После всего. После того, как ему на мгновение показалось… Но тут голос девушки прервал ход его мыслей.
– Я – гончар, – сказала она застенчиво. – Везу на почту горшки, чтобы отправить в магазины в Северной Калифорнии, главным образом, для Гампа в Сан-Франциско и Фрейзера в Беркли.
– Хорошо получается? – спросил Джейсон. Все его мысли сосредоточились на мгновении, когда он распахнул дверь ванной комнаты и увидел на полу скелет. Голос мисс Доминик едва доносился до его ушей.
– Я стараюсь. Впрочем, никогда не знаешь, что будет завтра. Пока продаются.
– У вас сильные руки, – сказал он, не сумев придумать ничего лучшего. Слова, как и прежде, возникали непроизвольно.
– Спасибо, – ответила Мэри-Эн Доминик, после чего они оба замолчали.
– Вы проехали больницу, – заметила она. – Надо было повернуть налево. – В голосе девушки снова почувствовалась первоначальная тревога. – Вам действительно надо туда или вы…
– Не бойтесь, – произнес Джейсон, стараясь говорить как можно мягче. На этот раз он вполне отдавал отчет в своих словах. – Я не беглый студент и не беглый каторжник. – Он развернулся и посмотрел ей прямо в лицо. – Просто у меня неприятности.
– Значит, наркотик вы не принимали? – Голос ее дрожал.
– Мы сейчас приземлимся, чтобы вам стало спокойнее. Только не бойтесь. Я не причиню вам вреда.
Однако девушка все равно оставалась в шоковом состоянии и ждала… Впрочем, чего она ждала, никто из них не знал.
Он приземлился на обочине у оживленного перекрестка и резко распахнул дверь. Затем, поддавшись внезапному порыву, остался в машине и повернулся к девушке.
– Прошу вас, выйдите. – Она вся дрожала. – Я не хочу показаться невежливой, но мне действительно страшно. Вы же слышали о студентах, которые каким-то образом перелезли через ограждения вокруг университета…
– Послушайте… – перебил ее Джейсон.
– Хорошо. – Мэри-Эн успокоилась, сложила руки на сверток и покорно застыла в ожидании.
– Не надо так бояться, – начал Джейсон. – Иначе вы просто не сможете жить.
– Понимаю, – прилежно кивнула она, словно сидела на уроке в колледже.
– Вы всегда Так пугаетесь незнакомцев?
– Да, думаю, что да. – Эн снова кивнула, словно он давал ей наставления.
– Страх хуже ненависти и зависти, – продолжал Джейсон. – Все время бояться – значит не жить; страх заставляет нас сомневаться.
– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, – начала она. – Примерно год назад в мою дверь громко постучали. Я подумала, что кто-то хочет вломиться, и побежала в ванную, закрылась и притаилась, будто меня нет дома. Потом выяснилось, что у соседки сверху застряла рука в раковине, когда она пыталась достать оттуда нож. А ее сын прибежал ко мне за помощью.
– Тогда вы действительно понимаете, что я имею в виду.
– Да. Мне самой хочется измениться. Правда Но пока я не могу.
– А сколько вам лет? – спросил Джейсон.
– Тридцать два.
Это его удивило – выглядела она намыого моложе. Судя по всему, Мэри-Эн и в самом деле еще не повзрослела. Он чувствовал расположение к этой девушке. Как же ей, наверное, было трудно пустить его в вертушку. К тому же у нее действительно были основания его опасаться. Он с самого начала сказал ей не правду.
– Вы очень хороший человек, – произнес Джейсон.
– Спасибо, – робко ответила она.
– Видите кафе? – сказал он, указывая на полное посетителей заведение современного типа. – Давайте там посидим. Я хочу с вами поговорить.
Мне надо с кем-нибудь поговорить, подумал он. Иначе я свихнусь, несмотря на то что я шестой.
– Но я должна завезти свертки на почту до двух часов, – тревожно возразила девушка. – Иначе они вечером не уйдут.
– Хорошо, сначала завезем свертки, – согласился Джейсон. Он вытащил ключ из замка зажигания и вернул его Мэри-Эн Доминик. – Поведете вы. Как угодно медленно.
