Ведь это вы дали мне ключ от подвала и не предупредили о том, куда он может меня занести!
- Это так. Но я не просил тебя задерживаться на Черной планете, и уж тем более, я не поручал тебе приносить в наш мир чужое оружие. Это было твоим собственным решением отсрочить переход ради куска железа, и мне стоило огромных усилий вызволить тебя с помощью Арии. Кстати, почему ее до сих пор нет? Вы должны были вернуться вместе. Что случилось?
Его вопрос мгновенно заставил замереть все возражения, которые вертелись у меня на языке. Я знал, что рано или поздно мне придется во всем перед ним отчитаться, и вот теперь этот миг настал.
- Она не смогла превратиться в птицу. Она обманула меня, сказала, что последует за мной в переход, и не сделала этого.
- Почему же она не смогла? Все суламиды в любой момент способны на превращение! Есть лишь одно исключение… Постой! Не может быть! Ты сделал это?!
- Откуда мне было знать! Никто не соизволил сказать мне об этом ее странном свойстве!
- И она согласилась? Она не возражала?
- Ну… Не совсем…
- Подойди-ка ко мне поближе, мой дорогой ученик! Чего-то я не могу понять… Так и есть, я вижу на тебе черный след… Прикосновения к силам такого могущества не могло пройти безнаказанно. Непонятно только, почему ты жив до сих пор и почему тебя вообще выпустили оттуда.
- Ненадолго, учитель. Я намерен вернуться и исправить собственную ошибку.
- Вот как? И каким же образом ты это осуществишь?
- Я собираюсь заставить лорда Грегориана отправить меня обратно на Черную планету.
- Да неужели?! Заставить! Уж не вознамерился ли ты в одиночку сразиться со всей его армией?
- Настоятель выделяет мне небольшую дружину, и я надеюсь на вашу помощь…
- Твое безумие гораздо глубже, чем я предполагал вначале. - Лагран встал из-за стола и обошел меня вокруг, словно увидел впервые. Но на этот раз в нем не ощущалось никакого сарказма. На его липе читалось искреннее недоумение. Чувствовалось, что он глубоко встревожен и в то же время чего-то не понимает.
- Это хорошо, что ты решил вернуться, несмотря на всю нелепость твоего плана. Я только не понимаю, почему ты так решил. Если на человеке стоит черная печать, все его поступки определяются лишь собственным эгоизмом. С тобой этого не случилось, и я, честно говоря, поражен.
- Может быть, из-за этого? - Я медленно расстегнул ворот рубахи и извлек на свет медальон белого витязя. Поверхность серебряной пластины с кабалистическими рунами тускло блеснула в свете газового рожка. Лагран, близоруко прищурившись, взглянул на пластину и медленно вернулся к столу.
- Я становлюсь слишком стар, если не почувствовал сразу присутствия магического предмета подобной силы. Откуда он у тебя?
- Он был прикреплен к доспехам витязя, сокрушившего Черного великана.
- Амулет Мстислава. Да, он мог защитить тебя. Но знаешь ли ты, что действие подобных вещей не ограничивается одной защитой. Невозможно даже предсказать, чем это для тебя кончится.
- Вы не хотите рассмотреть его получше? На нем есть какие-то письмена.
- Он полон чужой, древней магией. Мне даже прикасаться к нему опасно. Только невежда мог поступить столь легкомысленно и нацепить на себя такой амулет.
- Так мне снять его?
- Этим ты только ухудшишь свое положение. Тебе остается положиться на судьбу, которая до сих пор благоволила к тебе. Если ты его снимешь, темные силы, поселившиеся в тебе, получат полную свободу.
Кажется, только сейчас я начал понимать всю неосмотрительность и легкомыслие своих поступков. Я отправился в чужой мир, как на прогулку, внутренне не подготовившись к тому, что могло меня там ожидать, и теперь расплачивался за это.
- Утром мы выступаем. Вы пойдете с нами?
- Отчего такая спешка? Почему бы тебе не подготовиться к походу как следует? Ты собираешься штурмовать замок одного из самых могущественных чародеев, ничего не зная о способах магической защиты!
- У меня больше нет времени на учебу. Всего один день остается, для того чтобы спасти Арию.
- Откуда ты знаешь, что у тебя остался единственный день?
- Мне сказал об этом Ксант.
- Так ты был и в библиотеке?
