– Ему нужно попасть в Меру, чтобы поправиться, и тогда он приведет с собой помощь. Все остальное я запорол.
– Ты бы мог отправиться вместе с ним.
– И что потом? Как бы я смотрел в глаза людям, так запоров операцию? – угрюмо пробормотал он, избегая ее взгляда. Она взяла его руку в свою и промолчала.
Она заявляла, что не бросит детей, и, судя по всему, именно дети мешали им попасть в Меру. Он мог бы вернуться и доложить, что она отказалась. Он знал это. И Оракул, должно быть, уже знает это. Он представил себе Киллера, рвущего и мечущего, и Оракула, запрещающего любые попытки выручать такого идиота. И что тогда будет делать Киллер, бастовать?
Конечно, он мог бы угрожать этим – никаких спасательных операций до возвращения Джерри, – и остальные спасатели скорее всего поддержали бы Киллера. Но это ведь не обычный трудовой конфликт. Возможно, Оракул просто заставил бы всех забыть, что они вообще знали когда-то такого Джерри Говарда.
Ладно, время покажет – и очень скоро.
И собственно говоря, что происходит? Неплохо бы подготовить какое-то убедительное объяснение, для остальных.
Несколько минут ему казалось, что остальные исчезли – это могло бы значительно упростить ситуацию, – но, миновав два поворота дороги и поднявшись по пологому склону, они догнали Гиллисов. Те сидели на поваленном дереве, переводя дух. Температура воздуха резко повысилась, и скинутые плащи и свитера грудой лежали на пне. Мейзи разоблачилась до полупрозрачной блузочки, сквозь которую весьма откровенно просвечивал лифчик; Грэм расстегнул рубашку, демонстрируя обильную растительность на груди. Лес заметно поредел, но на горизонте не виднелось ничего, кроме неба. Дорога продолжала карабкаться вверх.
Подойдя к Гиллисам, они плюхнулись на траву. Джерри еще раз спросил, который час, и Мейзи с Гиллисом признали, что их часы тоже остановились.
Они, казалось, были слегка удивлены, увидев его еще живым, но поздравлять не стали. Джерри вспомнил счетную машину, позаимствованную им у Гиллиса, и вернул ее законному владельцу; впрочем, она все равно не работала.
– Мы с Карло заключили перемирие, – сообщил Джерри. – Я предлагаю вам присоединиться. Нам надо действовать сообща.
Разумеется, профессиональный юрист просто обязан был изложить это специальными терминами, но в конце концов было решено, что вплоть до следующего соглашения они будут держаться вместе. Гиллис заметно расстроился, хотя и старался не показывать этого при жене.
Теперь Джерри нужно было утвердить свое лидерство.
– Гипотеза первая! – объявил он, устроившись поудобнее. – Заключается в том, что мы находимся в Мере, поскольку пистолет и часы вышли из строя.
Гипотеза отбрасывается – для этого достаточно прислушаться к моему и Карло произношению.
И у Грэма с Аланом волосы были совершенно черные, без синевы.
– Вторая гипотеза заключается в том, что мы находимся в реальном мире, но отброшены во времени назад.» Если это так, то нас здорово зашвырнуло: даже пружина в ноже у Карло не действует. – Вслед за чем ему пришлось объяснять принципы, по которым техника работает или не работает в прошлом.
– Так какова третья гипотеза? – спросил Гиллис, заключив по тону Джерри, что имеется еще и третья.
– Она вытекает из второй, – ответил Джерри, оглядываясь по сторонам. – Если мы находимся в реальном мире, мы переместились не только во времени, но и в пространстве: очень уж растительность здесь какая-то странная.
Хотелось бы мне знать, что это за деревья. И кустарники. Трава не очень высокая; мне кажется, здесь паслись.
– Давайте примем третью гипотезу.
Джерри вздохнул.
