Что нам делать?
Норман Беливе посмотрел на небеса, словно требуя немедленного ответа от Господа Бога.
— Перестань валять дурака, — сказал ему Римо.
Беливе отложил разбирательство с небесами на неопределенный срок и взглянул на Римо.
— Я ищу человека в военном кителе и в очках с железной оправой. Молодого человека. Вы не видели его?
— Я видел десятка два таких. Их здесь полно! Такие-то и делают нас посмешищем. Их ничуть не волнует серьезность процесса обучения.
— Но я не думаю, что он студент, — сказал Римо.
— Погодите. Утром я видел одного. Он спросил, как пройти к моему дому, где находится Патти Шиа. Он не мог быть студентом, так как не знал, где я живу.
— Логично. А где вы живете?
— Там, — Норман Беливе махнул рукой. — Вы ведь не студент, нет?
— Не студент.
И Римо оставил Беливе в одиночестве беспокоиться о присутствии посторонних на территории университета.
Дверь дома была открыта, и Римо вошел внутрь. Спальня была заперта, и когда Римо дернул дверную ручку, до него донесся женский голос.
— Ты пришел, чтобы убить меня?
— Что?
— Входи, я ждала тебя.
Патти Шиа открыла дверь и предстала перед Римо. На ней не было ничего, кроме черного кожаного купальника с низким вырезом и шнуровкой на груди. Ноги казались длиннее, так как на бедрах купальник был открыт чуть ли не до талии.
— Кто ты?
— Где он? — вопросом на вопрос ответил Римо.
— У тебя такой грозный вид, как будто я в чем-то провинилась.
Она ушла вглубь комнаты и плюхнулась на кушетку, где были разложены широкие кожаные пояса, наручники и веревки. Она легонько стегнула себя по левому запястью кожаным кнутиком, словно приглашая Римо.
— Ну? И ты не накажешь меня?
Римо оглядел комнату которая напоминала музей садо-мазохизма. Повсюду валялись кандалы и наручники. Из полуоткрытого шкафа наполовину вываливались чулки и другие предметы туалета. На ручке дверцы висели шелковые галстуки. На туалетном столике были разбросаны птичьи перья и красные резиновые мячики. Римо подумал, что днище ванны и сиденье унитаза в ванной комнате, наверно, утыканы железными шипами.
— Я ищу одного человека, — сказал Римо. — В кителе и очках с железной оправой.
— Я ничего тебе не скажу. Потому что не хочу. Но ты можешь допросить меня.
Она бросилась ничком на кушетку, закрыв глаза и уткнувшись лицом в сгиб правой руки. Левая рука Патти безвольно свесилась вниз, длинные ноги вытянулись вдоль кушетки. Ее тело было беззащитно перед злой волей незнакомца.
— Слушай, ты извращенка, — сказал Римо. — У меня нет времени играть в игрушки. Поэтому выкладывай где он? Тот кто был здесь с тобой утром?
Патти Шиа приоткрыла один глаз и покосилась на Римо. Она поняла, что он не шутит.
— Эй, — сказала она и села, — ты ведь не тронешь меня, правда? — Она встряхнула головой, и ее груди подпрыгнули. — Ты ищешь Т.Б.? Все эти вещи для него. Он так развлекается со мной после работы.
— Ну и где же он?
— Сейчас придет. Но почему мы обязаны его дожидаться? Начнем без него.
— Прости, не могу. Клубничка не для меня.
— Пожалуйста.
— Нет.
— Очень тебя прошу.
Римо покачал головой.
— Так я и знала. Чего-то не хватает, правда?
Она открыла дверцу чулана. Предчувствия Римо оправдались. Изнутри чулан был утыкан, острыми шипами. Патти наклонилась, выставив попку, и принялась вытаскивать из чулана хлысты.
— Скажи, что тебе нужно! — крикнула она, выкидывая на пол кнуты и цепи.
— Ничего, кроме собственных рук, — ответил Римо, оборачиваясь на звук открывающейся двери.
В дом вошел Т.Б. Донлеви в военном кителе, залитом кровью, в очках, стекла которых, как и его лицо, были в бурых пятнах.
Патти последовала за Римо в гостиную.
— Кто ты? — спросил его Донлеви.
— Это... — Патти посмотрела на Римо. — Как, ты сказал, тебя зовут?
— Я не называл своего имени.
— А это один из тридцати пяти великих киллеров мира, — представила Патти Т.Б.
— Тридцати трех, — поправил ей Донлеви.
— Меня зовут Римо. Есть только один человек на свете искуснее меня в нашем деле. Считай, что ты уже покойник.
— Погоди, парень, — произнес Донлеви, ощутив под ложечкой пустоту. В голове у него вновь зазвучали голоса. Только теперь они говорили что-то другое. Но что?
