Когда настал вечер, Вейланд отправился в город — разузнать, где поселилась Рыжая Лиза со своим капралом и в какое время лучше нанести ей визит.
— Ты всегда был отличным разведчиком, — сказал Шведский Всадник, провожая его. — Вот и теперь ты провернешь это дельце самым наилучшим образом. Но берегись, чтобы Рыжая Лиза не узнала тебя: борода и бакенбарды не слишком-то изменили твое лицо. Покажи свое искусство, но будь осторожен: сейчас все зависит от твоих действий.
— Не бойся! — вставил Сверни Шею. — Уж я-то знаю Вейланда! В Силезии еще не выросло то дерево, на котором ему суждено висеть!
Вейланд отсутствовал ночь, день и еще ночь, а когда вернулся на рассвете третьего дня, то объявил, что выглядел, вызнал и вынюхал все, что только требовалось знать Шведскому Всаднику.
— Драгуны стоят в Швейднице уже несколько недель, их ремонтеры закупают лошадей в округе, — сообщил он. — Рыжая Лиза живет со своим капралом у старого портного в береговом квартале города. Тебе нужно будет спросить гостиницу «У зеленого дерева». Лучше всего прийти около полуночи — Лиза сидит в комнате одна, а капрал пьет и картежничает в пивной «У ворона» — пивом, что он выпивает за вечер, мельничное колесо вертеть можно!.. После полуночи, упившись вдрызг, он возвращается домой и с грохотом лезет по лестнице, после чего они с подружкой начинают выяснять отношения, да так громко, что слышно по всей улице. Соседи уже привыкли и не обращают на шум никакого внимания. К дому можно подобраться незаметно — там, где к нему примыкает сад, у стены навалены дрова, и если ты раздобудешь где-нибудь короткую лесенку и приставишь ее к ограде…
— Ну, это уже моя забота, — перебил его Шведский Всадник. — Есть еще что-нибудь?
— Только то, что ты мне задолжал двадцать два крейцера за еду и пару кружек пива, которое, кстати, у кабатчика чересчур дороговато! — усмехнулся Вейланд.
Далеко за полдень Шведский Всадник поехал с Вейландом в город, а Сверни Шею остался с вьючной лошадью и мешками в хижине — в Швейднице его знали некоторые люди, и ему нельзя было показываться там. Оказавшись в городе, приятели нашли лучшую гостиницу и остановились там. Шведский Всадник отказался ужинать в общей зале, а приказал подавать еду прямо в номер, объяснив, что устал с дороги и что слуга вполне может сам обслужить его.
Так они и сидели, не привлекая к себе излишнего внимания, в номере, и лишь когда пробило десять, Вейланд повел атамана по улицам и закоулкам в береговой квартал — к гостинице «У зеленого дерева».
— Портной все еще сидит у себя в мастерской, — шепнул он. — Но в комнате Рыжей Лизы света нет. Я думаю, ее еще нет дома.
— Или уже легла в постель и погасила свет, — покачал головой Шведский Всадник. — Кто знает?
— Ну нет! — шепотом отозвался Вейланд из темноты. — Пока капрал не вернется, она в постель не ляжет.
Луна пробилась сквозь гряду облаков и тут же снова скрылась. Шведский Всадник вытащил из-под плаща воровской фонарик и на мгновение осветил стену дома, прикинув расстояние между кучей дров и окном и заодно установив, что ему не нужно лестницы, чтобы взобраться наверх. В окно Рыжей Лизы можно было проникнуть без большого шума.
Он передал фонарик Вейланду.
— Возьми, он мне больше не понадобится, — бросил он через плечо. — Беги в гостиницу и расплатись с хозяином, а потом забирай лошадей, подъезжай сюда и жди меня поблизости. Крикнешь коршуном, чтобы я знал, что ты меня ждешь.
Ты берешь с собой пистолеты, атаман? — спросил Вейланд.
— Беру. Да беги же ты наконец! — скомандовал Шведский Всадник.
Когда он поднялся на кучу дров, Вейланд уже исчез во тьме.
