В газетах про это не сообщалось, полиция их не искала. Довольно-таки известное в свете семейство вдруг исчезло без всякого следа, а шуму вокруг этого никто не поднял.
– Но как вы это объясните? – полюбопытствовала Элайзабел, только чтобы поддержать разговор. Ее охватило странное равнодушие, как если бы Боров вел рассказ не о ее жизни, а о ком-то постороннем.
– Так я ж ведь уже вам толковал об этом Братстве. – Перрис почесал грязными пальцами переносицу. – А в нем состоят полицейские, издатели газет, богатые бизнесмены… Поверьте мне, мисс, они-то и решают, что следует, а чего не следует знать публике… Широким, так сказать, слоям…
Элайзабел пытливо заглянула в его глаза. Тот, что был обезображен бельмом, не выражал ничего, здоровый же так и лучился хитростью и злорадством.
– Вы еще что-то хотели добавить.
– Ваша правда. – Перрис вздохнул с притворным сочувствием. – У моей маленькой истории есть еще печальное послесловие. Четыре дня назад тела Элисандры и Сэнфорта Крэев выудили из Темзы. Похоже, они прыгнули в реку с Тауэрского моста.
Инспектор Майкрафт тяжело плюхнулся в свое рабочее кресло. Его мутило, желудок так и покатывал к самому горлу, навязчивый запах свежей крови, казалось, теперь будет преследовать его неотступно. Вот ведь проклятье! Чего только он не повидал на своем веку, но это… В конце концов, ее-то он хорошо знал… Одно дело – обезображенные тела чужих, безликих людей, и совсем иное – оскверненный труп той, с кем ты говорил всего неделю тому назад, и пытался любезничать, и отпускал всякие невинные шутки по поводу своих коллег пилеров в тщетной попытке вызвать у нее улыбку…
Он зажмурился, но картина, которую он от себя гнал, еще резче выступила перед его мысленным взором. Тогда Майкрафт поспешно открыл глаза, вскочил с кресла и подошел к окну оставляя на полу влажные следы подошв, выглянул наружу, во мрак ночного Лондона и застыл в напряженной неподвижности, совсем как коллега Карвер. Вспомнив о сослуживце, он взялся за телефонную трубку. Надо позвонить Карверу и сообщить о случившемся.
Но Майкрафт тут же отбросил эту мысль, так и не успев еще снять трубку. Пусть утром обо всем узнает, успеется. Несколько часов ничего не изменят. Встречаться с Карвером – совершенно лишнее, решил инспектор. Не стоит, чтобы коллега, с его быстрым умом и восприимчивостью, видел его в таком состоянии. От Карвера вообще трудно что-либо скрыть, интуиция у него просто феноменальная.
Телефон вдруг зазвонил, и инспектор, который так и стоял с рукой на трубке, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он поспешно схватил трубку, чтобы прекратить пронзительный трезвон, в котором ему почему-то слышались зловещие нотки.
– Инспектор Майкрафт, – рявкнул он, отирая рукавом выступившие на лбу капли пота.
– Кто-то нас выследил, – ответили ему.
Инспектору потребовалось время, чтобы узнать голос звонившего.
– Это было предупреждение, – согласился он. – И нешуточное.
– Но кто мог осмелиться так поступить с нами?
Майкрафт после недолгой паузы уверенно произнес:
– Лоскутник.
– Лоскутник?!
– Он самый. На все сто. Кому, как не мне, знать его повадки.
– Но что ему за дело до нас?
– Понятия не имею. Теряюсь в догадках, так же как и вы.
На другом конце провода возникла пауза. Сосредоточенное молчание. Затем трубка ожила:
– Впрочем, это неважно. Даже если он о нас знает, это уже ничего не изменит. К Шабашу первая из церемоний будет завершена. А после этого девчонка нигде не сможет от нас укрыться.
– Воскресенье? Проклятье, всего два дня! Я думал, у нас целая неделя на подготовку!
– Два дня, Майкрафт. Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы все ваши друзья и родственники, не входящие в наш тесный кружок, очутились к этому времени за пределами Лондона. Сами вы, разумеется, останетесь с нами и примете участие в развлечении.
Майкрафт счел за благо придержать рвущиеся с губ комментарии и вместо этого спросил:
– А что делать с Лоскутником?
– Делайте, что в ваших силах. Надеюсь, впрочем, что он останется столь же неуловимым, каким был всегда. Кстати, возможно, вам будет любопытно узнать, что я заручился дополнительной подмогой в деле обнаружения нашей леди Тэтч. Как по-вашему, кто может быть искусней в поимке монстра, чем охотник за монстрами?
