— Один свалит, а других подставит. Мамочка твоя ведь сразу побежит к ментам: "Ой, сынку любимый пропал!
Целую ноченьку не ночует!" А те пробьют тебя по машине — зеленая «девятка», и все, кимблямс нашей компании. Ментам ведь после этого вычислить твоих друзей будет раз плюнуть. — Гера убрал усмешку, глаза обдали Витьку свинцовым холодом.
Если что отчудишь, Толстый, — найду и яйца лично откручу. Медленно и с душой.
Все понял?
— Понял, — поежился Толстый. — Че ты так сразу?
— Ас тобой по-другому нельзя. Когда стволы отдавал, не засветился? — сменил тему Гера.
— Да нет, мы же по-быстрому, минута в минуту. Я подъехал ровно без пяти, он дверь приоткрыл, я сумку отдал, и все. На улице не было никого: ни машин, ни людей.
— Хорошо, — сбавил тон Гера, — теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!
— Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? — попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом — напоминание об убитом охраннике.
— Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз — сразу, без базара.
Свидетели нам не нужны.
— В какой «следующий раз»? — удивился Толстый. — Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались.
На лицах поделъников тоже появилось чувство недоумения. Гера усмехнулся и обвел подручных пристальным взглядом.
— Что, щенки, скисли? Первый скачок — и в кусты? А вот хренушки вам! Будем считать, что сегодня была разминка. С вычетом бабок, простреленных этим придурком, — он кивнул в сторону съежившегося Серого, — у нас выходит по сто кусков на рыло, а это не куш, это так, пару раз в «буру» сыграть. На эти деньги даже тачку не купишь. Вот послезавтра на «Металлист» привезут зарплату, прикиньте хрен к носу. Это уже и на юг можно смотаться, куда вы там все рветесь — на Канары, что ли? И тачку купить. Ну как, орлы, рванем судьбу за жабры?
— А это все точно? — тихо спросил Серый, опять трогая опухший глаз. — Не сгорим?
Гера снисходительно усмехнулся:
— Наколка цветная, можешь не сомневаться. А все остальное зависит только от нас. В этот раз я с вами сам пойду, чтобы не сомневались.
Молодежь переглянулась между собой: последняя фраза Геры для них значила много.
— Ладно, можно попробовать, не так уж это все и сложно оказалось, — сказал Толстый. — Раз удалось, почему еще не повезет? — Он потянулся к бутылке, налил всем водки. Помимо трусости, он был одержим страстью к деньгам.
— Ну, тогда выпьем, — согласился Гера, — а потом обсудим, как все обставить. Надо все хорошо обмозговать.
Глава 4
В восемь часов вечера Колодников вынужден был покинуть родное третье отделение.
— Касьянов вызывает, там, в управлении, собрались все эти гаврики из Железногорска, и я зачем-то понадобился, — сообщил он Зудову.
— Он без тебя просто не может жить, — съехидничал Павел. — Такой вид изощренной любви.
Сиротин в это время рассматривал зудовский фотоархив. Паша уже года четыре собирал собственное досье на всех потенциальных кривовских бандитов. Все, кто задерживался и попадал в его третье отделение даже за самые ничтожные грешки, проходили перед объективом его фотоаппарата.
— Ага, это ты точно определил, главное — «и в особо циничной форме», — процитировал Андрей сухой язык милицейских протоколов. — В общем так, Павел! Ты это инкассаторское дело ведешь целиком и полностью. Попробую выбить для тебя еще кого-нибудь, хоть того же Юрку Астафьева. Как, сгодится?
— Вполне, — согласился Павел. — Шаврина мне дай, тоже толковый мужик, с тачкой тем более.
— Хорошо, считай, он — твой. — И Колодников со вздохом побрел на выход.
Вся милицейская братия собралась в кабинете начальника ГОВД Петухова.
