Столы тряслись, ложечки в стаканах брякали. Под конец танца Веселкин разогнался, подпрыгнул и стал на одно колено. «Органайзер отдела» сорвался с кнопок и упал на многострадальный паркет.
Поспешно вошедший Нестерович замахал на танцоров обеими руками.
— Вы сдурели! Под нами же кабинет «папы»! У него, наверное, уже люстра обвалилась!
— Не беда! Повесит новую! — оптимистично ответил Дмитриев. — Есть, Сашка, есть! Мы зацепили их!
— И где же они? — недоверчиво спросил капитан.
— Мы еще не знаем! Но это дело пары часов! А потом свобода! Отгулы! Нормированный рабочий день! Долой операцию «Эскулап»! Даешь операцию «Секс без границ»!
— Ой, не говори «гоп»… размечтался. Сам же меня учил. Что вы там такое нашли, в этой лаборатории? Топ-план размещения баз террористов?
— Лабораторию мы посмотрели еще утром, пока все спят. Тихонько вошли, только шарфы на морды намотали, чтоб не заразиться. Страшно, между прочим.
— Ну, вы даете! А чего ж не вызвали медиков? Этого Климентия Георгиевича с его командой фантомасов в желтых костюмах? Зачем такой риск?!
— Риск оправдан, Сашка! Надо было провести осмотр незаметно! Если они узнают, что Шафаревич жива и сдала нам лабораторию, они могут пойти на теракт, не дожидаясь ни оттепели, ни черта лысого!
— Попрошу в мой адрес не выражаться! — скривил рожу Веселкин и угрожающе задвигал густыми бровями и складками кожи на бритом темени.
— Кроме того, — не слушая его, продолжал Дмитриев, — дамочка же сказала, что лаборатория законсервирована. Вряд ли без нее они что-то там делали.
— Не обманула? — спросил Нестерович, отодвигаясь от возбужденно дышащего Дмитриева.
— Не обманула! Там тихо, как утром в сосновом лесу! Оборудование все новяк… я все заснял, все марки, всех производителей… Ты чего от меня шарахаешься? Я по утрам «тик-так» жую, дыхание свежее.
— Так… на всякий случай. Пока у тебя инкубационный период не пройдет.
— А! Так ты боишься заразиться! Веселкин! Держи этого чистоплюя! Дай я тебя поцелую!..
— Миша, только не это! А-а!..
Нестерович вырывался и брыкался. Веселкин держал его сзади за локти.
— Мы не вовремя? — корректно поинтересовался вошедший Валентин. — У вас сексуальная пятиминутка?
Голос он почти потерял и страшно хрипел. Миробоев стоял за его спиной, как мамка, с пачкой горчичников в руке.
— Это уже завершающие ласки, — успокоил их Дмитриев. — Чтобы Саша не чувствовал себя одиноко. Заходите, ребята. Присоединяйтесь.
— Дураки! — возмущался освобожденный Нестерович. — А еще говорят, что в ФСБ идиотов не держат… А если Шафаревич вас обманула?!
— Вымрем всем отделом! — успокоил его Дмитриев. — Зачем ей это? Ребенка ее в Одессу отвезли…
— Она еще та дамочка… — никак не мог отдышаться Нестерович. — У нее, оказывается, двойное гражданство — России и Израиля. Она у братьев-хохлов там бузит, требует израильского консула.
— И как они? — поинтересовался Миробоев.
— Терпят пока. Мы же не даем объяснений по причинам задержания… все пустые слова. Тоже, между прочим, для сохранения равновесия… Чтобы не спровоцировать слабонервных террористов.
— Да, защита от телевидения — самая сложная проблема. Украинские коллега согласились сотрудничать?
— Ястребов договорился. У него замдиректора «службы беспеки края» — бывший подчиненный. Но, как говорят в штабе, пришлось согласиться на «совместно проводимую операцию». Они хоть и братья, но хохлы ведь. Так что не удивляйтесь, если пару киевских оперов от имени нашего президента наградят за предупреждение крупного теракта в Санкт-Петербурге.
— И еще пару московских! — съязвил Веселкин.
