Или она рехнулась. Она и Ал Блисс. Ублюдок. О боже.
Пошатываясь, он отошел от телефона и тяжело опустился в плюшевое кресло. Сидеть в нем было удобно. Дыхание выровнялось, он прикрыл глаза и задумался.
У меня пять тысяч в государственных ассигнациях. Значит, я уже не беспомощен. Этой твари.на груди больше нет. Даже присоски повытаскивали. Наверное, в больнице мне сделали операцию. По крайней мере я жив, это уже повод для радости. Был ли провал во времени? Где тут можно найти газету?…
На соседнем диване он увидел “Лос-Анджелес тайме”. Прочел дату: двенадцатое октября 1988 года. Никакого провала. Следующий день после последнего шоу, когда Мэрлин уложила его в больницу.
Неожиданно ему пришла в голову мысль. Джейсон просмотрел колонки развлечений. Последнее время он стал завсегдатаем Персидской гостиной в отеле “Голливуд Хилтон”. Он бывал там каждый вечер, кроме, естественно, вторников, когда шло шоу.
Вот уже три недели, как отель регулярно публиковал его имя в списке гостей. На этот раз, однако, Джейсон своего имени не увидел. Может, перенесли на другую страницу? Он внимательно просмотрел весь раздел, объявление за объявлением. Нигде ничего. И фотографий его тоже нет. Между тем последние десять лет без них не обходился ни один номер.
Попробую еще раз. Позвоню Мори.Ману.
Джейсон вытащил бумажник, в который засунул визитку с номером Мори. Бумажник оказался непривычно тонким.
Все удостоверения пропали. Документы, которые позволяли ему остаться в живых. С помощью которых он мог пройти через баррикады полиции и нацгвардии, не боясь, что его пристрелят или отправят в трудовой лагерь.
Без удостоверения личности я и двух часов не проживу, подумал Джейсон. Без него я не рискну даже выйти из этого клоповника и сделать пару шагов по тротуару. Меня могут принять за сбежавшего из кампуса студента или преподавателя. И я загремлю в лагерь, где меня заставят ишачить до конца жизни. Без документов я не личность. Так это, кажется, называется.
Итак, самое главное – остаться в живых, рассуждал Джейсон. Черт с ним, что никто не знает артиста Джейсона Тавернера. С этим разберемся после.
Он почувствовал, как в мозгу заработали мощные программы шестого. Я не такой, как другие, сказал он себе. Я выберусь из этого положения. Как-нибудь, да выберусь.
Для начала, рассуждал он, денег у меня хватит, чтобы добраться до Уаттса, где можно купить поддельные документы. Полный бумажник. Насколько я знаю, там на каждом углу делают фальшивки. Не думал, однако, что придется воспользоваться их услугами. Мне, Джейсону Тавернеру! Артисту с аудиторией в тридцать миллионов человек!
Кстати, найдется ли среди этих тридцати миллионов один, который меня помнит? Если, конечно, “помнить” подходящее слово. Рассуждаю, словно уже давно вышел в тираж и живу прошлой славой.
Вернувшись к телефону, он нашел номер центра рождаемости штата Айова и, потратив несколько золотых монет, дозвонился до регистрационного отдела.
– Мое имя Джейсон Тавернер, – сказал он клерку. – Я родился в Чикаго в больнице “Мемориал” 16 декабря 1946 года. Не могли бы вы выдать мне копию свидетельства о рождении? Мне это нужно для устройства на новую работу.
– Конечно, сэр. – Клерк перевел его в режим ожидания. Спустя некоторое время в трубке щелкнуло. – Джейсон Тавернер, родился в графстве Кук 16 декабря 1946 года?
– Да.
– У нас нет регистрационной формы на это время и место. Вы ничего не перепутали, сэр?
– Хотите сказать, я забыл, где и когда родился? – Голос его снова сорвался, на этот раз он даже не пытался себя контролировать. Джейсона охватила паника. – Благодарю, – прошептал он. Его колотила дрожь.
Я не существую. Джейсона Тавернера нет. Не было и никогда не будет. Черт с ней, с карьерой, я просто хочу жить. Если кому-то не дает покоя моя слава, бог с ним, пусть стирает все мое творчество. Но неужели меня лишают права на обыкновенное существование? Я что, уже и не рождался?
Что- то пошевелилось у него в груди. Неужели они вытащили не все присоски? И теперь они продолжают расти внутри меня? А все из-за этой бездарной шлюхи, которая все равно кончит на улице, будет продаваться за полдоллара.
После всего, что я для нее сделал: два прослушивания на таком уровне! Ну да ладно. Мы с ней еще посчитаемся.