– Мне кажется, мы находимся в какой-то мифической стране. Что-то здесь ощущается нереальное. Это объясняет и выход из строя часов. Кто сунул нас сюда, я не знаю – это могло быть сделано как с добрыми намерениями, так и нет. У нас не осталось ни оружия, ни еды. Не знаю, как вы, а я не отказался бы от завтрака.
Карло спросил его, все ли это, чем он может им помочь, приправив по обыкновению вопрос ругательствами.
– В общем, да, – согласился Джерри. – Плюс знание древнегреческого.
– При чем здесь греческий? – подозрительно спросил Гиллис.
– Так, догадка, – пожал плечами Джерри. – Конечно, я могу и ошибаться, но не напоминает ли вам эта растительность Средиземноморье?
По всей вероятности, никто из остальных не являлся экспертом по средиземноморской флоре, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть догадку они не смогли.
Они могли отправиться искать себе завтрак, а могли оставаться на месте в надежде на то, что это место чем-то очень важно, – но тогда они имели шанс умереть с голоду.
– Пони! – взвизгнул Алан.
Все повернули головы, и Джерри резко сел. Ариадна поднялась на колени.
Лейси восхищенно охнула.
Прямо посреди дороги, чуть выше места, где они сидели, стоял самый большой конь, которого когда-либо видел Джерри: великолепный белоснежный жеребец. Хвост и грива свисали чуть не до земли и сияли, как шелк.
Высвеченный, словно прожектором, лучом солнца, пробившегося сквозь листву, стоящий в эффектной позе на фоне темных кустов, он, казалось, отчетливо сознавал свою красоту и мощь – надменный, дерзкий, полный презрения к ничтожным двуногим, объявившимся в его лесу. Он тряхнул головой, негромко заржал и посмотрел в их сторону – и солнце засияло на трехфутовом роге, торчавшем у него изо лба.
– О Боже! – застонал Гиллис. – Если хоть кто-нибудь из моих коллег узнает, что я видел единорога, меня навеки исключат из коллегии.
– Сто против одного, что он настоящий! – прошептала Ариадна. – Вот класс!
Мейзи непроизвольно перекрестилась и потянулась к распятию на цепочке.
– Нет, Мейзи! – успокоил ее Джерри. – На сей раз это не козни Дьявола!
– Правда? – не поверила она.
Он знал, что улыбается как слабоумный и говорит слишком торопливо и сбивчиво, пытаясь объяснить. Из всех монстров в древних бестиариях – грифонов, сфинксов, мантикор и прочих – только единороги имели поистине отличную репутацию. Они принадлежали не греческим мифам, но христианским.
Это, возможно, означало, что они вырвались из гибельного влияния Астерия, хотя на всякий случай он предпочитал воздерживаться от упоминания этого имени вслух. Древние римляне знали про единорогов, но те были другими, с черными рогами. Античные греки предпочитали крылатых лошадей.
– Пегас! – сказала Лейси.
Теперь он точно знал, что они – не в реальном мире, мире машин и юристов, но в зоне действия магии. И «если он в чем-то верил кому-то, единорог находился в верхней части шкалы его веры.
– Христианский? – переспросила Мейзи, как только вновь обрела дар речи.
– Отец Юлиус настаивал на этом, – ответил Джерри. – Он вообще считает единорога символом Спасителя.
Средневековая логика отца Юлиуса отличалась невероятной запутанностью – сплошные ложные посылки и предвзятые выводы. Спорить с отцом Юлиусом было все равно что боксировать на ринге с командой гигантских кальмаров, но его вера и благие намерения не подлежали сомнению, и в данном случае его мнение убедило Мейзи.
Единорог насмешливо заржал и порыл землю сверкающим серебряным копытом.
– Возможно, нам положено следовать за ним, – предположила Ариадна.
– Ну что ж, давайте попробуем, – ответил Джерри, осторожно поднимаясь.
– Сомневаюсь, чтобы кто-то из нас сгодился, чтобы поймать его. Или… ты, случайно, не девственник, Карло?
Карло сжал кулак и сграбастал его за отворот накидки; Джерри пришлось поспешно объяснить, что только девственник может изловить единорога.
