После похорон отчима братаны принялись решать, кому из них наследовать вакантное место, и здесь Минос пустил в ход весьма своеобразный аргумент. Парень заявил, что он в близких отношениях не только с Зевсом, но и со всеми прочими олимпийскими богами. Более того, он на Олимпе в таком авторитете, что небожители в спешном порядке выполняют любую его просьбу. В качестве доказательства он вознес молитву Посейдону, в которой просил незамедлительно выслать ему наложенным платежом белого быка.
Была тут подстава или еще какой хитрый трюк, осталось невыясненным, но подозрительно быстро в набегающих на берег волнах нарисовался ослепительный белый бычара, явно спешивший на зов Миноса. Братья, впечатленные фокусом, сняли свои претензии на престолонаследие, и, не будь Минос чересчур жаден, на этом бы все благополучно и закончилось. Но глаза у начинающего руководителя оказались не в меру завидущими, и сказка про белого бычка пошла вперед семимильными шагами гомеровского гекзаметра.
Тонкость состояла в том, что, как правило, любое ниспосланное богами животное надлежало тут же им назад и пожертвовать, чтобы олимпиец получил со сделки свой, с позволения сказать, откат. Однако Минос решил приберечь столь чудный, по случаю попавший ему в руки образец, пустив его на развод особой породы, а на заклание выделил бычка из собственного стада, уже пожилого и ни на что прочее не годного. Если бы Минос знал, какой развод получится с Посейдонова подарка, он не стал бы даже и связываться с морежителем. Но дара предвидения он себе не просил, потому и все последующие события оказались для правителя Крита полной неожиданностью.
Посейдон был настолько задет за живое наглым обманом, что не стал ограничиваться типовыми сценариями мести вроде цунами или землетрясения. Эллинский водяной не один год морщил поросшую водорослями репу и, в конце концов, изобрел весьма изящный по сравнению со всеми остальными вариантами план.
Неизвестно, каким образом Посейдон добился нужного эффекта: может, толченую какую водоросль в суп подсыпали, может, запах каких раковин в спальне распыляли, но жена Миноса Пасифая влюбилась в Посейдонова быка. Причем влюбилась не в том смысле, в каком одинокие старушки произносят: «Мой Мурзик — единственная моя любовь и отрада на склоне лет», а именно в том, в котором немецкие кинематографисты отразили взаимоотношения вороного жеребца и императрицы Екатерины в одноименном фильме. Выражаясь языком дамских романов, Пасифая воспылала к быку всепоглощающей страстью.
Что было бы еще половиной, а может быть, даже и четвертью беды. Ну, влюбилась и влюбилась — с кем не бывает? Разве что есть стала хуже, но Миносу от этого было ни горячо, ни холодно. Но, к несчастью, как раз в это время на Крите отирался известный греческий механик-самоучка Дедал. И это стечение обстоятельств стало, можно сказать, роковым.
В представлении нашего современника Дедал фигурирует исключительно как человек, изготовивший из своего сына Икара первый в мире безмоторный летательный аппарат. Хотя на самом деле этот парень был ученым куда более широкого профиля.
По меркам современных мультиков про бурундучков-спасателей и фильмов про Джеймса Бонда Дедал полностью отвечал типажу ученого-злодея, эдакого доктора Нимнула и прочих его последователей.
Родившись в Афинах, он прославился по всей стране как искусный скульптор и архитектор, некоторые даже приписывают ему строительство афинского Парфенона. Каждому греку он был известен как человек, который изобрел рубанок, фуганок и драчевый напильник, тем самым, заложив основы современного столярного искусства. Дедал и дальше бы безбедно поживал в Афинах, если бы не проблемы с комитетом по авторским правам.
Племянник и ученик Дедала Талос, тоже, надо сказать, ураган-парень по части чего изобрести, запатентовал изготовленную им железную пилу. Уже до этого случая в его гостиной висели патенты на циркуль и гончарный круг, а тут еще, случайно пропоров ногу об лежавшую на дороге рыбью челюсть, он сообразил, что, сделанная из железа, эта штука совершит переворот в обработке древесины, и побежал в кузницу.
