чье имя громче кричалось, тот и выиграл. Сами братья в этот момент заводили толпу, напоминая, кому нужно отдать предпочтение. Один голосил: «О-о-ле-оле-олеоле-е!», другой — «Эврибате, Эврибате!». Со временем эти выражения утратили свой смысл, но в Лету не канули, а прочно вошли в ритуальный словарь шоу-бизнеса. И сегодня еще имя Ола частенько поминается на стадионах всего мира, а имя Эврибата регулярно кричат залу наряду с прочей глупостью популярные певцы, подбадривая публику.
К своей работе братаны подходили творчески: это они придумали анекдоты про тещу, про чукчу, про тупого гаишника и про «возвращается один мужик из командировки». Хотя, сказать по совести, времена у керкопов для их жанра были благодатные, анекдоты еще не успели отрастить себе бороды и любая реприза проходила на ура. Даже «на улице идет дождь, а у нас идет концерт» народ воспринимал как откровение от Жванецкого.
И вот, находясь уже в зените славы, Ол и Эврибат повстречали на дороге прогуливающегося перед обедом Геракла. Как всякие звезды поп-культуры, они не способны были вообразить, что у населения могут иметься и другие объекты преклонения. И поэтому никак не могли представить, что здоровый мужик в меховой накидке — мировая величина во всех смыслах.
Братцы развернулись атакующей цепью и, топая следом за героем, принялись на всю улицу отпускать шуточки в его адрес. В наше время употреблять такие остроты стыдятся даже сапожники, но Ол с Эврибатом шли ледоколом жанра:
— Ты смотри, какая у мужика шея! Как труба у паровоза!
— Толстая?
— Грязная!
И прочее в том же неуважительном духе. Неудивительно, что Гераклу это шоу очень скоро надоело. Он развернулся и сгреб обоих остряков в кучу. Правда, что с ними сделать, сразу не решил, поэтому, связав мини-трахтенбергов за ноги, подвесил их на шест и понес домой.
— Может, на бульон пойдут, а может, и жаркое получится, — вслух размышлял он, разглядывая тушки острословов, чем поверг тех в нешуточный испуг.
Но надо отдать им должное, петросяны античности быстро опомнились, изменили курс и принялись развлекать Геракла репризами в ином стиле. С шеста были пошучены шутки про блондинок и алкоголиков, рассказано несколько еврейских анекдотов, а на навеянном шкурой героя цикле рассказов про «собрал лев всех зверей» Геракл окончательно пришел в благодушное расположение духа и простил проявленное к нему неуважение. Юмористы получили по назидательному пинку и удалились, гордые тем, что словом одолели величайшего из героев.
Единственный героический поступок, достойный встать вровень с предыдущими подвигами, Геракл совершил, расправившись с полузмеем-полудраконом. В отличие от небесного папаши, разводить с ним лишних антимоний герой не стал. Разорявший окрестности реки Сангария супостат был настигнут с поличным во время поедания похищенной из колхозного стада овцы и наказан по всей строгости. Геракл без церемоний вогнал сельскому вредителю в глаз свою знаменитую стрелу, после чего, взяв железной рукой за хвост, ударом о скалу добил земноводное.
Впечатленный решительностью своего сына Зевс, чтобы увековечить этот подвиг, повелел изобразить на звездном небе фигуру Змееносца, то есть мужика, то ли выдавливающего из гадюки яд, то ли разминающего перед засовыванием в бутылку с виски ужа. И даже собирался включить ее в число зодиакальных созвездий в качестве бонус-трека, но так и не подписал этот указ, решив, что тринадцать больно уж нехорошее число, нечего тащить его еще и на небо.
В общем, прогулки, чтенье, сон глубокий, лесная сень и лепет струй в сочетании с регулярными поцелуями черноокой белянки-хозяйки поправили здоровье героя, измотанное предыдущим десятилетием испытаний. И, когда назначенный год миновал, Геракл покинул Омфалу полный сил и творческих планов.
Даже Эврит, отказавшийся взять, как повелел Аполлон, в качестве компенсации за утрату сына деньги от продажи Геракла, не мог омрачить будущего, представлявшегося исключительно радужным. Если после Эврисфеевой службы герой не очень хорошо представлял, чем заняться на досуге, то после выхода в отставку у Омфалы он уже отлично знал, что ему делать дальше.
