..
- В последний раз для Лорда Булваха я послал деревянную стрелу в мраморный куб так, чтобы оба ее конца торчали наружу с двух сторон.
- Ты помнишь?
- Разумеется. Я - тот, кто послал стрелу. У тебя еще сохранился этот камень?
- Да, конечно.
- Тогда веди меня к нему.
Они входят в освещенный факелами тронный зал, где единственное, что отвлекает взгляд от сверкающего на стенах оружия, - это косматые шкуры хищников. На невысоком постаменте слева от трона - серый с оранжевым мраморный куб, пронзенный стрелой.
- Вот он, - сообщает Дилвит. Гор задумчиво разглядывает реликвию.
- В этот раз я сам придумаю себе испытание, - говорит Гор. - Пожалуй, я верну тебе стрелу.
- Ее можно вытащить. Это не...
Гор взмахивает рукой и резко опускает ее на мрамор. Осколки разлетаются по залу, а Гор с улыбкой поднимает стрелу и подает ее Дилвиту.
- Теперь, Лорд, я убедил тебя?
Дилвит смотрит на стрелу, косится на куски мрамора.
- Ты действительно Гор, - соглашается он. - Чем мой город может служить тебе?
- Д'донори на все Средние Миры знаменит своим гадальщиками. И первые среди них - гадальщики Лигламенти. Поэтому я хочу поговорить с твоим главным гадальщиком - есть несколько вопросов, на которые мне нужен ответ.
- Это мог бы сделать старый Фрейдаг, - говорит Дилвит, смахивая мраморную пыль со своей красно-зеленой юбки. - Он действительно мастер, но...
- Но что? - Гор уже прочитал мысль Дилвита.
- Он, великий Гор, лучший чтец по внутренностям, но никакие, кроме человеческих, ему не подходят. Сейчас мы редко держим заключенных, поскольку это вводит нас в некоторые, расходы, а добровольцев для такого дела найти затруднительно.
- А если уговорить его использовать для этого случая внутренности какого-нибудь животного?
Гор читает ответ к вздыхает...
- Конечно, великий Гор, но Фрейдаг предпочитает все же привычный материал, иначе не обещает точности.
- Интересно, почему?
- Я не гадальщик, могущественный Гор, хотя мои мать и сестра могли прозревать истину. Из всех провидцев гадальщики по внутренностям - самый странный народ. К примеру - Фрейдаг. Он говорит, что близорук, как летучая мышь, и тем не менее...
- Дай ему все, что попросит и скажи, когда он будет готов ответить на мои вопросы!
- Да, великий Гор! Я сейчас же соберу отряд для набега. Ты озабочен, Могущественный?..
- Очень.
- ...А у меня есть сосед, которому надо бы преподать урок уважения чужих границ.
Дилвит взбирается на подушки трона и, потянувшись вверх, снимает со стены длинный рог. Три раза дует в него Правитель, пока щеки его не краснеют от натуги, а глаза не вылезают из орбит. Затем вешает рог на место и обрушивается на бархат сиденья.
- Мои вожди будут здесь с минуты на минуту, - задыхаясь объявляет он.
Раздается стук копыт, распахиваются двери, и три воина в юбках, верхом на мохнатых голинди скачут, пришпоривая своих зверей, вокруг трона, и останавливаются только когда Дилвит поднимает руку и кричит:
- Набег! Набег, мои храбрецы! На Юискига Рыжего! Полдюжины пленников нужны мне прежде, чем туман озарится завтрашним рассветом!
- Пленников, Повелитель? - кричит воин в черном и желтовато-коричневом.
- Ты правильно понял.
- До завтрашнего рассвета! - взлетает копье.
- До завтрашнего рассвета! - еще два сверкают рядом.
- Айи-и!