Юнец подозрительно покосился на него, но накидку отпустил, судя по всему, поверив, что этот псих старается вести себя дружелюбно.
– Девственность этого рода я потерял в ночь, когда мне исполнилось тринадцать, – ответил он… не без гордости. – Это был мой дядька. А потом и другие.
Прогресс: какой-никакой, но первый нормальный разговор.
Собрав ворох одежды, они вышли обратно на дорогу, Алан крепко держался за руку отца, а Лейси – уже матери, дрожа от возбуждения. Они успели пройти только несколько шагов в сторону жеребца, когда тот опустил голову, угрожающе поводя рогом и роя землю серебряным копытом.
Все замерли.
– Похоже, это не входило в программу, – вздохнула Ариадна и задумчиво улыбнулась Джерри:
– Есть разумные предложения?
Джерри представил себе эту здоровую тварь и себя, нанизанного на рог наподобие шашлыка. М-да.
– Ладно, давайте попробуем другое направление, – предложил он, опасаясь, что долг лидера заставит его отходить последним.
Они повернулись, сделали несколько шагов и снова остановились.
Немного ниже дорогу перегораживали еще два единорога – кобылы, не такие огромные, но не уступавшие в решительности. Они сияли ослепительно белым в солнечном свете, стоя бок о бок.
– Возвращайтесь на то дерево, – мрачно скомандовал Джерри. – Пойду посмотрю, нельзя ли с ними договориться.
Остро сожалея, что у него в руках нет жезла или хотя бы «узи» с серебряными пулями, он медленно направился навстречу кобылам. Жеребец предостерегающе заржал, и Джерри невольно оглянулся, потом сделал еще несколько шагов вперед. Оба сверкающих рога нацелились на него, а из-под серебряных копыт полетела земля. Он не выдержал и быстрым шагом вернулся к остальным.
– С другой стороны, – заметила Ариадна, – здесь очень мило. – Ее выдержка восхищала его. Возможно, это предназначалось только детям, хотя он надеялся, что немного и ему. Во всяком случае, она чаще улыбалась, глядя в его сторону.
Очень мило. Сюда бы еще завтрак в номер…
Итак, двигаться наверх они не могли. Вниз – тоже. По обе стороны дороги росли кусты и купы деревьев, сливающиеся в отдалении в единый зеленый фон.
Если бы жеребец хотел заставить их идти куда-то, он мог бы гнать их перед собой, но его, похоже, вполне устраивало оставаться там, где он стоял.
– Мне кажется, мы чего-то ждем, – сказал Джерри.
И тут, словно в волшебном шоу, почти бесшумно и в том самом месте, на которое он случайно смотрел, из подлеска вынырнули и остановились еще два единорога – кобыла и жеребенок, неуклюжий, длинноногий, с белой кнопкой на месте рога.
– Уууух ты! – только и сказала Лейси, в полном восторге поворачиваясь к матери. Ариадна явно превосходила в ее глазах Мейзи по части познаний в лошадях. Алан тоже повизгивал от восторга, хотя был слишком мал, чтобы оценить по достоинству столь редкое зрелище, как рогатая конина.
Джерри начинало казаться, что быть взятым в плен лошадьми – довольно унизительно. Он повернулся, и, разумеется, с четвертой стороны их блокировали еще две кобылы, помоложе. Людей окружили; самое время выставлять ограждение из фургонов.
– Интересно, подбросят ли они нам немного сена к вечеру? – пробормотал он.
– Не переживайте так, здесь полно травы. Можно пощипать, – предложила Мейзи. Лейси с Ариадной прыснули, и Джерри не без уважения посмотрел на нее.
Время тянулось. Жеребец стерег, не шевелясь, если не считать редких взмахов ослепительно белого хвоста. Кобылы начали пастись, не забывая, однако, про пленников, малейшее движение которых заставляло их угрожающе опускать рога. Они тоже ждали, но чего? Или кого? Потом жеребец неожиданно заржал – словно фанфары запели, – и из глубины леса донесся далекий отклик.