Дедал, тоже уже собравшийся было изобрести ножовку, оказался крайне раздосадован бестактностью Талоса, раствориться в ученике не пожелал, а совсем наоборот — столкнул коллегу со скалы при первой же подвернувшейся возможности. Афинский уголовный розыск на такие выходки смотрел предосудительно, и Дедал счел благоразумным сложить свои патенты в рюкзак и отбыть из Афин куда подальше. Критерию «подальше» в то время чудесно соответствовал остров Крит, правивший которым Минос принял ученого с распростертыми объятьями: не каждый день столичные знаменитости переезжали жить и работать на периферию. На Крите Дедал основал кукольный театр, в котором прививал местным жителям хороший вкус, мечтая о временах, когда публика комедиям положений будет предпочитать драмы Чехова и трагедии Шекспира. В очередной раз забегая вперед, скажем, что этого светлого мига он так и не дождался.
В таких вот идиллических забавах, постоянно что-то мастеря, Дедал мирно дожил до того момента, когда к нему обратилась со своей интимной проблемой Пасифая.
— Тут надо подойти технически, — оживился механик и на месяц углубился в чертежи и расчеты. После чего выкатил перед окончательно изнемогшей от неразделенной любви сеньорой совершенно неожиданное чудо техники, названное автором «критской коровой».
Дедал в творческом порыве соорудил конструкцию, которую через много веков животноводы всего мира стали использовать для сбора материала для искусственного осеменения. Перед Пасифаей очутилось сооружение, представляющее собой деревянный каркас, обтянутый коровьей шкурой. При этом работа оказалась выполнена настолько качественно, что загнанный в стадо муляж можно было отличить лишь по неподвижности и отсутствию интереса к траве. В дополнение ко всему к копытам «коровы» были приделаны ролики для перемещения устройства в пространстве, а в боку Дедал организовал потайную дверцу для жаждущей бычьих нежностей дамы.
«Корова» была незамедлительно выкачена на поле, Пасифая, подобно летчику-истребителю, залезающему в самолет, устроилась поудобнее. Последовала команда: «Ключ на старт, запускай быка!» — и любовная проблема первой леди Крита была решена. Однако очень скоро обнаружилось, что на смену ей пришла другая, через девять месяцев разросшаяся до размеров проблемы сначала дворцового, затем общеостровного и, наконец, общеэллинского масштаба. Королева родила мальчугана с головой быка и бычьим же нравом.
Вообще, несмотря на семерых рожденных в браке детей, Минос и Пасифая непосредственно перед инцидентом с быком находились в весьма натянутых отношениях. Причиной тому послужило радикальное средство, которое Пасифая попыталась применить для борьбы с постоянными супружескими изменами своего благоверного. По одним источникам, она, как дочь Гелиоса и родственница знаменитых греческих волшебниц Кирки и Медеи, сама заколдовала своего мужа. По другим — выписала с доставкой во дворец активно рекламировавшийся в прессе специальный китайский порошок для возвращения возлюбленного, но что-то напутала с дозировкой. Так или иначе, но эффект настолько превзошел ожидания, что особо впечатлительным рекомендую сразу перелистнуть страницу, продолжив чтение парой абзацев ниже.
В результате воздействия этого паленого порошка семя Миноса по окончании любовного акта тут же превращалось в скопище ядовитых скорпионов, что негативно сказывалось на здоровье миносовых партнерш. Интимная проблема получила необычайную даже для греческого общества огласку. Дур связываться с Миносом ни на острове, ни за его пределами больше не находилось. Однако, изведя столь нестандартным способом всех соперниц, Пасифая и сама осталась на бобах.
Будь у Миноса возможность, он незамедлительно развернул бы в своих владениях строительство завода резинотехнических изделий и таким образом вышел бы из затруднительного положения. Но даже беспринципный ученый развел руками, заявив, что он в медицине не силен. Кабы схемку да чертеж, а по части чародейства и волшебства Дедал не большой мастак. В итоге пришлось лечить подобное подобным, и от болезни, еще не успевшей получить титул венерической, правителя избавила специально выписанная на остров сведущая в подобных делах врачевательница Прокрида.
Поэтому неожиданное известие о том, что родила царица в ночь абсолютно неведому зверушку, легло у Миноса на подготовленную почву.
— Ну, если бы котенка или лягушку — это еще можно было бы понять, — рассуждал он. — Мутации и все такое, но получеловека-полубыка!