Народу было так много, что пришлось принести стулья из других кабинетов. Во главе стола сидел прокурор области, рядом — Обрубов, по бокам — остальные деятели из прокуратуры, МВД и ФСБ. Кривовские сыщики расположились во втором ряду. Колодников опоздал к началу совещания и сразу же столкнулся с укоризненным взглядом Касьянова. Между тем докладывал Обрубов. К вечеру он подрастерял свой лоск, выглядел усталым и даже подавленным.
— Итак, можно считать точно установленным, что родственники Водягиной никакого отношения к факту ее убийства не имеют. Мотивов для убийства у них никаких, они ее просто обожали, к тому же она прилично помогала им материально.
Их дочь, племянница Елены, учится в Москве, оплачивает учебу Водягина. Что мы имеем еще? Почти наверняка доказано, что за тот час, пока родственники не хватились Елены, мимо не проехало ни одной машины.
— А почему? — поинтересовался прокурор. — Это как-то странно. Что, народ грибы перестал собирать?
— Нет, не перестал, но сегодня среда, рабочий день. Слышали, как неподалеку проезжал мотоциклист, но он, судя по показания Крюковых, не останавливался. Ехал со стороны Кривова. Василий Крюков определил как очень старый «Восход». В технике он разбирается хорошо, давно работает автомехаником, так что ему можно доверять.
— Ищете? — спросил прокурор.
— Конечно. Кроме того, рядом с местом преступления могли быть велосипедисты и пешеходы. Но их также нужно искать только в Кривове, до Железногорска оттуда далековато, более пятидесяти километров. К семи утра доехать нереально. С вечера также никто не приезжал: палаток не зафиксировано, свежих кострищ не попадалось. Холодно еще для туристов.
Совещание продолжалось, кто-то подходил, кто-то выходил, и Колодников подсел на освободившееся место поближе к Касьянову.
— Как там это дело с кассирами? — тихо спросил тот.
— В работе, — так же тихо ответил Андрей.
— Сразу не удалось?
— Нет, но наследили они прилично. Есть за что зацепиться.
На них начали осуждающе поглядывать, и собеседникам пришлось примолкнуть.
Вскоре разговор на совещании коснулся лично их.
— Я думаю, что поиски грибников, рыбаков и прочих любителей «тихого отдыха» стоит поручить местным работникам угро, они эти места лучше знают, — предложил прокурор.
— Но у нас сегодня тоже произошло серьезное преступление, — подал голос Касьянов. — Нам нельзя отвлекать людей от этого дела.
— Знаю, но с этим, надеюсь, справитесь быстро, — подал голос начальник губернской милиции генерал-лейтенант Глухарев. — Это дело местного масштаба. А основные силы бросьте в помощь Никитину.
После окончания долгого, утомительного совещания Касьянов пояснил, зачем ему понадобился Колодников.
— В прошлом году ты по делу Орловой долго занимался этими рыбаками, так что тебе и карты в руки. К тому же Луга ты все равно знаешь лучше меня.
Касьянов только два года как перебрался из Кустаная в Кривов, так что в этом он душой не кривил. Андрей чуть поморщился.
— Надо бы Пашке помочь с ограблением, дело сложное, мокрушное, — попробовал отказаться он.
— Ничего, справится, — хмыкнул Касьянов. — Он же майор у нас, это в тридцать шесть лет, так пусть пашет.
Касьянов был неплохой мужик, но, забуксовав в своем проклятом богом Казахстане с карьерой, он недолюбливал тех, кто слишком рано, по его мнению, надел такие же, как у него, майорские звездочки.
«Копейка» Паши Зудова остановилась около проходной автопарка.
— Большое спасибо, что подвезли, — сказал Сиротин, выбираясь из машины. — Всего хорошего вам.
— Может, вас подождать? — предложил Павел. — Вы же говорили, что у вас тут дел на пять минут.
— Нет-нет, не надо! — замахал тот руками. — Я живу отсюда буквально в двух шагах, на Волгодонской. Идти пять минут, не больше. Большое спасибо, что сюда подвезли.