Они делают круг по залу и уносятся прочь. На рассвете Гора будят и проводят в маленькую холодную комнату, освещенную четырьмя факелами, за единственным окном которой - стена тумана. Шестеро обнаженных мужчин лежат неподвижно. Их руки и лодыжки притянуты к спинам, тела покрыты рубцами и ранами. Листы ежемесячной «Лигла Таймс» полностью покрывают пол. Низенький плешивый человечек, розоволицый, со впалыми щеками и косоглазый, наклонившись над подоконником, правит на точильном бруске полдюжины коротких ножей. На нем белый фартук, а улыбка на лице кажется неумело наклеенной. Его водянистые глаза ощупывают Гора, он несколько раз кивает и кланяется.
- Как я понимаю, у великого бога есть ко мне несколько вопросов, - говорит он, и одышка прерывает его слова.
- Ты понимаешь правильно. Три.
- Только три, великий Гор? Это значит, что на все, несомненно, хватит одного набора внутренностей. Такой мудрый бог, как ты, может, конечно, придумать больше вопросов. Мы имеем столько материала, что обидно было бы его потерять. Прошло так много времени...
- И все-таки у меня ровно три вопроса.
- Ну что ж, хорошо, - вздыхает Фрейдаг. - В таком случае мы используем вот этого, - он легонько щекочет ножом темноглазого человека с седой бородой. - Превосходные кишки. Его зовут Болтаг.
- Ты знаешь его?
- Болтаг мой дальний родственник. Кроме того, он главный гадальщик Лорда Юискига, - до вчерашнего вечера, разумеется. Шарлатан, каких мало. Пусть его внутренности наконец послужат доброму делу.
Тот, кого назвали Болтагом, плюет на страницу некрологов «Таймс»:
- Ты сам обманщик и шарлатан! Великий Гор доверяется лжецу, не способному прочесть даже прямую кишку!
- Лжецу? - визжит Фрейдаг, вцепляясь пленнику в бороду. - Это закончит твою постыдную карьеру! - с этими словами он вспарывает живот Болтага. Запустив руку внутрь, он извлекает горсть внутренностей и разбрасывает их по полу. Болтаг издает один-единственный вопль и дальше лежит тихо. Фрейдаг режет скрученные кишки, раскидывает пальцами их содержимое, потом становится на колени и припадает к ним. - Так что хотел бы знать сын Осириса?
- Во-первых, где я могу найти Принца-Который-был-Тысячей? Во-вторых, кто эмиссар Анубиса? В-третьих, где Принц сейчас?
Фрейдаг бормочет и тычет пальцем в исходящую паром массу на полу. Болтаг стонет и дергается.
Гор пытается читать мысли гадальщика, но они так кувыркаются, что в конце концов это было бы равноценно попытке разглядеть что-нибудь через туман в окне комнаты. Фрейдаг снова перебирает кишки.
- В Цитадели Марачека, - изрекает он, - в сердце Средних Миров ты встретишь того, кто может отвести тебя к тому, кого ты ищешь.
- ...Странно, - бормочет Болтаг, - тебе удалось правильно прочитать эту часть. Но твое слабое видение... затемнено... тем кусочком брыжейки, который ты по ошибке смешал с другими... - Извиваясь, Болтаг подкатывается ближе, задыхается: - И ты... не сможешь сказать... великому Гору... что он встретится с великой опасностью... и в конце концов... с неудачей...
- Замолчи! - кричит Фрейдаг. - Я не нуждаюсь в твоих советах!
- Это мои внутренности. Я не позволю, чтобы их читал проходимец!
- Следующие два ответа пока не ясны, драгоценный Гор, - замечает Фрейдаг, деловито разрезая новый кусок кишки.
- Жалкий дилетант! - всхлипывает Болтаг. - Марачек приведет его и к посланцу Анубиса... его имя читается в моей крови... вон на той странице с заголовком!.. Это имя... Оаким.
- Ложь! - кричит Фрейдаг.
- Постой! - говорит Гор, и рука его падает на плечо гадальщика. - Твой коллега кое в чем прав. Я знаю, что теперешнее имя эмиссара - Оаким.
Фрейдаг молчит и разглядывает страницу с заголовком.
- Действительно, - соглашается он. - Даже подобного неуча может осенить случайная вспышка прозрения.
Гор слегка встряхивает гадальщика.
