– Надеюсь, вы простите мне мою бестактность, – с ухмылкой произнес Блейк, вытаскивая собственный кинжал. – Я всяко буду с вами биться, но прежде я хотел бы уточнить, вы в самом деле сын своего отца или?..
– Посмотрим, – ответил Таниэль.
Он обнажил свое оружие, и поединок начался. Несколько секунд противники кружили по середине зала, делая легкие финты и нащупывая слабые места в обороне друг друга. Из них двоих реакция была лучше у Блейка, но у Таниэля в запасе имелось несколько хитроумных приемов, к тому же за его внешним бесстрастием скрывались точный расчет и огромное самообладание.
– Мне любопытно, – сказал Блейк, которому, по-видимому, нравилось слышать собственный голос. – Правда ли, что ваш отец убил своего первого монстра заговоренным кинжалом и с тех пор предпочитал это оружие любому огнестрельному? Мне, во всяком случае, доводилось такое о нем слыхать.
– Он убил первого в своей жизни монстра вот этим кинжалом, – с гордостью ответил Таниэль. – И подарил его мне, когда мне было всего восемь. С тех пор этот клинок меня еще ни разу не подвел.
– Но против моего клинка ему не устоять! – с торжеством воскликнул американец, на которого слова противника явно произвели сильное впечатление, и бросился в атаку.
Он сделал выпад, метя острием своего кинжала в подбородок Таниэлю, но тот парировал удар молниеносным круговым движением. Таниэль пошел в контратаку и чуть было не полоснул Блейка по щеке, но тот увернулся, одновременно попытавшись толкнуть противника ногой в грудь. Таниэль отскочил назад, успев, однако, полоснуть Блейка по голени, и едва не потерял равновесие. Блейк подался в сторону и мельком взглянул на ногу, которую Таниэль задел клинком. Скользящий удар пришелся большей частью на ботинок, так что американец получил лишь легкую царапину. И тем не менее это была первая кровь в поединке.
– Благослови шкуру янки, добрый боженька, – с напускной серьезностью промолвил Блейк, не сводя глаз с Таниэля.
Кэтлин очень хотелось подбодрить своего бывшего ученика, поздравить его с первым успехом, но она боялась привлечь внимание Ходжа. Сектант увлеченно следил за поединком и все меньше присматривал за пленницами. Вот уже и дуло его пистолета переместилось немного в сторону от виска Кэтлин. Это давало ей надежду на спасение. Но следовало выждать еще немного, прежде чем начать действовать. Поэтому она лишь мысленно обратилась к Таниэлю, от всего сердца желая ему успеха. Элайзабел, стоявшая по другую сторону от Ходжа, была целиком поглощена поединком, на ее лице застыло выражение ужаса.
Таниэль перешел в наступление. Он попытался нанести рубящий удар в корпус, затем скользящий – по глазам. Блейк от выпада ушел и ответил комбинацией из трех быстрых ударов, которые без труда парировал Таниэль. Фехтовальщики все еще примеривались друг к другу, ища уязвимые места, ни один из них пока не бился в полную силу, и Таниэль не горел желанием переходить к серьезной драке. Он знал, что, обрати Блейк против него все свое мастерство, физическую силу и стремительность, долго ему, Таниэлю, не продержаться. Но молодой охотник уже знал, как поступит, и теперь ему лишь требовалось время. Время решало все. Потому-то он и старался всеми силами затянуть поединок.
И с этой мыслью он снова атаковал американца. Противника его стремительность и напор застали врасплох, он неточно парировал удар, и в результате кинжал Таниэля рассек тыльную сторону ладони Блейка. Американец выбранился и отпрыгнул назад, но рана оказалась не глубока, нервы не задеты, так что он по-прежнему мог держать оружие. Тем не менее Таниэль решил закрепить успех и снова пошел в наступление. Противники кружили по залу, со звоном сталкивались клинки: выпад, уход, защита, ответный выпад…
– А вы умеете драться, мистер Таниэль Фокс, – осклабившись, признал Блейк. – Надо отдать вам должное. Приятно иметь с вами дело, право слово.
– Очень любезно с вашей стороны, – угрюмо пробормотал Таниэль.
Он отбил в сторону клинок американца и ухитрился ударить его левой в переносицу. Блейк снова выбранился и отпрянул назад, схватившись за лицо.
– Нос мне сломал, урод этакий! – взвизгнул он.