Рыжая Лиза вошла в комнату и, закрыв за собою дверь, сбросила с ног тяжеленные туфли на каблуках. Затем неслышно подошла к плите, тлеющие угли которой еще отбрасывали слабые блики света на пол, и поставила на стол корзинку с яйцами. В комнате было сильно надымлено, и она хотела было отворить окно, как вдруг остановилась, вскинув голову и прислушиваясь: в комнате слышалось дыхание человека.
— Это ты, Якоб? — спросила она удивленно. Ответом ей была тишина. И все же она чувствовала, что в комнате кто-то есть. Неуверенным голосом она обратилась в темноту: — Кто тут?
Так и не дождавшись ответа, она схватила тонкую щепку и зажгла ее от углей в камине. Лучина разгорелась и высветила фигуру мужчины, неподвижно сидевшего на кровати. Это был не Якоб… Но в тот момент она испытывала скорее любопытство, чем страх.
— А ну-ка, покажись! Я хочу знать, кто это лазит ко мне в окно по ночам! — сказала она и осветила лицо Шведского Всадника.
Тихо вскрикнув и взмахнув рукой, она отшатнулась. Искры от лучины закружились во тьме. Холод объял спину женщины. Ее сжимавшая щепку рука дергалась, как в эпилептических судорогах. Другой рукою она лихорадочно искала опору, чтобы не упасть, — ноги ее вмиг стали ватными от ужаса. Шведский Всадник по-прежнему сидел на кровати, не шевелясь и сверля Рыжую Лизу суровым взглядом из-под кустистых бровей. Затем он недобро усмехнулся, и тень от его головы плавно закачалась на стене.
Рыжая Лиза уронила щепку на пол, и в комнате снова стало темно. Панические мысли вихрем проносились у нее в голове: «Он?! Как он очутился здесь? Когда же я видела его в последний раз? Знает ли он, что я?.. Откуда он узнал? О Боже, он глядит на меня как убийца!.. Кричать, звать на помощь… Да только кто услышит? Портной лежит в лихорадке… Соседей не добудиться… Но какая наглость! Значит, все эти годы он следил за мной. Господи, что же мне делать? Если бы Якоб был здесь!.. Но Якоб не услышит… Придет за полночь… Будет уже поздно… Поздно! Иисусе, помоги! Он пришьет меня и уйдет в окно, и никто на свете его никогда не сыщет. Нет, он не должен уйти! Я должна задержать его, отвлечь, а завтра утром сдать барону… Ваша милость, мы его поймали! Много денег, конец нужде! Нет, я просто обязана его задержать. Он не уйдет… О Иисусе, такие деньги!»
— Что же ты держишь меня в темноте? Зажги свет! — услыхала она повелительный голос своего бывшего атамана. Она схватила щипцы, достала из печи уголек и засветила масляную лампу. На свету ее мысли вмиг обрели порядок. Она увидала пистолет в руке Шведского Всадника, а злой огонек и его глазах, памятный ей по прежним временам, окончательно прояснил для нее, зачем он пришел. Она поняла, что речь идет о ее жизни и смерти. И тут на помощь ей пришел инстинкт. Ей нужно притвориться, что она ни капельки не напугана встречей со старым товарищем, нужно обрадоваться, отвлечь и заболтать его, чтобы выиграть время. Она быстро цепляла слово за слово, а думала лишь об одном: если ей только удастся сберечь свою жизнь, то прежний возлюбленный не минует рук Барона Палачей!
— Так это и вправду ты! — заговорила она таким тоном, будто встретиться с ним и в самом деле было для нее высшим счастьем. — Вот это да! У меня аж руки дрожат от радости, что я тебя снова увидела. Как я благодарна тебе, что ты нашел для меня время! А как ты сюда пробрался? Через окно? Опять твои прежние фокусы! Так ты переполошишь всех соседей и может получиться жуткий скандал! В следующий раз приходи через двери, так-то лучше будет. Ну что, нравится тебе у меня?