– Мистер Тавернер, – сказала она, – я хочу остаться одна.
– Нет, – возразил Джейсон. – Вы не должны оставаться в одиночестве. Это убьет вас, это вас разрушит. Вы должны постоянно находиться среди людей.
После долгого молчания Мэри-Эн произнесла:
– Почта находится на углу Сорок девятой и Фултон. Ведите сами, я очень разволновалась.
Джейсону показалось, что он одержал большую моральную победу. Ему стало очень приятно.
Он взял ключ, и вертушка полетела в сторону Сорок девятой и Фултон.
Глава 22
Спустя несколько минут они сидели в кафе, чистом, приятном месте с молоденькими официантками и в меру свободной публикой. Из музыкального ящика доносились “Воспоминания о твоем носе” Луиса Панды. Джей-сон заказал себе только кофе, мисс Доминик выбрала фруктовый салат и чай со льдом.
– Что это у вас за пластинки? – спросила она. Он протянул ей диски.
– Так это ваши? Если вы – Джейсон Тавернер? Это же вы?
– Я. – По крайней мере в последнем он был еще уверен.
– Боюсь, что я никогда не слышала, как вы поете, – призналась Мэри-Эн Доминик. – Мне было бы очень интересно вас послушать, хотя я и не очень люблю поп-музыку. Мне нравятся старинные народные песни, знаете, как у Бафи Мэри? Сейчас так никто не поет.
– Это точно, – произнес Джейсон. Он все еще думал о доме, ванной, о том, как ему удалось убежать от безумного охранника в коричневой форме. Это был не мескалин, в очередной раз сказал себе Джейсон. Потому что охранник тоже увидел скелет.
Во всяком случае, что-то он точно видел.
– Может быть, он не видел того, что видел я, – сказал Джейсон вслух. – Может быть, он видел, что она просто лежит. Может быть, она действительно упала. Может… – Джейсон замолчал. – А может, мне надо вернуться?
– Кто не увидел? – спросила Мэри-Эн Доминик и тут же густо покраснела. – Извините, вы сказали, что у вас неприятности. Я и сама вижу, что у вас на душе камень.
– Я должен выяснить, что же случилось на самом деле, – сказал Джейсон. – В том доме. – И с этими пластинками, мысленно добавил он.
Элис Бакмэн знала о моей передаче. Она знала о записях. Знала, какая из них самая удачная. Она их хранила. Но…
На пластинках не было музыки. Сломанная игла… Черт, все равно что-нибудь должно быть слышно. Ему немало пришлось в свое время повозиться с проигрывателями, в таких вещах он немного разбирался.
– Вы невеселый человек, – сказала Мэри-Эн Доминик. Она вытащила из сумочки очки и принялась прилежно изучать биографические сведения на конверте с пластинками.
– То, что со мной произошло, сделало меня невеселым, – усмехнулся Джейсон.
– Здесь написано, что вы ведете телевизионную программу.
– Веду, – кивнул Джейсон. – В девять вечера по вторникам. По Эн-би-си.
– Значит, вы в самом деле знаменитость. А я сижу и разговариваю с человеком, которого должна знать. Вы не обиделись, когда…, вы назвали свое имя, а я вас не узнала?
Джейсон пожал плечами. Странно, но вопрос его развеселил.
– Интересно, в музыкальном ящике есть ваши песни? – Мэри-Эн показала на цветную громадину в углу.
– Может быть, – кивнул Джейсон. Хороший вопрос.
– Пойду посмотрю. – Мисс Доминик достала из кармана монету и направилась к музыкальному ящику посмотреть на список артистов и их произведений.
Когда она вернется, подумал Джейсон, я уже не буду казаться ей знаменитостью. Известный эффект: если ты не будешь звучать отовсюду – по радио, с пластинок, из музыкальных ящиков в кофейнях, с телеэкрана, из музыкальных магазинов, по всей вселенной, – магия пропадает.
Девушка села на место и весело улыбнулась.
– “Нигде ничего не случилось”, – объявила она. Джейсон заметил, что монетки у нее больше не было. – Сейчас заиграет.