- ...Значит, мне суждено встретиться с Оакимом на мире, именуемом Марачек - и я должен туда отправиться. Хорошо, но кроме теперешнего имени Оакима, я желаю знать, как назывался он прежде, - до того, как Анубис дал ему новое имя и послал с миссией из Дома Мертвых.
Фрейдаг принюхивается, шевелит массу-перед собой и берется за другую кишку.
- Это Знание, славный Гор, скрыто от меня. Оракул не открывает имени.
- Маразматик!.. - задыхается Болтаг. - ...Оно там, там... это же ясно видно...
Гор тянется за мыслью выпотрошенного пророка, и волосы на его голове поднимаются, когда он настигает ее, но грозное имя не успевает выразиться в слове - несчастный предсказатель умер.
Гор закрывает лицо руками, но то, что он пытается уловить, уходит от него все дальше и дальше - и, наконец, исчезает.
Когда Гор опускает руки, Фрейдаг стоит и улыбается, глядя на труп родственника.
- Фигляр! - бросает он презрительно и вытирает руки о фартук. Маленькая тень лошади скользит по стене.
РУКИ И СТАЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК
Алмазные копыта бьют о землю - снова и снова... Оаким и Стальной Генерал стоят лицом к лицу. Проходит минута, затем еще три - теперь копыта зверя по имени Бронз обрушиваются над ярмаркой Блиса подобно грому, и каждый раз, когда они бьют, сила их удара удваивается.
Говорят, что битва фуги решается именно в эти мучительные мгновения концентрации внимания до того, как последует первая темпоральная атака, - в эти мгновения, которые исходом битвы будут стерты с лица Времени, как будто никогда не существовали...
Теперь земля сотрясается от ударов Бронза, и голубые огни вылетают из его ноздрей и жгут Блис.
Оаким блестит от пота; подрагивает палец Стального Генерала - тот, на котором он носит кольцо человеческой плоти.
Проходит одиннадцать минут. Оаким исчезает. Стальной Генерал тоже.
Алмазы копыт опускаются, и падают яркие палатки, разваливаются дома, землю перечеркивают трещины.
Тридцать секунд назад Оаким стоит позади Генерала и еще один Оаким стоит перед Генералом, и Оаким, стоящий позади, который только что прибыл в это мгновение времени, сплетает пальцы и поднимает руки для удара по металлическому шлему...
...тогда как тридцать пять секунд назад Стальной Генерал появляется позади Оакима того момента времени, отводит руку и бьет...
...тогда как Оаким тридцать секунд назад, видя себя в фуге наносящим удар, исчезает, чтобы перейти в момент времени за десять секунд до того, где он готовится подражать своему будущему образу, замечая...
...как Генерал за тридцать пять секунд от начала схватки видит себя готовым к удару и исчезает, чтобы появиться двенадцатью секундами раньше...
Все это потому, что предусмотрительность во Времени необходима, чтобы обеспечить собственное существование в будущем.
...И осмотрительность в будущем, чтобы существовать в прошлом...
Тогда как все время где-то, когда-то (возможно, сейчас?) Бронз встает на дыбы и опускается, и вероятностные города под его копытами сотрясаются до основания.
...И Оаким за сорок секунд до начала схватки, видя свое появление, отправляется на двадцать секунд назад - следовательно, одна минута вероятного времени затушевывается фугой и таким образом становится объектом изменения...
...Генерал за сорок семь секунд до начала схватки отступает на пятнадцать, чтобы опять ударить, но сам он из того момента замечает себя и отступает на восемь...
...Оаким за одну минуту до исходной точки уходит в прошлое на десять секунд...
Фуга!!!
Оаким за спиной Стального Генерала, обрушиваясь на него, видит в момент за семьдесят секунд до начала атаки Генерала, нападающего на Оакима, когда оба Генерала видят его, а второй Оаким видит обоих.
Все четверо исчезают, отступая в прошлое на шаг в одиннадцать, пятнадцать, девятнадцать и двадцать пять секунд.
И все это время где-то, когда-то (возможно, сейчас?) Бронз встает на дыбы и падает, разрушая все вокруг.
