Что заставило свернуть в сторону это инопланетное чудище? Нежелание причинить вред живым существам? Или он просто боялся испачкать свои новенькие, словно только что сошедшие с конвейера гусеницы человеческой кровью? Как бы там ни было, расчет уцелел, и, обогнув это единственное, оставшееся целым орудие, танк оказался перед новым препятствием. В нескольких метрах от него, стиснув руки в кулаки и упрямо наклонив вперед голову, стоял безоружный Копылов.
В окулярах дальномера было видно, как ветер раздувает полы его пиджака, словно пытаясь образумить этого сумасшедшего, увести в сторону от неминуемой гибели.
На какую-то долю мгновения показалось, что человек добьется успеха в своем безумном предприятии. Танк замедлил ход и на секунду, словно в нерешительности, остановился.
Но затем, издав ни на что не похожий утробный звук, первый за всю его молчаливую эскападу, он вновь двинулся вперед, медленно, осторожно, словно ощупывал гусеницами асфальт перед собой.
Казалось, что танк не торопится, предоставляя человеку последнюю возможность, последний шанс одуматься. Но Копылов даже не изменил позы. И вот лобовая броня танка медленно, как во сне, соприкоснулась с его головой. И голова исчезла, погрузившись в массу танка, как в воду. Вслед за этим исчезла верхняя часть туловища, ноги, а затем и весь Копылов.
Его кровь не брызнула на дорогу, а изуродованное гусеницами тело не осталось валяться посреди развороченного асфальта. Человек просто исчез.
Затемнение сознания оказалось совсем коротким. Почти сразу же Копылов обнаружил себя сидящим в удобном мягком кресле. Ничего не болело, а голова после удара о броню казалась легкой, почти невесомой. Прямо перед ним располагался широкий полукруглый пульт, похожий на пульт атомной электростанции. А впереди, в распахнутом от пола до потолка панорамном окне, неслась ему навстречу широкая и пустая лента шоссе.
Он видел шоссе не слишком четко, потому что, пока бежал к машине, заляпал очки грязью, наступив в какую-то лужу. Сейчас это показалось ему совершенно нетерпимым. Он должен был ясно видеть все, что его окружало.
Копылов снял очки, чтобы их протереть, и вдруг понял, что они ему больше не нужны. Его глаза не видели так ясно с самого детства. Исчезла и застарелая боль в коленке, искалеченном года три назад в Чечне.
Нельзя сказать, чтобы изменения в собственном теле его не заинтересовали, — просто он решил, что займется этим вопросом позже. Сейчас у него не было на это времени. Сейчас он должен был понять, что именно с ним произошло, почему он теперь сидит в кресле водителя этой взбесившейся, пришедшей из иного мира машины и почему вообще он здесь оказался?
Что за неведомая сила вырвала его из укрытия и бросила наперерез металлическому чудовищу? Что-то ведь было… Словно его позвали… Но главное сейчас не это.
Впереди по курсу наверняка спешно создают новую линию обороны. Через несколько минут там повторится огненный ад, только что разметавший позиции противотанковых батарей на шоссе. Он не знал точно, погиб ли кто-нибудь в этом разгроме, но трудно было предположить, что при таких разрушениях люди уцелели.
Значит, первое, что он должен теперь сделать, — попытаться предотвратить очередную бойню на шоссе. Но как? Есть ли у него для этого хоть какие-то возможности?
На совершенно ровном пульте не было никаких кнопок, рычажков, переключателей — вообще ничего, хотя бы приближенно напоминающего привычные органы управления. По белой пластмассовой поверхности пульта пробегали цепочки разноцветных огней и исчезали, не оставив после себя даже следа. Казалось, светилась сама пластмасса пульта. Если только этот материал, легко поглощавший противотанковые снаряды, был пластмассой, в чем Копылов сильно сомневался.
Местность в панорамном окне, прозрачном изнутри кабины и совершенно невидимом снаружи, между тем изменилась. Слева и справа от шоссе появились обширные черные пятна, резко выделявшиеся на зеленом фоне растительности.
Копылов не сразу понял, что это такое, и, лишь увидев оплавленные станины ракетных установок, застывшие, словно скелеты, на фоне почерневшей земли, сообразил, что именно сюда ударила молния того единственного выстрела, который уничтожил ракетные установки генерала Петрова.