Таниэль провел несколько крайне рискованных атак, пытаясь пробить защиту американца. Поединок на кинжалах требует максимальной осторожности, наносить удары можно лишь наверняка, малейшая ошибка грозит поражением. Но Таниэль то и дело нападал, когда Блейк меньше всего ожидал этого, он словно напрашивался на ответный удар ножом в горло, но именно это безрассудство и давало ему необходимое преимущество. Он бился как человек, который нисколько не дорожит жизнью.
Однако и дальше прибегать к такому рискованному способу ведения боя было нельзя. В следующий раз застать Блейка врасплох уже не удастся. Американец достаточно хорошо изучил тактику противника. Еще одна ошибка – и все будет кончено.
Таниэль мельком взглянул на Кэтлин, и охотница поняла, что взгляд этот был неспроста, что ее бывший ученик хотел что-то сказать ей. У него наверняка был план, но какой? Дуло пистолета Ходжа уже не смотрело больше ей в висок, но все же, если она шевельнется, это будет стоить ей жизни. Кэтлин умела двигаться быстро, но не настолько…
– Парень, это было очень некрасиво с твоей стороны, – сказал Блейк.
Вся веселость американца улетучилась. Нос его распух и стал похож на перезрелый помидор, под глазами образовались синие полукружья. Блейк поднял свое оружие. Глаза его горели злобой, плясавшие в зрачках блики красного света, который затоплял зал, придавали его лицу какое-то чудовищно кровожадное выражение. Он наклонил голову и бросился на Таниэля, прорычав:
– Довольно! Я сыт по горло этими финтами!
– Я тоже.
И с этими словами Таниэль, подавшись в сторону, пропустил противника мимо себя, как тореадор разъяренного быка, повернулся к Ходжу и воткнул свой клинок ему в лоб почти по самую рукоятку. Кинжал Блейка вскользь задел бок Таниэля, но американец вложил в удар слишком много силы, не успел среагировать, по инерции пронесся мимо, и рукоять клинка вывернулась из его руки. Кэтлин, изогнувшись, выхватила пистолет из рук Ходжа, который так и стоял столбом, между глаз его торчала рукоять кинжала, а на лице навек застыло тупое изумление.
Блейк в считанные мгновения выпрямился и выхватил из поясной кобуры пистолет.
Но как ни была стремительна его реакция, он опоздал: Кэтлин прицелилась и выстрелила с левой руки. Блейк тоже успел нажать на курок, но уже в падении. Пуля ушла куда-то в сводчатый потолок, и американец рухнул, убитый наповал.
Кэтлин удовлетворенно кивнула и оглядела поле боя. Элайзабел не вполне еще осознала происшедшее. Она стояла и с приоткрытым ртом смотрела на убитого Блейка. Таниэль зажимал ладонью рану в боку.
Лишь через несколько секунд взгляд Элайзабел остановился на нем.
– Таниэль! – Она бросилась к юноше и сжала его в объятиях.
Таниэль поморщился от боли. Элайзабел отпрянула от него и всплеснула руками.
– Ты ранен! – Она отвела в сторону полу его плаща, чтобы осмотреть рану.
– Не беспокойся, – через силу улыбнулся он. – Рана неопасная, всего лишь царапина.
Кэтлин из-за плеча Элайзабел подмигнула своему ученику и коллеге.
– Ну что ж, Таниэль Фокс, ты, похоже, и впрямь сын своего отца… – Она умолкла на середине фразы и с внезапной тревогой взглянула куда-то в сторону.
– Что такое? – забеспокоился Таниэль.
– Вон там, – сказала Кэтлин, указывая пальцем в глубину зала, – что-то шевельнулось. Только что. – Через секунду она подбежала к тому месту и склонилась в проем между рядами столов, где заметила движение.
– Ах-х, – просипел Карвер, силясь улыбнуться окровавленными губами. – Мисс Беннет! Прошу прощения, но я, кажется, подставился под пулю.
27

Галерея
Грегор обретает свободу
Прилив
Откуда-то издалека послышался топот ног, звуки возбужденных голосов. Погоня.
Они находились в узком каменном коридоре, одном из множества, соединявшем между собой залы и комнаты собора. Они заблудились. Дьяволенок говорил, что церемонию будут проводить в огромном помещении, вмещающем в себя множество народу. Никто не сомневался, что отыскать зал таких грандиозных размеров не составит труда. На деле же оказалось, что коридоры и переходы этого чудовищного собора жили какой-то собственной жизнью, они словно бы произвольно меняли направление, и у путников вскоре стало рябить в глазах от навязчиво яркой красно-черно-золотой расцветки всех без исключения помещений, по которым они проходили. В конце концов они потеряли счет этим комнатам и коридорам и перестали понимать, в какой части мрачной цитадели сейчас находятся.
