От нечего делать Римо углубился в газету. На четвертой странице его внимание привлекла небольшая заметка. Он оторвал от листа клочок текста и кликнул Чиуна.
— Можешь не следить за дверью, — сказал он. — Голландца здесь нет.
— Откуда ты узнал? — удивился тот и сейчас же поправил сам себя: — Как ты можешь говорить это с такой уверенностью?
Римо угрюмо протянул Чиуну заметку. Мастер Синанджу прочел заголовок: “Птеродактили над Сен-Мартеном”.
— С прошлой ночи они кружат над каким-то разрушенным замком, — объяснил Римо. — Когда их пытаются сфотографировать, то на пленке ничего не остается. Подозреваю, ты понятия не имеешь, что это может быть за замок?
— Ты мне об этом скажешь, — безрадостно ответил Чиун. — Ты же у нас гений дедуктивного метода!
— Замок на скале Дьявола, где мы впервые столкнулись с Перселлом. Его дом. И логово. То самое место, куда ты давно предрекал ему вернуться. Я не прав?
— Угадал, — сказал Чиун и несколькими едва заметными движениями пальцев обратил клочок газеты в конфетти.
— Я лечу в Сен-Мартен.
— Это сколько угодно! Вот только вернешься ли?
Глава 35
Едва самолет начал вираж над Сен-Мартеном — живописным франко-голландским островком в Карибском море, — как взору Римо предстала скала Дьявола — черный пик, олицетворяющий зло.
— Вон он! — Римо показал в сторону груды белых камней высоко на выступе, нависающем над заливом.
— Никаких пурпурных птиц не вижу! — засопел Чиун.
Скала Дьявола сильно напомнила ему гору Пэктусан. Но когда таксист доставил их так далеко в горы, как только осмелился, они увидели птеродактилей. По острову уже ходили слухи о том, что бывший обитатель скалы Дьявола, наводящий на всех ужас Голландец, воскрес из мертвых и явился в свой замок уже в качестве привидения. Римо расплатился с таксистом, и они двинулись в горы. С развалин взлетели птеродактили и лениво закружили над окрестностями. На Римо и Чиуна они внимания не обращали. Те уже начали карабкаться по голому склону спящего вулкана.
— Не забудь, — напомнил Римо, — ты уже нанес свой удар, теперь моя очередь!
По мере того как они поднимались, у них в ушах все громче звучали нестройные мелодии — то была музыка Голландца. Небо окрасилось в пурпур, причем более темного оттенка, нежели у птеродактилей. Ископаемые птицы, словно завидуя более яркому цвету, взмахнули крыльями и взмыли ввысь, где и пропали на фоне смыкающегося над головой небосвода.
— Кажется, он решил поразвлечься, — сказал Римо. — Это хорошо. Значит, он не знает, что мы здесь.
— Он ничего не знает, — поддакнул Чиун обеспокоенным голосом. — Гляди!
Над выступом показалась гигантских размеров морда — будто кит выбросился на берег. Чудовище плотоядно обозревало окрестности, прищурив раскосые глаза на рябоватой смуглой физиономии.
— Нуич! — ахнул Римо.
— Послушай... — начал Чиун.
— Отец! Отец! — Голос звучал тонко и грустно, но разносился далеко.
— Это Перселл. Что он задумал? — недоумевал Римо.
Чиун крепко сжал его за запястье.
— Слушай меня, сын мой. Я думаю, нам надо отсюда убираться.
— Ни в коем случае! Там, наверху, Голландец. Я не затем проделал весь этот путь, чтобы ты меня повернул назад.
— Он дошел до предела!
— Это не новость. — Римо вырвал у Чиуна руку, но тот опять схватил ее.
— Ты не понимаешь! Он свихнулся! Понаблюдай. Прислушайся к его музыке!
Лицо Нуича, по-прежнему щерясь безмолвной и хищной улыбкой, поднялось вверх, подобно воздушному шару. Снизу к нему на канатах было привязано человеческое тело, оно казалось совсем крошечным. Шар под названием “Нуич” взмыл высоко в пурпурное небо, там он лопнул и исчез.
— По-моему, он просто играет воображением, — произнес Римо.
— Обрати внимание на небо: оно темно-красное, а это цвет больного разума.
— Вот и отлично! Тем легче с ним будет справиться!
— Но зато ему теперь нечего терять! — предостерег Чиун.
— Если хочешь, Чиун, оставайся здесь. В любом случае, не встревай.
Чиун отпустил руку Римо.
— Очень хорошо. Ты сам это выбрал. Но внизу я ждать не останусь! Я уже однажды ждал у подножия горы Пэктусан. На сей раз я поднимусь со своим сыном на самый верх.
— Очень любезно с твоей стороны.