Вернувшись в Фивы, Геракл без промедления начал собирать армию. С поддержкой малой дружины он намеревался сделать то, что через полтора поколения не удалось всем воинам Греции вместе взятым.
Глава 17
ВЗЯТИЕ ТРОИ
Привычка греков ходить друг на друга войной рано или поздно, но неминуемо должна была привести к тому, что в ряду мелких, средних и крупных сражений возникнет такое, которое получит право называться величайшим из всех случавшихся в ойкумене. То, в котором примет участие самое большое количество воинов, в котором больше всего их погибнет и в результате которого будет захвачена самая большая добыча. Такой войной стал поход союза греческих полисов против Трои, эллинского форпоста в Азии.
Греки воевали друг с другом постоянно. Могло меняться число участников военного конфликта и состав противоборствующих сторон, но сами военные действия не прекращались практически никогда. В разных союзах против разных противников греки рубили друг друга почем зря, имея при этом две благородные цели: наживу и моральное удовлетворение. И, как правило, чем больше была нажива, тем сильнее ощущалось и моральное удовольствие.
Троя в описанные Гомером времена была самым богатым греческим городом, расположенным вне Греции. Формально, с точки зрения современного человека, этот поход был вроде того, как если бы жители Москвы, Санкт-Петербурга, Твери, Владимира. Мурманска и прочих собрались, погрузились на баржи и все вместе отправились грабить Калининград. Но в действительности никакой национальной общности в те времена еще не сформировалось и ограбить соседний город было жизненно важно. Иначе когда-нибудь он обязательно ограбит тебя. Поэтому парни, сумевшие для похода на сильного врага собрать в один кулак полуостров и прилегающие к нему острова, действительно заслуживали права называться героями.
Кроме главного — кражи жены спартанского царя Менелая — можно насчитать еще с десяток поводов для начала Троянской войны, но реальная причина была одна. Как и все последующие годы, растянувшиеся от Геракла до наших дней, люди на войне гибли за металл. Стоящая в экономически выгоднейшем месте, торгующая одновременно и с Европой и с Азией, держащая под контролем важнейший путь из Средиземного моря в Черное, богатеющая с каждым днем Троя казалась чертовски лакомым куском. И повод для похода мог быть любым: расхождение во взглядах на наличие жизни на Марсе, дискуссия о пределе числа пи или спор на тему: «Станет ли Россия когда-нибудь чемпионом мира по футболу?».
Поход объединенного контингента греческих войск на Трою пиарило столько уважаемых людей, что шансов попасть даже в конец этой славной линейки: Гомер, Шлиман, Брэд Питт и так далее по списку — практически нет. Поэтому о подробностях троянской битвы народов будет разумней умолчать, разве что лишь бегло коснувшись ее кончиком пера. Греки приплыли в Азию на флотилии из десяти тысяч кораблей, десять лет геройствовали у стен неприступной твердыни, взяв ее, в конце концов, лишь хитростью. И за это стали известны, уважаемы и славны. Потому что мало кто помнил, что всего за четверть века до них Трою с куда меньшей помпой взял на щит Геракл.
Дело было так. Вернувшись в Фивы от Омфалы, герой сразу начал сколачивать группу поддержки для похода на Трою. Возможно, если бы не Геракл, то ни у кого даже и мысли бы не возникло, что построенные богами стены можно взять приступом. Он первый, кто подал эту полукрамольную идею и, что самое главное, доказал ее осуществимость на деле.
— Не боги горшки обжигают, — обогатил мировой фольклор еще одной идиомой Геракл, давая интервью местной радиостанции перед отплытием экспедиции.
Повидавший этих самых богов в самых разных жизненных положениях, он был уже напрочь лишен пиетета перед олимпийцами. И стоящее на троянских камнях клеймо «сделано Посейдоном» вызывало у героя священного трепета не больше, чем у современного россиянина надпись «адидас» на шапке или трусах, хотя три десятилетия назад обладатель артефакта с таким лейблом был бы в его глазах как минимум ровня Посейдону.