Приближается точка первого столкновения, когда Генерал перед Генералом и Оаким перед Оакимом стоят лицом друг к другу и ведут фугу.
Пять минут семь секунд будущего застывают в неопределенности, когда двенадцать Генералов и девять Оакимов свирепо смотрят друг на друга.
...Пять минут двадцать одна секунда, когда девятнадцать Оакимов и четырнадцать Генералов изготовились для удара...
...За восемь минут шестнадцать секунд до начала атаки сто двадцать три Оакима и сто тридцать один Генерал оценивают друг друга и выбирают момент...
...Чтобы атаковать всем вместе в этот момент времени, предоставив своим прошлым «я» самим защищать себя - и, возможно, если момент этот был выбран неправильно, - чтобы пасть и тем закончить битву. Но все должно где-нибудь кончаться. И каждый из них, молниеносно просчитав и предвидя все, выбрал эту точку времени как лучшую для перехода от одного варианта будущего к другому. И когда армии Оакимов и Генералов сталкиваются, земля стонет под их ногами и само Время протестует против такого с собой обращения. Поднимается ледяной ветер, и мир вокруг них колеблется между бытием и небытием. А где-то Бронз вбивает алмазы в континент и жжет его потоками голубого огня. Трупы окровавленных и растерзанных Оакимов и обломки разбитых вдребезги Генералов плывут в искаженном пространстве по волнам изменений, расходящихся вокруг точки их битвы. Но это лишь вероятностные мертвые, так как сейчас не может быть смерти в прошлом, а будущее переделывается. Оакимы и Генералы сшибаются в фуге с такой силой, что волны изменений расходятся по всей Вселенной, - вздымаясь, опадая и сходя на нет, когда Время снова наслаивает историю вокруг событий...
А где-то в стороне от сражения Бронз встает на дыбы, и там, где сверкают его копыта, падают в прах города. Поэт поднимает свою трость, но ее зеленые огни не могут погасить голубого пламени, изливаемого сейчас Бронзам на мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
- В последний раз для Лорда Булваха я послал деревянную стрелу в мраморный куб так, чтобы оба ее конца торчали наружу с двух сторон.
- Ты помнишь?
- Разумеется. Я - тот, кто послал стрелу. У тебя еще сохранился этот камень?
- Да, конечно.
- Тогда веди меня к нему.
Они входят в освещенный факелами тронный зал, где единственное, что отвлекает взгляд от сверкающего на стенах оружия, - это косматые шкуры хищников. На невысоком постаменте слева от трона - серый с оранжевым мраморный куб, пронзенный стрелой.
- Вот он, - сообщает Дилвит. Гор задумчиво разглядывает реликвию.
- В этот раз я сам придумаю себе испытание, - говорит Гор. - Пожалуй, я верну тебе стрелу.
- Ее можно вытащить. Это не...
Гор взмахивает рукой и резко опускает ее на мрамор. Осколки разлетаются по залу, а Гор с улыбкой поднимает стрелу и подает ее Дилвиту.
- Теперь, Лорд, я убедил тебя?
Дилвит смотрит на стрелу, косится на куски мрамора.
- Ты действительно Гор, - соглашается он. - Чем мой город может служить тебе?
- Д'донори на все Средние Миры знаменит своим гадальщиками. И первые среди них - гадальщики Лигламенти. Поэтому я хочу поговорить с твоим главным гадальщиком - есть несколько вопросов, на которые мне нужен ответ.
- Это мог бы сделать старый Фрейдаг, - говорит Дилвит, смахивая мраморную пыль со своей красно-зеленой юбки. - Он действительно мастер, но...
- Но что? - Гор уже прочитал мысль Дилвита.
- Он, великий Гор, лучший чтец по внутренностям, но никакие, кроме человеческих, ему не подходят. Сейчас мы редко держим заключенных, поскольку это вводит нас в некоторые, расходы, а добровольцев для такого дела найти затруднительно.
- А если уговорить его использовать для этого случая внутренности какого-нибудь животного?