— Вам спасибо, вы нам здорово помогли. Рано или поздно, но они нам все равно попадутся, — пообещал Павел. — Слишком уж у них рожи характерные.
Рассмотрели вы их отлично.
— Да это что, вот если бы я их сразу опознал да сказал вам, кто они такие и где живут. — Марк Осипович подумал и сказал:
— Есть такое странное чувство, что где-то я эту парочку уже видел. Но не в нашем автопарке, это точно. Где-то в городе. И как будто кто-то еще с ними должен быть.
— Как это? — не понял Павел.
— Ну вот представьте себе… — Сиротин напряженно замолчал, подыскивая сравнение. — Статую «Рабочий и Колхозница» помните?
— Конечно, кто ее не видел.
— Вот, и представить их раздельно очень трудно. И этих парней я видел с кем-то еще, может, втроем, может, вчетвером, может, вообще на какой-нибудь демонстрации или празднике! И теперь мне нужно увидеть что-то еще, чтобы вспомнить это. А так — не могу. Хотя вертится где-то близко!
Он с досадой махнул рукой.
— Ладно, не мучайтесь, — засмеялся Павел. — Как вспомните, позвоните.
Телефон я вам свой дал?
— Да-да! — инженер хлопнул себя по карману пиджака. — Непременно позвоню, можете не сомневаться.
— Ну, всего хорошего!
Машина уехала, а Марк Осипович привычно, как и все предыдущие тридцать лет, направился к проходной. На скрип турникета в окошечко выглянул вахтер.
Главный инженер кивнул ему и отправился к ремонтным боксам.
В автопарке царил полумрак, только в одном углу ярко горел свет: новый красный автобус, судьбой которого и интересовался Сиротин, стоял на яме.
Спустившись на пару ступенек и заглянув под днище автобуса, Марк Осипович огорченно покачал головой.
— Эх, как они мне надоели! — с чувством пробормотал он. — Хоть кол на голове теши!
— Вы про кого это, Марк Осипович? — раздался позади знакомый хрипловатый голос.
— Да про слесарей, горе наше, — скривился инженер. — Они должны были еще до обеда его сделать, и ничего. Разобрали кардан и бросили! А утром он должен быть на маршруте!
Сиротин выбрался из ямы, отряхнул брюки и поднял глаза на своего собеседника. Он хотел сказать что-то еще, но слова словно замерли в горле, Марк Осипович даже побледнел.
— Что с вами? — встревожился мужчина в рабочем комбинезоне. — Вам плохо?
— Нет, все хорошо, — пробормотал Сиротин, но поверить ему было трудно.
— А все-таки, что случилось? — настаивал рабочий, вытирая ветошью замасленные руки. — Может, сердце прихватило? Валидольчику принести?
— Да нет, все нормально, уже все нормально, — пробормотал главный инженер, а затем спросил:
— А ты чего это, Александр, так поздно в парке? Ты же на первой смене был?
— Да повозится надо, я же с завтрашнего дня в отпуск ухожу, — пояснил тот.
— Этот ковбой, Лешка Хромов, вместо меня будет, а он же в мотор совсем не лазит. Ему лишь бы гонять, едет, и ладно. Угробит мне машину, и все.
— Ладно, я пошел. — Марк Осипович повернулся, а потом все же задал один не очень логичный вопрос:
— Слушай, Сашка, у тебя, кажется, гараж в районе старого кладбища?
— Да, а что?
— Да… — Сиротин замешкался, — сосед один у меня спрашивал, ему в том районе гараж нужен. У тебя нет на примете?
— Нет, но я поспрашиваю, если надо. Хорошо?
— Хорошо-хорошо! До свидания. — Марк Осипович сделал несколько шагов, завернул за красный автобус, остановился, привалившись спиной к прохладному железу, и перевел дух.