— Мы поделимся! — прохрипел Валентин, махнув рукой. — У нас своих наград хватает. Пусть тех разведчиков наградят, которые эту дамочку брали.
— Там, кажется, ранили одного, — сказал Дмитриев. — Шубин ничего не говорил?
— Нам бы допросить этих мирных вайнахов… — мечтательно сказал Миробоев и потер большие костистые ладони.
— Украина пока не отдает, — пожал плечами Нестерович. — Блюдет статус независимой державы.
— Они ничего не скажут, скорее всего, — прохрипел Валентин.
— Соловей ты наш! — пожалел его Миробоев, огладил ладонью по голове, отчего Валентин раздраженно уклонился. — Хрипунчик! У меня — скажут! — продолжил он.
— Много у тебя раскололось?
— Немного, — согласился Миробоев. — Народ твердый. Но были… есть за что их зацепить.
— А оттепель обещают к понедельнику, — сказал его напарник.
— Без них обойдемся! — заявил Дмитриев. — У нас уже, считайте, все в кармане. Эх, жаль, денежных премий нам не дают за гениальность! Я бы взял!
— Вам Сидоров прочистит мозги за самовольный поход в лабораторию! — сказал Нестерович.
— Сашенька! — улыбнулся Дмитриев. — Никакой самовольщины! Ты что — думал, что я пойду на такое дело без разрешения штаба? Никогда!
— Кто же вам дал такое дурацкое разрешение?
— Я тебе уже объяснял, что оно вовсе не дурацкое. Кроме того, тебе следует знать, что ночью все разрешения получать значительно легче, особенно с часу до трех. Сегодня дежурил генерал Щербаков…
— А, тогда я понял…
— Ребята, нам не нужны ваши тайны мадридского двора, — попросил Валентин. — Введите нас в курс дела.
— Пожалуйста! Мы лабораторию посмотрели, там все есть. Нет только нескольких маленьких деталей. Во-первых, нет этой самой сыворотки с заразой. Все продезинфицировано.
— Я надеюсь, — поежился Нестерович.
— Во-вторых, нет оборудования для хранения этой самой сыворотки. Помните, доктор говорил, что она просто так долго не живет? Должны быть термостаты, довольно объемные. И в третьих… это меня товарищ Веселкин надоумил… нет приборов для разбрызгивания. Ведь не из ложки они ее раздавать будут!
— Дальше, — хрипнул Валентин, пощупывая пылающие жаром виски.
— По номерам и номенклатуре оборудования мы нашли фирмы, в которых оно куплено. Привязались к дате, когда Шафаревич закончила свое зелье. Вытрясли фамилии и юридические адреса покупателей… там, где их можно было установить. Оборудование это закуплено фирмой «Терек». Липовая фирмочка с липовым адресом, я уже проверил. Создана для того, чтобы лицевой счет в банке открыть — и тут же раствориться.
— В чем же тогда фишка? — гулко спросил Миробоев. — Не вижу повода для радости.
— Повод есть! Дальше мы с опытным сотрудником, известным вам товарищем Веселкиным, изголодавшимся по оперативной работе, стали трясти торговцев электрооборудованием. Собственно, мы их давно трясем потихоньку. И оказалось, что в декабре фирма «Терек» при обрела со склада «Электрический мир» пять испанских пульверизаторов!
— Я рад за них, — сказал Нестерович, что-то быстро помечая в блокноте, досадуя, что такая работа прошла мимо него. — А термостаты?
— Термостаты мы тоже нашли. Но за термостатами эти ребята из «Терека» приезжали сами. А вот за пульверизаторами поленились! Дело было под Новый год, перепились, наверное. И пульверизаторы им доставлял водитель-экспедитор Забавин! Адрес заказа в фирме не сохранился, девочка сказала только, что куда-то далеко, за город. А вот адрес и телефон Забавина мы только что отхватили! Он наверняка помнит, куда он вез эти чертовы пульверизаторы в предновогодний вечер! Он еще ехать не хотел, еле уломали!