Гор читает ответ к вздыхает...
- Конечно, великий Гор, но Фрейдаг предпочитает все же привычный материал, иначе не обещает точности.
- Интересно, почему?
- Я не гадальщик, могущественный Гор, хотя мои мать и сестра могли прозревать истину. Из всех провидцев гадальщики по внутренностям - самый странный народ. К примеру - Фрейдаг. Он говорит, что близорук, как летучая мышь, и тем не менее...
- Дай ему все, что попросит и скажи, когда он будет готов ответить на мои вопросы!
- Да, великий Гор! Я сейчас же соберу отряд для набега. Ты озабочен, Могущественный?..
- Очень.
- ...А у меня есть сосед, которому надо бы преподать урок уважения чужих границ.
Дилвит взбирается на подушки трона и, потянувшись вверх, снимает со стены длинный рог. Три раза дует в него Правитель, пока щеки его не краснеют от натуги, а глаза не вылезают из орбит. Затем вешает рог на место и обрушивается на бархат сиденья.
- Мои вожди будут здесь с минуты на минуту, - задыхаясь объявляет он.
Раздается стук копыт, распахиваются двери, и три воина в юбках, верхом на мохнатых голинди скачут, пришпоривая своих зверей, вокруг трона, и останавливаются только когда Дилвит поднимает руку и кричит:
- Набег! Набег, мои храбрецы! На Юискига Рыжего! Полдюжины пленников нужны мне прежде, чем туман озарится завтрашним рассветом!
- Пленников, Повелитель? - кричит воин в черном и желтовато-коричневом.
- Ты правильно понял.
- До завтрашнего рассвета! - взлетает копье.
- До завтрашнего рассвета! - еще два сверкают рядом.
- Айи-и!
Они делают круг по залу и уносятся прочь. На рассвете Гора будят и проводят в маленькую холодную комнату, освещенную четырьмя факелами, за единственным окном которой - стена тумана. Шестеро обнаженных мужчин лежат неподвижно. Их руки и лодыжки притянуты к спинам, тела покрыты рубцами и ранами. Листы ежемесячной «Лигла Таймс» полностью покрывают пол. Низенький плешивый человечек, розоволицый, со впалыми щеками и косоглазый, наклонившись над подоконником, правит на точильном бруске полдюжины коротких ножей. На нем белый фартук, а улыбка на лице кажется неумело наклеенной. Его водянистые глаза ощупывают Гора, он несколько раз кивает и кланяется.
- Как я понимаю, у великого бога есть ко мне несколько вопросов, - говорит он, и одышка прерывает его слова.
- Ты понимаешь правильно. Три.
- Только три, великий Гор? Это значит, что на все, несомненно, хватит одного набора внутренностей. Такой мудрый бог, как ты, может, конечно, придумать больше вопросов. Мы имеем столько материала, что обидно было бы его потерять. Прошло так много времени...
- И все-таки у меня ровно три вопроса.
- Ну что ж, хорошо, - вздыхает Фрейдаг. - В таком случае мы используем вот этого, - он легонько щекочет ножом темноглазого человека с седой бородой. - Превосходные кишки. Его зовут Болтаг.
- Ты знаешь его?
- Болтаг мой дальний родственник. Кроме того, он главный гадальщик Лорда Юискига, - до вчерашнего вечера, разумеется. Шарлатан, каких мало. Пусть его внутренности наконец послужат доброму делу.
Тот, кого назвали Болтагом, плюет на страницу некрологов «Таймс»:
- Ты сам обманщик и шарлатан! Великий Гор доверяется лжецу, не способному прочесть даже прямую кишку!
- Лжецу? - визжит Фрейдаг, вцепляясь пленнику в бороду. - Это закончит твою постыдную карьеру! - с этими словами он вспарывает живот Болтага. Запустив руку внутрь, он извлекает горсть внутренностей и разбрасывает их по полу. Болтаг издает один-единственный вопль и дальше лежит тихо. Фрейдаг режет скрученные кишки, раскидывает пальцами их содержимое, потом становится на колени и припадает к ним. - Так что хотел бы знать сын Осириса?