«Похоже, зря я его про гаражи спросил, — подумал Марк Осипович, — как бы он не догадался. Хотя как?» Перед глазами его снова появилась вынырнувшая из памяти картинка: он проезжает по гаражному ряду, там стоят те, сегодняшние грабители, а Сашка Герасимов копается в моторе зеленой «девятки».
Сиротин осторожно выглянул и посмотрел на освещенную часть бокса.
Собеседника его и след простыл, тогда он с недоумением вышел из своего прикрытия. Боксы были пусты, это подняло в душе главного инженера чувство опасности и тревоги. Он услышал сзади какой-то шорох, хотел обернуться, но не успел. Шести килограммовая кувалда со страшной силой опустилась на его затылок.
Глава 5
День этот для всех работников уголовного розыска третьего отделения милиции начался, как обычно, с оперативки. Только народу в этот раз было как никогда мало: трое оперуполномоченных да шесть участковых. Собирались, как обычно, не спеша, опаздывая, на ходу отбиваясь от заждавшихся посетителей. В основном это были потерпевшие, пришедшие в отделение чуть ли не к семи часам утра в полной уверенности, что вся милиция должна работать круглосуточно. Были и старые знакомые, «завсегдатаи», при виде которых участковых начинала трепать нервная лихорадка. Одна из посетительниц, в галошах на босу ногу и ржавого цвета плаще — ее нарядом на все времена года, — цепко ухватилась за рукав участкового Фортуны и торопливо выдала словно выученный наизусть текст.
— Невозможно же с ними жить, невозможно, пьют, все из дома выносят и пропивают, куда милиция смотрит! Я сколько прошу вас посадить их, сколько прошу! Ведь невозможно так жить! Невозможно!
Она повторила эту фразу раза три, потом неожиданно замолкла, развернулась и стремительным шагом двинулась прочь из отделения. Следующим пунктом ее программы была городская мэрия, затем прокуратура, и так по кругу.
Еле избавившись от этой сумасшедшей старухи, Фортуна попал в объятия пожилой женщины с палочкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Целую ноченьку не ночует!" А те пробьют тебя по машине — зеленая «девятка», и все, кимблямс нашей компании. Ментам ведь после этого вычислить твоих друзей будет раз плюнуть. — Гера убрал усмешку, глаза обдали Витьку свинцовым холодом.
Если что отчудишь, Толстый, — найду и яйца лично откручу. Медленно и с душой.
Все понял?
— Понял, — поежился Толстый. — Че ты так сразу?
— Ас тобой по-другому нельзя. Когда стволы отдавал, не засветился? — сменил тему Гера.
— Да нет, мы же по-быстрому, минута в минуту. Я подъехал ровно без пяти, он дверь приоткрыл, я сумку отдал, и все. На улице не было никого: ни машин, ни людей.
— Хорошо, — сбавил тон Гера, — теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!
— Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? — попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом — напоминание об убитом охраннике.
— Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз — сразу, без базара.
Свидетели нам не нужны.
— В какой «следующий раз»? — удивился Толстый. — Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались.
На лицах поделъников тоже появилось чувство недоумения. Гера усмехнулся и обвел подручных пристальным взглядом.
— Что, щенки, скисли? Первый скачок — и в кусты? А вот хренушки вам! Будем считать, что сегодня была разминка. С вычетом бабок, простреленных этим придурком, — он кивнул в сторону съежившегося Серого, — у нас выходит по сто кусков на рыло, а это не куш, это так, пару раз в «буру» сыграть. На эти деньги даже тачку не купишь. Вот послезавтра на «Металлист» привезут зарплату, прикиньте хрен к носу. Это уже и на юг можно смотаться, куда вы там все рветесь — на Канары, что ли? И тачку купить. Ну как, орлы, рванем судьбу за жабры?
— А это все точно? — тихо спросил Серый, опять трогая опухший глаз. — Не сгорим?
