На Далекой звезде Робу пришлось
убедиться, - и это причинило ему большую боль, - что его отец был
обыкновенным человеческим созданием, способным ошибаться. Считать Дункана
Эдисона именно таким для Роба все еще было тяжелым испытанием.
Но, когда он думал об отце трезво и здраво, как старался делать это
сейчас, боль, казалось, начинала понемногу утихать.
Роб помнил о приготовленном Линдси подарке. Приняв его, он навсегда
избавил бы себя от мучительных мыслей о тайнах, погребенных в пещерах
Далекой звезды. До самого конца своей жизни вычеркнул бы из памяти все
плохое. Но в следующее мгновение Робу вдруг стало страшно: если бы он взял
эмптса, то вместе с плохими воспоминаниями вообще бы утратил память об
отце.
Подъемник замедлил ход и пристыковался к кораблю. Роб вместе со
старшим стюардом оказались на борту ССК.
Войдя в свою маленькую каюту, Роб положил в багажник сумку и привязал
себя ремнями в лежачем положении. Пробили склянки. По внутрикорабельной
связи объявили, что старт произойдет через шестьдесят секунд. Заработали
мощные двигатели.
Роб повернул голову к маленькому иллюминатору. Снаружи бурлили и
развевались клубы дыма. Грудь сдавило от сильного гравитационного
притяжения. Сквозь клочья дыма Роб в последний раз ненадолго увидел
планету Далекая звезда - обдуваемую ветром пустыню, фиолетовые скалы,
кварталы Тчерчилла в свете лимонного солнца.
Вскоре Далекая звезда исчезла из вида. За окном стемнело. Двигатели
выключились. Иллюминатор стал светонепроницаемым, закрывшись красной
светящейся фарой.
Через некоторое время Роб расстегнул на себе ремни. Открыв сумку, он
достал обрамленный платиной портрет отца.
"ПКК", в памяти Роба снова всплыла ужасная формулировка. "Просчет в
команде капитана - и никуда от этого не деться".
И не может этого поправить никакой эмптинг. Тем более, что слишком
многое в прошлом было плохим и обидным.
Роб понимал, что смотреть правде в глаза будет нелегко. Но он принял
именно такое решение, когда Линдси предложила ему эмптса. Он, Роб Эдисон,
должен жить с правдой. Это было последним открытием, сделанным им на
Далекой звезде.
"Все в порядке", сказал себе Роб. "Следуй своему решению. Жить в
согласии с правдой значит примириться с нападками Керри Шарки.
Будет трудно. Но я смогу выдержать.
А как быть с интервью Холлису Киппу?
Я должен согласиться".
Было ли это действительно взрослением, о котором говорил Саймон Линг?
А, быть может, Роб просто стал самим собой. Робом Эдисоном, будущим
студентом. А не какой-то тенью от себя, постоянно жившей в прошлом.
Роб улыбнулся отцу. Улыбнулся доброй, искренней улыбкой. И понял
поразительную вещь - он никогда не переставал любить отца.
Сколько долгих лет понадобилось для того, чтобы Роб мог смотреть на
портрет отца вот так - не испытывая чувства обиды и страха? Сколько
времени понадобилось для того, чтобы он мог смотреть на отца с открытой
улыбкой и не чувствовать комка, подступающего к горлу?
Очень много.
Роб засмеялся.
Все было замечательно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
убедиться, - и это причинило ему большую боль, - что его отец был
обыкновенным человеческим созданием, способным ошибаться. Считать Дункана
Эдисона именно таким для Роба все еще было тяжелым испытанием.
Но, когда он думал об отце трезво и здраво, как старался делать это
сейчас, боль, казалось, начинала понемногу утихать.
Роб помнил о приготовленном Линдси подарке. Приняв его, он навсегда
избавил бы себя от мучительных мыслей о тайнах, погребенных в пещерах
Далекой звезды. До самого конца своей жизни вычеркнул бы из памяти все
плохое. Но в следующее мгновение Робу вдруг стало страшно: если бы он взял
эмптса, то вместе с плохими воспоминаниями вообще бы утратил память об
отце.
Подъемник замедлил ход и пристыковался к кораблю. Роб вместе со
старшим стюардом оказались на борту ССК.
Войдя в свою маленькую каюту, Роб положил в багажник сумку и привязал
себя ремнями в лежачем положении. Пробили склянки. По внутрикорабельной
связи объявили, что старт произойдет через шестьдесят секунд. Заработали
мощные двигатели.
Роб повернул голову к маленькому иллюминатору. Снаружи бурлили и
развевались клубы дыма. Грудь сдавило от сильного гравитационного
притяжения. Сквозь клочья дыма Роб в последний раз ненадолго увидел
планету Далекая звезда - обдуваемую ветром пустыню, фиолетовые скалы,
кварталы Тчерчилла в свете лимонного солнца.
Вскоре Далекая звезда исчезла из вида. За окном стемнело. Двигатели
выключились. Иллюминатор стал светонепроницаемым, закрывшись красной
светящейся фарой.
Через некоторое время Роб расстегнул на себе ремни. Открыв сумку, он
достал обрамленный платиной портрет отца.
"ПКК", в памяти Роба снова всплыла ужасная формулировка. "Просчет в
команде капитана - и никуда от этого не деться".
И не может этого поправить никакой эмптинг. Тем более, что слишком
многое в прошлом было плохим и обидным.
Роб понимал, что смотреть правде в глаза будет нелегко. Но он принял
именно такое решение, когда Линдси предложила ему эмптса. Он, Роб Эдисон,
должен жить с правдой. Это было последним открытием, сделанным им на
Далекой звезде.
"Все в порядке", сказал себе Роб. "Следуй своему решению. Жить в
согласии с правдой значит примириться с нападками Керри Шарки.
Будет трудно. Но я смогу выдержать.
А как быть с интервью Холлису Киппу?
Я должен согласиться".
Было ли это действительно взрослением, о котором говорил Саймон Линг?
А, быть может, Роб просто стал самим собой. Робом Эдисоном, будущим
студентом. А не какой-то тенью от себя, постоянно жившей в прошлом.
Роб улыбнулся отцу. Улыбнулся доброй, искренней улыбкой. И понял
поразительную вещь - он никогда не переставал любить отца.
Сколько долгих лет понадобилось для того, чтобы Роб мог смотреть на
портрет отца вот так - не испытывая чувства обиды и страха? Сколько
времени понадобилось для того, чтобы он мог смотреть на отца с открытой
улыбкой и не чувствовать комка, подступающего к горлу?
Очень много.
Роб засмеялся.
Все было замечательно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28