– Вы обратились за помощью к нему?! – вскричал Майкрафт. – Надеюсь, ему известно, что девушка нужна нам живой?
14

Меры предосторожности
Нежданный союзник
Над Кривыми Дорожками занимался рассвет. Желто-оранжевые лучи солнца разогнали туманную дымку над крышами высоких зданий, и вдалеке над горизонтом показался край золотого диска, слегка подернутый мглой. В воздухе чувствовалась ночная прохлада, но день обещал быть на редкость теплым для этого времени года.
Элайзабел стояла на превращенной в огород плоской крыше бывшей аптеки и смотрела на просыпающийся город. Она облокотилась на каменные перила ограды, которые доходили ей до груди, и задумчиво запустила пальцы в свои пышные светлые волосы. Позади нее выстроились ряды маленьких теплиц, под стеклянными крышами которых виднелась увядшая картофельная и морковная ботва.
Она почувствовала его приближение, хотя он и двигался совершенно бесшумно, и когда он, миновав ступени, очутился на крыше, сделала вид, что полностью поглощена созерцанием окружающего ландшафта.
– Мисс Элайзабел!
– Доброе утро, Таниэль, – сказала она, поворачиваясь к нему.
Охотник выглядел немного заспанным, волосы его пребывали в беспорядке, зато, как девушка тотчас же про себя отметила, белки глаз стали почти как прежде, обезображивавшая их сетка лопнувших капилляров мало-помалу исчезала.
– Вы, должно быть, очень утомились, – сказал он, чуть помявшись от неловкости.
– Да, после той встречи мне было о чем подумать. Но сонливость с меня почему-то как рукой сняло. Вам нелегко пришлось минувшим вечером. Выспались?
– Я вообще сплю мало и плохо, – нехотя признался Таниэль. – Столько всякой нечисти приходится видеть, это знаете, действует на нервы. – После небольшой паузы он несмело спросил: – Не возражаете, если я постою здесь с вами немного?
– Буду очень рада вашей компании.
Некоторое время они молча стояли, любуясь панорамой города.
– Я ничего не чувствую, – сказала наконец Элайзабел.
– Это может оказаться предвестием скорби, – вздохнул Таниэль.
– Нет. – Она помотала головой. – Ничего подобного! Я ненавидела своих родителей. Только мои служанки и наставницы были людьми из плоти и крови. А мать и отца я всегда воспринимала как каких-то сказочных великанов. От которых надо было держаться подальше, чтоб не растоптали. Я, наверное, кажусь вам бесчувственной и неблагодарной, Таниэль? Так и скажите, я не обижусь.
– Любовь легко переходит в ненависть, – мягко возразил Таниэль. – Вам не в чем себя винить. Полагаю, во всем были виноваты ваши родители.
– Выходит, у меня есть особняк, – задумчиво проговорила Элайзабел. – Деньги. Мне следует быть благодарной родителям хотя бы за это, если только Братство не завладело всем имуществом. – Она умолкла, собираясь с мыслями, и горячо продолжила: – Но что еще у меня есть? Я не помню своих друзей, ни одного человека, которого я любила бы. И знаете, что меня пугает, Таниэль? Я теперь почти все вспомнила, и однако же в моих воспоминаниях есть провалы. Именно те моменты, когда кто-то, возможно, проявлял ко мне тепло и участие, без следа стерты из моей памяти. Осталась какая-то пустота. Таниэль, что же это я сделала со своим детством?
Таниэль не нашелся с ответом.
– Я одна на всем белом свете, – тихо прибавила девушка. – Теперь в этом не может быть сомнений. И всегда себя ощущала одинокой. Даже когда потеряла память. Мне никогда по-настоящему не хотелось найти родителей, помните? И выходит, для этого были причины.
– Что поделаешь, – сочувственно проговорил Таниэль. После недолгой паузы он добавил: – Зато теперь у вас есть мы.
С лица ее сбежала тень, губы тронула светлая улыбка.
– Мне несказанно повезло, что вы меня тогда нашли. Никто на свете не сделал бы для меня столько!
– Ничего подобного, – зардевшись, пробормотал Таниэль. – Любой на моем месте поступил бы точно так же.
– Интересно, вы сами верите в то, что говорите? – С этими словами Элайзабел совершенно неожиданно обняла его. Таниэль машинально сомкнул руки на ее талии. Прижавшись щекой к его плечу, она пробормотала: – У вас доброе сердце, Таниэль. Я повидала немало людей с каменными сердцами и прекрасно чувствую разницу. Меня ожидало что-то ужасное, это было неотвратимо, но вы… Вы спасли меня от гибели. Вы – словно алмаз среди груды углей.