Гера снисходительно усмехнулся:
— Наколка цветная, можешь не сомневаться. А все остальное зависит только от нас. В этот раз я с вами сам пойду, чтобы не сомневались.
Молодежь переглянулась между собой: последняя фраза Геры для них значила много.
— Ладно, можно попробовать, не так уж это все и сложно оказалось, — сказал Толстый. — Раз удалось, почему еще не повезет? — Он потянулся к бутылке, налил всем водки. Помимо трусости, он был одержим страстью к деньгам.
— Ну, тогда выпьем, — согласился Гера, — а потом обсудим, как все обставить. Надо все хорошо обмозговать.
Глава 4
В восемь часов вечера Колодников вынужден был покинуть родное третье отделение.
— Касьянов вызывает, там, в управлении, собрались все эти гаврики из Железногорска, и я зачем-то понадобился, — сообщил он Зудову.
— Он без тебя просто не может жить, — съехидничал Павел. — Такой вид изощренной любви.
Сиротин в это время рассматривал зудовский фотоархив. Паша уже года четыре собирал собственное досье на всех потенциальных кривовских бандитов. Все, кто задерживался и попадал в его третье отделение даже за самые ничтожные грешки, проходили перед объективом его фотоаппарата.
— Ага, это ты точно определил, главное — «и в особо циничной форме», — процитировал Андрей сухой язык милицейских протоколов. — В общем так, Павел! Ты это инкассаторское дело ведешь целиком и полностью. Попробую выбить для тебя еще кого-нибудь, хоть того же Юрку Астафьева. Как, сгодится?
— Вполне, — согласился Павел. — Шаврина мне дай, тоже толковый мужик, с тачкой тем более.
— Хорошо, считай, он — твой. — И Колодников со вздохом побрел на выход.
Вся милицейская братия собралась в кабинете начальника ГОВД Петухова.
Народу было так много, что пришлось принести стулья из других кабинетов. Во главе стола сидел прокурор области, рядом — Обрубов, по бокам — остальные деятели из прокуратуры, МВД и ФСБ. Кривовские сыщики расположились во втором ряду. Колодников опоздал к началу совещания и сразу же столкнулся с укоризненным взглядом Касьянова. Между тем докладывал Обрубов. К вечеру он подрастерял свой лоск, выглядел усталым и даже подавленным.
— Итак, можно считать точно установленным, что родственники Водягиной никакого отношения к факту ее убийства не имеют. Мотивов для убийства у них никаких, они ее просто обожали, к тому же она прилично помогала им материально.
Их дочь, племянница Елены, учится в Москве, оплачивает учебу Водягина. Что мы имеем еще? Почти наверняка доказано, что за тот час, пока родственники не хватились Елены, мимо не проехало ни одной машины.
— А почему? — поинтересовался прокурор. — Это как-то странно. Что, народ грибы перестал собирать?
— Нет, не перестал, но сегодня среда, рабочий день. Слышали, как неподалеку проезжал мотоциклист, но он, судя по показания Крюковых, не останавливался. Ехал со стороны Кривова. Василий Крюков определил как очень старый «Восход». В технике он разбирается хорошо, давно работает автомехаником, так что ему можно доверять.
— Ищете? — спросил прокурор.
— Конечно. Кроме того, рядом с местом преступления могли быть велосипедисты и пешеходы. Но их также нужно искать только в Кривове, до Железногорска оттуда далековато, более пятидесяти километров. К семи утра доехать нереально. С вечера также никто не приезжал: палаток не зафиксировано, свежих кострищ не попадалось. Холодно еще для туристов.
Совещание продолжалось, кто-то подходил, кто-то выходил, и Колодников подсел на освободившееся место поближе к Касьянову.
— Как там это дело с кассирами? — тихо спросил тот.
— В работе, — так же тихо ответил Андрей.
— Сразу не удалось?
— Нет, но наследили они прилично. Есть за что зацепиться.
