Стоит рассказать кому-нибудь о том, как появился этот квадратный картонный ящичек, и его попросту поднимут на смех, если, конечно, дело ограничится только этим. Могут ведь и позвонить в психиатричку. Бывший научный сотрудник, недавно выброшенный на улицу, — свихнулся… Обычное житейское дело.
Но, главное, он чувствовал, что тайна предназначена ему одному. И возможно, главным условием этой странной и таинственной игры — «ИГРЫ НОМЕР ДВА» — как раз и было полное соблюдение тайны…
Наконец, отбросив последние сомнения, он застелил стол чистой газетой и стал неторопливо раскладывать на ней детали таинственного конструктора.
Но утро наступило слишком быстро. Ничего он не успел сделать за эту короткую летнюю ночь и ничего не успел понять. Пора было собираться на работу. Не выспавшийся, раздраженный, он заварил на кухне большую кружку слишком крепкого чая, после чего сердце забилось, как загнанный зверь.
Уходя из квартиры, он накрыл стол с разложенными на нем деталями конструктора еще одной газетой.
Хотя весь стол был занят рассортированными по сходным признакам деталями, в коробке их как будто не уменьшилось. Больше всего Сергей боялся, что за время, которое он будет вынужден провести на работе, наваждение исчезнет и, вернувшись домой, он не найдет на столе ничего, кроме старых консервных банок.
Но этого не произошло. Закончив подметать двор и поблагодарив судьбу за то, что работа дворника не требует много времени, Сергей, торопливо прошмыгнув через прихожую мимо обсуждавших новости соседок и буркнув на ходу нечто, похожее на приветствие, вновь очутился в своей комнате.
Сдернув газету, он сразу же убедился, что на столе ничего не изменилось. Деталей вроде бы стало даже больше.
В глаза бросилась небольшая черная коробочка с четырьмя блестящими металлическими кружками, похожими на клеммы. Вчера он ее не видел. Сергей взял коробочку в руки. Она оказалась тяжелой и гладкой на ощупь. Случайно коснувшись пальцем металлического кружка, он почувствовал довольно чувствительный укол электротока. Здесь было не меньше ста вольт.
Размер коробки не превышал спичечный коробок, и Сергей не понимал, как мог в таком малом объеме уместиться источник энергии с большим напряжением. На коробке не было ни переключателей, ни кнопок — только четыре блестящих выступа… Что бы это могло быть? Блок питания? Заряженный конденсатор с большой емкостью? Или что-то иное, совершенно ему неизвестное? Ничего не решив, он отложил коробку в сторону.
Может быть, позже, когда он окончательно разберет конструктор, внутри попадется какая-нибудь схема или инструкция, хоть как-то объясняющая назначение странного подарка… И тут он понял, что это не так уж важно. Его сознанием постепенно овладевала сама игра. Четкая и конкретная задача — построить нечто неизвестно из чего. Что-то вроде детской головоломки.
Встречаются иногда люди, с трудом расстающиеся с детством. Это они в магазинах игрушек забывают о своих сыновьях. Это они заполняют свои жилища всевозможным металлическим хламом, терпеливо снося упреки жен, если находятся женщины, способные выдержать их постоянную отрешенность от мира.
А может быть, Сергею казалось, что решение конкретной, почти детской задачи и есть то необходимое условие, то самое главное правило игры, за которым откроется ему все остальное?
Детали лежали перед ним беспорядочной грудой, в их хаотическом переплетении его взгляд словно бы сам собой нащупывал нужные линии кусочки странной мозаики, которые в конце концов должны были сложиться во что-то целое. Он еще не знал — во что именно.
Больше всего в коробке оказалось одинаковых серых квадратиков, похожих на костяшки домино. Сделаны они были из непонятного, достаточно тяжелого материала.
Случайно приблизив эти квадратики, он обнаружил, что они слабо притягиваются и слипаются своими гранями так, словно внутри у них были небольшие магниты.
Это свойство позволяло складывать из костяшек, без всяких винтов и крепежных деталей, сложные, ни на что не похожие конструкции.
Около часа он развлекался тем, что строил наклонные башни и пандусы, рассыпавшиеся под действием собственной тяжести.
В конце концов он подумал, что должен существовать какой-то способ более прочного соединения деталей, иначе вся затея с магнитами теряла смысл.