Римо возобновил восхождение.
Чем выше они взбирались, тем круче становился склон. Было тепло, хотя с моря дул свежий ветер. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась голубовато-зеленая гладь, но небо над головами смыкалось все ниже, словно бархатный полог.
Римо первым выбрался на карниз, где лежали развалины замка. Некогда его стены ощетинивались зубцами до самых небес, ныне уцелела одна-единственная башня, а остальные обрушились и лежали в руинах, подобно городу, покинутому жителями много тысяч лет назад.
Посреди развалин расхаживал Голландец. Он был в своем неизменном пурпурном наряде, волосы его были коротко острижены и стояли торчком, напоминая карикатуру с изображением человека, сунувшего пальцы в электрическую розетку.
Римо вскарабкался на гранитную глыбу и прокричал своему заклятому врагу:
— Перселл!
Тот не ответил. Его внимание приковывало что-то высоко в небе.
Римо поднял глаза — высоко над головой в утреннем небе сияла Венера, как бриллиант в шкатулке ювелира.
Чиун встал у Римо за спиной.
— Что он делает? — спросил он.
— Понятия не имею! Просто смотрит на небо.
— Нет, не на небо, а на звезду.
Голландец обличающе воздел к яркому пятну утренней звезды указательный палец.
— Взрывайся! Почему ты не взрываешься?
— Ты прав, — сказал Римо. — У него совсем крыша съехала.
— Мы должны его остановить! — объявил Чиун.
— Это моя идея! — решительно возразил Римо и двинулся вперед.
Чиун поспешил за ним следом.
— Нет, только не из мести! Не забывай о других его способностях! Он ведь не только на иллюзии мастер!
— Верно, еще он умеет вызвать пожар или взрыв, для чего ему достаточно одной силы воображения.
— А сейчас он пытается силой воображения взорвать Венеру.
— Неужто получится? — Римо вдруг остановился. Мысль о том, что может произойти, лишила его прежней решимости.
— Мы не можем стоять тут и ждать. Если у него это выйдет, он не остановится на Венере. Он уничтожит все до единой звезды в небе, пока вся наша Земля не погрузится в вечное безмолвие. Тогда он уничтожит и Землю тоже. Мне известно, что значит помешательство. Он наделен большой властью, Римо, против которой наши с тобой жизни — ничто. Скорей!
Мастер Синанджу устремился вперед, но Римо его опередил.
— Перселл! — проревел он. Голос его эхом отдавался от каменных развалин. — Перселл! Отвлекись — я пришел за тобой!
Голландец обратил к нему свои неестественно-голубые глаза. Было такое впечатление, что он их с трудом сфокусировал.
— Через минуту я буду твой, мой давнишний враг! Оказывается, для того чтобы разрушить звезду, требуется больше усилий, чем я думал.
— У тебя нет этой минуты! — Римо спрыгнул с камня вниз.
— Бери его спереди! — бросил Чиун, а сам стал заходить сзади.
Голландец растерялся и решил отбить сначала Чиуна. Но Римо оказался проворнее: он сгреб Голландца двумя руками, ухватившись за подмышку и ногу, и крутнул его в воздухе, как веретено. Тот умудрился остановить свой немыслимый пируэт, выставив вперед руку и схватив Римо за горло. Тем самым он сообщил Римо свою инерцию, и тот с размаху влетел в полуразрушенную башню.
— Я сильнее тебя! — возвестил Голландец, поднимаясь с земли. Его слегка пошатывало. — Я Голландец! Мне достаточно мысленного усилия, чтобы уничтожить Вселенную!
Мастер Синанджу видел, что Римо лежит без движения. Жив он или уже нет — на выяснение сейчас не было времени. Чиун бросился на Голландца: настал черед четвертого удара.
Голландец развернулся и, слегка присев, принял боевую стойку. Но Чиун не стал занимать оборону. Пускай себе бьет — Мастер Синанджу все равно нанесет свой последний удар.
Нога Чиуна опустилась Голландцу на колено в тот самый момент, как ладонь Перселла наотмашь пришлась Чиуну в висок. От удара Чиуна развернуло. Оба упали.
— Ты, кажется, решил занять сторону Шивы? — сказал Голландец, силясь подняться. — Не стоило тебе этого делать! Ты мог бы стать отцом самому богу! — И Голландец отвернулся от распростертого тела Чиуна, вновь обратив взор на манящую утреннюю звезду, Венеру.
Чиун видел, как он воздел руки к небу — сначала словно в мольбе, затем все более гневаясь. Лицо его исказилось гримасой ярости. Было такое впечатление, что небо содрогнулось.
В этот миг раздался другой громоподобный голос. Это был единственный голос, которого Мастер Синанджу по-настоящему страшился.