Собрать в поход сверхавторитетную банду, как в былые годы, у Геракла не получилось по объективным обстоятельствам. Кто-то из друзей по прежним экспедициям к этому времени женился, кто-то сидел, а кто и погиб. Как это случилось с одним из ближайших соратников Геракла Тесеем.
Вернувшись после освобождения из царства Аида, Тесей обнаружил, что его трон захвачен ставленником афинских олигархов Менесфеем, сыновья бежали из города, а сам он слишком слаб, чтобы, как в былые годы, пинками равноудалить по углам оппозицию. Поэтому Тесей счел за правильное временно отступить и в качестве места пребывания революционного штаба за границей избрал остров Скирос, где ему принадлежали шесть соток.
Ковать на ленинский манер переворот из-за рубежа у Тесея не получилось. То ли у олигархов были длинные руки, то ли правившего на Скиросе Ликомеда и в самом деле настолько заело нежелание делиться собственностью, но кончилось все плохо. Когда Тесей стоял над обрывом, размышляя, как ему реорганизовать Афины, присутствовавший при этом Ликомед попросту столкнул гостя со скалы. Главный герой столицы Греции, которым город гордится и по сей день, погиб, как котенок.
Главным помощником Геракла в походе на Трою стал Теламон. Вдоволь почудивший у себя на родине, ходивший на «Арго» за золотым руном и участвовавший в Калидонской охоте, он всегда оставался в тени более ярких звезд. Но время делало свое дело, и пробившийся сквозь поредевший строй героев солнечный луч упал и на Теламона. Мужчина вышел на первый план и даже сподобился протиснуться в подручные самого Геракла.
Что, впрочем, ему удалось не столько из-за собственной доблести, сколько благодаря подходящему происхождению. Отец Теламона, царь острова Эгина Эак в свое время участвовал вместе с осужденными Аполлоном и Посейдоном в строительстве троянской крепости. Они отлично справились бы и сами, но в таком случае построенное олимпийцами фортификационное сооружение было бы действительно неприступным. Что не самым лучшим образом отразилось бы на самомнении живущих за этими стенами троянцев. А, по мнению небожителей, человек должен все-таки иметь в душе определенную частичку страха божьего. Поэтому для реализации строительного проекта смертный был нужен позарез.
— Третьим будешь? — напрямую спросил Аполлон Эака, и отказаться было трудно.
Вся стройка была разделена на три части: Аполлон с Посейдоном возводили по своему отрезку, а Эак трудился на отведенном ему участке. Внешне отличить произведение божественных рук от продукта человеческих конечностей возможным не представлялось, поскольку дизайн-проект был общим, но внутренние особенности, очевидно, какие-то имелись.
В качестве тестирующих устройств госкомиссия, принимавшая объект по завершении строительства, использовала трех гадюк. Первых двух запустили вверх по стене на участках Посейдона и Аполлона, и, сорвавшись с кручи, пресмыкающиеся разбились вдребезги. А вот третья чешуйчатая успешно взобралась наверх по выстроенной под руководством Эака стенке, за что прораба, впрочем, журить не стали. Виданное ли дело — змеями качество работы проверять?! Но подвыпивший на банкете Аполлон авторитетно заявил, что вот из-за таких строителей Троя и падет. Причем падет неоднократно, и в ее взятии обязательно будут участвовать потомки Эака. Надо ли говорить, за какие заслуги Теламон попал в экспедицию Геракла?
В поход напросился и племянник героя Иолай, уже порядком озверевший от семейной жизни с Мегарой и готовый идти воевать куда угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от свалившегося ему на голову счастья. Относящийся к неурядицам племянника с супругой как к своим, Геракл с пониманием подошел к вопросу и не препятствовал вербовке своего родственника на судно.
В итоге через месяц после начала сборов Геракл со товарищи всего на шести (!) кораблях отчалил и взял курс в сторону Трои. В отличие от шедших по его стопам греков, он не имел возможности не то что в течение десяти лет осаждать город, но даже и банальный сбор воедино троянских войск был бы для него если не гибелью, то большой проблемой. Поэтому и тактика героя строилась исключительно в расчете на внезапность и натиск. Но этот план провалился.