От этих черных пятен несло разрушением и смертью. И хотя никакие внешние запахи не проникали в кабину, Копылов ощутил этот смрад всем своим существом. И именно это ощущение сформировало в его сознании мысль: надо повернуть, надо увести танк от жилых массивов, от новых оборонительных линий, от людей.
Он не знал, как это сделать, но вскоре понял, что между ним и управляющим центром машины устанавливается определенный контакт. Если четко, ни на что не отвлекаясь, представить себе, как пейзаж за окном начинает плыть в сторону, а одна из гусениц замедляет свое движение… С третьей попытки машина дернулась, затем медленно, словно нехотя, начала разворот.
После этого первого успеха Копылов уже знал, что ему нужно делать. Вокруг столицы на много километров раскинулся зеленый лесной массив. Если ему удастся увести машину с шоссе внутрь этого массива, у него появится время на то, чтобы лучше освоиться с наметившейся возможностью управления.
«Там видно будет, что с этим делать дальше, сейчас главное — избежать новой стычки…» За себя он нисколько не опасался. Казалось, даже стены кабины излучали безопасность и силу. Этой машине не могла противостоять земная техника. И сразу же вслед за этим пониманием возник вопрос: кому и зачем это понадобилось? Для чего появилась на Земле эта чужая машина?
«Скорее всего, это разведка! Разведка боем. Если мы окажемся не способными ответить на их вызов, если окажемся слишком слабыми, слишком неорганизованными для серьезного отпора, наша зеленая планета может показаться лакомым кусочком для тех, кто засылает сюда эти безобидные с виду игрушки…»
Танк между тем закончил разворот и медленно вдавился в лесной массив у обочины шоссе, подмяв и переломив, как спички, с десяток деревьев.
«Слишком заметный след, — подумал Копылов. — Слишком просто будет найти машину по следу, и когда военные это сделают, они продолжат атаку и вновь получат ответ в виде испепеляющей молнии…»
Ему не нужно было ничего предполагать. Он ясно видел, как это будет, словно прокручивал перед глазами панорамный видеофильм.
«Интересно, может ли эта штука летать, способна ли она приподнять свой корпус над деревьями?» Ответа на этот вопрос не было, как, впрочем, не было и качки. Машина шла вперед через лес так же ровно, как по шоссе, прокладывая себе путь сквозь бурелом. У Копылова не было возможности посмотреть, как выглядит лес в том месте, где только что прошла машина, но, если судить по плавности хода, там теперь не должно было остаться ни одной рытвины или кочки. Нос машины продолжал наплывать на стволы вековых сосен, и они с грохотом падали перед ним, а затем с жалобным треском вдавливались в землю.
Неожиданно лес впереди кончился, и они оказались на опушке. Метрах в ста, на холме, открылся дачный поселок. Какой-то простенький садовый кооператив, состоявший из пары десятков небольших домиков, неизбежной водонапорной башни, мостика через ручей и уходившей в сторону шоссе посыпанной гравием дороги. Машина неслась так стремительно, а поселок вынырнул из леса так неожиданно, что Копылов не успел ничего сделать. Его команды воспринимались слишком замедленно и довольно часто не воспринимались вообще. Контакт с управляющим центром был слишком непрочным, и сейчас, в самый нужный момент, он исчез вовсе.
— Нет! — закричал Копылов, когда стены первого домика распались перед носом танка, словно спичечные коробки. — Остановись!
Но танк, не услышав его вопля и не меняя направления, продолжал мчаться вперед сквозь поселок, оставляя за собой смерть и разрушения. Был разгар дачного сезона. В рабочий день здесь находились в основном старики и дети, но это лишь ухудшило положение. Никто ничего не успел предпринять.
Стальной смерч пронесся сквозь поселок и исчез в лесу. Теперь гусеницы машины в первый раз окрасились человеческой кровью, и Копылов наконец осознал, насколько безразлична этому стальному чудовищу человеческая жизнь.