– Гости на подходе, – сказала Ариадна.
Стуча маленькими копытцами, снизу к ним приближались галопом еще два единорога. Они обогнули дерево и, фыркая, остановились у дороги.
Шетландские по… единороги? Они тоже были белые, с короткими, хотя острыми, как игла, рогами, но ростом не превышали жеребенка. И все же возраст был ни при чем – ведь неподалеку стоял жеребенок, и они могли сравнить. Значит, это другая порода, карликовые единороги. Очень редкая порода.
– Малогабаритная модель? – пробормотал кто-то, но Джерри уже знал ответ: не малогабаритная, но детская.
Он подождал, не заметит ли этого еще кто-нибудь, но поскольку все молчали, заговорил:
– Ариадна, Грэм? Среди нас есть двое девственников.
– Нет! – одновременно вскинулись оба. Но Гиллис внимательно посмотрел на вновь прибывших единорогов – те, в свою очередь, покосились на него с безопасного расстояния, потом перевели взгляд на Джерри.
– Скажите, о чем вы думаете, – буркнул Гиллис.
– Мне кажется, это спасатели, – ответил Джерри. – Это может быть и ловушка, но у единорогов хорошая репутация. И мне кажется, нам стоит попробовать.
– Нет! – повторила Ариадна.
Джерри подождал, но остальные молчали.
– Совершенно очевидно, что дети не могут попасть в Меру, – произнес он наконец. – Я не знаю почему, но, должно быть, таков закон – даже у магии существуют свои законы. Возможно, это способ вытащить их отсюда, а потом – тоже возможно – будет и попытка вытащить отсюда нас. Черт, я бы попробовал.
Упрямое молчание. Он сделал еще одну попытку.
– Возможно, нам предстоит долго идти, и это транспорт для нас? Этот жеребец, конечно, вряд ли позволит кому-то оседлать себя даже за весь овес Техаса, но здесь пять кобыл и пятеро нас, взрослых… и двое маленьких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Ты бы мог отправиться вместе с ним.
– И что потом? Как бы я смотрел в глаза людям, так запоров операцию? – угрюмо пробормотал он, избегая ее взгляда. Она взяла его руку в свою и промолчала.
Она заявляла, что не бросит детей, и, судя по всему, именно дети мешали им попасть в Меру. Он мог бы вернуться и доложить, что она отказалась. Он знал это. И Оракул, должно быть, уже знает это. Он представил себе Киллера, рвущего и мечущего, и Оракула, запрещающего любые попытки выручать такого идиота. И что тогда будет делать Киллер, бастовать?
Конечно, он мог бы угрожать этим – никаких спасательных операций до возвращения Джерри, – и остальные спасатели скорее всего поддержали бы Киллера. Но это ведь не обычный трудовой конфликт. Возможно, Оракул просто заставил бы всех забыть, что они вообще знали когда-то такого Джерри Говарда.
Ладно, время покажет – и очень скоро.
И собственно говоря, что происходит? Неплохо бы подготовить какое-то убедительное объяснение, для остальных.
Несколько минут ему казалось, что остальные исчезли – это могло бы значительно упростить ситуацию, – но, миновав два поворота дороги и поднявшись по пологому склону, они догнали Гиллисов. Те сидели на поваленном дереве, переводя дух. Температура воздуха резко повысилась, и скинутые плащи и свитера грудой лежали на пне. Мейзи разоблачилась до полупрозрачной блузочки, сквозь которую весьма откровенно просвечивал лифчик; Грэм расстегнул рубашку, демонстрируя обильную растительность на груди. Лес заметно поредел, но на горизонте не виднелось ничего, кроме неба. Дорога продолжала карабкаться вверх.
Подойдя к Гиллисам, они плюхнулись на траву. Джерри еще раз спросил, который час, и Мейзи с Гиллисом признали, что их часы тоже остановились.