Даже на шести кораблях подойти к Трое незамеченными не получилось. Царя Лаомедонта кто-то (Геракл был уверен, что Гера) предупредил о нападении, и городские ворота заперли заблаговременно, тут же разослав по округе гонцов с приказом о всеобщей воинской мобилизации. По сути дела, у Геракла не осталось ни одного козыря, кроме собственной мощи и сомнительного Теламонова предназначения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
К своей работе братаны подходили творчески: это они придумали анекдоты про тещу, про чукчу, про тупого гаишника и про «возвращается один мужик из командировки». Хотя, сказать по совести, времена у керкопов для их жанра были благодатные, анекдоты еще не успели отрастить себе бороды и любая реприза проходила на ура. Даже «на улице идет дождь, а у нас идет концерт» народ воспринимал как откровение от Жванецкого.
И вот, находясь уже в зените славы, Ол и Эврибат повстречали на дороге прогуливающегося перед обедом Геракла. Как всякие звезды поп-культуры, они не способны были вообразить, что у населения могут иметься и другие объекты преклонения. И поэтому никак не могли представить, что здоровый мужик в меховой накидке — мировая величина во всех смыслах.
Братцы развернулись атакующей цепью и, топая следом за героем, принялись на всю улицу отпускать шуточки в его адрес. В наше время употреблять такие остроты стыдятся даже сапожники, но Ол с Эврибатом шли ледоколом жанра:
— Ты смотри, какая у мужика шея! Как труба у паровоза!
— Толстая?
— Грязная!
И прочее в том же неуважительном духе. Неудивительно, что Гераклу это шоу очень скоро надоело. Он развернулся и сгреб обоих остряков в кучу. Правда, что с ними сделать, сразу не решил, поэтому, связав мини-трахтенбергов за ноги, подвесил их на шест и понес домой.
— Может, на бульон пойдут, а может, и жаркое получится, — вслух размышлял он, разглядывая тушки острословов, чем поверг тех в нешуточный испуг.
Но надо отдать им должное, петросяны античности быстро опомнились, изменили курс и принялись развлекать Геракла репризами в ином стиле. С шеста были пошучены шутки про блондинок и алкоголиков, рассказано несколько еврейских анекдотов, а на навеянном шкурой героя цикле рассказов про «собрал лев всех зверей» Геракл окончательно пришел в благодушное расположение духа и простил проявленное к нему неуважение. Юмористы получили по назидательному пинку и удалились, гордые тем, что словом одолели величайшего из героев.
Единственный героический поступок, достойный встать вровень с предыдущими подвигами, Геракл совершил, расправившись с полузмеем-полудраконом. В отличие от небесного папаши, разводить с ним лишних антимоний герой не стал. Разорявший окрестности реки Сангария супостат был настигнут с поличным во время поедания похищенной из колхозного стада овцы и наказан по всей строгости. Геракл без церемоний вогнал сельскому вредителю в глаз свою знаменитую стрелу, после чего, взяв железной рукой за хвост, ударом о скалу добил земноводное.
Впечатленный решительностью своего сына Зевс, чтобы увековечить этот подвиг, повелел изобразить на звездном небе фигуру Змееносца, то есть мужика, то ли выдавливающего из гадюки яд, то ли разминающего перед засовыванием в бутылку с виски ужа. И даже собирался включить ее в число зодиакальных созвездий в качестве бонус-трека, но так и не подписал этот указ, решив, что тринадцать больно уж нехорошее число, нечего тащить его еще и на небо.
В общем, прогулки, чтенье, сон глубокий, лесная сень и лепет струй в сочетании с регулярными поцелуями черноокой белянки-хозяйки поправили здоровье героя, измотанное предыдущим десятилетием испытаний. И, когда назначенный год миновал, Геракл покинул Омфалу полный сил и творческих планов.
Даже Эврит, отказавшийся взять, как повелел Аполлон, в качестве компенсации за утрату сына деньги от продажи Геракла, не мог омрачить будущего, представлявшегося исключительно радужным. Если после Эврисфеевой службы герой не очень хорошо представлял, чем заняться на досуге, то после выхода в отставку у Омфалы он уже отлично знал, что ему делать дальше.
Вернувшись в Фивы, Геракл без промедления начал собирать армию. С поддержкой малой дружины он намеревался сделать то, что через полтора поколения не удалось всем воинам Греции вместе взятым.