На них начали осуждающе поглядывать, и собеседникам пришлось примолкнуть.
Вскоре разговор на совещании коснулся лично их.
— Я думаю, что поиски грибников, рыбаков и прочих любителей «тихого отдыха» стоит поручить местным работникам угро, они эти места лучше знают, — предложил прокурор.
— Но у нас сегодня тоже произошло серьезное преступление, — подал голос Касьянов. — Нам нельзя отвлекать людей от этого дела.
— Знаю, но с этим, надеюсь, справитесь быстро, — подал голос начальник губернской милиции генерал-лейтенант Глухарев. — Это дело местного масштаба. А основные силы бросьте в помощь Никитину.
После окончания долгого, утомительного совещания Касьянов пояснил, зачем ему понадобился Колодников.
— В прошлом году ты по делу Орловой долго занимался этими рыбаками, так что тебе и карты в руки. К тому же Луга ты все равно знаешь лучше меня.
Касьянов только два года как перебрался из Кустаная в Кривов, так что в этом он душой не кривил. Андрей чуть поморщился.
— Надо бы Пашке помочь с ограблением, дело сложное, мокрушное, — попробовал отказаться он.
— Ничего, справится, — хмыкнул Касьянов. — Он же майор у нас, это в тридцать шесть лет, так пусть пашет.
Касьянов был неплохой мужик, но, забуксовав в своем проклятом богом Казахстане с карьерой, он недолюбливал тех, кто слишком рано, по его мнению, надел такие же, как у него, майорские звездочки.
«Копейка» Паши Зудова остановилась около проходной автопарка.
— Большое спасибо, что подвезли, — сказал Сиротин, выбираясь из машины. — Всего хорошего вам.
— Может, вас подождать? — предложил Павел. — Вы же говорили, что у вас тут дел на пять минут.
— Нет-нет, не надо! — замахал тот руками. — Я живу отсюда буквально в двух шагах, на Волгодонской. Идти пять минут, не больше. Большое спасибо, что сюда подвезли.
— Вам спасибо, вы нам здорово помогли. Рано или поздно, но они нам все равно попадутся, — пообещал Павел. — Слишком уж у них рожи характерные.
Рассмотрели вы их отлично.
— Да это что, вот если бы я их сразу опознал да сказал вам, кто они такие и где живут. — Марк Осипович подумал и сказал:
— Есть такое странное чувство, что где-то я эту парочку уже видел. Но не в нашем автопарке, это точно. Где-то в городе. И как будто кто-то еще с ними должен быть.
— Как это? — не понял Павел.
— Ну вот представьте себе… — Сиротин напряженно замолчал, подыскивая сравнение. — Статую «Рабочий и Колхозница» помните?
— Конечно, кто ее не видел.
— Вот, и представить их раздельно очень трудно. И этих парней я видел с кем-то еще, может, втроем, может, вчетвером, может, вообще на какой-нибудь демонстрации или празднике! И теперь мне нужно увидеть что-то еще, чтобы вспомнить это. А так — не могу. Хотя вертится где-то близко!
Он с досадой махнул рукой.
— Ладно, не мучайтесь, — засмеялся Павел. — Как вспомните, позвоните.
Телефон я вам свой дал?
— Да-да! — инженер хлопнул себя по карману пиджака. — Непременно позвоню, можете не сомневаться.
— Ну, всего хорошего!
Машина уехала, а Марк Осипович привычно, как и все предыдущие тридцать лет, направился к проходной. На скрип турникета в окошечко выглянул вахтер.
Главный инженер кивнул ему и отправился к ремонтным боксам.
В автопарке царил полумрак, только в одном углу ярко горел свет: новый красный автобус, судьбой которого и интересовался Сиротин, стоял на яме.
Спустившись на пару ступенек и заглянув под днище автобуса, Марк Осипович огорченно покачал головой.
— Эх, как они мне надоели! — с чувством пробормотал он. — Хоть кол на голове теши!