Они, казалось, были слегка удивлены, увидев его еще живым, но поздравлять не стали. Джерри вспомнил счетную машину, позаимствованную им у Гиллиса, и вернул ее законному владельцу; впрочем, она все равно не работала.
– Мы с Карло заключили перемирие, – сообщил Джерри. – Я предлагаю вам присоединиться. Нам надо действовать сообща.
Разумеется, профессиональный юрист просто обязан был изложить это специальными терминами, но в конце концов было решено, что вплоть до следующего соглашения они будут держаться вместе. Гиллис заметно расстроился, хотя и старался не показывать этого при жене.
Теперь Джерри нужно было утвердить свое лидерство.
– Гипотеза первая! – объявил он, устроившись поудобнее. – Заключается в том, что мы находимся в Мере, поскольку пистолет и часы вышли из строя.
Гипотеза отбрасывается – для этого достаточно прислушаться к моему и Карло произношению.
И у Грэма с Аланом волосы были совершенно черные, без синевы.
– Вторая гипотеза заключается в том, что мы находимся в реальном мире, но отброшены во времени назад.» Если это так, то нас здорово зашвырнуло: даже пружина в ноже у Карло не действует. – Вслед за чем ему пришлось объяснять принципы, по которым техника работает или не работает в прошлом.
– Так какова третья гипотеза? – спросил Гиллис, заключив по тону Джерри, что имеется еще и третья.
– Она вытекает из второй, – ответил Джерри, оглядываясь по сторонам. – Если мы находимся в реальном мире, мы переместились не только во времени, но и в пространстве: очень уж растительность здесь какая-то странная.
Хотелось бы мне знать, что это за деревья. И кустарники. Трава не очень высокая; мне кажется, здесь паслись.
– Давайте примем третью гипотезу.
Джерри вздохнул.
– Мне кажется, мы находимся в какой-то мифической стране. Что-то здесь ощущается нереальное. Это объясняет и выход из строя часов. Кто сунул нас сюда, я не знаю – это могло быть сделано как с добрыми намерениями, так и нет. У нас не осталось ни оружия, ни еды. Не знаю, как вы, а я не отказался бы от завтрака.
Карло спросил его, все ли это, чем он может им помочь, приправив по обыкновению вопрос ругательствами.
– В общем, да, – согласился Джерри. – Плюс знание древнегреческого.
– При чем здесь греческий? – подозрительно спросил Гиллис.
– Так, догадка, – пожал плечами Джерри. – Конечно, я могу и ошибаться, но не напоминает ли вам эта растительность Средиземноморье?
По всей вероятности, никто из остальных не являлся экспертом по средиземноморской флоре, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть догадку они не смогли.
Они могли отправиться искать себе завтрак, а могли оставаться на месте в надежде на то, что это место чем-то очень важно, – но тогда они имели шанс умереть с голоду.
– Пони! – взвизгнул Алан.
Все повернули головы, и Джерри резко сел. Ариадна поднялась на колени.
Лейси восхищенно охнула.
Прямо посреди дороги, чуть выше места, где они сидели, стоял самый большой конь, которого когда-либо видел Джерри: великолепный белоснежный жеребец. Хвост и грива свисали чуть не до земли и сияли, как шелк.
Высвеченный, словно прожектором, лучом солнца, пробившегося сквозь листву, стоящий в эффектной позе на фоне темных кустов, он, казалось, отчетливо сознавал свою красоту и мощь – надменный, дерзкий, полный презрения к ничтожным двуногим, объявившимся в его лесу. Он тряхнул головой, негромко заржал и посмотрел в их сторону – и солнце засияло на трехфутовом роге, торчавшем у него изо лба.
– О Боже! – застонал Гиллис. – Если хоть кто-нибудь из моих коллег узнает, что я видел единорога, меня навеки исключат из коллегии.
– Сто против одного, что он настоящий! – прошептала Ариадна. – Вот класс!
Мейзи непроизвольно перекрестилась и потянулась к распятию на цепочке.