- Во-первых, где я могу найти Принца-Который-был-Тысячей? Во-вторых, кто эмиссар Анубиса? В-третьих, где Принц сейчас?
Фрейдаг бормочет и тычет пальцем в исходящую паром массу на полу. Болтаг стонет и дергается.
Гор пытается читать мысли гадальщика, но они так кувыркаются, что в конце концов это было бы равноценно попытке разглядеть что-нибудь через туман в окне комнаты. Фрейдаг снова перебирает кишки.
- В Цитадели Марачека, - изрекает он, - в сердце Средних Миров ты встретишь того, кто может отвести тебя к тому, кого ты ищешь.
- ...Странно, - бормочет Болтаг, - тебе удалось правильно прочитать эту часть. Но твое слабое видение... затемнено... тем кусочком брыжейки, который ты по ошибке смешал с другими... - Извиваясь, Болтаг подкатывается ближе, задыхается: - И ты... не сможешь сказать... великому Гору... что он встретится с великой опасностью... и в конце концов... с неудачей...
- Замолчи! - кричит Фрейдаг. - Я не нуждаюсь в твоих советах!
- Это мои внутренности. Я не позволю, чтобы их читал проходимец!
- Следующие два ответа пока не ясны, драгоценный Гор, - замечает Фрейдаг, деловито разрезая новый кусок кишки.
- Жалкий дилетант! - всхлипывает Болтаг. - Марачек приведет его и к посланцу Анубиса... его имя читается в моей крови... вон на той странице с заголовком!.. Это имя... Оаким.
- Ложь! - кричит Фрейдаг.
- Постой! - говорит Гор, и рука его падает на плечо гадальщика. - Твой коллега кое в чем прав. Я знаю, что теперешнее имя эмиссара - Оаким.
Фрейдаг молчит и разглядывает страницу с заголовком.
- Действительно, - соглашается он. - Даже подобного неуча может осенить случайная вспышка прозрения.
Гор слегка встряхивает гадальщика.
- ...Значит, мне суждено встретиться с Оакимом на мире, именуемом Марачек - и я должен туда отправиться. Хорошо, но кроме теперешнего имени Оакима, я желаю знать, как назывался он прежде, - до того, как Анубис дал ему новое имя и послал с миссией из Дома Мертвых.
Фрейдаг принюхивается, шевелит массу-перед собой и берется за другую кишку.
- Это Знание, славный Гор, скрыто от меня. Оракул не открывает имени.
- Маразматик!.. - задыхается Болтаг. - ...Оно там, там... это же ясно видно...
Гор тянется за мыслью выпотрошенного пророка, и волосы на его голове поднимаются, когда он настигает ее, но грозное имя не успевает выразиться в слове - несчастный предсказатель умер.
Гор закрывает лицо руками, но то, что он пытается уловить, уходит от него все дальше и дальше - и, наконец, исчезает.
Когда Гор опускает руки, Фрейдаг стоит и улыбается, глядя на труп родственника.
- Фигляр! - бросает он презрительно и вытирает руки о фартук. Маленькая тень лошади скользит по стене.
РУКИ И СТАЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК
Алмазные копыта бьют о землю - снова и снова... Оаким и Стальной Генерал стоят лицом к лицу. Проходит минута, затем еще три - теперь копыта зверя по имени Бронз обрушиваются над ярмаркой Блиса подобно грому, и каждый раз, когда они бьют, сила их удара удваивается.
Говорят, что битва фуги решается именно в эти мучительные мгновения концентрации внимания до того, как последует первая темпоральная атака, - в эти мгновения, которые исходом битвы будут стерты с лица Времени, как будто никогда не существовали...
Теперь земля сотрясается от ударов Бронза, и голубые огни вылетают из его ноздрей и жгут Блис.
Оаким блестит от пота; подрагивает палец Стального Генерала - тот, на котором он носит кольцо человеческой плоти.
Проходит одиннадцать минут. Оаким исчезает. Стальной Генерал тоже.
Алмазы копыт опускаются, и падают яркие палатки, разваливаются дома, землю перечеркивают трещины.