— Я Шива, Разрушитель, Шива-Дестроер! Смерть, ниспровергатель миров. Мертвый ночной тигр, возрожденный искусством Мастера Синанджу!
Мастер Синанджу улыбнулся зловещей улыбкой. На остатках крепостной башни стоял Римо Уильямс, держа над головой камень величиной с приличный автомобиль.
— Что за падаль пытается мне угрожать? — вещал Римо голосом Шивы.
Тяжеленный обломок гранита просвистел в воздухе со скоростью пули. Голландец, однако, успел совершить кульбит и приземлился на камень через миг после того, как тот опустился на его место.
— Как ты неловок! — прокричал он, но в это мгновение в воздухе был уже сам Римо.
Он на огромной скорости обрушился на противника, и они сцепились. Они упирались, как борцы на ковре, от натуги кровь прихлынула обоим к щекам. По запаху пота, распространившемуся от места схватки, Мастер Синанджу понял, что в дело пущена нечеловеческая сила. Под ногами у соперников задрожала и прогнулась земля.
Мастер Синанджу отполз подальше от образовавшейся трещины. Он с трудом поднялся на ноги и укрылся у стены разрушенного замка.
То была битва земных богов. В ней не было места обыкновенному Мастеру Синанджу. Чиун с тревогой следил за единоборством двух титанов и мысленно молил Бога о том, чтобы ему не пришлось сегодня нести на себе мертвое тело.
Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Каждый держал противника за запястье и прилагал все усилия, чтобы повалить его наземь. Они переминались, как кони, пытающиеся сдвинуть чересчур тяжелый воз.
Неожиданно Голландец пнул Римо в подъем ноги. Тот, в свою очередь, ответил подсечкой. Голландец подпрыгнул и выпустил руку Римо из своей, тот же продолжал цепко держать его. Быстрым движением Римо схватил его вторую руку и, когда Перселл приземлился после прыжка, с силой толкнул его. У Голландца подогнулись колени.
— Это тебе за Ма Ли! — злобно выкрикнул Римо.
— Убьешь меня — сам тоже умрешь! — в ярости прорычал Голландец.
Взгляд его стал еще более безумным. Ноги у него дрожали и подгибались все сильнее. Одно колено коснулось земли, и всю ногу прошила боль.
— Нет! — завопил он.
Земля под ногами у них разверзлась еще больше. Из расселины выскочил змей; длиной он был с целый поезд, а толщиной — с большое дерево. Его оранжево-бурое полупрозрачное тело корчилось, как у дождевого червя, а из тяжелой пасти вырывалось желтое пламя.
— Теперь, Перселл, тебе не побороть меня своими трюками! — объявил Римо. — Тебе конец!
— Нет! — закричал Иеремия Перселл. Голос его звучал по-звериному, но в нем слышался страх. Тут и второе его колено опустилось на землю. Это было страшное унижение! — Я сильнее тебя! Могущественнее! Я владею Синанджу лучше, чем ты!
Вокруг заплясали разноцветные вихри и громче зазвучала музыка. Мастер Синанджу руками прикрыл глаза, пытаясь отгородиться от ослепительного сияния. Земля забурлила подобно вулканической лаве. Гранитные блоки встали и на коротких ножках двинулись к центру разрушенной крепости, где противники все еще бились в смертельной схватке. Мастер Синанджу в ужасе смотрел на происходящее, не понимая, что здесь настоящее, а что — обман зрения.
Было похоже, что Римо одерживает верх. Но тут музыка грянула во всю мощь, и Голландец применил удушающий прием. Римо стал хватать ртом воздух и молотить руками. Чиун видел, как Голландец с жестокостью и неумолимостью питона усиливает хватку, как лицо Римо темнеет от лишившейся оттока крови.
— Римо! Не сдавайся! — закричал Чиун.
Он бросился к месту схватки, но был остановлен Голландцем, который одним безжалостным взглядом заставил гранитные глыбы рассыпаться на тысячи осколков перед самым носом у Чиуна. Мастер Синанджу вынужден был вновь отступить под защиту стен, пока каменный град осыпал то, что осталось от древнего замка.
Когда Чиун наконец смог выйти из своего укрытия, он увидел Голландца в позе триумфатора. Держа Римо за загривок, он закричал что есть мочи:
— Я непобедим! Я — Голландец! Нет более могущественного Мастера Синанджу, чем Иеремия Перселл! Ты слышишь меня, Чиун? Ты видишь меня, Нуич, отец мой? Я сильнее всех! Сильнее!
Римо совсем обмяк и не подавал признаков жизни. Сердце у Мастера Синанджу упало.
— Ты не останешься жить и упиваться своей победой! — С этим возгласом Чиун поднялся и двинулся вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35