Элайзабел толкнула тяжелую дубовую дверь и прошмыгнула в открывшуюся за ней комнату, поманив остальных за собой. Они оказались в небольшом книгохранилище – помещение было уставлено рядами полок и стеллажей, на которых были небрежно и, судя по всему, совершенно беспорядочно расставлены тысячи томов и фолиантов в старинных переплетах. Шаги приблизились к двери и вскоре стали стихать вдалеке.
– За нами наверняка теперь охотится вся их многочисленная братия, – сказала Кэтлин.
Таниэль перезарядил пистолет, бормоча:
– Мне бы только разыскать эту Тэтч, и я всажу пулю ей между глаз.
– Но ты понятия не имеешь, как она выглядит, – заметила Элайзабел.
– Зато тебе это известно.
– Да, – без особой уверенности кивнула девушка. – Думаю, что смогу ее узнать.
– Мы наверняка недалеко от цели, – с надеждой проговорил Таниэль. – Церемонию проводят где-то поблизости. Я это чувствую.
– Но ведь собор очень велик, – возразила Элайзабел.
– И зал для церемонии должен быть огромен, – пожал плечами Таниэль.
Карвера они с собой не взяли. Его раны обработали и перевязали; к счастью, опасности для жизни они не представляли. Так, во всяком случае, полагала Кэтлин. Но детектив был не в состоянии передвигаться самостоятельно, поэтому его спрятали в небольшой комнате по соседству с трапезной. Кэтлин пообещала, что они обязательно вернутся за ним, на что детектив ответил, что им следует думать сейчас не о его жизни, а о куда более важных вещах и не терять ни минуты. С этим они его и оставили.
Кэтлин приоткрыла дубовую дверь и прислушалась. Вокруг было тихо. Они вышли в коридор и двинулись дальше.
– Не так-то и много у них людей, свободных от участия в церемонии, чтобы устраивать на нас облаву, – сказал Таниэль, убедившись, что коридор по обе стороны совершенно пуст.
Он хотел еще что-то прибавить, но внезапно его чутье на нечисть с такой силой дало о себе знать, что он невольно припал на одно колено, стиснул голову ладонями. Элайзабел что-то ему говорила, но голос ее потонул в оглушительном стуке крови в висках. Девушка склонилась над ним. На ее кукольном личике были написаны тревога и участие. Рядом Кэтлин, привалившись к стене, хватала ртом воздух.
Боже, что же это такое?
Перед глазами у Таниэля сменялись жуткие, устрашающие видения, от которых волосы на голове становились дыбом. Тьма, кромешная, ледяная тьма, мрачные глубины океана, куда не проникает ни малейший проблеск света и где под давлением толщи воды человека расплющивает, точно виноградину. И в видении перед ним предстало то, что последует за церемонией в случае ее успешного завершения.
Воды океанов поднимутся и выплеснутся на сушу, и дно морское расколется, дав выход всему тому злу, что веками и тысячелетиями таилось под спудом. Лондон будет затоплен, а туда, куда не достанет вода, хлынут потоки монстров, которых она принесет с собой. Перед взором Таниэля предстали чудовища высотой в километры и более, они выплывали из морских глубин и вытягивали свои бесконечные шеи, на которых сквозь туманную дымку можно было разглядеть уродливые головы, напоминавшие змеиные. Существа эти движениями своих огромных тел вызывали приливные волны, разрушавшие до основания целые города. Дети рождались с жабрами и плавниками.
Море поглотит сушу, а когда оно отступит, на месте человеческих жилищ останутся одни развалины. И тогда Землю населят существа из морских глубин, слуги и ревнители злых богов, которых люди именуют ныне Глау Меска. И они возведут из костей и сухожилий огромные храмы и города, и их гнусное племя расползется по планете, как раковая опухоль, пока лет через сто Земля не окажется в их полном владении.
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Таниэль задыхался, обливаясь потом и прижимая ладони к груди. Его чутье на нечисть больше не отзывалось во всем теле болью, но и не утихло полностью. Несколько секунд он молча восстанавливал дыхание и отирал пот со лба.
– Таниэль, что с тобой? Что случилось?
– Началась главная часть церемонии, – произнес Таниэль, и с каждым словом его голос делался все уверенней. Он откуда-то знал, что не ошибается. – Тэтч уже призывает в наш мир Глау Меска. Неужели ты не чувствуешь, что они на пути к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47