Не оборачиваясь, он подошел к Ягодке, прыгнул в седло и взял с места
быстрой рысью. Через несколько минут Чака догнала его, и какое-то время
они ехали молча.
- Григ! - наконец позвала она.
Обернувшись, он увидел ее покрасневшее лицо.
- Извини... - пробормотала Чака, отводя взгляд. - Я не думала...
Не отвечая, он приподнялся на стременах и огляделся. Теперь они
приближались к Пахре. До села оставалось всего ничего, и поэтому Григ
решил остановиться и спешиться, чтобы спокойно посмотреть, как будут
развиваться события, да заодно и перекусить. Они съехали с дороги и,
углубившись в лес, остановились на первой же поляне, где и повалились,
усталые, в траву, пустив лошадей свободно пастись. Сделали они это
вовремя, потому что буквально через несколько минут прозвучал сигнальный
гонг, и на высветившейся картинке Григ увидел знакомую улицу,
спанорамированную камерой с конька над воротами, фыркающие морды лошадей,
багровое пламя кафтанов Васильевского полка и знакомые бородатые лица
стрельцов, сгрудившихся у въезда во двор.
Залаяли собаки. Сошел неторопливо с крыльца и завозился с засовом
Барт, переругиваясь через створки с десятником. Григ невольно привстал на
локте, а потом и сел, привалившись спиной к растущей рядом осине. Села и
Чака. Ворота распахнулись.
Стрельцы, демонстрируя посадкой силу и достоинство, вальяжно въезжали
во двор. Было их человек десять вместе с Евтеевым - все рослые, румяные,
откормленные. У крыльца четверо спешились. Остальные сидели важные,
исполненные сознания собственной значимости, не глядя, как запирает за их
спинами ворота Барт.
Теперь Мистер Томпсон переключился на внутренние камеры, и Гном
послушно передавал изображение Григу. Стрельцы, даже не задержавшись в
сенях, ввалились в горницу и теперь стояли там, широко расставив ноги,
безразлично оглядывая утварь. Они ждали Старика. Григ так и не уловил,
когда пустили газ. Один из стрельцов осоловело глянул вокруг, зевнул,
смачно раздирая пасть. Откуда-то сбоку вынырнул Лип с Лончем,
проскользнули тенями, стараясь подстраховать и подхватить падающие тела.
Только один десятник понял в последнюю секунду, что дело неладно,
цапнул рукой палаш. Но было поздно. Глаза у него закрылись, он покачнулся
и рухнул на левую руку оказавшегося рядом Лонча. Подхватывая упавших под
мышки, Лип с Лончем быстро затаскивали стрельцов в ложницу, аккуратно
складывая их на полу. Покончив с этим, они снова исчезли в боковых
каморках, и тут же зазвучал, потек из всех щелей шум драки, крики и топот.
Мистер Томпсон снова переключился на двор. Стрельцы, до этого равнодушно
сидящие в седлах, заволновались, двинули вперед лошадей. Трое, нет,
четверо спрыгнули на землю, бросились к высокому крыльцу.
- Повезло ребятам, - сказал Григ вслух. - Частями входят.
Шум драки усилился. Трещало дерево, слышались глухие удары, кто-то
закричал. Не выдержав, последние двое спешились и, выхватив сабли,
ринулись внутрь.
Мистер Томпсон опять задействовал камеры в горнице, и Григ увидел
замерших в центре пустой комнаты стрельцов. Держа сабли наголо, они
затравленно озирались по сторонам. Казалось, еще немного, и они бросятся
дальше, в глубину дома. Но тут глаза их подернуло поволокой, снова
мелькнули Лип, Лонч и присоединившийся к ним Барт, мгновение - и все было
кончено.
- Барт! - по лестнице спускался Старик. - Лошадей всех в конюшню!
Ребята управятся без тебя. Григ! - позвал он. - Ты видел?
- Блестяще! - сказал Григ, чувствуя невероятное облегчение от того,
что все кончилось. - Поздравляю! Я думаю, часов десять они проспят.
До последней минуты он боялся, что что-нибудь сорвется. Не был уверен
в Группе. Надеялся на нее, но все же ждал беды. К счастью, все обошлось.
- Ты где?
- Да километров тридцать, считай, отмахали. Почти у Пахры стоим.
- Близко уже. Ну, давай езжай.
- Сейчас поеду. Но и вы не тяните. - Он пружинисто поднялся на ноги.
- Собирайся, - обратился он к Чаке. - Взнуздать-то сама сумеешь?
Чака молча кивнула и, мрачно глядя перед собой, направилась к своей
гнедой. Григ закусил губу.