– Нет, Мейзи! – успокоил ее Джерри. – На сей раз это не козни Дьявола!
– Правда? – не поверила она.
Он знал, что улыбается как слабоумный и говорит слишком торопливо и сбивчиво, пытаясь объяснить. Из всех монстров в древних бестиариях – грифонов, сфинксов, мантикор и прочих – только единороги имели поистине отличную репутацию. Они принадлежали не греческим мифам, но христианским.
Это, возможно, означало, что они вырвались из гибельного влияния Астерия, хотя на всякий случай он предпочитал воздерживаться от упоминания этого имени вслух. Древние римляне знали про единорогов, но те были другими, с черными рогами. Античные греки предпочитали крылатых лошадей.
– Пегас! – сказала Лейси.
Теперь он точно знал, что они – не в реальном мире, мире машин и юристов, но в зоне действия магии. И «если он в чем-то верил кому-то, единорог находился в верхней части шкалы его веры.
– Христианский? – переспросила Мейзи, как только вновь обрела дар речи.
– Отец Юлиус настаивал на этом, – ответил Джерри. – Он вообще считает единорога символом Спасителя.
Средневековая логика отца Юлиуса отличалась невероятной запутанностью – сплошные ложные посылки и предвзятые выводы. Спорить с отцом Юлиусом было все равно что боксировать на ринге с командой гигантских кальмаров, но его вера и благие намерения не подлежали сомнению, и в данном случае его мнение убедило Мейзи.
Единорог насмешливо заржал и порыл землю сверкающим серебряным копытом.
– Возможно, нам положено следовать за ним, – предположила Ариадна.
– Ну что ж, давайте попробуем, – ответил Джерри, осторожно поднимаясь.
– Сомневаюсь, чтобы кто-то из нас сгодился, чтобы поймать его. Или… ты, случайно, не девственник, Карло?
Карло сжал кулак и сграбастал его за отворот накидки; Джерри пришлось поспешно объяснить, что только девственник может изловить единорога.
Юнец подозрительно покосился на него, но накидку отпустил, судя по всему, поверив, что этот псих старается вести себя дружелюбно.
– Девственность этого рода я потерял в ночь, когда мне исполнилось тринадцать, – ответил он… не без гордости. – Это был мой дядька. А потом и другие.
Прогресс: какой-никакой, но первый нормальный разговор.
Собрав ворох одежды, они вышли обратно на дорогу, Алан крепко держался за руку отца, а Лейси – уже матери, дрожа от возбуждения. Они успели пройти только несколько шагов в сторону жеребца, когда тот опустил голову, угрожающе поводя рогом и роя землю серебряным копытом.
Все замерли.
– Похоже, это не входило в программу, – вздохнула Ариадна и задумчиво улыбнулась Джерри:
– Есть разумные предложения?
Джерри представил себе эту здоровую тварь и себя, нанизанного на рог наподобие шашлыка. М-да.
– Ладно, давайте попробуем другое направление, – предложил он, опасаясь, что долг лидера заставит его отходить последним.
Они повернулись, сделали несколько шагов и снова остановились.
Немного ниже дорогу перегораживали еще два единорога – кобылы, не такие огромные, но не уступавшие в решительности. Они сияли ослепительно белым в солнечном свете, стоя бок о бок.
– Возвращайтесь на то дерево, – мрачно скомандовал Джерри. – Пойду посмотрю, нельзя ли с ними договориться.
Остро сожалея, что у него в руках нет жезла или хотя бы «узи» с серебряными пулями, он медленно направился навстречу кобылам. Жеребец предостерегающе заржал, и Джерри невольно оглянулся, потом сделал еще несколько шагов вперед. Оба сверкающих рога нацелились на него, а из-под серебряных копыт полетела земля. Он не выдержал и быстрым шагом вернулся к остальным.
– С другой стороны, – заметила Ариадна, – здесь очень мило. – Ее выдержка восхищала его. Возможно, это предназначалось только детям, хотя он надеялся, что немного и ему. Во всяком случае, она чаще улыбалась, глядя в его сторону.