Он вскочил на ноги и бросился к музыкальному ящику.
Она оказалась права. Секция В4. Его самый последний хит “Нигде ничего не случилось”. Сентиментальная вещь. Механизм ящика уже заработал, обрабатывая выбранный диск.
Спустя мгновение его голос заполнил помещение кафе.
Потрясенный, Джейсон вернулся к своему столику.
– Вы изумительно поете, – воскликнула Мэри-Эн, когда запись кончилась.
– Спасибо. – На этой пластинке с бороздками все было в порядке.
– Вы действительно знаменитый человек, – с энтузиазмом произнесла Мэри-Эн и расплылась в улыбке.
– Я достаточно долго занимался этим делом, – ответил Джейсон. Он понял, что она говорит искренне.
– Вы честно не обиделись, что я о вас не слышала раньше?
– Не обиделся. – Он покачал головой, все еще потрясенный. Учитывая все, что произошло с ним за последние два дня… Боже, неужели всего два дня?
– Можно я закажу что-нибудь еще? – спросила Мэри-Эн. – Я потратила все деньги на почте… – смущенно добавила она.
– Конечно, я заплачу.
– Что вы скажете насчет земляничного пирога?
– Отличный выбор, – улыбнулся Джейсон. Девушка ему нравилась. Такая открытая и непосредственная. Интересно, есть у нее парень? Вряд ли. Ему не найдется места в мире керамики, глины, коричневой оберточной бумаги, проблем со старым “фордом”. И все – на фоне стереоголосов великих певцов прошлого.
– Слышали когда-нибудь Хизер Гарт? – спросил он осторожно.
Мэри- Эн наморщила лоб.
– Что-то не припоминаю. Она поет народные песни? – Голос девушки затих. Ей снова не удалось ответить на его вопрос.
– Исполняет баллады. Как и я.
– Давайте послушаем вас еще раз.
Джейсон с готовностью направился к музыкальному ящику. Ему показалось, что на этот раз Мэри-Эн не понравилось.
– Что-то случилось? – спросил он.
– О, – вздохнула девушка. – Я всегда считала себя творческой личностью. Делаю вазы, рисую… Но я не знаю, насколько хороши мои изделия. Я не знаю, как это можно определить. Люди говорят…
– Люди вам наговорят все что угодно, – перебил ее Джейсон. – Начиная от самого хорошего, кончая самым плохим. Если вы, угождаете этим, – он постучал по солонке, – то вами недовольны те. – Он показал на чашку из-под фруктового салата.
– Должен же быть какой-нибудь способ…
– Существуют эксперты. Можете послушать их теории. Теорий у них хоть отбавляй. Они пишут длинные статьи и критикуют записи, которые вы сделали девятнадцать лет назад. Сравнивают между собой концерты, которых вы даже и не помните. А критики на телевидении…
– Но как сделать, чтобы тебя заметили? – Глаза девушки сияли.
– Извините. – Он снова встал из-за стола. – Мне надо позвонить. Надеюсь, я еще вернусь. Если нет… – Джейсон положил руку на плечо девушки. На белый вязаный свитерок, который скорее всего она связала сама. – Я очень рад, что мы встретились.
Послушно и тихо, как и все, что она делала, девушка наблюдала за тем, как он пробирался через толпу к телефонной будке.
Закрыв за собой дверь, Джейсон нашел в телефонной книге номер полицейской академии Лос-Анджелеса, опустил монету и набрал номер.
– Мне надо поговорить с генералом Феликсом Бак-мэном, – сказал он и ничуть не удивился тому, что голос его задрожал. Слишком много на меня свалилось, подумал Джейсон. Кончая песней из музыкального ящика… Это просто невыносимо, черт побери. Я испуган. Я перестал ориентироваться. Может быть, мескалин еще не выветрился? С другой стороны, я ведь долетел сюда Сам, за рулем. А это что-то, да значит. Проклятый наркотик. Приход ты чувствуешь безошибочно, но сказать, когда он тебя отпускает, невозможно. Если он вообще когда-нибудь отпускает. Он либо навсегда накладывает на тебя отпечаток, либо ты начинаешь так думать. Ни в чем нельзя быть уверенным. Тебе говорят: “Эй, парень, у тебя все мозги выгорели”, – а ты им отвечаешь: “Может, и так”. Уверенным нельзя бы ни в чем, можно быть только неуверенным. И все из-за того, что ты опрокинул одну лишнюю чашечку, про которую тебе сказали: “Эй, парень, закинься и побалдей, получишь клевый кайф”.
