Записку наклеили на дверь. Жильцов рассчитывал, что записка обязательно насторожит того, кто устроил в мастерской тайник, заставит его забрать деньги и оружие.
В который уже раз измерив взглядом расстояние от арки до подъезда, Жильцов посмотрел на часы. Шестнадцать часов двадцать минут. Народу во дворе скоро прибавится. Жильцы начнут возвращаться с работы, дети выбегут во двор играть. Вполне возможно, человек, спрятавший в мастерской пистолет и деньги, придет за ними именно в это время. Впрочем, искать логику в поступках такого человека бессмысленно. С таким же успехом он может прийти ночью, когда все спят, или в середине дня, когда все на работе и во дворе затишье.
- Виталий, давай сменю? Отдохни, - предложил Клычев.
- Давай.
Жильцов приподнялся, чтобы уступить место Клычеву, и застыл. В арку вошел человек, которого Жильцов определенно знал. Он был высок, молод и шел небрежной походкой, чуть опустив голову и сунув руки в карманы синей спортивной куртки. Да, этого человека Жильцов знал отлично, причем не только по фотографиям. Искоса оглядев пустой двор, человек пересек его, вошел, не оглядываясь, в подъезд. Через фрамугу было видно: направился не наверх, а вниз, в мастерскую.
Ясно, Гнатюк уже заметил этого человека и спустился с чердака на лестничную площадку. Еще до засады было обговорено: любые условные знаки исключены, полагаться участники засады могут только на собственную сообразительность, иначе владельца тайника можно спугнуть.
Не отрывая глаз от щелки в окне, Жильцов покосился на Клычева. Тот все понял и переместился ближе к выходу. Кажется, дверь мастерской открылась, человек вошел в нее. Значит записку он прочел.
Жильцов сказал, не оборачиваясь:
- Приготовься. Думаю, он там не задержится.
Клычев взялся за ручку двери. В этой позе он пробыл довольно долго. Жильцову даже пришло в голову: не собирается ли вошедший вообще остаться в мастерской. Нет, вот он вышел, поднимается.
Жильцов кивнул:
- Юра, пошли.
Действовали они почти синхронно: выйдя из вагончика, быстро пошли к подъезду. Скрываться теперь не имело смысла. В момент, когда человек вышел из подъезда, преградили ему дорогу. В руке он держал дипломат.
На появление трех окруживших его людей человек почти не прореагировал. Лишь чуть обернулся на возникшего за его спиной Гнатюка. Добродушно усмехнулся:
- Ребята, что случилось? Не понял. Я вам мешаю?
- Не мешаете. - Жильцов полез в карман, показал удостоверение. - Мы из милиции. Попрошу ваши документы.
Человек покачал головой:
- Из милиции. Так я к вам и иду. Прямо к вам и направляюсь.
- И зачем же вы к нам направляетесь? - поинтересовался Жильцов.
- Да вот, обнаружил тайник и крупную сумму денег - пятьсот тысяч рублей. И пистолет. Хочу вам сдать.
Примененный трюк был Жильцову знаком. Назывался этот трюк "успеть залегендироваться". Спросил:
- И где же расположен этот тайник?
- Внизу. В мастерской художника, моего приятеля. Кстати, Глинский здесь ни при чем. Он ни о чем не знает. Уехал и отдал мне ключ. На днях я давал ключ от мастерской опасному преступнику, который держит меня в руках. Я предполагал, что он может устроить здесь тайник.
Жильцов постарался изобразить максимум сомнения. Посмотрел человеку в глаза. Вздохнул:
- Понятно. Только почему, дав этому опасному преступнику ключ, вы тут же не сообщили об этом факте в милицию?
- Боялся. Хотя, вообще-то, я о нем уже сообщил в прокуратуру.
- Кто этот преступник?
- Видите ли, по профессии я врач. Это мой бывший пациент, Сизов Вадим Павлович. Но боюсь, в нашу клинику он устроился по поддельным документам.
- Простите, ваша фамилия?
- Чирков Александр Александрович.
- Александр Александрович, когда вы отдали ключ от этой мастерской?
- Дней пять назад.
- Где?
- На улице, в центре. Вадим Павлович мне позвонил и сказал, что негде переночевать. Я сделал второй ключ и отдал Вадиму Павловичу.
Да, подумал Жильцов, варианты отхода подготовлены Чирковым даже на этот случаи. И вполне возможно, эти варианты могли бы сработать, если бы не одно обстоятельство: труп Вадима Павловича, найденный у озера.
Очная ставка с другом
В повестке, которую я держал в руках, на этот раз вместо фамилии Рахманова значилась другая - Саенко. С этой повесткой я поднялся все на тот же второй этаж прокуратуры. Постучал в кабинет 204. Именно в этом кабинете допрашивали Сашку, когда мы вместе явились в прокуратуру.