Я утвердительно кивнул. Лагран встал и нервно прошелся по комнате, затем он остановился напротив широкого окна, выходившего в сторону восточной пропасти, и долго смотрел вниз, словно пытался что-то разобрать в клубах тумана, лежавшего на ее дне.
- Я все время узнаю что-то новое о своем ученике. Еще никому не удавалось с первого раза попасть в библиотеку. В тебе слишком много скрытой силы, о которой ты ничего не знаешь, и мне жаль, что у меня было мало времени, чтобы научить тебя ею пользоваться. Как встретил тебя твой воинственный друг? Он тоже принимает участие в походе?
- Он обещал, но с ним тоже что-то произошло. Он намерен меня покинуть. А вы говорили, что он останется со мной до конца жизни…
- Это так и есть. Только его жизнь в той форме, которая тебе известна, заканчивается. Тебя не было слишком долго. Ему пора превращаться в куколку, и он боится, что, проснувшись после превращения, не узнает тебя. В древности те, кто занимался молдромами, чаще всего погибали именно в этот период. Когда молдромы это поняли, они стали уходить до наступления срока превращения, чтобы не причинить вреда тем, к кому были привязаны.
- Но он уже был куколкой, когда я его встретил!
- Таких циклов у них бывает не меньше десяти, и с каждым из них молдром становится сильнее и мудрее. Твой - совсем еще птенец.
- Все говорят, что меня не было слишком долго! Но я провел на Черной планете не больше четырех дней!
- Там другое время… - Неожиданно Лагран остановился на полуслове и резко повернулся ко мне. - Ксант мог ошибаться. Хотя нет. Я говорю не то. Ксант никогда не ошибается, но ты мог его неправильно понять. Мне кажется, он имел в виду время Черной планеты, когда говорил с тобой о сроках. Один день там - это примерно месяц у нас. Ты успеешь.
- А если это не так? Я не могу рисковать. В любом случае завтра мы выступим. Если молдром не подведет, сдержит слово, у нас будет неплохой шанс прорваться к замку.
- Он не подведет, но никаких шансов победить Грегориана у тебя все равно не будет. Слишком неравны силы.
И тогда я не выдержал. Перед тем как прийти к Лаграну, я тщательно укрыл мечелет в заплечной сумке и решил не говорить о нем вовсе. С меня хватало нравоучений учителя и по всем другим поводам, я опасался, что он найдет к чему придраться и в случае с моим волшебным оружием. Конечно, молва о том, что я принес с собой иномирное оружие, уже дошла до Лаграна, но никто, кроме настоятеля, толком не знал, что оно собой представляет.
Мне хотелось сделать сюрприз из своей находки - показать Лаграну оружие во время боя, во всем блеске его силы. Но сейчас я не выдержал.
Я расстегнул сумку и осторожно извлек из нее мечелет, мгновенно зазвеневший всеми своими лезвиями. Он всегда начинал эту боевую песнь, едва только появлялся на свет. И все его шесть лезвий наполнили келью Лаграна ослепительным сверканием.
- Мы не сможем победить даже с этим?
Лагран попятился к стене, и я увидел, как сильно он побледнел.
- Убери его сейчас же! Спрячь его!
- Это мечелет Мстислава! Его называют Кордерлом! С ним я тоже не смогу победить?
- Я знаю, что это такое! Спрячь его немедленно! Великая сила приносит с собой и великую беду. Мне не дано знать, чем все это кончится, но ты своими легкомысленными поступками вызвал к жизни такие силы, справиться с которыми не сможет ни один маг. Кто-то незримый и очень могущественный управляет потоком событий, в который ты попал. Хорошо, если это Мстислав. Но мне страшно подумать, что с тобой будет, если это сам Черный мастер…
Так и не добившись от Лаграна определенного ответа насчет его участия в походе, я покинул келью своего бывшего учителя. Бывшего, потому что больше я не чувствовал себя его учеником, хотя об этом не было сказано ни слова. Все изменилось, после того как я вернулся с Черной планеты. И я знал, что причина этого кроется во мне самом.
Последняя фраза Лаграна заставила меня задуматься. Если он прав, если моя судьба находится в руках темных сил, мне нельзя вновь появляться на Черной планете. Нужно держаться от нее как можно дальше. Я чувствовал, что если снова там окажусь, если снова увижу голову Черного великана, влияние этих сил на меня может усилиться настолько, что я утрачу контроль над собой и превращусь в зомби, исполняющего чужие команды.
- А как же Ария? - прошептал совсем слабый голос моей совести. Я не стал с ним спорить и отложил решение на завтра. В конце концов, впереди у меня была целая ночь, чтобы все взвесить и принять надлежащее решение.