Римо обернулся к Патти.
— Телевизионщики наняли его убрать Вули, чтобы «Сновизор» не оставил их без работы, верно?
— Верно, — ответила Патти. — А теперь мы втроем можем кое-чем заняться.
— Слишком поздно, — сказал Римо. — Вы опоздали.
Донлеви наконец разобрал слова, звучащие в его мозгу. На этот раз это было «Иди к нам!»
— Я покидаю вас, — тихо сказал Донлеви, стараясь не заглушать поющие голоса.
Он вытащил из кармана гранату и дернул чеку.
— Прощайте. Надеюсь, вы мне не помешаете.
Донлеви держал гранату перед собой, словно финку.
«Иди к нам! Иди к нам!» — голоса уже кричали, поднимая невообразимый шум. В голове Донлеви словно стучали молотки.
— Хватит! — заорал он. — Довольно!
Он бросил гранату к ногам Римо и рванулся к выходу. Но в дверях уже стоял этот темноволосый человек с широкими запястьями, который втащил Т.Б. Донлеви, как ребенка, обратно в гостиную, не обращая внимание на сопротивление. Донлеви почувствовал, что ему открывают рот и ощутил на языке вкус металла.
Римо затолкал гранату в рот Донлеви. Т.Б. попытался закричать, но голоса заглушили его крик: «Иди к нам! Иди к нам!»
— Ну-ка, поцелуй свою крошку! — сказал Римо, прижимая к его лицу лицо Патти Шиа с твердыми похолодевшими губами. Не отпуская, он держал их голова к голове.
«Иди к нам!» — надрывался хор голосов.
Раздался взрыв.
Донлеви снесло полголовы. Осколки полетели в лицо Патти Шиа и вниз, разнося туловище Донлеви на куски.
Римо весьма предусмотрительно отскочил назад за секунду до взрыва.
Но он не предвидел одного. Огонь, пожиравший тело Донлеви, добрался до пластиковых мин у него на ремне, и мгновение спустя они взорвались с оглушительным грохотом, отбросив ничего не подозревающего Римо к противоположной стене.
«У меня никогда не будет своего дома, — перед тем, как погрузиться в темноту, подумал Римо. — Вот так-то, дорогуша».
Глава пятнадцатая
Когда подкатил черный лимузин, Чиун все еще сидел на крыльце дома доктора Вули, размышляя о вероломстве американцев, которые не могли предоставить человеку телевизор, который в данный момент крайне необходим ему.
В этой дикой стране на каждом углу торчали почтовые ящики, но разве можно доверить бумаге что-нибудь важное? На каждом шагу натыкаешься на телефонные будки, но разве с американцами можно о чем-нибудь говорить?
Когда же дело доходит до действительно важных вещей, попробуй найди в этой стране телевизор...
Даже Мастер Синанджу был бессилен перед лицом подобной глупости. Но не есть ли глупость неотъемлемое свойство рода человеческого? Если бы она не являлась вечной и непобедимой, история человечества не представляла бы собой цепь ошибок и заблуждений.
Чиун увидел, как из лимузина вылезли рослый детина и тщедушный азиат и направились к профессорскому дому. Азиат оказался китайцем, и Мастер Синанджу плюнул в цветочную клумбу. Чиун обязательно расскажет об этом Римо. В пространство, окружающее Чиуна, вторгся китаец; мастер Синанджу не мог разыскать телевизор; интересно, куда запропастился Римо? Наверно, развлекается где-нибудь... Когда Римо вернется, надо ему обо всем рассказать.
Винс Марино и Эдвард Леонг остановились перед Чиуном.
— Не скажете, хозяева дома? — спросив Марино.
Но Чиун ничего не ответил, услышав знакомый звук, доносившийся из лимузина. Он вскочил и помчался к автомобилю. Открыл заднюю дверцу.
Там был телевизор! Встроенный в спинку переднего кресла. Перед экраном сидел смуглый мужчина и смотрел рекламную передачу о курсах водителей, которые были так хороши, что директора курсов показывали за рулем велосипеда, на роликовых коньках, на лыжах, но только не за рулем автомобиля.
— Что это вы смотрите? — спросил Чиун, залезая на заднее сиденье.
— Кто вы? — спросил Артур Грассьоне.
— Мастер Синанджу. Что это за передача?
Не успел Грассьоне ответить, как реклама сменилась зеленой музыкальной заставкой шоу «После развода», где недавно разведенные супружеские пары состязались между собой в попытках завоевать симпатию аудитории, рас, сказывая о том, как плохо обращались с ними их брачные партнеры. В год начала передачи в ее адрес раздалось немало упреков. Кое-какие чиновники заподозрили, что эти пары в действительности не были разведены. Устроители шоу отвергли все нарекания, заявив, что еще не было случая, когда бы участники передачи не развелись в течение трех месяцев со дня ее трансляции.