"Ну и пусть, - сказал он себе. - Скоро все это кончится. Не обращай
внимания, думай о деле. У тебя впереди трудный вечер. И туда еще надо
добраться".
За переправой он пришпорил Ягодку, обогнал Чаку и, свернув за Подолом
в сторону Рожайки, велел Гному с Томпсоном вести лошадей одним аллюром.
Было всего лишь час дня, дня летнего, очень большого и долгот. Поэтому и
ехал он медленно, зная, что приезжать слишком рано не стоит. Артельщики
должны только принять решение. Времени изменить его им оставлять нельзя.
А в доме Старика собирались, выводили лошадей, закрывали ставнями
окна, вешали замки и последний раз обходили комнаты, проверяя спящих. Уже
гарцевал по двору на сером в яблоках жеребце Лонч, и не очень умело седлал
своего коня Лип. Уже Старик грузным шагом сходил с крыльца, принимая у
Барта поводья. А Григ и Чака медленно трусили по дороге, и молчание висело
в сгущающемся вокруг них воздухе, и плохо было. Тоска клешнила сердце,
отчаянная тоска безнадежной любви.
Стараясь справиться с собой, Григ изо всех сил сжал челюсти. Его
спасение было в работе. Она ждала впереди. И думать надо было сейчас
только о деле. Только о нем и ни о чем другом. Те, кто позволял себе в
Поиске думать о другом, обычно пропадали без вести. Григ слишком хорошо
это знал.
- Мы скоро приедем, - услышал он голос Чаки и вздрогнул, приходя в
себя. - Может, ты все же посвятишь меня в свои планы?
Григ натянул поводья и оглянулся. Чака, не спеша, догоняла его,
по-офицерски прямо держа спину, слегка приподнимаясь на стременах.
- Мне, конечно, все равно, - продолжала Чака, - но я по незнанию могу
невзначай и навредить.
- О господи! - Григ растерянно развел руками. - Неужели ты думаешь,
что я что-то скрываю. Просто мне нечего тебе сказать. Бумагу, что написал
Антип, ты видела. Я очень надеюсь на нее. А плана у меня никакого нет.
Действовать будем по обстановке. Ты лучше молчи. Стой чуть сзади и молчи.
Ты - мой младший брат, тебе положено молчать. Надеюсь, в этом нет ничего
обидного?
- Ничего, - сухо отвечала Чака.
Разговор оборвался.
"К черту! - подумал Григ. - Чего я себя все время виноватым чувствую?
Навязали на мою голову, пусть сама думает, как не помешать. В крайнем
случае, Томпсон остановит. У меня и так забот по горло".
Разозлившись, он подъехал к Чаке и, схватив серую под уздцы,
остановил ее.
- Послушай, Чака, - сказал он, пытаясь скрыть раздражение. - Нам надо
договориться. Я понимаю, что моя компания тебе не по душе. Но сейчас не до
этого. Сейчас у нас только одно дело - Контакт. Ему должно быть подчинено
все. А дуться будешь потом. Ясно?
- Ясно... - пробормотала Чака.
- Вот и хорошо.
Он хотел было добавить еще, но Чака вдруг изменилась в лице, и
прежде, чем он понял, что ее так поразило, она протянула руку вперед и
внезапно севшим голосом возвестила: - Село...
Григ резко развернулся в седле, вгляделся в паутину ветвей.
Совсем рядом, на серебристо переливающемся в просветах между
деревьями лугу, виднелся возле заново выбеленной церкви выведенный уже под
крышу господский дом, окруженный хозяйственными постройками, а дальше, у
подножия холма, но только с другой стороны проселка, синела речка и
лепились друг к другу хилые, крытые камышом избы.
- Ну вот, - облегченно сказал Григ, трогая потянувшуюся было к траве
лошадь. - Приехали. Нам туда.
Рядом с церковью, но по другую сторону от жилища попа, на отшибе от
села стояла обычная русская изба, в которой жили артельщики. Они и сейчас
были там. В господском доме оставалась еще работа, но артель сегодня
отдыхала, и Григ знал - почему.
Они подскакали к избе артельщиков, спешились, привязав лошадей к
росшему возле дома дереву, и пошли к крыльцу. В избе было смонтировано
несколько камер, и, следя за артельщиками, Григ специально замедлил шаг,
добиваясь, чтобы артельщики, заметившие их в боковые окна, успели прийти в
себя и принять хоть какое-нибудь решение. С первого дня их появления
здесь, он следил за ними, изучив особенности и привычки каждого, и, зная
их, как родных, с нетерпением ждал личной встречи.
Федор, Кузьма, Пров, Митяй и Анемподист - все они находились сейчас в
доме, мирно занимаясь своими делами. Пров с Кузьмой возились у печи.