— Не факт, — сказал Нестерович, испытывая ревность к столь классно сделанной работе. — Это могла быть перевалочная точка. Они могли хранить их и в этом гараже на Дачном проспекте, где лаборатория…
— Сашка, ты мелкий завистник! Не совпадает по срокам! Они купили пульверизаторы после того, как Шафаревич смастерила свою сыворотку и когда стало ясно, как следует ее применять! А лабораторию с тех пор не открывали… у них тоже очко не железное, как и у тебя! Тоже заразы боятся!
— Так давайте я поеду к этому Забавину и…
— Сашок, не надо! — скромно сказал Дмитриев. — Мы сами. Впрочем, если хочешь поучиться работать, мы тебя возьмем с собой.
— В любом случае, если удастся добыть адрес — это ниточка, — согласился Валентин. — Хорошо, что за городом. Пару дней пронаблюдать, прошерстить все в округе… наверняка что-нибудь еще зацепим. Дела-то, кажется, налаживаются!
— Ну — едешь?!
— Нет, — сказал Нестерович. — Должен же кто-то в отделе остаться…
— Ты что — обиделся? На обиженных воду возят! Впрочем, ты прав, нельзя же всем разбежаться. Генерал шумит, когда долго никого не может найти.
Веселкин с Дмитриевым ушли, довольные. Валентин с Миробоевым уединились в дальней комнате и подбивали там какие-то свои дела. Нестерович им не мешал. Он развалился в кресле Дмитриева, откровенно бездельничал и переживал черную полосу в своей карьере. Шафаревич он, можно сказать, прозевал, с оборудованием тоже не поспел… глупо! Самолюбие его страдало.
В таком настроении и застал его тревожный звонок шефа. Генерал Сидоров срочно требовал к себе начальников ведущих отделов службы. Нестерович пошел.
В коридоре перед кабинетом Игоря Станиславовича толпились встревоженные сотрудники, переговаривались. Очевидно, произошло нечто из ряда вон выходящее. Сидоров не томил, всех тотчас пригласили зайти, не дожидаясь опоздавших. Быстро прошел, ни на кого не глядя, и сел поближе к генералу полковник Шубин, мрачный, как туча.
— Товарищи! — на повышенных тонах сказал начальник «закоси-бэтэ». — У нас чрезвычайная ситуация! Точнее, не у нас, не в нашей службе, а в оперативно-поисковой… но это сейчас не имеет значения! Полчаса назад в Гатчине неизвестными похищен сотрудник «наружки», ведший наблюдение за ОПГ Дадашева и Нахоева! Операция «Эскулап» под угрозой срыва…
III
Вика и Ролик, ополчившись, стояли против насупленного, молчаливого Лехельта. Маринка занимала на тротуаре промежуточную позицию — между Андреем и ими, но все же чуть ближе к Андрюхе. Говорила Вика, подперев бока.
— Ты совсем офигел со своей службой! Подумаешь — правдивей; нашелся! Борец за чистоту рядов! Что он тебе такого сделал?! Какое ты имел право руки распускать, если ты такой правильный?! Очень крутой, да?! Крепкий орешек?! Видака насмотрелся?! А вот я сейчас тебе как дам!..
Рослая, рыжая, встрепанная, она все подступала и подступала к Лехельту, грозя кулаками. Он даже подивился тому недетскому пылу, с которым девочка защищала своего избранника. Ролик топтался у нее за спиной. Нос его слегка распух и скособочился. Он тянул Вику за рукав и гнусаво повторял:
— Да хватит, слышь… Да мы сами разберемся…
— Чего вы разберетесь! Он тебе нос сломал! Теперь надо рентген делать, гипс в ноздри запихивать!
— Я же не виноват, что у него такой длинный шнобель! — злобно ухмыльнулся Лехельт. — Пусть радуется, что только носом отделался! Вообще, чего вы приперлись?! Валите отсюда, не мешайте работать!
Андрей стоял на посту у задних ворот Гатчинского рынка в своем привычном типаже молодого скрипача и вел наблюдение за машинами, покидающими вотчину Дадашева. Встреча «скрипача» с друзьями и даже уличная ссора не демаскировали его, он злился оттого, что Вика защищала Ролика, а еще больше от молчания и отстраненности Маринки. