с превосходным капитаном да еще в придачу возможность выиграть очень большую сумму денег...
Смех, аплодисменты.
– Я сейчас перемешаю содержимое этого ящика у вас на глазах, – в эфир прорвался еще один голос – это был голос корабельного казначея.
В тишине, воцарившейся в рубке, послышались громкие звуки, похожие на щелчки трещотки. Через некоторое время казначей сказал:
– А теперь, миссис Рэмзи, – все в ваше распоряжение!
Барабан продолжал вращаться, и все население лайнера затаило дыхание.
Рэндолф улыбнулся. Он – а также и Хаулэнд и Хаффнер – знали, что притаившиеся по всему лайнеру звуковые вирусы ждут сигнала и скоро начнут работать на них.
Азарт овладел душами пассажиров, все застыли почти в одной и той же позе, оцепенев от волнения и забыв обо всем на свете, даже о том, что они летят на межзвездном корабле, выполняющем долгий туристический рейс.
Каждый на борту «Посейдона» будет оставаться в этом напряженном, почти неподвижном состоянии, пока Стелла не вытащит счастливый номер. Хаулэнд с удовлетворением подумал, что таким образом каждый пассажир прекрасно подготовил себя к тому, что должно произойти дальше.
Между тем напряжение достигло наивысшего предела. Обстановка всеобщего волнения, мощно овладевшего находившимися вокруг людьми, подействовала даже на Марко, несмотря на его презрительное отношение к лотерее и ее участникам. Из динамика вдруг раздались звуки редких, непродолжительных хлопков. А затем Стелла четко сказала:
– Я объявлю обладателя счастливого номера с помощью этого маленького серебряного свистка...
И тотчас же там, в среде беззаботных, веселых путешественников, и здесь, в атмосфере опасной для ученых стычки с вооруженными людьми послышался негромкий, но выразительный, пронизывающий звук. Его нельзя было не услышать. Хаулэнд почувствовал колющую боль в ушах. Стелла продолжала дуть в свисток – в тот самый совершенно особый свисток, созданный Хаффнером и им, Питером Хаулэндом.
Марко застыл с угрюмым, презрительным выражением на лице, одна его рука спокойно лежала на рукояти оружия. Варнер стоял недвижимо – с тревожным, полным страха за свою жизнь видом. Человек, все время державший Варнера на мушке, так и остался с поднятым оружием и был неподвижен как скала. Элен, рука которой мягко выскользнула из руки Хаулэнда, замерла с немного недоумевающим взглядом, обращенным к нему. Питер нежно взял ее за руку. Все конвоиры продолжали смотреть на своего командира, как бы ожидая от него дальнейших приказов.
Рэндолф сразу же оживился и весело заговорил:
– Хорошо, очень хорошо! Как раз вовремя. Теперь надо проследить, чтобы эти несчастные пираты не пострадали от своего собственного оружия и режущего снаряжения.
– Рэмзи и Ларсен скоро будут здесь, – сказал Хаулэнд.
– Прекрасно. Так, минуточку... – Рэндолф посмотрел на свои часы, а Питер и Вилли – на свои. – Сейчас двадцать один час, четыре с половиной минуты. Сверьте!
– Сверили, – вместе ответили Хаффнер и Хаулэнд.
– Питер, ты иди встречать наших людей, скажи им точное время. Вилли, ты пойдешь со мной. Мы должны обезопасить весь этот стреляющий хлам.
Когда они ушли, Хаулэнд задержался и посмотрел на Элен. Выражение недоумения не покинуло ее лица, глаза были грустные, а брови нахмурены. Но ужаса в лице Элен Питер уже не видел. Он вздохнул и, стараясь не задеть окаменевшие фигуры людей, пошел к служебной двери, чтобы встретить Рэмзи и Ларсена.
Они шли очень аккуратно и осторожно. Ларсен сказал:
– Здорово похожи на привидения. И все отлично заморожены.
– Да, – отозвался Рэмзи. – Стелла хорошо справилась с заданием.
– Это все дружище аудиовирус, – Хаулэнд вдруг почувствовал полное облегчение и свободу, сковывавший его страх отступил. – Операция прошла очень удачно. Миллионы маленьких вирусов ждали ультразвукового сигнала из свистка Стеллы. А затем...
– Затем – полный корабль застывших, безмолвных, неподвижных людей, закончил за Хаулэнда Рэмзи. – Это величайшее изобретение всех времен.
И тут они заметили свидетельства недавнего сражения.
– Что здесь происходило?
– Кое-кто еще задумал сделать то же самое, что мы. Они называют себя бойцами Фронта свободы. Но известны, как грабители. Пытались овладеть кораблем в том варианте, который предлагал нам Мэллоу.
– Ну, что ж, каждый делает, что может, – сказал Рэмзи, входя в рубку.
Все трое бережно обходили сидевших и стоявших людей, пребывавших в состоянии полного покоя. С таким непривычным зрелищем трудно было свыкнуться.
– Где проф?
– Они с Хаффнером занимаются оружием этих людей. А вам надо быстрее приступить к управлению звездолетом. Скоро и Мэллоу будет здесь.
Хаулэнд снова подумал о том, что все происходящее гнусно и преступно, эта мысль дошла до самого его сердца и вызвала в нем боль. Обращаясь к Рэмзи и Ларсену, он сказал:
– Ровно двадцать четыре часа вирусы будут держать всех в параличе. На нас они не действуют, потому что мы привиты. Нам надо постараться не упустить время.
– Не беспокойся, Питер, – вернулся Рэндолф, он вытирал руки куском какой-то тряпки и улыбался. – Все идет прекрасно.
Ларсен занял место у коммуникационных приборов. Корабельный офицер по связи стоял рядом, как деревянный, под дулом оружия пирата, который замер в слегка согнутом положении, вероятно, приготовившись сесть. Хаулэнд знал, что все останутся в тех позах, в которых застыли, настигнутые вирусами. А потом легко выйдут из этого состояния и будут продолжать двигаться, говорить и видеть все вокруг, совершенно не подозревая, что они находились в глубоком оцепенении в течение целых земных суток.
Рэмзи с сосредоточенным выражением на лице приступил к работе с приборами управления, вкладывая в это трудное дело все свое мастерство и богатый опыт, приобретенный им за время службы в космическом военном флоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Хаффнер даже захихикал.
Совсем молоденькая девушка из охраны, одетая в огромную кожаную куртку с пластмассовой молнией и черные брюки, с большой эмоциональностью, презрительно сказала Хаффнеру:
– Мы, женщины Фронта свободы, обучены сражаться рядом с мужчинами.
Вышиванием не занимаемся.
Хаулэнд почувствовал, как Элен сжала его руку. Он посмотрел на нее.
На ее лице застыл ужас, охвативший не только ее, женщину, а и всех троих мужчин. Но, помимо ужаса, лицо Элен Чейз выражало крайнее замешательство и полную растерянность – она не проронила ни единого слова с тех пор, как Варнер забрал их всех из каюты Рэндолфа.
И только сейчас она медленно проговорила:
– Фронт свободы. Терри мне рассказывал о нем. Это грабители. А картинка на их нарукавных повязках изображает цепь, перерубаемую топором.
Один из стражников-мужчин повернулся к Элен с рассерженным видом. На его мужественном, крепком лице с темными рубцами не было и намека на то, что он видит в Элен женщину. Он резко сказал:
– Цепи рабства, разбиваемые двуглавым топором свободы. И еще мы не любим, когда нас называют грабителями.
– Ну, так в самом деле, – решил уточнить Рэндолф, как будто он участвовал в научной дискуссии. – Так кто же вы такие?
– Члены правительства Галактики – вот кто настоящие грабители. Они присвоили себе власть, которая по праву принадлежит народу Галактики. Они выдумывают и издают целые системы несправедливых законов, содержат чудовищно быстро растущие вооруженные силы. Они извратили все идеалы свободы и гуманности!
– Вы очень хорошо сказали, – обрадовался Рэндолф.
Хаулэнд знал – профессор сейчас подумал о фонде Максвелла и о той горькой пилюле, которую он сам получил от правительства.
– Так вы благородные разбойники, как древний Робин Гуд, да? – вдруг спросил Хаффнер. – Знаешь, приятель, я тоже не в восторге от правительства. Меня лишили работы, просто выбросили на помойку и обрекли на пьянство. Со мной у вас не будет никаких проблем.
Девушка из охраны почему-то засмеялась, услышав последние слова Хаффнера.
Думая об Элен, Хаулэнд спросил:
– Что будет с нами?
– С вами? Что вы имеете в виду? Фронт свободы относится враждебно только к правительству и его прихлебателям. Людей, подобных вам, мы просто презираем, потому что вы год за годом избираете одних и тех же бесчестных правителей. Но мы не собираемся убивать вас – если это то, что вас интересует и чего вы боитесь.
Хаулэнд обнял Элен и почувствовал ее частое, прерывистое дыхание.
Волна нежности к ней снова охватила Питера, он теперь твердо знал, что любит Элен. И если кто-нибудь попробует причинить ей зло, он будет беспощаден и убьет обидчика. Пришедшая в голову мысль не показалась Хаулэнду странной и несовместимой с его званием доктора наук.
В это время появились трое мужчин, двигавшихся, как тени, – быстро и бесшумно. Один из них держал оружие, нацеленное на спину другого, а третий шел с таким видом, как будто он только что покорил всю Галактику.
Заговорил третий.
– Этот человек по имени Варнер, – сказал он, показывая на пленника, лицо которого было мертвенно-бледным от ощущения приставленного к его спине оружия, – говорит, что он чуть не запер всех вас четверых в камерах.
За что?
Отвечал ему, конечно, Рэндолф:
– Мы не знаем. Как мы предполагаем, он или допустил ошибку, или сошел с ума. Скорее всего, он просто ошибся. Вы – те люди, которых он искал.
Глядя на Варнера, Хаулэнд почувствовал некоторую жалость к нему, несмотря на то, что тот так жестоко поступил с ними, прикрываясь внешним дружелюбием. Но все же это был живой человек.
– Может быть. Он мерзкий флотский шпион. Но мы не убиваем, если в том нет необходимости. Что касается вас, то вам придется подождать здесь, пока не появится наш корабль.
– А как насчет пассажиров? – спросил Хаффнер. – Они, наверное, хотели бы знать, что происходит...
Собеседник ученых засмеялся. У него были хорошие зубы, энергичный рот, нос строгой формы и узкие горящие глаза. Одет он был в серый пиджачный костюм, на ремне, обвивавшем талию, висело оружие. Он ответил Хаффнеру:
– Пассажиры ничего не знают. Им вообще не до того! Они, как безмозглые бараны, собрались вокруг динамиков и в большом салоне и, затаив дыхание, ждут результатов мелочной игры. А настоящая игра здесь – здесь происходит большая игра.
Рэндолф, улыбнувшись, сказал:
– Вы замечательно говорите.
– Не могли бы вы сказать мне, мистер... – снова заволновался Хаулэнд.
– Можете называть меня Марко. Это не настоящее мое имя, но все знают меня как Марко.
– Не станете же вы отрицать, что ваши люди тоже купили лотерейные билеты?
– Конечно, нет. Мы это сделали, чтобы выглядеть, как все беззаботные туристы.
Стелла, должно быть, сейчас подходит к микрофону в большом зале.
Громкоговорители были включены на всем пространстве звездолета, кроме рубки управления. Здесь находился капитанский мостик, это место считалось святая святых на корабле. Хаулэнд, волнуясь, сказал:
– Мистер Марко, у нас с вами нет претензий друг к другу – не разрешите ли послушать, как будет проходить большая лотерея?
Марко фыркнул, выражая презрение к таким ничтожным интересам. А потом сказал:
– Аларик, включи трансляцию из парадного зала. Мне надо знать, что делает там капитан и заняли ли свои места блеющие бараны.
Один из стражников бросился выполнять приказание. Динамик, установленный в стене далеко от главных приборов управления кораблем, ожил.