Тогда он решил проверить, не имеет ли к этому отношения блок питания, может быть, магниты усиливаются электричеством? Но в наборе не было проводов. А на ровных матовых гранях параллелепипедов он не сумел обнаружить ни малейшего намека на отверстия или контакты.
Почти интуитивно он поднес коробочку с клеммами к пирамиде из кубиков. Когда между ними оставалось несколько сантиметров, блок дернулся и намертво прилип к кубикам. Пирамида сразу же превратилась в монолитное сооружение.
Провозившись еще минут пятнадцать, он обнаружил, что если надавить на верхнюю грань блока под определенным углом и при этом повернуть его против часовой стрелки, то питание отключалось и пирамида легко разъединялась на составные части.
Повторив эти действия в обратном порядке, Сергей научился включать и выключать блок. Теперь он мог строить из кубиков любые, сколь угодно сложные пространственные конструкции.
Наконец ему надоело это бездумное экспериментирование. Конструктор, скорей всего, предназначался для сборки определенной модели или нескольких моделей.
Так или иначе следовало попытаться от начала до конца провести сборку чего-то конкретного. И начать, видимо, нужно было с рисунка, изображенного на коробке конструктора.
Только так сможет он установить все возможности и особенности этого подарка… Взгляд его надолго задержался на крышке. Сложность поставленной задачи состояла в том, что в разложенном на столе хаотическом нагромождении деталей не было ничего подходящего, ничего такого, что могло бы пригодиться для сборки яхты. Была еще одна причина, не имеющая отношения к самому конструктору, заставлявшая его биться над, казалось бы, неосуществимой задачей.
Двадцать лет назад Павел так и не сумел закончить в срок модель своей яхты и отказался участвовать в соревнованиях. Вопреки всему, Сергей должен попытаться восстановить эту давно не существующую яхту…
Еще раз убедившись в том, что в наборе не было нужных для модели яхты деталей, он все же приступил к сборке, надеясь, что по ходу дела проявятся какие-то новые, неизвестные пока свойства «Игры номер два».
В конце концов, пространственные возможности магнитной лепки неограничены, — все дело в масштабе и в количестве необходимого материала.
Самым странным оказалось то, что по мере сборки количество серых кубиков не уменьшалось, к тому же он мог произвольно менять форму каждого отдельного параллелепипеда, до того как тот присоединялся к остальным блокам.
Часа через два на столе появилась некая ажурная конструкция. Здесь были киль, ребра шпангоутов, грубое подобие руля. Не хватало только обшивки, мачт и еще парусов. Сергею не хотелось применять посторонний материал, он считал, что это противоречит условиям игры, но в наборе не оказалось ничего похожего на жесть, картон или фанеру.
Тогда он взял один из брусочков серого магнитного материала, задумчиво повертел его в пальцах и вновь опустил на стол. «Нет, обшивку из них не сделать, слишком много ребер, слишком они массивны и тяжелы…» Он прокатил брусочек по столу и в какой-то момент, случайно прижав его посильнее к поверхности стола, вдруг почувствовал, что материал становится мягче и легко подается под его рукой… Тогда он нажал посильней… Брусочек расплющивался, раскатывался, становился похожим на мягкий шарик теста, из которого можно вылепить любую поверхность, а через несколько минут к материалу возвращалась прежняя прочность.
Может быть, именно в этот момент ему следовало остановиться. Материал, угадывающий желания конструктора, — пожалуй, это уж слишком…
Сергей встал, отошел от стола. Отсюда, из глубины комнаты, беспорядочное нагромождение деталей на столе, незаконченная модель яхты — все вместе выглядело безобидно и слишком буднично.
Ни один человек, пожалуй, не смог бы теперь сказать, куда приведет его этот странный конструктор… И лишь одно он знал совершенно определенно — ничто на свете уже не сможет заставить его прекратить начатую работу.