– У телефона мисс Бисон, – прозвучал в трубке женский голос.
– Пеги Бисон… – пробормотал Джейсон. Он глубоко вздохнул и выпалил:
– Это Джейсон Тавернер.
– Да, мистер Тавернер! Вы что-то забыли у нас?
– Я хочу говорить с генералом Бакмэном, – произнес Джейсон.
– Боюсь, что мистер Бакмэн…
– Это касается Элис.
Наступило молчание. Потом Пеги Бисон сказала:
– Одну минуту, мистер Тавернер. Я позвоню генералу, может быть, он сумеет освободиться.
Щелчки. Пауза. Тишина. Наконец линия вновь ожила.
– Мистер Тавернер? С вами говорит Герберт Мэйм, начальник штаба генерала Бакмэна. Как я понял, вы сказали мисс Бисон, что речь пойдет о сестре генерала мисс Элис Бакмэн. По правде говоря, я бы хотел выяснить, при каких обстоятельствах вы узнали мисс…
Джейсон повесил трубку и молча прошел к столу, где Мэри-Эн Доминик доедала земляничный пирог.
– Вы все-таки вернулись, – улыбнулась она.
– Как ваш пирог? – спросил он.
– Чересчур питательный. Но вкусный. Джейсон сел за стол. Лицо его было хмуро. Что ж, он сделал все, что в его силах, чтобы связаться с Феликсом Бакмэном. И рассказать ему об Элис. Только…, что он мог бы ему рассказать, в конце концов? Тщетность потуг, обреченность всех усилий и намерений ослабляли его еще больше, чем чашка мескалина, которую дала ему Элис.
Если это был мескалин.
***
Последняя мысль открывала новые возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Я – гончар, – сказала она застенчиво. – Везу на почту горшки, чтобы отправить в магазины в Северной Калифорнии, главным образом, для Гампа в Сан-Франциско и Фрейзера в Беркли.
– Хорошо получается? – спросил Джейсон. Все его мысли сосредоточились на мгновении, когда он распахнул дверь ванной комнаты и увидел на полу скелет. Голос мисс Доминик едва доносился до его ушей.
– Я стараюсь. Впрочем, никогда не знаешь, что будет завтра. Пока продаются.
– У вас сильные руки, – сказал он, не сумев придумать ничего лучшего. Слова, как и прежде, возникали непроизвольно.
– Спасибо, – ответила Мэри-Эн Доминик, после чего они оба замолчали.
– Вы проехали больницу, – заметила она. – Надо было повернуть налево. – В голосе девушки снова почувствовалась первоначальная тревога. – Вам действительно надо туда или вы…
– Не бойтесь, – произнес Джейсон, стараясь говорить как можно мягче. На этот раз он вполне отдавал отчет в своих словах. – Я не беглый студент и не беглый каторжник. – Он развернулся и посмотрел ей прямо в лицо. – Просто у меня неприятности.
– Значит, наркотик вы не принимали? – Голос ее дрожал.
– Мы сейчас приземлимся, чтобы вам стало спокойнее. Только не бойтесь. Я не причиню вам вреда.
Однако девушка все равно оставалась в шоковом состоянии и ждала… Впрочем, чего она ждала, никто из них не знал.
Он приземлился на обочине у оживленного перекрестка и резко распахнул дверь. Затем, поддавшись внезапному порыву, остался в машине и повернулся к девушке.
– Прошу вас, выйдите. – Она вся дрожала. – Я не хочу показаться невежливой, но мне действительно страшно. Вы же слышали о студентах, которые каким-то образом перелезли через ограждения вокруг университета…
– Послушайте… – перебил ее Джейсон.
– Хорошо. – Мэри-Эн успокоилась, сложила руки на сверток и покорно застыла в ожидании.