– Я бы хотел находиться там, – сказал Хаффнер, – и видеть лица тех, кто будет выигрывать.
Хаулэнду вместо громкого треска, доносившегося из динамика, слышалась песня, где были такие слова: «Из всех звезд Галактики она – единственная для меня». Ему казалось, что все вокруг тоже слышат музыку и пение.
– А теперь я с удовольствием представляю молодую леди, которая будет объявлять счастливых обладателей...
Голос капитана грубо оборвал такую сладкую для Хаулэнда мелодию и спустил его, как говорят на Земле, с небес, но не на грешную Землю, а на корабль, продолжавший мчаться к другим планетам. Капитан, наверное, сейчас стоит там и, как дурак, смотрит на всех с сияющей улыбкой, даже не подозревая, что он пойман Стеллой в ловушку и больше не будет командовать своим звездолетом. Ну, а пока капитан продолжал:
– Дамы и господа, миссис Стелла Рэмзи!
Послышались аплодисменты, но быстро стихли. А здесь, в рубке, в этот момент многие повернули головы к Хаулэнду, и он поймал не один любопытный взгляд на желтый листок, который Питер постарался быстро спрятать назад в свой карман.
– Похоже, у вас обоих была одна и та же цель, – сказал Рэндолф, как бы заигрывая. – Варнер пытался арестовать нас, а вы, мистер Марко, напали на нас, причем оба перед началом грандиозной лотереи. Интересно.
– Благодарю вас, дамы и господа, – голос Стеллы звучал совершенно спокойно и сдержанно. – Я считаю большой честью для себя находиться здесь сегодня вечером и очень волнуюсь. Уверена, что и вы все сильно взволнованы и заинтригованы. Все прекрасно – замечательное путешествие среди звезд с превосходным капитаном да еще в придачу возможность выиграть очень большую сумму денег...
Смех, аплодисменты.
– Я сейчас перемешаю содержимое этого ящика у вас на глазах, – в эфир прорвался еще один голос – это был голос корабельного казначея.
В тишине, воцарившейся в рубке, послышались громкие звуки, похожие на щелчки трещотки. Через некоторое время казначей сказал:
– А теперь, миссис Рэмзи, – все в ваше распоряжение!
Барабан продолжал вращаться, и все население лайнера затаило дыхание.
Рэндолф улыбнулся. Он – а также и Хаулэнд и Хаффнер – знали, что притаившиеся по всему лайнеру звуковые вирусы ждут сигнала и скоро начнут работать на них.
Азарт овладел душами пассажиров, все застыли почти в одной и той же позе, оцепенев от волнения и забыв обо всем на свете, даже о том, что они летят на межзвездном корабле, выполняющем долгий туристический рейс.
Каждый на борту «Посейдона» будет оставаться в этом напряженном, почти неподвижном состоянии, пока Стелла не вытащит счастливый номер. Хаулэнд с удовлетворением подумал, что таким образом каждый пассажир прекрасно подготовил себя к тому, что должно произойти дальше.
Между тем напряжение достигло наивысшего предела. Обстановка всеобщего волнения, мощно овладевшего находившимися вокруг людьми, подействовала даже на Марко, несмотря на его презрительное отношение к лотерее и ее участникам. Из динамика вдруг раздались звуки редких, непродолжительных хлопков. А затем Стелла четко сказала:
– Я объявлю обладателя счастливого номера с помощью этого маленького серебряного свистка...
И тотчас же там, в среде беззаботных, веселых путешественников, и здесь, в атмосфере опасной для ученых стычки с вооруженными людьми послышался негромкий, но выразительный, пронизывающий звук. Его нельзя было не услышать. Хаулэнд почувствовал колющую боль в ушах. Стелла продолжала дуть в свисток – в тот самый совершенно особый свисток, созданный Хаффнером и им, Питером Хаулэндом.