Глава 17
ВЗЯТИЕ ТРОИ
Привычка греков ходить друг на друга войной рано или поздно, но неминуемо должна была привести к тому, что в ряду мелких, средних и крупных сражений возникнет такое, которое получит право называться величайшим из всех случавшихся в ойкумене. То, в котором примет участие самое большое количество воинов, в котором больше всего их погибнет и в результате которого будет захвачена самая большая добыча. Такой войной стал поход союза греческих полисов против Трои, эллинского форпоста в Азии.
Греки воевали друг с другом постоянно. Могло меняться число участников военного конфликта и состав противоборствующих сторон, но сами военные действия не прекращались практически никогда. В разных союзах против разных противников греки рубили друг друга почем зря, имея при этом две благородные цели: наживу и моральное удовлетворение. И, как правило, чем больше была нажива, тем сильнее ощущалось и моральное удовольствие.
Троя в описанные Гомером времена была самым богатым греческим городом, расположенным вне Греции. Формально, с точки зрения современного человека, этот поход был вроде того, как если бы жители Москвы, Санкт-Петербурга, Твери, Владимира. Мурманска и прочих собрались, погрузились на баржи и все вместе отправились грабить Калининград. Но в действительности никакой национальной общности в те времена еще не сформировалось и ограбить соседний город было жизненно важно. Иначе когда-нибудь он обязательно ограбит тебя. Поэтому парни, сумевшие для похода на сильного врага собрать в один кулак полуостров и прилегающие к нему острова, действительно заслуживали права называться героями.
Кроме главного — кражи жены спартанского царя Менелая — можно насчитать еще с десяток поводов для начала Троянской войны, но реальная причина была одна. Как и все последующие годы, растянувшиеся от Геракла до наших дней, люди на войне гибли за металл. Стоящая в экономически выгоднейшем месте, торгующая одновременно и с Европой и с Азией, держащая под контролем важнейший путь из Средиземного моря в Черное, богатеющая с каждым днем Троя казалась чертовски лакомым куском. И повод для похода мог быть любым: расхождение во взглядах на наличие жизни на Марсе, дискуссия о пределе числа пи или спор на тему: «Станет ли Россия когда-нибудь чемпионом мира по футболу?».
Поход объединенного контингента греческих войск на Трою пиарило столько уважаемых людей, что шансов попасть даже в конец этой славной линейки: Гомер, Шлиман, Брэд Питт и так далее по списку — практически нет. Поэтому о подробностях троянской битвы народов будет разумней умолчать, разве что лишь бегло коснувшись ее кончиком пера. Греки приплыли в Азию на флотилии из десяти тысяч кораблей, десять лет геройствовали у стен неприступной твердыни, взяв ее, в конце концов, лишь хитростью. И за это стали известны, уважаемы и славны. Потому что мало кто помнил, что всего за четверть века до них Трою с куда меньшей помпой взял на щит Геракл.
Дело было так. Вернувшись в Фивы от Омфалы, герой сразу начал сколачивать группу поддержки для похода на Трою. Возможно, если бы не Геракл, то ни у кого даже и мысли бы не возникло, что построенные богами стены можно взять приступом. Он первый, кто подал эту полукрамольную идею и, что самое главное, доказал ее осуществимость на деле.
— Не боги горшки обжигают, — обогатил мировой фольклор еще одной идиомой Геракл, давая интервью местной радиостанции перед отплытием экспедиции.
Повидавший этих самых богов в самых разных жизненных положениях, он был уже напрочь лишен пиетета перед олимпийцами. И стоящее на троянских камнях клеймо «сделано Посейдоном» вызывало у героя священного трепета не больше, чем у современного россиянина надпись «адидас» на шапке или трусах, хотя три десятилетия назад обладатель артефакта с таким лейблом был бы в его глазах как минимум ровня Посейдону.
Собрать в поход сверхавторитетную банду, как в былые годы, у Геракла не получилось по объективным обстоятельствам. Кто-то из друзей по прежним экспедициям к этому времени женился, кто-то сидел, а кто и погиб. Как это случилось с одним из ближайших соратников Геракла Тесеем.