Последние три дня Сашка куда-то исчез, дома у него никто не снимал трубку. На работе же мне ответили как-то странно: "Его пока не будет". Когда же, назвав себя, я поинтересовался, что с ним, может, он уехал в командировку или взял отпуск, мне посоветовали позвонить через несколько дней. Конечно, я мог набрать номер Сашкиных родителей, но это крайний случай. Так что решил подождать. С Сашкой такое бывает, позвонит сам, когда захочет.
За дверью раздалось: "Войдите!" Я вошел. Нет. Сашку допрашивал другой следователь. Впрочем, этого я тоже знал - он ездил в Шатуру за Аленой.
Следователь кивнул:
- Садитесь, Сергей Леонидович. Вы приглашены для участия в очной ставке. Вы готовы?
- Готов. А с кем очная ставка?
- Сейчас увидите. Подождите минутку, я позвоню. - Сообщив кому-то по телефону, что я у него, следователь сказал: - Пройдемте в другую комнату, Сергей Леонидович. Это рядом.
Мы прошли к кабинету Рахманова. У двери стоял милиционер, посторонившийся при нашем появлении.
Саенко постучал, приоткрыл дверь и отступил в сторону:
- Проходите, Сергей Леонидович. Без меня.
Я вошел. В кабинете сидели Сашка и Рахманов. Сашка кивнул, по своей привычке склонив голову набок.
Рахманов, предложив сесть, спросил, глядя на меня:
- Вы знакомы с этим человеком?
Опять эти вопросы, подумал я. Ведь Рахманов отлично знает: мы с Сашкой знакомы! Но поскольку вопрос был задан, я ответил:
- Знаком.
- Давно вы с ним знакомы?
- Давно. С детства.
- Пожалуйста, назовите его фамилию, имя, отчество.
- Чирков Александр Александрович.
- Какие у вас отношения?
- Очень хорошие. Мы друзья.
Рахманов перевел взгляд на Сашку:
- А вы знаете этого человека?
- Знаю, - сказал Сашка.
- Давно вы его знаете?
- Так же, как и он меня. С детства.
- Назовите его фамилию, имя, отчество.
- Лотарев Сергей Леонидович.
- Какие у вас отношения?
- Ну... - Сашка помолчал. - Скажем так: считались друзьями. Вообще же, отношения нормальные.
Ничего себе, подумал я. "Считались друзьями..." Что это с ним?
Рахманов опять обратился ко мне:
- Сергей Леонидович, попрошу ответить на несколько вопросов. Возможно, на некоторые из них вы уже отвечали. Скажите, с восьмого по двенадцатое июля, когда вы ездили на Сенеж на этюды, где вы ночевали?
Я покосился на Сашку. Смотрит в окно. Непонятный вопрос... Где ночевал? Я ведь говорил Рахманову, что в те дни ночевал у Сашки на даче. То же самое сказал своему следователю Сашка. Как мы и договорились.
- В те дни я ночевал на даче. У Чиркова.
- А каким образом двенадцатого июля вы уехали в Москву?
- На машине Чиркова.
Сашка повернулся:
- Андрей Викторович, я беру свои показания назад. Относительно моей дачи и возвращения Лотарева в Москву.
Рахманов внимательно поглядел на Сашку:
- Берете назад?
- Да. В те дни Лотарев действительно ночевал у меня на даче. Как он говорит. В Москву я отвез его на своей машине. Все так. Только разрешите задать Лотареву один вопрос?
Некоторое время оба, Сашка и Рахманов, неотрывно смотрели друг на друга. Наконец Рахманов вздохнул:
- Хорошо. Задавайте.
Сашка уставился на меня в упор. Усмехнулся:
- Серега, зачем ты им сказал про мастерскую Глинского?
Вопрос мне не понравился. Не понравилось мне и то, как он был задан. Я тут же ответил:
- Ты что, сбрендил? Я никому не говорил про мастерскую Глинского.
Сашка пронзил меня взглядом. Прищурился:
- Никому?
- Никому. Вообще, что за дела? Может, объяснишь?
Сашка все еще что-то искал в моих глазах. Потом сказал:
- Д-да... Пожалуй, ты действительно никому про нее не говорил. Ладно. В таком случае, прости.
- Сань, может все же объяснишь, в чем дело?
Сашка скривился:
- Серега, видишь ли, всего не объяснишь...
- Все, - прервал Рахманов. - Очная ставка закончена.
- Запомни только одно... - продолжил Сашка. - Тебе, лично тебе, при любом повороте плохо не было бы.
- В смысле?
- Во всех смыслах. Учти это... особенно потом, когда тебе все объяснят. В любом случае тебе не было бы плохо. Понимаешь?
- Чирков! - строго сказал Рахманов. - Вы просили один вопрос. Все. Очная ставка закончена.
- Простите, Андрей Викторович. Молчу.
Рахманов придвинул по столу протокол:
- Подпишите. - Подождал, пока Сашка поставит подпись. - Лотарев, теперь вы.