— Вы ведь не будете смотреть эту чушь? — спросил Чиун.
— Я никогда не пропускаю «После развода», — ответил Грассьоне.
— Разок можно пропустить.
И Чиун переключил телевизор на другой канал, где звучала органная музыка титров сериала «Тучи сгущаются». Чиун удовлетворенно откинулся на роскошную бархатную обивку сиденья.
— Я объясню вам, в чем там дело, — начал Чиун. — Видите ли, этот доктор...
Лин Форт Вули въехала в открытые ворота частной пристани, и машина запрыгала на выбоинах дороги, ведущей к большой белой яхте.
Она оставила машину недалеко от яхты. Мистер Маселло уже стоял на палубе, улыбаясь гостье. Он сошел вниз, чтобы помочь ей подняться по трапу.
Лин Форт сразу же успокоилась, чувствуя, что здесь она будет в безопасности.
Она заглушила мотор и, выдвинув ящичек под приборной доской, достала предмет, похожий на портативный стереомагнитофон. Одна сторона небольшой пластиковой коробки вышла из пазов, и были видны провода электросхем. Прижимая к груди «Сновизор», она вышла из автомобиля и шагнула навстречу другу своего отца, дону Сальваторе Маселло.
Глава шестнадцатая
Римо видел уютные дома, — смеющихся детей, их очаровательных мам с таинственной улыбкой на губах. И все это пожирал огонь. Но что было удивительнее всего, никто не замечал пожара. Дети продолжали смеяться; а женщины — улыбаться.
Римо очнулся. Он сидел на полу горящего дома среди языков пламени, вытянув одну ногу, брючина на которой почти полностью обгорела. Римо быстро согнул ногу, подтянув ее к груди.
Мебель и стены в комнате, обугливаясь, трещали от жара.
Вокруг дона собралась пожарная команда Эджвудского университета — два человека с грузовиком. Целые десять минут они героически боролись с огнем, пока Сент-Луис не послал им на подмогу дополнительную технику и более опытных пожарных, способных вызвать всемирный потоп. Когда прибыла подмога, эджвудские пожарные сразу же помчались в полицию с сообщением об ужасных событиях.
Члены редколлегии университетской газеты «Перо Эджвуда» присутствовали на пожаре, продавая зевакам специальный ксерокопированный выпуск, в котором сообщалось, что «хотя были убиты два человека, никто из студентов не пострадал» и «все хорошо, что хорошо кончается».
В течение следующих пяти минут с огнем боролась пожарная команда Сент-Луиса, после чего начальник команды принял решение прекратить усилия по спасению дома и велел лишь поливать его снаружи, чтобы от летящих искр не вспыхнули соседние коттеджи.
— Пусть выгорает, — сказал он.
— А если там кто-то остался? — спросил один из пожарных.
— Это исключается, — ответил начальник и поспешил купить экземпляр «Пера Эджвуда», чтобы успеть просмотреть его до прибытия фотокорреспондентов, когда ему придется тянуть брандспойт вместе с остальными.
Римо чувствовал, как жар опаляет его тело, добираясь при каждом вдохе до легких.
Он перевернулся на живот, прижался к поду и стал дышать реже, чтобы дым не проникал в легкие, поднял температуру тела, чтобы не так чувствовать жар.
Римо огляделся. Он находился в центре комнаты, окруженной языками пламени. Горели потолок, стены и пол вместе с ковровым покрытием, купленным Норманом Беливе за 7 долларов 95 центов за ярд, включав доставку.
Он посмотрел, нельзя ли где прорваться сквозь огненное кольцо, затем снова припал к полу и сделал то, чему удивился сам. Он побежал.
Он начал воображаемый бег. Он чувствовал, как огонь лижет его ноги, он мысленно увидел перед собой дверь в какую-то комнату. Он вбежал туда и захлопнул за собой дверь.
Пламя больше не обжигало его. Он мог дышать.
Ему показалось, что он услышал голос Чиуна. Он закричал:
— Забери меня отсюда!
— Кто ты? — спросил Чиун.
— Забери меня отсюда. Хватит дурацких вопросов.
— Я забрал бы тебя, если бы ты был ребенком, — раздался голос Чиуна. — Но ты не ребенок. Скажи мне, кто ты.
— Я Римо Уильямс, — ответил Римо.
— А еще кто? — спросил Чиун.
Римо растерялся. Он привык к простым человеческим отношениям.
Сейчас он мог видеть Чиуна. Старик сидел в противоположном углу комнаты в белом церемониальной одежде.
— Кто ты? — повторил он, глядя на Римо. Казалось, его голос проходит сквозь длинный тоннель, отзываясь многократным эхом.
— Я Римо Уильямс, Мастер Синанджу, — закричал Римо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15