— Так себе, — отвечал Шведский Всадник. Он пристально смотрел на нее: в ее лице появились черты твердости и решительности, которых он никогда раньше в ней не замечал. Ему было ясно, что на ее любовь ему надеяться нечего, — все ее чувства давным-давно угасли. Рыжая Лиза стояла между ним и его счастьем, и он должен был заставить ее умолкнуть навсегда. Он нацелил на нее пистолет и только ждал сигнального крика Вейланда, чтобы выстрелить.
— А ты? — спросила Рыжая Лиза. — Как ты жил все эти годы? На вид, похоже, счастливо и богато. Ну а у меня все вышло не так, как я мечтала. Что-то не заладилось. Когда мне становится грустно и начинает мучить бессонница, я хватаюсь за бутылку. Теперь, правда, мне уже не так часто приходится этим утешаться. Ты, атаман, наверное, пришел поглядеть, как у меня идут дела в новом замужестве? Тогда скажи, под каким именем и титулом мне представить тебя моему Якобу? Он вот-вот должен прийти, мне уже кажется, что я слышу его шаги на лестнице…
— Пусть только попробует войти! — усмехнулся Шведский Всадник. — Увидишь, как он полетит вниз и запляшет в аду!
— О небо, что ты такое говоришь! Ты, видно, совсем сошел с ума, если хочешь убить моего Якоба! — закричала Рыжая Лиза, в голове у которой уже зародился план, как ей вернее сдать бывшего любовника Барону Палачей. Это был страшный план. Ее все еще знобило от мыслей о прошлом, воспоминание о былой любви все еще жило в ней, и был момент, когда сердце ее так сжалось, что ей захотелось кричать от горя и страха… Но эта борьба длилась всего лишь несколько секунд, а затем ее снова переполнила ненависть, побеждая все другие чувства. Разве она не молила Бога на коленях, чтобы Он отдал в ее руки этого презревшего ее мужчину, разве не должна она быть благодарной Ему за то, что Он внял ее мольбам? Теперь настал час расплаты — ненавистный атаман сам пришел к ней. Она оглянулась — на полу подле камина лежал мешок с инструментами ее мужа, под плитой светились раскаленные угли… Но когда она заговорила вновь, голос ее не выдал того, что она ощущала в эту минуту. Ты что, и вправду сумасшедший? — смеялась она. — Атаман, тебе нужно было раньше приходить ко мне. Прошло столько лет, и теперь уже поздно. Послушайся моего совета — уходи! Не связывайся с моим Якобом, он чересчур легко приходит в ярость. Кстати, мне как раз пора готовить ему яичницу, так что я разожгу огонь, не то, если он придет, а на столе не будет стоять еда, мне от него достанется…
Она принялась одно за другим вынимать яйца из корзины и разбивать их на сковороду. При этом она выхватила из мешка железный штырь с клеймом, которым метили полковых лошадей. На клейме была выбита «L» — первая буква фамилии командира полка, Барона Палачей Лильгенау; перевернутое «L» представляло силуэт виселицы. Этой железкой Лиза стала размешивать угли.
— Он всегда такой грозный, — продолжала она, оставив железный штырь в разгорающемся камине. — Чуть только еда не поспеет вовремя, тут и начинает со мной ругаться. А кроме этого, у меня нет причин на него жаловаться. Правда, о детях он и слышать не желает. Но я думаю, что со временем и это устроится: он просто немало натерпелся от офицеров в полку, вот и злится на весь белый свет.
Из ночного сада донесся крик коршуна.
Шведский Всадник поднялся и шагнул к Лизе.
— Довольно! — процедил он сквозь зубы. — Читай «Отче наш», взывай к Иисусу и кайся в своих грехах! У меня больше нет времени!
— С чего бы это я должна молиться? Что это ты задумал? — пятясь от него, спросила Рыжая Лиза. — Может, ты опять взялся за старое? Да только не трудись, у меня в доме взять нечего!
— Мне не надо твоих денег. Ты знаешь, почему я пришел, — с первой минуты знала! Ты спелась с Бароном Палачей и пообещала ему отдать меня живьем в его руки, чтобы он произвел твоего Якоба в офицеры!
— Каким ветром в тебя надуло эту чепуху? — возмутилась Лиза. — Как ты мог поверить в такую гнусную ложь?!