Время, в течение которого материал оставался мягким, оказалось достаточным, чтобы руки успели придать ему нужную форму. Но уже через минуту сталь не оставляла на нем царапин, листы обшивки намертво схватывались с ребрами шпангоутов, едва он успевал поднести их друг к другу. Перед тем как затвердеть, материал обволакивал костяк, исправляя все мелкие ошибки Сергея и неточности. Вряд ли это было магнитное поле, скорее всего, что-нибудь другое, что-нибудь, совершенно незнакомое людям…
Когда Сергей закончил работу и подошел к окну, на улице занимался новый серый рассвет. Небо, почти всегда затянутое туманом испарений большого города, плохо пропускало солнечные лучи. Трудно было определить, который теперь час. Ложиться спать, во всяком случае, уже не стоило. И тут он вспомнил, что сегодня воскресенье. Впервые это открытие не принесло ему особой радости. На столе за его спиной стояла готовая модель яхты… Впрочем, модель ли? Гладкая поверхность бортов изменилась за ночь, появилась шероховатость, проступила текстура материала, головки заклепок. А наверху, в кокпите, он вдруг обнаружил штурвал, которого не делал. Десятки других деталей превратили за ночь модель в уменьшенную копию судна… Неожиданно на Сергея навалились усталость и глухая тоска.
Так он уже чувствовал себя однажды, оказавшись в наглухо запечатанном вагоне несущегося в неизвестность поезда.
И, несмотря на эту тоску, Сергей совершенно определенно знал, — раз уж именно сегодня угораздило случиться воскресенью, — никуда ему теперь не деться. Придется довести все до конца, до логического завершения — спустить яхту на воду и посмотреть, что из всего этого получится.
ГЛАВА 4
За городом дул пронзительный осенний ветер. Небо было какого-то неопределенного цвета, и таким же свинцовым, безрадостным цветом отливала вода Истринского водохранилища — ближайшего водоема, где в этот непогожий октябрьский день он не рисковал встретить горожан, выбравшихся на воскресенье за город.
Сергей подумал, что ведет себя как человек, совершающий противозаконный поступок. Возможно, так оно и было. Ведь он самостоятельно решился на эксперимент, последствия которого никто не мог предсказать. Он ни с кем не советовался и не известил власти о странных событиях, возможно, имеющих отношение не только к нему одному.
К водохранилищу не было хороших подъездов, и почти пять километров от остановки автобуса ему пришлось тащиться через заболоченный луг, по щиколотку увязая в грязи. Зато сейчас, продравшись сквозь ветви ивняка и заросшие осокой кочки, он стоял на берегу водохранилища совершенно один.
Рюкзак, в котором лежала завернутая в старые газеты яхта, тяжело давил на плечи, словно он нес на себе свинцовые кирпичи.
Сергей осторожно опустил рюкзак на землю, развернул газеты и стоял теперь с яхтой в руках, не в силах оторвать от нее взгляд, словно видел впервые.
Стоило на минуту отвернуться, как в ней происходили мельчайшие, едва заметные изменения. Теперь же, после того как несколько часов яхта провела внутри рюкзака, скрытая от его взглядов, изменения сами бросались в глаза.
В каюте появились маленькие иллюминаторы с прозрачными стеклами, и когда он сквозь них заглянул внутрь, то заметил стол, покрытый крохотной скатертью, вазочку, бутылку минеральной воды, на ней была даже этикетка — и он не сомневался, будь у него сейчас микроскоп, можно было бы прочесть на ней название… И тут Сергей словно увидел себя со стороны: вполне современный, здравомыслящий человек стоял на берегу холодного пустынного водоема с игрушечной яхтой в руках, которая на самом деле была совсем не игрушкой, и всерьез собирался провести ее ходовые испытания, не будучи в силах даже предположить, что из всего этого получится.
Он подумал о том, что таинственный «некто», вложивший в яхту программу самоусовершенствования, вел и его самого от поступка к поступку к какой-то ему одному ведомой цели.
Вначале ему вручили коробку. Обыкновенную коробку с детским конструктором. Нетрудно было предположить, что, хотя бы из любопытства, он ее обязательно откроет.
Затем он начал строить модель яхты… Наверно, потому, что это было интересно, потому, что это было своеобразной захватывающей игрой. И еще потому, что это было связано с Павлом.
Но теперь Сергей чувствовал, что игра кончилась. Стоит опустить эту «игрушку» на воду, и может произойти непоправимое. Он даже приблизительно не мог предположить — что именно, и стоял неподвижно, раздираемый противоречивыми мыслями, не зная, на что решиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56