Марко застыл с угрюмым, презрительным выражением на лице, одна его рука спокойно лежала на рукояти оружия. Варнер стоял недвижимо – с тревожным, полным страха за свою жизнь видом. Человек, все время державший Варнера на мушке, так и остался с поднятым оружием и был неподвижен как скала. Элен, рука которой мягко выскользнула из руки Хаулэнда, замерла с немного недоумевающим взглядом, обращенным к нему. Питер нежно взял ее за руку. Все конвоиры продолжали смотреть на своего командира, как бы ожидая от него дальнейших приказов.
Рэндолф сразу же оживился и весело заговорил:
– Хорошо, очень хорошо! Как раз вовремя. Теперь надо проследить, чтобы эти несчастные пираты не пострадали от своего собственного оружия и режущего снаряжения.
– Рэмзи и Ларсен скоро будут здесь, – сказал Хаулэнд.
– Прекрасно. Так, минуточку... – Рэндолф посмотрел на свои часы, а Питер и Вилли – на свои. – Сейчас двадцать один час, четыре с половиной минуты. Сверьте!
– Сверили, – вместе ответили Хаффнер и Хаулэнд.
– Питер, ты иди встречать наших людей, скажи им точное время. Вилли, ты пойдешь со мной. Мы должны обезопасить весь этот стреляющий хлам.
Когда они ушли, Хаулэнд задержался и посмотрел на Элен. Выражение недоумения не покинуло ее лица, глаза были грустные, а брови нахмурены. Но ужаса в лице Элен Питер уже не видел. Он вздохнул и, стараясь не задеть окаменевшие фигуры людей, пошел к служебной двери, чтобы встретить Рэмзи и Ларсена.
Они шли очень аккуратно и осторожно. Ларсен сказал:
– Здорово похожи на привидения. И все отлично заморожены.
– Да, – отозвался Рэмзи. – Стелла хорошо справилась с заданием.
– Это все дружище аудиовирус, – Хаулэнд вдруг почувствовал полное облегчение и свободу, сковывавший его страх отступил. – Операция прошла очень удачно. Миллионы маленьких вирусов ждали ультразвукового сигнала из свистка Стеллы. А затем...
– Затем – полный корабль застывших, безмолвных, неподвижных людей, закончил за Хаулэнда Рэмзи. – Это величайшее изобретение всех времен.
И тут они заметили свидетельства недавнего сражения.
– Что здесь происходило?
– Кое-кто еще задумал сделать то же самое, что мы. Они называют себя бойцами Фронта свободы. Но известны, как грабители. Пытались овладеть кораблем в том варианте, который предлагал нам Мэллоу.
– Ну, что ж, каждый делает, что может, – сказал Рэмзи, входя в рубку.
Все трое бережно обходили сидевших и стоявших людей, пребывавших в состоянии полного покоя. С таким непривычным зрелищем трудно было свыкнуться.
– Где проф?
– Они с Хаффнером занимаются оружием этих людей. А вам надо быстрее приступить к управлению звездолетом. Скоро и Мэллоу будет здесь.
Хаулэнд снова подумал о том, что все происходящее гнусно и преступно, эта мысль дошла до самого его сердца и вызвала в нем боль. Обращаясь к Рэмзи и Ларсену, он сказал:
– Ровно двадцать четыре часа вирусы будут держать всех в параличе. На нас они не действуют, потому что мы привиты. Нам надо постараться не упустить время.
– Не беспокойся, Питер, – вернулся Рэндолф, он вытирал руки куском какой-то тряпки и улыбался. – Все идет прекрасно.
Ларсен занял место у коммуникационных приборов. Корабельный офицер по связи стоял рядом, как деревянный, под дулом оружия пирата, который замер в слегка согнутом положении, вероятно, приготовившись сесть. Хаулэнд знал, что все останутся в тех позах, в которых застыли, настигнутые вирусами. А потом легко выйдут из этого состояния и будут продолжать двигаться, говорить и видеть все вокруг, совершенно не подозревая, что они находились в глубоком оцепенении в течение целых земных суток.
Рэмзи с сосредоточенным выражением на лице приступил к работе с приборами управления, вкладывая в это трудное дело все свое мастерство и богатый опыт, приобретенный им за время службы в космическом военном флоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21