– Не надо так бояться, – начал Джейсон. – Иначе вы просто не сможете жить.
– Понимаю, – прилежно кивнула она, словно сидела на уроке в колледже.
– Вы всегда Так пугаетесь незнакомцев?
– Да, думаю, что да. – Эн снова кивнула, словно он давал ей наставления.
– Страх хуже ненависти и зависти, – продолжал Джейсон. – Все время бояться – значит не жить; страх заставляет нас сомневаться.
– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, – начала она. – Примерно год назад в мою дверь громко постучали. Я подумала, что кто-то хочет вломиться, и побежала в ванную, закрылась и притаилась, будто меня нет дома. Потом выяснилось, что у соседки сверху застряла рука в раковине, когда она пыталась достать оттуда нож. А ее сын прибежал ко мне за помощью.
– Тогда вы действительно понимаете, что я имею в виду.
– Да. Мне самой хочется измениться. Правда Но пока я не могу.
– А сколько вам лет? – спросил Джейсон.
– Тридцать два.
Это его удивило – выглядела она намыого моложе. Судя по всему, Мэри-Эн и в самом деле еще не повзрослела. Он чувствовал расположение к этой девушке. Как же ей, наверное, было трудно пустить его в вертушку. К тому же у нее действительно были основания его опасаться. Он с самого начала сказал ей не правду.
– Вы очень хороший человек, – произнес Джейсон.
– Спасибо, – робко ответила она.
– Видите кафе? – сказал он, указывая на полное посетителей заведение современного типа. – Давайте там посидим. Я хочу с вами поговорить.
Мне надо с кем-нибудь поговорить, подумал он. Иначе я свихнусь, несмотря на то что я шестой.
– Но я должна завезти свертки на почту до двух часов, – тревожно возразила девушка. – Иначе они вечером не уйдут.
– Хорошо, сначала завезем свертки, – согласился Джейсон. Он вытащил ключ из замка зажигания и вернул его Мэри-Эн Доминик. – Поведете вы. Как угодно медленно.
– Мистер Тавернер, – сказала она, – я хочу остаться одна.
– Нет, – возразил Джейсон. – Вы не должны оставаться в одиночестве. Это убьет вас, это вас разрушит. Вы должны постоянно находиться среди людей.
После долгого молчания Мэри-Эн произнесла:
– Почта находится на углу Сорок девятой и Фултон. Ведите сами, я очень разволновалась.
Джейсону показалось, что он одержал большую моральную победу. Ему стало очень приятно.
Он взял ключ, и вертушка полетела в сторону Сорок девятой и Фултон.
Глава 22
Спустя несколько минут они сидели в кафе, чистом, приятном месте с молоденькими официантками и в меру свободной публикой. Из музыкального ящика доносились “Воспоминания о твоем носе” Луиса Панды. Джей-сон заказал себе только кофе, мисс Доминик выбрала фруктовый салат и чай со льдом.
– Что это у вас за пластинки? – спросила она. Он протянул ей диски.
– Так это ваши? Если вы – Джейсон Тавернер? Это же вы?
– Я. – По крайней мере в последнем он был еще уверен.
– Боюсь, что я никогда не слышала, как вы поете, – призналась Мэри-Эн Доминик. – Мне было бы очень интересно вас послушать, хотя я и не очень люблю поп-музыку. Мне нравятся старинные народные песни, знаете, как у Бафи Мэри? Сейчас так никто не поет.
– Это точно, – произнес Джейсон. Он все еще думал о доме, ванной, о том, как ему удалось убежать от безумного охранника в коричневой форме. Это был не мескалин, в очередной раз сказал себе Джейсон. Потому что охранник тоже увидел скелет.
Во всяком случае, что-то он точно видел.
– Может быть, он не видел того, что видел я, – сказал Джейсон вслух. – Может быть, он видел, что она просто лежит. Может быть, она действительно упала. Может… – Джейсон замолчал. – А может, мне надо вернуться?
– Кто не увидел? – спросила Мэри-Эн Доминик и тут же густо покраснела. – Извините, вы сказали, что у вас неприятности. Я и сама вижу, что у вас на душе камень.