Тридцать секунд назад Оаким стоит позади Генерала и еще один Оаким стоит перед Генералом, и Оаким, стоящий позади, который только что прибыл в это мгновение времени, сплетает пальцы и поднимает руки для удара по металлическому шлему...
...тогда как тридцать пять секунд назад Стальной Генерал появляется позади Оакима того момента времени, отводит руку и бьет...
...тогда как Оаким тридцать секунд назад, видя себя в фуге наносящим удар, исчезает, чтобы перейти в момент времени за десять секунд до того, где он готовится подражать своему будущему образу, замечая...
...как Генерал за тридцать пять секунд от начала схватки видит себя готовым к удару и исчезает, чтобы появиться двенадцатью секундами раньше...
Все это потому, что предусмотрительность во Времени необходима, чтобы обеспечить собственное существование в будущем.
...И осмотрительность в будущем, чтобы существовать в прошлом...
Тогда как все время где-то, когда-то (возможно, сейчас?) Бронз встает на дыбы и опускается, и вероятностные города под его копытами сотрясаются до основания.
...И Оаким за сорок секунд до начала схватки, видя свое появление, отправляется на двадцать секунд назад - следовательно, одна минута вероятного времени затушевывается фугой и таким образом становится объектом изменения...
...Генерал за сорок семь секунд до начала схватки отступает на пятнадцать, чтобы опять ударить, но сам он из того момента замечает себя и отступает на восемь...
...Оаким за одну минуту до исходной точки уходит в прошлое на десять секунд...
Фуга!!!
Оаким за спиной Стального Генерала, обрушиваясь на него, видит в момент за семьдесят секунд до начала атаки Генерала, нападающего на Оакима, когда оба Генерала видят его, а второй Оаким видит обоих.
Все четверо исчезают, отступая в прошлое на шаг в одиннадцать, пятнадцать, девятнадцать и двадцать пять секунд.
И все это время где-то, когда-то (возможно, сейчас?) Бронз встает на дыбы и падает, разрушая все вокруг.
Приближается точка первого столкновения, когда Генерал перед Генералом и Оаким перед Оакимом стоят лицом друг к другу и ведут фугу.
Пять минут семь секунд будущего застывают в неопределенности, когда двенадцать Генералов и девять Оакимов свирепо смотрят друг на друга.
...Пять минут двадцать одна секунда, когда девятнадцать Оакимов и четырнадцать Генералов изготовились для удара...
...За восемь минут шестнадцать секунд до начала атаки сто двадцать три Оакима и сто тридцать один Генерал оценивают друг друга и выбирают момент...
...Чтобы атаковать всем вместе в этот момент времени, предоставив своим прошлым «я» самим защищать себя - и, возможно, если момент этот был выбран неправильно, - чтобы пасть и тем закончить битву. Но все должно где-нибудь кончаться. И каждый из них, молниеносно просчитав и предвидя все, выбрал эту точку времени как лучшую для перехода от одного варианта будущего к другому. И когда армии Оакимов и Генералов сталкиваются, земля стонет под их ногами и само Время протестует против такого с собой обращения. Поднимается ледяной ветер, и мир вокруг них колеблется между бытием и небытием. А где-то Бронз вбивает алмазы в континент и жжет его потоками голубого огня. Трупы окровавленных и растерзанных Оакимов и обломки разбитых вдребезги Генералов плывут в искаженном пространстве по волнам изменений, расходящихся вокруг точки их битвы. Но это лишь вероятностные мертвые, так как сейчас не может быть смерти в прошлом, а будущее переделывается. Оакимы и Генералы сшибаются в фуге с такой силой, что волны изменений расходятся по всей Вселенной, - вздымаясь, опадая и сходя на нет, когда Время снова наслаивает историю вокруг событий...
А где-то в стороне от сражения Бронз встает на дыбы, и там, где сверкают его копыта, падают в прах города. Поэт поднимает свою трость, но ее зеленые огни не могут погасить голубого пламени, изливаемого сейчас Бронзам на мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19