Напротив виден был сидящий на коньке Федор. Федор был кем-то вроде
бригадира в артели. Вообще-то в артели не было старшего. Антип тогда не
врал Григу в тюрьме. Общественные обязанности мужики демократично делили
поровну. Но Федор с его густой бородой и зычным басом выглядел
представительней остальных, и поэтому именно ему поручалось вести от имени
артели переговоры, наниматься на работу и получать деньги. До появления
Грига он сосредоточенно латал кафтан.
Сидевшие в "бабьем куте" Митяй и Анемподист играли в кости. Они по
очереди кидали зернь и проигравший тут же подставлял лоб под щелчки.
Играли они с увлечением, но тем не менее именно Анемподист взглянул в окно
и увидел подъезжающих к дому всадников. Он вскочил и, крикнув Федора,
мигом метнулся в красный гол, срывая занавешивавший икону убрус.
Григ уже подходил к крыльцу, когда дверь отворилась, и в проеме,
поправляя подпоясанную шнуром рубаху, появился Федор. Он молча возвышался
над Григом, не двигаясь и не размыкая рта.
- Здравствуй, брате, - приветствовал его Григ.
- И вы будете здравы, - отвечал Федор.
- Не скажеш ли, иде туто искати артель теслей? Тамо старостой Феодор
Кичига.
- А про что ти та артель? - вопросом на вопрос отвечал Федор.
- Ано учинка у мене до их есть.
- Так считай, что ты ея нашед, - сообщил Федор, сходя с крыльца.
- Ея - не ея... - отвечал Григ, делая шаг навстречу и протягивая
руку. Очень сильно рассчитывал он на это рукопожатие. Был у артельщиков в
ходу обычай здороваться, по-особому переплетая большие пальцы. Что-то
вроде тайного масонского знака. Григ знал об этом и теперь, плотно вогнав
ладонь, прижался своим большим пальцем к верхней косточке запястья Федора,
напряженно ожидая его ответа. И тот, опешив от неожиданности, повторил
привычный жест. Повторил - и тут же отдернул руку, словно бросил.
- То добре, - сказал Григ удовлетворенно. - Нынча верю. Звати мене
Гаврюшка. Ан сице брат мой младой, Ивашка. А ты бо, Федор. Ну, поидем в
избу, разговор есть.
Они вошли внутрь, где их уже ждали, хоть и делали вид, что занимаются
своими делами. Но не отпускали друг другу щелчков Митяй и Анемподист, и
Кузьма бросил собирать на стол, сидел, глядя в окно, на лавке. И только
Пров все так же ковырял кочергой в печи, будто искал там что-то.
- Будете здравы, - с порога сказал Григ, сдергивая колпак и кланяясь.
- Ан иде мочно поговорити? - обратился он к Федору, обводя взглядом избу.
- А тута и рци, милой человек.
- Разговор у мене особый, - предупредил Григ.
- А у нас тута убо вси свои. Ты, прежде, не робей.
- Ин бити тому, - сказал Григ, сдаваясь. - Ванька! Гляди в окно!
Он подошел к Федору вплотную, засунул руку за ворот и вытащил из-за
пазухи письмо Антипа. - Грамоте обучен? Ну тогда чти.
От этих минут зависел успех всей операции. Момент знакомства,
казалось, был продуман до мелочей. Центр разработал десятки вариантов
возможных действий артельщиков, учел личностные характеристики Федора,
сделал необходимые поправки на факторы, определяющие функциональное
состояние его организма. Долгими тренировками и страховкой Гнома мимика
Грига была доведена до совершенства. Даже одежду ему подбирали с учетом
любимых цветов вышедшего к нему артельщика.
Однако возможность срыва все равно оставалась. И Григ каждой
клеточкой тела ждал этого, вслушивался, стараясь предугадать реакцию
Федора, в малейшие оттенки его интонации, ловил самые незаметные движения
рук.
Федор медленно развернул послание, пробежал написанное, вскинул глаза
на Грига.
- Где он? - спросил порывисто. - Что с ним?
- Взяли Антипа, - сказал Григ, и лицо его горестно исказилось. -
Непотребное о государе рекл. Не летати боле соколу. Взяли ж его, ан аз к
вам побегох, яко он повелел. Аз Гаврюшка, Иванов, подьячий, на Земстем
дворе в письме состою. Нешто он не сказывал вам о таком? У мене годовал
он. Завсегда, пришед на Москву, жил. В запрошлый раз открылся он мне во
всем. Аз верую теперича истинно... - Он встал на колени, спиной к красному
углу, и, глядя остекленевшим взглядом сквозь замершею у печи Права, отбил
три земных поклона, - .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21