Вернувшись после освобождения из царства Аида, Тесей обнаружил, что его трон захвачен ставленником афинских олигархов Менесфеем, сыновья бежали из города, а сам он слишком слаб, чтобы, как в былые годы, пинками равноудалить по углам оппозицию. Поэтому Тесей счел за правильное временно отступить и в качестве места пребывания революционного штаба за границей избрал остров Скирос, где ему принадлежали шесть соток.
Ковать на ленинский манер переворот из-за рубежа у Тесея не получилось. То ли у олигархов были длинные руки, то ли правившего на Скиросе Ликомеда и в самом деле настолько заело нежелание делиться собственностью, но кончилось все плохо. Когда Тесей стоял над обрывом, размышляя, как ему реорганизовать Афины, присутствовавший при этом Ликомед попросту столкнул гостя со скалы. Главный герой столицы Греции, которым город гордится и по сей день, погиб, как котенок.
Главным помощником Геракла в походе на Трою стал Теламон. Вдоволь почудивший у себя на родине, ходивший на «Арго» за золотым руном и участвовавший в Калидонской охоте, он всегда оставался в тени более ярких звезд. Но время делало свое дело, и пробившийся сквозь поредевший строй героев солнечный луч упал и на Теламона. Мужчина вышел на первый план и даже сподобился протиснуться в подручные самого Геракла.
Что, впрочем, ему удалось не столько из-за собственной доблести, сколько благодаря подходящему происхождению. Отец Теламона, царь острова Эгина Эак в свое время участвовал вместе с осужденными Аполлоном и Посейдоном в строительстве троянской крепости. Они отлично справились бы и сами, но в таком случае построенное олимпийцами фортификационное сооружение было бы действительно неприступным. Что не самым лучшим образом отразилось бы на самомнении живущих за этими стенами троянцев. А, по мнению небожителей, человек должен все-таки иметь в душе определенную частичку страха божьего. Поэтому для реализации строительного проекта смертный был нужен позарез.
— Третьим будешь? — напрямую спросил Аполлон Эака, и отказаться было трудно.
Вся стройка была разделена на три части: Аполлон с Посейдоном возводили по своему отрезку, а Эак трудился на отведенном ему участке. Внешне отличить произведение божественных рук от продукта человеческих конечностей возможным не представлялось, поскольку дизайн-проект был общим, но внутренние особенности, очевидно, какие-то имелись.
В качестве тестирующих устройств госкомиссия, принимавшая объект по завершении строительства, использовала трех гадюк. Первых двух запустили вверх по стене на участках Посейдона и Аполлона, и, сорвавшись с кручи, пресмыкающиеся разбились вдребезги. А вот третья чешуйчатая успешно взобралась наверх по выстроенной под руководством Эака стенке, за что прораба, впрочем, журить не стали. Виданное ли дело — змеями качество работы проверять?! Но подвыпивший на банкете Аполлон авторитетно заявил, что вот из-за таких строителей Троя и падет. Причем падет неоднократно, и в ее взятии обязательно будут участвовать потомки Эака. Надо ли говорить, за какие заслуги Теламон попал в экспедицию Геракла?
В поход напросился и племянник героя Иолай, уже порядком озверевший от семейной жизни с Мегарой и готовый идти воевать куда угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от свалившегося ему на голову счастья. Относящийся к неурядицам племянника с супругой как к своим, Геракл с пониманием подошел к вопросу и не препятствовал вербовке своего родственника на судно.
В итоге через месяц после начала сборов Геракл со товарищи всего на шести (!) кораблях отчалил и взял курс в сторону Трои. В отличие от шедших по его стопам греков, он не имел возможности не то что в течение десяти лет осаждать город, но даже и банальный сбор воедино троянских войск был бы для него если не гибелью, то большой проблемой. Поэтому и тактика героя строилась исключительно в расчете на внезапность и натиск. Но этот план провалился.
Даже на шести кораблях подойти к Трое незамеченными не получилось. Царя Лаомедонта кто-то (Геракл был уверен, что Гера) предупредил о нападении, и городские ворота заперли заблаговременно, тут же разослав по округе гонцов с приказом о всеобщей воинской мобилизации. По сути дела, у Геракла не осталось ни одного козыря, кроме собственной мощи и сомнительного Теламонова предназначения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53