– Я должен выяснить, что же случилось на самом деле, – сказал Джейсон. – В том доме. – И с этими пластинками, мысленно добавил он.
Элис Бакмэн знала о моей передаче. Она знала о записях. Знала, какая из них самая удачная. Она их хранила. Но…
На пластинках не было музыки. Сломанная игла… Черт, все равно что-нибудь должно быть слышно. Ему немало пришлось в свое время повозиться с проигрывателями, в таких вещах он немного разбирался.
– Вы невеселый человек, – сказала Мэри-Эн Доминик. Она вытащила из сумочки очки и принялась прилежно изучать биографические сведения на конверте с пластинками.
– То, что со мной произошло, сделало меня невеселым, – усмехнулся Джейсон.
– Здесь написано, что вы ведете телевизионную программу.
– Веду, – кивнул Джейсон. – В девять вечера по вторникам. По Эн-би-си.
– Значит, вы в самом деле знаменитость. А я сижу и разговариваю с человеком, которого должна знать. Вы не обиделись, когда…, вы назвали свое имя, а я вас не узнала?
Джейсон пожал плечами. Странно, но вопрос его развеселил.
– Интересно, в музыкальном ящике есть ваши песни? – Мэри-Эн показала на цветную громадину в углу.
– Может быть, – кивнул Джейсон. Хороший вопрос.
– Пойду посмотрю. – Мисс Доминик достала из кармана монету и направилась к музыкальному ящику посмотреть на список артистов и их произведений.
Когда она вернется, подумал Джейсон, я уже не буду казаться ей знаменитостью. Известный эффект: если ты не будешь звучать отовсюду – по радио, с пластинок, из музыкальных ящиков в кофейнях, с телеэкрана, из музыкальных магазинов, по всей вселенной, – магия пропадает.
Девушка села на место и весело улыбнулась.
– “Нигде ничего не случилось”, – объявила она. Джейсон заметил, что монетки у нее больше не было. – Сейчас заиграет.
Он вскочил на ноги и бросился к музыкальному ящику.
Она оказалась права. Секция В4. Его самый последний хит “Нигде ничего не случилось”. Сентиментальная вещь. Механизм ящика уже заработал, обрабатывая выбранный диск.
Спустя мгновение его голос заполнил помещение кафе.
Потрясенный, Джейсон вернулся к своему столику.
– Вы изумительно поете, – воскликнула Мэри-Эн, когда запись кончилась.
– Спасибо. – На этой пластинке с бороздками все было в порядке.
– Вы действительно знаменитый человек, – с энтузиазмом произнесла Мэри-Эн и расплылась в улыбке.
– Я достаточно долго занимался этим делом, – ответил Джейсон. Он понял, что она говорит искренне.
– Вы честно не обиделись, что я о вас не слышала раньше?
– Не обиделся. – Он покачал головой, все еще потрясенный. Учитывая все, что произошло с ним за последние два дня… Боже, неужели всего два дня?
– Можно я закажу что-нибудь еще? – спросила Мэри-Эн. – Я потратила все деньги на почте… – смущенно добавила она.
– Конечно, я заплачу.
– Что вы скажете насчет земляничного пирога?
– Отличный выбор, – улыбнулся Джейсон. Девушка ему нравилась. Такая открытая и непосредственная. Интересно, есть у нее парень? Вряд ли. Ему не найдется места в мире керамики, глины, коричневой оберточной бумаги, проблем со старым “фордом”. И все – на фоне стереоголосов великих певцов прошлого.
– Слышали когда-нибудь Хизер Гарт? – спросил он осторожно.
Мэри- Эн наморщила лоб.
– Что-то не припоминаю. Она поет народные песни? – Голос девушки затих. Ей снова не удалось ответить на его вопрос.
– Исполняет баллады. Как и я.
– Давайте послушаем вас еще раз.
Джейсон с готовностью направился к музыкальному ящику. Ему показалось, что на этот раз Мэри-Эн не понравилось.
– Что-то случилось? – спросил он.