Я подписался. Рахманов нажал кнопку. В дверь заглянул милиционер. Рахманов кивнул:
- Уведите.
Сашка встал, скользнул по мне взглядом и вышел.
Когда дверь закрылась, я спросил:
- Саша арестован?
- Пока задержан. Но сегодня я вынесу постановление о его аресте.
- За что?..
Рахманов сделал вид, что поправляет бумаги. Поднял голову:
- Видите ли, Сергей Леонидович. - Тронул очки. - Чирков сказал, что мы вам все объясним. Это так. Надо вам кое-что объяснить. Послушаете?
Честно говоря, я ничего не понимал. Странным было все: от очной ставки и выяснений, где я ночевал на Сенеже и на чем оттуда уехал, до Сашкиного вопроса о мастерской Глинского.
- Конечно, послушаю, - растерянно согласился я.
- Послушайте. Тем более, что сказать вам все это - мой долг. Это нужно для вашей же пользы. - Сделал небольшую паузу, спросил: - Скажите, вы до сих пор опасаетесь, что на вас нападет Вадим Павлович?
Я откровенно ответил:
- Да. Думаю, вы не хуже меня знаете, что это за человек.
- В самом деле, страшный человек. Но вы можете не опасаться - Вадим Павлович мертв.
- Мертв?
- Да. Причем уже давно. По нашему мнению, его убили утром восьмого июля.
То, что сказал Рахманов, было абсолютной бессмыслицей. Вадим Павлович совсем недавно был у моих дверей.
- Восьмого июля?
- Да, восьмого июля. - Рахманов снова тронул очки. - И знаете, кто его убил?
- Н-нет. Не знаю. Кто?
- Ваш друг. Александр Чирков.
Я смотрел на Рахманова, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Сашка убил Вадима Павловича. Восьмого июля. Да нет, чушь. Ведь я отчетливо помню: восьмого июля утром Сашка заехал за мной, чтобы вместе позавтракать. Я покачал головой:
- Андрей Викторович, это невозможно! Восьмого июля я провел с Чирковым весь день. С самого утра! Он заехал за мной. Мы поехали завтракать в ресторан "Якорь". Потом ко мне. Попросили одного таксиста перегнать мою машину. Я вам уже это рассказывал! Ну и потом вместе с Аленой и ее подругой были в "Совинцентре". Пробыли там до ночи.
- Понятно. - Рахманов помолчал. - Скажите: восьмого июля, утром, перед тем как к вам заехать, Чирков вам звонил?
- Звонил. Он меня разбудил этим звонком.
- Вы не помните, откуда он звонил? Из Москвы? Или из пригорода?
Я посидел, стараясь вспомнить, что это был за звонок. Похоже, Сашка звонил откуда-то издалека. Его голос был еле слышен. Я тогда еще спросил, откуда он звонит.
- Ну, может, он и в самом деле звонил из пригорода.
- Из Солнечногорска. В тот день, совсем рано, как только начало светать, Чирков встретился с Вадимом Павловичем на озере. Убил его. Скрыл следы преступления. Проще, закопал труп. Ну и позвонил вам. Во сколько примерно он вам звонил? Думаю, не очень рано?
- Д-да. Не очень. Примерно в одиннадцать.
- Все правильно. Чиркову нужно было управиться с этой "работой". Чтобы потом заняться вами. Вплотную. Думаю, сейчас вы уже понимаете, зачем были нужны Чиркову?
- Зачем я был нужен Чиркову? Подвезти Юру и Женю...
- Не только. Чирков предполагал: подвозя Юру и Женю, вы можете совершить какую-то оплошность и тем самым "засветиться". Эту оплошность вы совершили, случайно выбросив старую контрамарку. Но если это случится, вы, по замыслу Чиркова, снова должны были ему помочь замести следы. Вы должны были убедить нас, что Вадим Павлович жив. Но для этого вы должны были его бояться.
- Но тогда... кто ко мне приходил? Несколько дней назад?
- Человек, которого Чирков нашел на улице. И нанял, заплатив деньги.
Я сидел, бессмысленно разглядывая стену. Неужели все это правда? Спросил Рахманова:
- Вы хотите сказать, что Чирков меня использовал? Как последнего идиота?
- Ну, я не назвал бы вас идиотом. Но будь на вашем месте, сам я чувствовал бы себя не очень приятно.
Я почувствовал: во мне закипает ярость. Ведь я ничего не подозревал! Я верил каждому Сашкиному слову! А он, ломая комедию, вгонял меня в страх, заставлял бояться какого-то Вадима Павловича, каких-то мифических шестерок. Проклятье! Главное, ведь все эти дни я боялся не только за себя, но и за Алену. Получилось же, я выглядел перед ней как последний дурак. Ведь я боялся каждого шороха. Что она подумает, если узнает? "В любом случае тебе не было бы плохо". Теперь я понимал, что значили эти слова. Мне не было бы плохо. Да мне сейчас плохо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35