— В Ногинск не могу… Далеко…
Один из желающих прокатиться, пониже ростом, но пошире в плечах, склонился к открытому окну машины.
— Не прогадаешь. Десять кусков.
У меня перехватило дыхание. Десять тысяч? За такие деньги любой автомобилист согласится… А я чем хуже?
— Считаешь, мало? — скривился в пренебрежительной улыбке второй. — Скажи свою цену.
— Не в цене дело, — замялся я. — Жена беспокоиться станет. Я ведь выскочил из дому на пару часов всего…
Конечно, хитрил. Ольга третий сон видит, о муже если и вспоминает, то только в материальном плане — сколько сегодня денег привезет? Привыкла жена встречаться со мной за ужином и завтраком, успевая и за это короткое время дважды обозвать меня мерзавцем, и трижды — тунеядцем.
— Понимаю, неудобства есть, — посочувствовал первый. — А ты, милок, звякни жене — на углу есть автомат…
Заманчиво, кто станет спорить. Никогда столько не зарабатывал… Впрочем, так уж велики обещанные деньги? Восемьдесят км в один конец, столько же обратно. Пол бака горючки. А она нынче кусается, бензиновые коммерсанты по столько рубликов за литр сдирают — закачаешься… А постоянный ремонт старенькой машины? А бессонная ночь? Ведь к девяти утра — на работу…
— Нет, звонить и беспокоить семью не стану… Десять кусков по нашим временам не такие уж большие деньги, — заторговался — Вот если бы…
— Поехали, — решительно открыл заднюю дверь первый пассажир. — Сколько скажешь, столько и заплатим… Открывай багажник!
А вдруг обещанная плата — липа? Приедем на место — разведут руками: извини, мол, браток, промашка вышла, деньги оставили дома. Или без извинений и пояснений выбросят из машины…
— Авансируете?
Тот, что пониже ростом, внимательно изучил мою физиономию, одобрительно фыркнул:
— А ты, шеф, любишь башли! Здорово, очень здорово! Молодец!… Признаюсь, люблю деловых людей и не выношу слюнтяев, зацикленных на так прозываемой честности… Держи задаток!
Не считая, сунул мне в руку пачку. Такую приятную на ощупь, что исчезли все мои страхи, сменившись радостной готовностью немедленно двинуться в дорогу.
— Открывай багажник, паря, — повторил высокий. — Не будем терять дорогое время. Тем более что оно теперь наше — куплено на корню… Только не обижайся — пошутил…
Я послушно открыл багажник. Один из пассажиров вынес из-за коммерческого киоска два туго набитых саквояжа. Поставил их рядом с запаской.
— Поехали… Одна просьба, шеф. Выбирай тропки в объезд гаишных постов и патрулей… Сам должен понимать — время ночное, проверяют каждую машину. А мы торопимся — минуты считаем… Остановят — полчаса пропало.
Пока ехали по Москве, пассажиры молчали. В этом молчании чувствовалась тревога. Ишь, как зыркает по сторонам тот, что моложе! А старший поднял воротник плаща, кажется, уснул… Но я почему-то был уверен — не спит. Выдержка у него, если судить по внешнему виду и разговору, — позавидовать можно.
Оба сидели позади, место рядом с водителем свободно. Для меня — неудобство. С некоторых пор не терплю подставлять спину незнакомым людям. Лучше, когда пассажир сидит рядом и могу, хоть как-то контролировать его поступки. На всякий случай нащупал в кармане баллончик, проверил, удобно ли лежит монтировка.
На улицах — пусто. Перепуганные кровавыми разборками, грабежами и убийствами, горожане наглухо заблокировали свои квартиры… Ольга тоже поставила стальную дверь и хитроумный замок. Так, как это делают богатые, которым есть что оберегать. Малоимущие спят чутко, прислушиваясь к каждому звуку, молятся, чтобы злая судьбина обошла стороной их хлипкие достатки.
Я приблизительно знал и старательно объезжал облюбованные гаишниками места, куда они, словно коршуны на беззащитных цыплят, набрасываются на неопытных водителей. Но сегодня, видимо, что-то произошло — объехать всех проверяющих и досматривающих просто невозможно.
— Документы!
Трое. Двое — в бронежилетах с настороженными автоматами. Один — в обычной форме. Он-то и подошел ближе к машине. Чувствуется — боится, держится настороже.
— Пожалуйста, — протянул я «корочки». — Что у вас — тревога?
Гаишник вернул мне права, даже не заглянув в них. Дружески хлопнул ладонью по плечу, рассмеялся:
— Не узнал, своячок?
Никита! Говорил — служит на выездных из Москвы постах, а нынче перевели в патрули… Ничего не скажешь, приспичило, наверно!