Не ожидая ответа, она наклонилась, помешала дрова в печи и, вытянув кочергу из топки, продолжала:
— Тебе нечего меня опасаться. Я всегда молчала и дальше буду молчать. Небо и земля свидетели, что я не вру тебе!
Она услышала скрип отворяющихся ворот и подумала, что это идет Якоб.
«Бей! — сверкнуло у нее в голове. — Это враг всех людей, так бей же его скорее!»
— Дура, да кто же поверит тебе?! — услышала она. — Встань! Ты можешь поклясться святым крещением, что у тебя не было этого на уме?
Она вскочила на ноги. Долю секунды они стояли лицом к лицу, а потом она ударила атамана раскаленным железом в лоб над левым глазом.
Из груди Шведского Всадника вырвался глухой стон-рычание. Он зашатался, лицо исказилось от дикой боли. Левой рукой он схватился за лоб, а правая тем временем поднимала пистолет.
Рыжая Лиза хотела тут же потушить лампу, но не успела и теперь стояла на самом свету. Она почувствовала, как силы покидают ее, — взгляд атамана был так страшен, что она не могла пошевелиться. И тогда она завизжала:
— Берегись! Здесь Святотатец! Не входи, Якоб! Я выжгла ему виселицу! Беги за солдатами! Караул! Аа-ааа!..
Грянул выстрел. Рыжая Лиза умолкла и повалилась на пол, судорожно дергая ногами.
Он уже был на улице и с трудом слезал по куче дров, когда перед ним возник Вейланд и приглушенно проговорил:
— Я здесь! Что случилось? Я услышал, как она заорала что-то про огонь и виселицу, и побежал к тебе.
— Уходим! Скорее! Скорее! — скрежетал зубами Шведский Всадник, Вейланд подхватил его под руку, подтащил к лошадям и посадил в седло.
Когда они подскакали к хижине в лесу, Сверни Шею помог атаману слезть с коня и в ужасе уставился на его лицо.
— Святая Дева! — вскричал он. — Как могло с тобой такое приключиться? Ну и отделала она тебя — почище турок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Ты всегда был отличным разведчиком, — сказал Шведский Всадник, провожая его. — Вот и теперь ты провернешь это дельце самым наилучшим образом. Но берегись, чтобы Рыжая Лиза не узнала тебя: борода и бакенбарды не слишком-то изменили твое лицо. Покажи свое искусство, но будь осторожен: сейчас все зависит от твоих действий.
— Не бойся! — вставил Сверни Шею. — Уж я-то знаю Вейланда! В Силезии еще не выросло то дерево, на котором ему суждено висеть!
Вейланд отсутствовал ночь, день и еще ночь, а когда вернулся на рассвете третьего дня, то объявил, что выглядел, вызнал и вынюхал все, что только требовалось знать Шведскому Всаднику.
— Драгуны стоят в Швейднице уже несколько недель, их ремонтеры закупают лошадей в округе, — сообщил он. — Рыжая Лиза живет со своим капралом у старого портного в береговом квартале города. Тебе нужно будет спросить гостиницу «У зеленого дерева». Лучше всего прийти около полуночи — Лиза сидит в комнате одна, а капрал пьет и картежничает в пивной «У ворона» — пивом, что он выпивает за вечер, мельничное колесо вертеть можно!.. После полуночи, упившись вдрызг, он возвращается домой и с грохотом лезет по лестнице, после чего они с подружкой начинают выяснять отношения, да так громко, что слышно по всей улице. Соседи уже привыкли и не обращают на шум никакого внимания. К дому можно подобраться незаметно — там, где к нему примыкает сад, у стены навалены дрова, и если ты раздобудешь где-нибудь короткую лесенку и приставишь ее к ограде…
— Ну, это уже моя забота, — перебил его Шведский Всадник. — Есть еще что-нибудь?
— Только то, что ты мне задолжал двадцать два крейцера за еду и пару кружек пива, которое, кстати, у кабатчика чересчур дороговато! — усмехнулся Вейланд.