Я долго не мог уснуть на своей жесткой монастырской постели. Несмотря на все усилия выбросить из головы непрошеные мысли, они преследовали меня. Я вспоминал Арию и ту безумную ночь, что связала нас навсегда и погубила ее.
Жестокая внутренняя борьба не оставляла меня. Я знал, что Лагран прав, что завтра мой крошечный отряд будет разбит под стенами замка Грегориана, а сам я погибну. Так нужно ли приносить себя в жертву? Что это изменит? Чем поможет Арии? Шанс все-таки оставался, пусть даже не на победу. Я не знал, что может произойти, какие силы придут мне на помощь, какие события повернут в сторону колесо судьбы, грозящее раздавить меня, как букашку. Я обязан хотя бы попробовать. Если этого не сделать, всю оставшуюся жизнь я буду вспоминать последнюю ночь с Арией и то, как я ее предал.
Лишь под утро я забылся легким и зыбким сном. Сквозь его полупрозрачный покров я увидел золотой замок. Он стоял высоко в горах, в местности, где я никогда не был, но сейчас, в этом странном сне, я видел все так отчетливо, словно находился там наяву.
Воинство белого витязя уходило в поход на свою последнюю битву. На битву, которую оно проиграло. Именно после их поражения в нашу вселенную ворвалась Багровая планета. Только благодаря победе в этой битве темные силы смогли осуществить свой план. Это знание вошло в мой мозг, подобно раскаленной игле, принеся с собой боль и горечь.
Но борьба все еще продолжалась. То странное неустойчивое равновесие, которое установилось после гибели обоих главных персонажей великой битвы, не могло продолжаться вечно.
В такие моменты многое зависит от сущего пустяка, от решения одного человека, от участия простого смертного в той бесконечной битве с темными силами, которая продолжалась и поныне на других уровнях, в иных мирах…
Последние сомнения оставили меня еще до того, как закончился этот вещий сон. Решение было принято.
Утром я повел в поход против лорда Грегориана свое крохотное войско.
Глава 27
Мы медленно удалялись от монастыря по узкой тропе, извивавшейся между скал. Два всадника здесь не могли проехать рядом, и это сильно затрудняло движение. Рассвет уже окрасил над нашими головами вершины гор в неожиданно яркий багрянец, и мои воины тревожно зашептались, истолковав появление багряной зари как дурной знак, предвещающий пролитую кровь.
Настоятель от своих щедрот выделил мне сорок всадников. Это составляло примерно десятую часть монастырской дружины - не так уж плохо, если учесть, что он, в свою очередь, каждый день ждал нападения грегориановских войск и не верил в мою победу.
Мне отдали также две изрядно обветшавшие, поношенные, с пересохшими канатами катапульты, нуждавшиеся в срочном ремонте. Но это было лучшее, на что я мог рассчитывать. В конце концов, вовсе не эта устаревшая техника решит судьбу предстоящей битвы.
Почти час я потратил на уговоры молдрома, желавшего последний день провести рядом со мной. Мне тоже этого хотелось, но я холодел от одной мысли о том, что случится с моим отрядом, если в границах видимости появится молдром.
В конце концов, мне удалось заставить его двигаться поодаль, ни в коем случае не показываясь на глаза моим людям. Я все еще не мог поверить в то, что вижу его последний день. Я успел привязаться к этому странному разумному зверю, он стал моим другом, несмотря на его устрашающий вид. Но мы еще успеем проститься, меня не оставляла надежда найти какой-то выход, задержать отлет молдрома или отменить его совсем. После посещения Черной планеты я стал неоправданно самонадеян, мне казалось, что даже силы природы я смогу теперь преодолеть.
Сейчас некогда было заниматься молдромом. Нужно было сохранить боевой дух моих воинов, хотя бы до начала штурма. А дух этот был изрядно подмочен монастырским вином, которое виночерпий отпускал перед боем без всякой меры.
Не успели мы отъехать от монастыря и двух миль, как послышался стук копыт догонявшего нас всадника. Я не ждал из монастыря никаких хороших вестей и потому даже не обернулся, до тех пор пока всадник не поравнялся со мной. Это был метр Лагран, собственной персоной, и, увидев его, я не смог сдержать радостную улыбку.
Свои неизменные поучения метр начал задолго до того, как я мог его расслышать:
- Вы отдаете себе отчет в том, что произойдет, после того как вас разобьют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53