— Тебя узнаешь! Да еще в сопровождении телохранителей, — кивнул я на парней.
Мои пассажиры сидели, будто мыши в норе, возле которой появился кот. Но Никита даже не глянул в их сторону.
— Пошли, ребята, — повернулся он к «телохранителям» в бронежилетах. — Порядок — свои прогуливаются… Двигай, Коля, и не забывай нас с сеструхой, заглядывай…
Поехали дальше.
— А ты, шеф, нужный человек, — одобрительно заметил тот, кто постарше. — Молоток, парень!… Гаишник — действительно свояк или знакомый?
— Свояк, — неохотно согласился я. — Сестра недавно вышла замуж.
— Подходящего человека подобрала…
Пересекли кольцевую дорогу. Машин немного, дорога сухая, и я прибавил скорость.
— Сбавь, шеф, — неожиданно потребовал старший. — Что-то неохота очутиться в кювете. Да и гаишники могут зацепить, не все же они приходятся тебе свояками. Держи восемьдесят — самый раз.
Я послушно сбросил скорость. В конце концов, они наниматели, я работник. Мне платят за то, чтобы доставил их в назначенное место в целости и сохранности… Обещают заплатить, суеверно поправил я сам себя.
— Пора нам познакомиться, — доброжелательно объявил старший. Скучно ему ехать молча, захотелось развеять скуку разговором. — Терпеть не могу, когда за рулем — незнакомый человек, которого приходится именовать дурацкой кличкой «шеф»…
Не отрывая взгляда от задних фонарей идущей впереди машины, я равнодушно пожал плечами. Что изменится от того, что пассажиры станут называть меня Колькой или Николаем Ивановичем, или Черновым? Довезу их до Ногинска, получу остальные деньги и — адье, милые.
— Оба мы — предприниматели из Калуги. Меня зовут Тихоном Петровичем, его Владиславом Матвеевичем… Впрочем, отчеств я тоже не перевариваю, они пахнут плесенью. Считай, что мы — Тихон и Владик.
— Николай, — коротко отрекомендовался я.
Нутром чувствовал — врут. Никакие они не предприниматели. Сколько пришлось мне перевозить дельцов разных рангов и званий! Научился отличать инженеров от коммерсантов, артистов от чиновников… Вот с бандитами и рэкетирами, слава Богу, не встречался до сих пор!
Любой человек, заложив за воротник, становится общительным, финансисты и бизнесмены — особенно. Клянутся в любви «шефу», восхваляют его обходительность, культуру, умение водиить машину, охотно представляются, рассказывают о своей профессии.
Но сегодняшние пассажиры, похоже, не «принимали», воздух в салоне чист, не замусорен алкогольным запахом… Тогда откуда болтливость? Уж не пытаются ли подольститься ко мне, завоевать доверие? А зачем? Кто я такой, чтобы они мне льстили и меня хвалили?
Ах, значит, вы из Калуги? Знаю этот город, не раз приходилось бывать… Ну-ка, проверим…
— У меня в Калуге тетка живет. Знаете шестиэтажный дом возле собора?
Пассажиры дружно задакали… Понятно, насчет Калуги — брехня. Во-первых, соборов в городе предостаточно, во-вторых, рядом с самым большим нет никакой шестиэтажки…
Кто же они такие?
И вдруг меня будто электрическая искра пронизала. Бандиты!
Ни в коем случае нельзя показывать боязнь… Пусть не догадываются, что они уже расшифрованы…
И я разговорился. Анекдоты, разные случаи из водительской жизни, насмешки по поводу старенькой машины посыпались из меня, будто сахарный песок из прогрызенного мышами мешка.
Одновременно я следил за дорогой, прибавлял или, наоборот, снижал скорость, перепрыгивал с одной полосы на другую. То есть всячески привлекал к себе внимание.
Господи, сделай так, чтобы меня задержали! Ну что тебе стоит, пошли навстречу патрульную машину, вытащи из теплой будки дежурного гаишника! Пусть проверят документы, выудят из салона бандюг, и я вернусь домой… Клянусь больше никогда не промышлять на улицах Москвы, а если все же придется заняться извозом — только днем и только в центре города.
Кажется, мои мольбы не долетели до Бога. Дорога зловеще чернела под тусклым светом редких фонарей… и была совершенно пуста.
Ага, впереди — поворот на Монино… Пост ГАИ… Снизить скорость? Ни в коем случае, наоборот, прибавить, довести до ста с гаком. Авось, задержат за превышение, оштрафуют, заодно избавят меня от страшных пассажиров.
Неужели многоопытные охранители порядка на дорогах обойдут вниманием подозрительных калужан?