Вернувшись в комнату, Джейсон внимательно оглядел себя в засиженном мухами аляповатом зеркале. Внешне он не изменился, разве что не мешало побриться. Не постарел, морщин не прибавилось, седина не просвечивает. Хорошие плечи и бицепсы. Талия без жира – можно носить модные облегающие костюмы, что немаловажно для имиджа, отметил Джейсон. Таких костюмов у меня, наверное, полсотни. Вернее, раньше было, поправился он. Где они сейчас? “Птичка улетела, на какой лужайке она сейчас поет?” Песенка из прошлого, еще со школьных лет. Странно, что только не придет в голову, когда оказываешься в непривычной обстановке. Всякая чепуха, в нормальной жизни ни за что бы не вспомнил.
Или вот еще поговорка: “Если желания – кони, то нищие должны летать”. Подобная галиматья способна свести с ума.
Интересно, сколько контрольных пунктов полиции и нацгвардии отделяют меня от ближайшего места в Уаттсе, где можно сделать поддельное удостоверение? Десять? Тринадцать? Две? Впрочем, мне хватит и одной. Одной выборочной проверки мобильной командой из трех человек. С прямой связью с центральной базой данных полиции и нацгвардии в Канзас-Сити. Там у них хранятся все досье.
Джейсон закатил рукав и осмотрел предплечье. На месте! Нанесенный при помощи татуировки индивидуальный идентификационный номер. Родной номерной знак, который ему суждено носить всю жизнь. С ним его и похоронят.
В таком случае полицейские передадут этот номер в Канзас-Сити… А потом? Сохранился ли он в базе данных или пропал, как данные о его рождении? А если его там не окажется, что решат бюрократы из полиции?
Техническая ошибка? Кто-то подменил данные микрофильма и сфабриковал фальшивое досье. За такое придется не меньше десяти лет отмахать киркой на Луне. Потому что если на человека нет досье, он либо преступник, либо беглый студент.
Джейсон понял, что попал в настоящую передрягу. Я не имею права даже на обыкновенное существование – я, человек, которого еще вчера боготворили тридцать миллионов зрителей!… Ничего, я их еще верну. Позже. Сейчас надо подумать о другом – о самой основе существования, которой меня лишили. Но я выкручусь. Шестые не такие, как все. Ни один человек не выдержал бы того, что на меня свалилось. Ни физически, ни психологически. Особенно неопределенности.
Шестой, независимо от внешних обстоятельств, всегда побеждает. Потому что так нас запрограммировали генетически.
Он снова вышел из номера гостиницы, спустился по лестнице и подошел к регистратуре. Средних лет клерк с редеющими усами, не поднимая головы от журнала “Бокс”, произнес:
– Да, сэр?
Джейсон вытащил из кармана пачку денег и положил на стойку купюру достоинством в пятьсот долларов. Клерк взглянул на деньги вначале равнодушно, потом глаза его округлились. Наконец он вопросительно посмотрел на Джейсона.
– У меня украли все документы, – сказал Джейсон. – Эти пятьсот долларов ваши, если вы меня выручите. Сведите меня с человеком, который сумеет сделать поддельные удостоверения. Если вы хотите мне помочь, не тяните, я ждать не могу.
Ждать, пока тебя загребут полицейские или нацгвар-дейцы, подумал он про себя. Здесь, в вонючем клоповнике.
– Или на тротуаре у входа, – добавил клерк. – Я немного телепат. Согласен, наша гостиница скромная, но клопов у нас нет. Как-то раз нам завезли марсианских песчаных блох, но клопов…, боже упаси. – Он взял со стойки пятисотдолларовую купюру. – Я познакомлю вас с человеком, который сможет вам помочь. – И, еще раз внимательно посмотрев на Джейсона, добавил:
– Вы считаете себя знаменитым на весь мир. Что ж, такое тоже встречается.
– Идемте, – простонал Джейсон. – Скорее.
– Хорошо, – кивнул клерк, накидывая блестящий синтетический плащ.
Глава 3
Когда старая развалюха клерка медленно и со страшным шумом выкатилась на улицу, он повернулся к Джей-сону и заметил:
– Я так много странного читаю в ваших мыслях…
– Оставьте мои мысли в покое, – раздраженно произнес Джейсон. Его передернуло от отвращения. Он всегда ненавидел любопытных, сующих свой нос куда не надо телепатов. Этот тип не стал исключением, – Оставьте мои мысли в покое и отвезите меня к человеку, который сумеет мне помочь. Постарайтесь не напороться на контрольно-пропускной пункт, если хотите остаться в живых.