– Элайзабел, я… – начал было он, но неожиданно осекся. Язык перестал ему повиноваться.
– Скажите, – потребовала она, отстраняясь и пронзая его нежно-лукавым взглядом своих больших зеленых глаз. – Скажите, что вы чувствуете. Это же совсем не трудно.
– Я… – хрипло прошептал он, отводя глаза. – Я польщен вашим незаслуженно высоким мнением обо мне.
Оба они прекрасно понимали, что с его стороны это была лишь жалкая увертка. Ему так и не хватило решимости произнести те слова, которых она ждала и которые отчетливо звучали в его душе.
Элайзабел разжала объятия и отступила на несколько шагов. Если она и была разочарована робостью Таниэля, то ничем этого не выказала.
– Дьяволенок говорит, что сумеет изгнать из меня Тэтч, – сказала она, меняя тему разговора.
Свежий утренний ветерок играл ее распущенными волосами, локоны скользили по ткани платья. Платья, принадлежавшего прежде матери Таниэля. Как и все прочие ее одежды.
– И тогда вы станете свободны? – спросил он. – Изгнание чуждого духа полностью вас освободит?
Элайзабел в задумчивости зашагала между рядами парников. Крыши некоторых из них прохудились, и она мимоходом просовывала ладонь в зияющие отверстия, чтобы прикоснуться к зеленому листу или ветке. Таниэль не отставал от нее ни на шаг.
– Не знаю, – неуверенно произнесла она. – Джек говорит, что Тэтч – это вроде маяка, сигнала для всякой нечисти, поэтому за мной и идет охота. Сейчас она спит в моем теле под действием амулета, который мне дала Кэтлин. Он отнимает у нее силы. А мальчику для подготовки церемонии понадобится не меньше трех дней.
– Это невероятно сложный обряд, – нахмурился Таниэль. – Большинству истребителей нечисти он не по силам. У Дьяволенка, видно, какой-то особый дар. – Он остановился, пытливо глядя ей в лицо. – Но кто такая Тэтч? Мальчик вам это объяснил?
– Ведьма она, – с отвращением произнесла Элайзабел. – Двухсот или больше лет от роду. Она сродни нечисти и обладает большой силой. Когда она умерла, дух ее не упокоился, но ждал, когда его сумеют призвать. Ей предстоит совершить что-то очень важное. У Братства есть план, в котором ей отведено главное место. Но пока она во мне, они не смогут его осуществить.
– Помните ли вы ту ночь, когда все это началось?
Элайзабел грустно покачала головой.
– Нет, совсем не помню. Только как легла спать вечером, а потом проснулась в вашем доме.
– Вам дали наркотик?
– Не знаю. – Голос ее окреп. – Но теперь, когда мне известно, кто я такая, кем была… Я стала сильнее. Сильнее, чем они.
– Верю, что так оно и есть, – кивнул Таниэль.
Кротту было о чем поразмыслить. День начался и закончился, его попрошайки, пока он спал, занимались своим ремеслом и в положенное время возвратились с заработком. Все действовало как хорошо отлаженные часы. Легко и гладко, без перебоев. Подданные, как обычно, сдали всю свою дневную выручку казначеям, а те вычли из каждой суммы положенные двадцать процентов. Двадцать процентов в качестве платы за принадлежность к шайке, которая обеспечивала им всем безопасность, и необходимые связи, и саму возможность работать. Так было всегда.
Но все на свете меняется, и в последнее время Кротта все чаще терзали тревожные предчувствия. Перемены, приближение которых он ощущал нутром, не сулили ничего хорошего.
Вот и эта девица… Приведи ее к нему кто-то другой, а не сын Джедрайи, король нищих, не задумываясь, поспешил бы от нее избавиться. Выдворить за пределы Дорожек, а может, и еще того дальше… Ведь если она так нужна этому Братству, любой, кто будет с ней рядом, подвергается опасности. Дьяволенок Джек в этом не сомневался, а уж его-то мнению можно доверять. Мальчишка был за то, чтоб ее убить. Сказал: «Дух, который в нее вселился, не так и опасен. Но он служит ключом к чему-то ужасному, вот в чем беда. А если ключ сломать, то и дверь нипочем не откроешь».
Но Таниэль, похоже, предвидел такую возможность. После встречи с Перрисом Боровом он явился к Кротту и напомнил:
– Вы обещали, что предоставите нам пристанище, если мы уничтожим монстра, который проник в подземелья Кривых Дорожек. Надеюсь, сюда входит и неприкосновенность для всех нас со стороны вас и ваших людей.
– Разумеется, – ответил тогда Кротт с дружелюбной улыбкой.
– Это относится ко всем вашим людям, включая женщин и детей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47