Далеко за полдень Шведский Всадник поехал с Вейландом в город, а Сверни Шею остался с вьючной лошадью и мешками в хижине — в Швейднице его знали некоторые люди, и ему нельзя было показываться там. Оказавшись в городе, приятели нашли лучшую гостиницу и остановились там. Шведский Всадник отказался ужинать в общей зале, а приказал подавать еду прямо в номер, объяснив, что устал с дороги и что слуга вполне может сам обслужить его.
Так они и сидели, не привлекая к себе излишнего внимания, в номере, и лишь когда пробило десять, Вейланд повел атамана по улицам и закоулкам в береговой квартал — к гостинице «У зеленого дерева».
— Портной все еще сидит у себя в мастерской, — шепнул он. — Но в комнате Рыжей Лизы света нет. Я думаю, ее еще нет дома.
— Или уже легла в постель и погасила свет, — покачал головой Шведский Всадник. — Кто знает?
— Ну нет! — шепотом отозвался Вейланд из темноты. — Пока капрал не вернется, она в постель не ляжет.
Луна пробилась сквозь гряду облаков и тут же снова скрылась. Шведский Всадник вытащил из-под плаща воровской фонарик и на мгновение осветил стену дома, прикинув расстояние между кучей дров и окном и заодно установив, что ему не нужно лестницы, чтобы взобраться наверх. В окно Рыжей Лизы можно было проникнуть без большого шума.
Он передал фонарик Вейланду.
— Возьми, он мне больше не понадобится, — бросил он через плечо. — Беги в гостиницу и расплатись с хозяином, а потом забирай лошадей, подъезжай сюда и жди меня поблизости. Крикнешь коршуном, чтобы я знал, что ты меня ждешь.
Ты берешь с собой пистолеты, атаман? — спросил Вейланд.
— Беру. Да беги же ты наконец! — скомандовал Шведский Всадник.
Когда он поднялся на кучу дров, Вейланд уже исчез во тьме.
Рыжая Лиза вошла в комнату и, закрыв за собою дверь, сбросила с ног тяжеленные туфли на каблуках. Затем неслышно подошла к плите, тлеющие угли которой еще отбрасывали слабые блики света на пол, и поставила на стол корзинку с яйцами. В комнате было сильно надымлено, и она хотела было отворить окно, как вдруг остановилась, вскинув голову и прислушиваясь: в комнате слышалось дыхание человека.
— Это ты, Якоб? — спросила она удивленно. Ответом ей была тишина. И все же она чувствовала, что в комнате кто-то есть. Неуверенным голосом она обратилась в темноту: — Кто тут?
Так и не дождавшись ответа, она схватила тонкую щепку и зажгла ее от углей в камине. Лучина разгорелась и высветила фигуру мужчины, неподвижно сидевшего на кровати. Это был не Якоб… Но в тот момент она испытывала скорее любопытство, чем страх.
— А ну-ка, покажись! Я хочу знать, кто это лазит ко мне в окно по ночам! — сказала она и осветила лицо Шведского Всадника.
Тихо вскрикнув и взмахнув рукой, она отшатнулась. Искры от лучины закружились во тьме. Холод объял спину женщины. Ее сжимавшая щепку рука дергалась, как в эпилептических судорогах. Другой рукою она лихорадочно искала опору, чтобы не упасть, — ноги ее вмиг стали ватными от ужаса. Шведский Всадник по-прежнему сидел на кровати, не шевелясь и сверля Рыжую Лизу суровым взглядом из-под кустистых бровей. Затем он недобро усмехнулся, и тень от его головы плавно закачалась на стене.
Рыжая Лиза уронила щепку на пол, и в комнате снова стало темно. Панические мысли вихрем проносились у нее в голове: «Он?! Как он очутился здесь? Когда же я видела его в последний раз? Знает ли он, что я?.. Откуда он узнал? О Боже, он глядит на меня как убийца!.. Кричать, звать на помощь… Да только кто услышит? Портной лежит в лихорадке… Соседей не добудиться… Но какая наглость! Значит, все эти годы он следил за мной. Господи, что же мне делать? Если бы Якоб был здесь!.. Но Якоб не услышит… Придет за полночь… Будет уже поздно… Поздно! Иисусе, помоги! Он пришьет меня и уйдет в окно, и никто на свете его никогда не сыщет. Нет, он не должен уйти! Я должна задержать его, отвлечь, а завтра утром сдать барону… Ваша милость, мы его поймали! Много денег, конец нужде! Нет, я просто обязана его задержать. Он не уйдет… О Иисусе, такие деньги!»