– Вам нет необходимости мне это объяснять, – мягко ответил клерк. – Я прекрасно знаю, что вас ждет, если нас остановят. Мне не раз приходилось оказывать подобные услуги. В основном студентам. Но вы ведь не студент. Вы – знаменитый, очень богатый человек. И в то же время это не так. Вы – никто. С точки зрения закона, вы вообще не существуете. – Не отрывая взгляда от дороги, клерк рассмеялся тонким слабым смехом.
Ведет машину, как старуха, отметил Джейсон. Вцепился обеими руками в руль.
Начались трущобы Уаттса. Узенькие темные лавки по обеим сторонам грязной, захламленной улицы, тротуары засыпаны мусором и битым бутылочным стеклом, аляповатые надписи, огромная реклама колы, названия магазинчиков. Старый негр торопливо перекрестился на перекрестке и двинулся дальше, нащупывая дорогу, как слепой. При виде этого человека Джейсон испытал странное чувство. После того как в страшные дни восстания Конгресс принял скандальный закон Тидмана о стерилизации, темнокожих почти не осталось.
Клерк притормозил, пропуская старика в поношенном, разлезающемся по швам коричневом костюме. Очевидно, он почувствовал то же самое.
– Знаете, что, если я его задавлю, меня могут расстрелять?
– Правильно сделают, – откликнулся Джейсон.
– Они как последняя стая ухающих журавлей, – сказал клерк и тронулся с места, дождавшись, когда старик добрался до противоположной стороны улицы. – Защищены тысячью законов. На них нельзя кричать, с ними нельзя драться – схлопочешь десять лет тюрьмы. При этом все делается для того, чтобы они поскорее вымерли. К чему, собственно, стремился Тидман и, думаю, большинство Промолчавших. Но… – он сделал короткий жест, первый раз убрав руку с руля, – мне не хватает детей. Помню, когда мне было десять лет, я играл с черным мальчиком. Кстати, недалеко отсюда. Сейчас его наверняка стерилизовали.
– Значит, у него есть ребенок, – заметил Джейсон. – Стерилизуют только после того, как жена сдаст талон на первого и единственного ребенка. Но на одного они имеют право. И он охраняется миллионами законов.
– Двое взрослых, один ребенок, – произнес клерк. – С каждым поколением черное население уменьшается вдвое.
Вымирает. Заслуга принадлежит Тидману. Он прекрасно разрешил расовую проблему.
– Что-то нужно было делать, – проворчал Джейсон, вглядываясь в дорогу. В любой момент они могли налететь на баррикаду или полицейский патруль. Пока все шло хорошо, но долго ли так может продолжаться?
– Мы почти приехали, – откликнулся клерк. Повер нувшись к Джейсону, он добавил:
– Мне не нравятся ваши расистские взгляды. Даже если вы платите мне пятьсот долларов.
– На мой век черномазых хватит, – сказал Джейсон.
– А когда умрет последний?
– Я не буду вам отвечать, вы все равно читаете мои мысли.
– О боже, – вздохнул клерк и уставился на дорогу. Машина резко свернула направо и теперь ехала по узкой улочке, с обеих сторон которой тянулись запертые деревянные двери.
– Что за этими дверьми? – спросил Джейсон.
– Люди. Такие же, как вы. Они не могут выйти на улицу. В одном они от вас отличаются – у них нет пятисот долларов…, да и многого другого, если я правильно читаю ваши мысли.
– Документы обойдутся мне недешево, – проворчал Джейсон. – Может, придется отдать все, что у меня есть.
– Лишнего она с вас не возьмет, – сказал клерк, останавливаясь у тротуара.
Джейсон выглянул в окно. Рядом был заброшенный ресторан с выбитыми окнами. Внутри совершенно темно. Это место вызвало у него отвращение, но, судя по всему, именно сюда они и ехали. Придется терпеть, выбора у него нет.
К тому же они не напоролись ни на одну баррикаду или контрольный пункт. Клерк выбрал правильную дорогу. Так что жаловаться пока не приходится.
Они вылезли из машины и подошли к болтающейся на петлях сломанной двери ресторана. Никто не проронил ни слова, оба внимательно смотрели под ноги, чтобы не наступить на гвозди, торчащие из набросанной перед окнами фанеры. Джейсон догадался, что подобным образом хозяева защищали подход к окнам.
– Держитесь, – произнес клерк, протягивая в темноте руку Джейсону. – Здесь ничего не видно, но я знаю, как можно пройти. Свет в этом районе отключили три года назад. Пытаются выжить людей, чтобы сжечь дома. Большинство, правда, остались, – добавил он после небольшой паузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28