Его собственное чудесное спасение выглядело теперь еще более странно, и происшедшему оставалось лишь одно правдоподобное объяснение: для чего-то он был нужен этому пришельцу, и, кажется, вовсе не в роли водителя… Скорее уж в роли пленника, источника информации, посредника, бог знает Для чего еще…
Волею случая он оказался не на своем месте. Он не был ученым и не был солдатом. Он не умел находить выход из сложных ситуаций, он умел только выдумывать сложные сюжетные коллизии для своих репортажей и очерков, но сейчас это его умение оказалось совершенно бесполезным. Он даже не сумел воспользоваться немногими подвижками в начавшемся контакте для того, чтобы предотвратить несчастье в дачном поселке… «Должен быть какой-то способ, чтобы его остановить, какое-то слабое место в этой неуязвимой и самодостаточной системе. Механизм, даже инопланетный, не может быть полностью автономным. Он должен каким-го образом пополнять огромный расход энергии, связанный с его существованием в нашем мире. И раз уж я оказался здесь, я должен узнать о нем как можно больше! Это все, что я могу теперь сделать…»
Копылов попытался покинуть кресло водителя, но ремни, прижимавшие его к спинке сиденья, не имели никаких приспособлений для отстегивания, и ему оставалась лишь жалкая роль наблюдателя.
А смертоносная машина между тем вырвалась из леса и, как показалось Копылову, слегка изменила характер своего движения. Теперь она двигалась какими-то рывками, медленно и неуверенно, словно тщательно выбирая путь… Они пересекли пшеничное поле, не подмяв ни единого колоска пшеницы. «Наверно, какая-то гравитационная или воздушная подушка», — подумал Копылов, уловив в работе двигателей новый свистящий звук.
На краю поля показалась покосившаяся старая изба, обнесенная полусгнившим плетнем.
Перебравшись через плетень и не оставив на его жердях даже царапины, танк пересек огород и, не сломав забора, умудрился оказаться посреди узенькой деревенской улочки, заполненной покосившимися, полуразрушенными избами. «Брошенное село… Одно из тех, что появились в это трудное перестроечное время по всей стране», — подумал Копылов, с облегчением отмечая полную пустоту улочки. Видимо, село еще не успели заполнить выходцы из других уголков бывшей империи, а значит, здесь можно спрятаться, затаиться на время… Если, конечно, удастся остановить эту чертову машину.
ГЛАВА 11
Генералу Петрову доложили о том, что объект бесследно исчез. Вертолеты наблюдения потеряли его из виду, а наземная разведка не сумела обнаружить ни малейшего следа пришельца.
Командир разведгруппы капитан Пеньков производил впечатление человека хотя и старательного, но чрезмерно самоуверенного, из тех, кто чувствует за собой в штабе армии крепкую поддержку. Петров не любил этот тип выскочек, но ничего не мог изменить в сложившейся ситуации — события развивались слишком стремительно, и кадровые вопросы решать было некогда. Приходилось использовать тех, кто оказался под рукой и волею случая попал в его подразделение.
За прошедшие с момента первого столкновения четыре часа Петров успел уже покинуть свой наблюдательный пост на оборонительном рубеже и принимал доклад Ленькова во временном штабе, оборудованном в здании пустовавшей по случаю каникул сельской школы.
Леньков, так и не дождавшись приглашения сесть, переминался с ноги на ногу, всем своим видом выражая неудовольствие холодным приемом генерала.
— Я хочу точно знать, в каком месте и в какое время вы его потеряли! — проговорил Петров рокочущим басом, прекрасно зная, какое угнетающее впечатление производит на подчиненных его металлический голос, и не желая в данном случае его смягчать. — Я также хочу знать, почему это произошло. Почему все имевшиеся в вашем распоряжении технические средства, включая спутниковую разведку, потеряли объект?
— Мы слишком мало о нем знаем, я не могу объяснить, почему это произошло! Возможно, он стал невидимым! Возможно, он способен летать!
— Если бы объект поднялся в воздух над вершинами деревьев, его бы немедленно засекли локаторы. Даже невидимый! Он недавно появился в нашем мире и вряд ли сумел разобраться в том, как работают локаторы. Надеюсь, вы понимаете, что без знания частоты и периода следования радарных импульсов создать действенную защиту от них невозможно?
— Все выводы об объекте основываются на предположениях В месте его исчезновения отчетливо виден след гусениц. След обрывается в двух километрах восточнее разрушенного объектом дачного поселка, на открытой поляне, где укрыться, в принципе, невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56