— Вы про кого это, Марк Осипович? — раздался позади знакомый хрипловатый голос.
— Да про слесарей, горе наше, — скривился инженер. — Они должны были еще до обеда его сделать, и ничего. Разобрали кардан и бросили! А утром он должен быть на маршруте!
Сиротин выбрался из ямы, отряхнул брюки и поднял глаза на своего собеседника. Он хотел сказать что-то еще, но слова словно замерли в горле, Марк Осипович даже побледнел.
— Что с вами? — встревожился мужчина в рабочем комбинезоне. — Вам плохо?
— Нет, все хорошо, — пробормотал Сиротин, но поверить ему было трудно.
— А все-таки, что случилось? — настаивал рабочий, вытирая ветошью замасленные руки. — Может, сердце прихватило? Валидольчику принести?
— Да нет, все нормально, уже все нормально, — пробормотал главный инженер, а затем спросил:
— А ты чего это, Александр, так поздно в парке? Ты же на первой смене был?
— Да повозится надо, я же с завтрашнего дня в отпуск ухожу, — пояснил тот.
— Этот ковбой, Лешка Хромов, вместо меня будет, а он же в мотор совсем не лазит. Ему лишь бы гонять, едет, и ладно. Угробит мне машину, и все.
— Ладно, я пошел. — Марк Осипович повернулся, а потом все же задал один не очень логичный вопрос:
— Слушай, Сашка, у тебя, кажется, гараж в районе старого кладбища?
— Да, а что?
— Да… — Сиротин замешкался, — сосед один у меня спрашивал, ему в том районе гараж нужен. У тебя нет на примете?
— Нет, но я поспрашиваю, если надо. Хорошо?
— Хорошо-хорошо! До свидания. — Марк Осипович сделал несколько шагов, завернул за красный автобус, остановился, привалившись спиной к прохладному железу, и перевел дух.
«Похоже, зря я его про гаражи спросил, — подумал Марк Осипович, — как бы он не догадался. Хотя как?» Перед глазами его снова появилась вынырнувшая из памяти картинка: он проезжает по гаражному ряду, там стоят те, сегодняшние грабители, а Сашка Герасимов копается в моторе зеленой «девятки».
Сиротин осторожно выглянул и посмотрел на освещенную часть бокса.
Собеседника его и след простыл, тогда он с недоумением вышел из своего прикрытия. Боксы были пусты, это подняло в душе главного инженера чувство опасности и тревоги. Он услышал сзади какой-то шорох, хотел обернуться, но не успел. Шести килограммовая кувалда со страшной силой опустилась на его затылок.
Глава 5
День этот для всех работников уголовного розыска третьего отделения милиции начался, как обычно, с оперативки. Только народу в этот раз было как никогда мало: трое оперуполномоченных да шесть участковых. Собирались, как обычно, не спеша, опаздывая, на ходу отбиваясь от заждавшихся посетителей. В основном это были потерпевшие, пришедшие в отделение чуть ли не к семи часам утра в полной уверенности, что вся милиция должна работать круглосуточно. Были и старые знакомые, «завсегдатаи», при виде которых участковых начинала трепать нервная лихорадка. Одна из посетительниц, в галошах на босу ногу и ржавого цвета плаще — ее нарядом на все времена года, — цепко ухватилась за рукав участкового Фортуны и торопливо выдала словно выученный наизусть текст.
— Невозможно же с ними жить, невозможно, пьют, все из дома выносят и пропивают, куда милиция смотрит! Я сколько прошу вас посадить их, сколько прошу! Ведь невозможно так жить! Невозможно!
Она повторила эту фразу раза три, потом неожиданно замолкла, развернулась и стремительным шагом двинулась прочь из отделения. Следующим пунктом ее программы была городская мэрия, затем прокуратура, и так по кругу.
Еле избавившись от этой сумасшедшей старухи, Фортуна попал в объятия пожилой женщины с палочкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42