– О, – вздохнула девушка. – Я всегда считала себя творческой личностью. Делаю вазы, рисую… Но я не знаю, насколько хороши мои изделия. Я не знаю, как это можно определить. Люди говорят…
– Люди вам наговорят все что угодно, – перебил ее Джейсон. – Начиная от самого хорошего, кончая самым плохим. Если вы, угождаете этим, – он постучал по солонке, – то вами недовольны те. – Он показал на чашку из-под фруктового салата.
– Должен же быть какой-нибудь способ…
– Существуют эксперты. Можете послушать их теории. Теорий у них хоть отбавляй. Они пишут длинные статьи и критикуют записи, которые вы сделали девятнадцать лет назад. Сравнивают между собой концерты, которых вы даже и не помните. А критики на телевидении…
– Но как сделать, чтобы тебя заметили? – Глаза девушки сияли.
– Извините. – Он снова встал из-за стола. – Мне надо позвонить. Надеюсь, я еще вернусь. Если нет… – Джейсон положил руку на плечо девушки. На белый вязаный свитерок, который скорее всего она связала сама. – Я очень рад, что мы встретились.
Послушно и тихо, как и все, что она делала, девушка наблюдала за тем, как он пробирался через толпу к телефонной будке.
Закрыв за собой дверь, Джейсон нашел в телефонной книге номер полицейской академии Лос-Анджелеса, опустил монету и набрал номер.
– Мне надо поговорить с генералом Феликсом Бак-мэном, – сказал он и ничуть не удивился тому, что голос его задрожал. Слишком много на меня свалилось, подумал Джейсон. Кончая песней из музыкального ящика… Это просто невыносимо, черт побери. Я испуган. Я перестал ориентироваться. Может быть, мескалин еще не выветрился? С другой стороны, я ведь долетел сюда Сам, за рулем. А это что-то, да значит. Проклятый наркотик. Приход ты чувствуешь безошибочно, но сказать, когда он тебя отпускает, невозможно. Если он вообще когда-нибудь отпускает. Он либо навсегда накладывает на тебя отпечаток, либо ты начинаешь так думать. Ни в чем нельзя быть уверенным. Тебе говорят: “Эй, парень, у тебя все мозги выгорели”, – а ты им отвечаешь: “Может, и так”. Уверенным нельзя бы ни в чем, можно быть только неуверенным. И все из-за того, что ты опрокинул одну лишнюю чашечку, про которую тебе сказали: “Эй, парень, закинься и побалдей, получишь клевый кайф”.
– У телефона мисс Бисон, – прозвучал в трубке женский голос.
– Пеги Бисон… – пробормотал Джейсон. Он глубоко вздохнул и выпалил:
– Это Джейсон Тавернер.
– Да, мистер Тавернер! Вы что-то забыли у нас?
– Я хочу говорить с генералом Бакмэном, – произнес Джейсон.
– Боюсь, что мистер Бакмэн…
– Это касается Элис.
Наступило молчание. Потом Пеги Бисон сказала:
– Одну минуту, мистер Тавернер. Я позвоню генералу, может быть, он сумеет освободиться.
Щелчки. Пауза. Тишина. Наконец линия вновь ожила.
– Мистер Тавернер? С вами говорит Герберт Мэйм, начальник штаба генерала Бакмэна. Как я понял, вы сказали мисс Бисон, что речь пойдет о сестре генерала мисс Элис Бакмэн. По правде говоря, я бы хотел выяснить, при каких обстоятельствах вы узнали мисс…
Джейсон повесил трубку и молча прошел к столу, где Мэри-Эн Доминик доедала земляничный пирог.
– Вы все-таки вернулись, – улыбнулась она.
– Как ваш пирог? – спросил он.
– Чересчур питательный. Но вкусный. Джейсон сел за стол. Лицо его было хмуро. Что ж, он сделал все, что в его силах, чтобы связаться с Феликсом Бакмэном. И рассказать ему об Элис. Только…, что он мог бы ему рассказать, в конце концов? Тщетность потуг, обреченность всех усилий и намерений ослабляли его еще больше, чем чашка мескалина, которую дала ему Элис.
Если это был мескалин.
***
Последняя мысль открывала новые возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28