— Куда разогнался? — зашипел Тихон. — Сбрось скорость до шестидесяти, слышишь?
Я ничего не слышал, и слышать не хотел. Продолжал жать на педаль акселератора… Давай, родной, давай, милый, уговаривал «москвича», а еще лучше — сломайся… Пусть заглохнет двигатель, пусть проколется шина…
Кому сказано сбавить скорость?
В бок уперлось дуло пистолета.
Странно, но я ощутил неожиданное удовлетворение. Теперь, по крайней мере, все ясно. «Предприниматели из Калуги» открылись, подтвердив мои предположения… дело за милицией.
Милиция не торопилась. Дежурный гаишник, равнодушно помахивая своей «волшебной» палочкой, не обратил внимания на ползущий «москвич». Позевал и отправился дремать в будку. Двигатель работал спокойно, без перебоев, шины не прокалывались… Не везет!
Едва мы миновали пост, пистолет перестал жать в мои ребра, дышать стало легче.
— Не обижайся, Коля, — извинился Тихон. Владик пренебрежительно хмыкнул: подумаешь, обидели малыша! — Сам должен понимать обстановку…
О какой обстановке идет речь? Скорее всего, бандиты побаиваются провала. Значит, есть чего бояться, честные люди ведут себя спокойно. Либо с документами не все в порядке, либо везут в саквояжах не трусы с майками.
Въехали в спящий Ногинск. Здесь командовал Владик — короткие указания — куда ехать, где повернуть, где развернуться — сыпались градом. Похоже, отыскать обратную дорогу будет нелегко, спросить не у кого, указателей не видно…
— Стоп! Приехали!
Невзрачный деревенский домишко, каких в городах Подмосковья — тысячи. Ухоженный участок. На переднем плане — плодовые деревья и кустарник, на заднем — просматривается вспаханный и разделанный на грядки огород… Хозяйственные и трудолюбивые люди живут. Интересно, чем они повязаны с бандитами?… На углу дома — полу стертая цифра 28. Как я ни приглядывался, название улицы нигде не помечено…
— Вот тебе к полученному авансу — двести кусков… Доплачиваю за скорость и послушание, — тихо рассмеялся Тихон, а я вспомнил ствол пистолета, и ноющее ребро подтвердило его существование. — Хочешь заработать столько же?
Мне бы ответить отказом: хватит, мол, сыт по горло, покой дороже, ищите другого идиота. Но вместо этого гордого монолога, брошенного прямо в лицо бандиту наподобие рыцарской перчатки, прозвучало только одно слово:
— Хочу…
— Ровно через десять дней в одиннадцать вечера подъезжай к Ногинскому вокзалу. Там стоянка разрешена, никто ничего не заподозрит. Мало ли кого ты встречаешь… Не появимся — жми на газ и не оглядывайся… О деньгах не печалься — разыщем и отдадим. У нас в Калуге бизнесмены — самые честные люди… А сейчас — езжай. Привет супруге…
Владька сноровисто открыл багажник, извлек саквояжи. Он и Тихон стояли возле калитки до тех пор, пока я не завернул за угол…
В Москву въезжал под утро. Пришлось менять спущенное колесо… Обычный закон подлости — я перестал даже удивляться: когда молил Бога — шина не спустилась даже при наезде на гвоздь, когда нужно поскорее добраться домой — фукнула на
чистом асфальте.
Остальную часть дороги я мурлыкал развеселые песенки. Что мне до осенней, слякотной поры, когда в кармане — безбедное существование в течение минимум недели, новый костюм, чехлы «москвичу»… Правда, триста кусков для всего этого маловато, но впереди — новые солидные заработки.
Несколько подобных поездок, и я превращусь в миллионера… Дураков в наше время — единицы, избыток денег вложу в акции, каждый месяц стану сгребать солидные проценты.
До того размечтался, что в голове одна за другой поплыли фантастические картинки. Годок поезжу — куплю в деревне «хатку», через пару лет загоню поднадоевший древний «москвич и вместо него обзаведусь „мерседесом“ либо „вольво“. Раз в
неделю стану обедать не дома, не стану есть тошнотворное варево Ольги и тещи, пойду в коммерческий ресторан, в самый престижный, где за один лишь вход платят десятки тысяч…
В Москве снова меня остановили. На том же месте. Не за допущенные нарушения — обычная проверка в ночные часы. Мало ли кто разъезжает по сонной Москве? Не перевозит ли оружие и наркотики?
— Свояк? — удивился Никита, когда я открыл дверь машины. — Жинка надоела, что ли? Всю ночь — на колесах…
Чуть не брякнул в ответ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31