— Что же ты держишь меня в темноте? Зажги свет! — услыхала она повелительный голос своего бывшего атамана. Она схватила щипцы, достала из печи уголек и засветила масляную лампу. На свету ее мысли вмиг обрели порядок. Она увидала пистолет в руке Шведского Всадника, а злой огонек и его глазах, памятный ей по прежним временам, окончательно прояснил для нее, зачем он пришел. Она поняла, что речь идет о ее жизни и смерти. И тут на помощь ей пришел инстинкт. Ей нужно притвориться, что она ни капельки не напугана встречей со старым товарищем, нужно обрадоваться, отвлечь и заболтать его, чтобы выиграть время. Она быстро цепляла слово за слово, а думала лишь об одном: если ей только удастся сберечь свою жизнь, то прежний возлюбленный не минует рук Барона Палачей!
— Так это и вправду ты! — заговорила она таким тоном, будто встретиться с ним и в самом деле было для нее высшим счастьем. — Вот это да! У меня аж руки дрожат от радости, что я тебя снова увидела. Как я благодарна тебе, что ты нашел для меня время! А как ты сюда пробрался? Через окно? Опять твои прежние фокусы! Так ты переполошишь всех соседей и может получиться жуткий скандал! В следующий раз приходи через двери, так-то лучше будет. Ну что, нравится тебе у меня?
— Так себе, — отвечал Шведский Всадник. Он пристально смотрел на нее: в ее лице появились черты твердости и решительности, которых он никогда раньше в ней не замечал. Ему было ясно, что на ее любовь ему надеяться нечего, — все ее чувства давным-давно угасли. Рыжая Лиза стояла между ним и его счастьем, и он должен был заставить ее умолкнуть навсегда. Он нацелил на нее пистолет и только ждал сигнального крика Вейланда, чтобы выстрелить.
— А ты? — спросила Рыжая Лиза. — Как ты жил все эти годы? На вид, похоже, счастливо и богато. Ну а у меня все вышло не так, как я мечтала. Что-то не заладилось. Когда мне становится грустно и начинает мучить бессонница, я хватаюсь за бутылку. Теперь, правда, мне уже не так часто приходится этим утешаться. Ты, атаман, наверное, пришел поглядеть, как у меня идут дела в новом замужестве? Тогда скажи, под каким именем и титулом мне представить тебя моему Якобу? Он вот-вот должен прийти, мне уже кажется, что я слышу его шаги на лестнице…
— Пусть только попробует войти! — усмехнулся Шведский Всадник. — Увидишь, как он полетит вниз и запляшет в аду!
— О небо, что ты такое говоришь! Ты, видно, совсем сошел с ума, если хочешь убить моего Якоба! — закричала Рыжая Лиза, в голове у которой уже зародился план, как ей вернее сдать бывшего любовника Барону Палачей. Это был страшный план. Ее все еще знобило от мыслей о прошлом, воспоминание о былой любви все еще жило в ней, и был момент, когда сердце ее так сжалось, что ей захотелось кричать от горя и страха… Но эта борьба длилась всего лишь несколько секунд, а затем ее снова переполнила ненависть, побеждая все другие чувства. Разве она не молила Бога на коленях, чтобы Он отдал в ее руки этого презревшего ее мужчину, разве не должна она быть благодарной Ему за то, что Он внял ее мольбам? Теперь настал час расплаты — ненавистный атаман сам пришел к ней. Она оглянулась — на полу подле камина лежал мешок с инструментами ее мужа, под плитой светились раскаленные угли… Но когда она заговорила вновь, голос ее не выдал того, что она ощущала в эту минуту. Ты что, и вправду сумасшедший? — смеялась она. — Атаман, тебе нужно было раньше приходить ко мне. Прошло столько лет, и теперь уже поздно. Послушайся моего совета — уходи! Не связывайся с моим Якобом, он чересчур легко приходит в ярость. Кстати, мне как раз пора готовить ему яичницу, так что я разожгу огонь, не то, если он придет, а на столе не будет стоять еда, мне от него достанется…
Она принялась одно за другим вынимать яйца из корзины и разбивать их на сковороду. При этом она выхватила из мешка железный штырь с клеймом, которым метили полковых лошадей. На клейме была выбита «L» — первая буква фамилии командира полка, Барона Палачей Лильгенау; перевернутое «L» представляло силуэт виселицы. Этой железкой Лиза стала размешивать угли.