Больше от естественно-научного изумления, нежели из-за оскорбленной супружеской гордости Минос учредил комиссию для расследования небывальщины, а сам тем временем принялся искать ходы, как бы пограмотнее опустить все концы в воду. Оптимальный вариант директору острова подсказал во время одного из рандеву его папаша — всемогущий Зевс. Надо сказать, что в отличие от тысяч прочих сыновей Минос умудрился попасть в касту детей, с которыми небесный папаша поддерживал отношения. И хотя не каждое воскресенье и не с кучей сладостей, но являлся периодически на свидания поболтать о том, о сем, выдавая по ходу дела совет-другой.
Зевс предложил построить где-нибудь неподалеку от города Лабиринт, куда и поместить новорожденного. Гениальный ход, совмещающий в себе решения двух несовместимых задач: и от людских глаз подальше, и туристам будет на что посмотреть в качестве достопримечательности.
— Не в детдом же его отдавать! — засмеялся собственной шутке олимпиец и дематериализовался до новых встреч.
Минос незамедлительно вызвал к себе Дедала, в тот момент как раз разрабатывавшего для своего театра куклу Буратино, и объяснил суть задачи.
— О! Здесь надо подойти технически! — воскликнул изобретатель и на месяц углубился в планы и схемы.
Тем временем набиравший вес с такой скоростью, что любой современный животновод-рекордсмен от зависти съел бы свой треух, Минотавр уже вовсю проявлял свой недружелюбный нрав. Почти год, пока неподалеку от дворца Миноса ударными темпами возводился Лабиринт, его пришлось держать в горах на привязи, где не обошлось и без человеческих жертв. Полубычок отказывался питаться травой, предпочитая растительной пище мясную, причем не разбирая ее происхождения.
Кроме того, следственная комиссия докопалась до истории с фальшивой коровой, и Лабиринт достраивали уже без непосредственного участия архитектора-проектировщика. Во избежание неприятностей Дедал решил поскорей сделать из владений Миноса ноги. А поскольку, как известно, владения располагались а острове, то пройдоха-мастер вместо ног сделал крылья. И, если бы не излишнее любопытство Дедалова сынка Икара, все опять бы прошло у жучилы как по маслу.
Минотавра, несмотря на отчаянное сопротивление, гнали в Лабиринт. Какая кара постигла Пасифаю, греческие источники стыдливо умалчивают. Из всех участников этой непростой истории на сцене остался только собственно бык, с которого все и началось. Посейдон, удовлетворенный разразившимся в благородном семействе скандалом, решил, что пора уже дать занавес, и в качестве развязки спектакля предложил такой ход, как внезапное сумасшествие главного героя. Бык взбесился и, носясь по Криту, как божий дух над водами, крушил все, что попадалось на пути. Остановить белого гиганта желающих не находилось, даже несмотря на вознаграждение с несколькими нулями после единицы, обещанное Миносом за поимку бесчинствующего животного.
Если бы не извечная жадность Эврисфея, критский бык вряд ли попал бы в список двенадцати подвигов Геракла. Но микенский градоначальник, узнав о размере вознаграждения, незамедлительно отписал канцелярии Миноса ответ, оговорил условия прибытия на остров миротворца, получил задаток и велел Гераклу решить проблему.
— Все равно без дела сидит, так пусть хоть харчи отработает, — мотивировал Эврисфей Гере свой поступок.
Прибыв на Крит, Геракл первым делом явился в царский дворец с целью прояснить обстановку, чем поставил Миноса в трудное положение. С одной стороны, владыка Крита был рад прибытию на подмогу представителя иностранной спецслужбы и хотел как можно скорее избавиться от досаждающей ему дикой твари. А с другой — он совсем не горел желанием посвящать постороннего в свои внутренние, во всех смыслах, дела. Поэтому ничего нового Геракл от Миноса не узнал.
Рассыпавшись в комплиментах, глава островитян предложил Гераклу всестороннюю помощь в выполнении миссии, чем крепко обидел героя. Взбесившийся производитель был застигнут Гераклом на берегу за корчеванием апельсиновой рощи. Бык, уже успевший к появлению героя развалить хижину местного селянина и, за неимением более интересных занятий, принявшийся за зеленые насаждения, очень обрадовался гостю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53