Очень мило. Сюда бы еще завтрак в номер…
Итак, двигаться наверх они не могли. Вниз – тоже. По обе стороны дороги росли кусты и купы деревьев, сливающиеся в отдалении в единый зеленый фон.
Если бы жеребец хотел заставить их идти куда-то, он мог бы гнать их перед собой, но его, похоже, вполне устраивало оставаться там, где он стоял.
– Мне кажется, мы чего-то ждем, – сказал Джерри.
И тут, словно в волшебном шоу, почти бесшумно и в том самом месте, на которое он случайно смотрел, из подлеска вынырнули и остановились еще два единорога – кобыла и жеребенок, неуклюжий, длинноногий, с белой кнопкой на месте рога.
– Уууух ты! – только и сказала Лейси, в полном восторге поворачиваясь к матери. Ариадна явно превосходила в ее глазах Мейзи по части познаний в лошадях. Алан тоже повизгивал от восторга, хотя был слишком мал, чтобы оценить по достоинству столь редкое зрелище, как рогатая конина.
Джерри начинало казаться, что быть взятым в плен лошадьми – довольно унизительно. Он повернулся, и, разумеется, с четвертой стороны их блокировали еще две кобылы, помоложе. Людей окружили; самое время выставлять ограждение из фургонов.
– Интересно, подбросят ли они нам немного сена к вечеру? – пробормотал он.
– Не переживайте так, здесь полно травы. Можно пощипать, – предложила Мейзи. Лейси с Ариадной прыснули, и Джерри не без уважения посмотрел на нее.
Время тянулось. Жеребец стерег, не шевелясь, если не считать редких взмахов ослепительно белого хвоста. Кобылы начали пастись, не забывая, однако, про пленников, малейшее движение которых заставляло их угрожающе опускать рога. Они тоже ждали, но чего? Или кого? Потом жеребец неожиданно заржал – словно фанфары запели, – и из глубины леса донесся далекий отклик.
– Гости на подходе, – сказала Ариадна.
Стуча маленькими копытцами, снизу к ним приближались галопом еще два единорога. Они обогнули дерево и, фыркая, остановились у дороги.
Шетландские по… единороги? Они тоже были белые, с короткими, хотя острыми, как игла, рогами, но ростом не превышали жеребенка. И все же возраст был ни при чем – ведь неподалеку стоял жеребенок, и они могли сравнить. Значит, это другая порода, карликовые единороги. Очень редкая порода.
– Малогабаритная модель? – пробормотал кто-то, но Джерри уже знал ответ: не малогабаритная, но детская.
Он подождал, не заметит ли этого еще кто-нибудь, но поскольку все молчали, заговорил:
– Ариадна, Грэм? Среди нас есть двое девственников.
– Нет! – одновременно вскинулись оба. Но Гиллис внимательно посмотрел на вновь прибывших единорогов – те, в свою очередь, покосились на него с безопасного расстояния, потом перевели взгляд на Джерри.
– Скажите, о чем вы думаете, – буркнул Гиллис.
– Мне кажется, это спасатели, – ответил Джерри. – Это может быть и ловушка, но у единорогов хорошая репутация. И мне кажется, нам стоит попробовать.
– Нет! – повторила Ариадна.
Джерри подождал, но остальные молчали.
– Совершенно очевидно, что дети не могут попасть в Меру, – произнес он наконец. – Я не знаю почему, но, должно быть, таков закон – даже у магии существуют свои законы. Возможно, это способ вытащить их отсюда, а потом – тоже возможно – будет и попытка вытащить отсюда нас. Черт, я бы попробовал.
Упрямое молчание. Он сделал еще одну попытку.
– Возможно, нам предстоит долго идти, и это транспорт для нас? Этот жеребец, конечно, вряд ли позволит кому-то оседлать себя даже за весь овес Техаса, но здесь пять кобыл и пятеро нас, взрослых… и двое маленьких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33