— Он всегда такой грозный, — продолжала она, оставив железный штырь в разгорающемся камине. — Чуть только еда не поспеет вовремя, тут и начинает со мной ругаться. А кроме этого, у меня нет причин на него жаловаться. Правда, о детях он и слышать не желает. Но я думаю, что со временем и это устроится: он просто немало натерпелся от офицеров в полку, вот и злится на весь белый свет.
Из ночного сада донесся крик коршуна.
Шведский Всадник поднялся и шагнул к Лизе.
— Довольно! — процедил он сквозь зубы. — Читай «Отче наш», взывай к Иисусу и кайся в своих грехах! У меня больше нет времени!
— С чего бы это я должна молиться? Что это ты задумал? — пятясь от него, спросила Рыжая Лиза. — Может, ты опять взялся за старое? Да только не трудись, у меня в доме взять нечего!
— Мне не надо твоих денег. Ты знаешь, почему я пришел, — с первой минуты знала! Ты спелась с Бароном Палачей и пообещала ему отдать меня живьем в его руки, чтобы он произвел твоего Якоба в офицеры!
— Каким ветром в тебя надуло эту чепуху? — возмутилась Лиза. — Как ты мог поверить в такую гнусную ложь?!
Не ожидая ответа, она наклонилась, помешала дрова в печи и, вытянув кочергу из топки, продолжала:
— Тебе нечего меня опасаться. Я всегда молчала и дальше буду молчать. Небо и земля свидетели, что я не вру тебе!
Она услышала скрип отворяющихся ворот и подумала, что это идет Якоб.
«Бей! — сверкнуло у нее в голове. — Это враг всех людей, так бей же его скорее!»
— Дура, да кто же поверит тебе?! — услышала она. — Встань! Ты можешь поклясться святым крещением, что у тебя не было этого на уме?
Она вскочила на ноги. Долю секунды они стояли лицом к лицу, а потом она ударила атамана раскаленным железом в лоб над левым глазом.
Из груди Шведского Всадника вырвался глухой стон-рычание. Он зашатался, лицо исказилось от дикой боли. Левой рукой он схватился за лоб, а правая тем временем поднимала пистолет.
Рыжая Лиза хотела тут же потушить лампу, но не успела и теперь стояла на самом свету. Она почувствовала, как силы покидают ее, — взгляд атамана был так страшен, что она не могла пошевелиться. И тогда она завизжала:
— Берегись! Здесь Святотатец! Не входи, Якоб! Я выжгла ему виселицу! Беги за солдатами! Караул! Аа-ааа!..
Грянул выстрел. Рыжая Лиза умолкла и повалилась на пол, судорожно дергая ногами.
Он уже был на улице и с трудом слезал по куче дров, когда перед ним возник Вейланд и приглушенно проговорил:
— Я здесь! Что случилось? Я услышал, как она заорала что-то про огонь и виселицу, и побежал к тебе.
— Уходим! Скорее! Скорее! — скрежетал зубами Шведский Всадник, Вейланд подхватил его под руку, подтащил к лошадям и посадил в седло.
Когда они подскакали к хижине в лесу, Сверни Шею помог атаману слезть с коня и в ужасе уставился на его лицо.
— Святая Дева! — вскричал он. — Как могло с тобой такое приключиться? Ну и отделала она тебя — почище турок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27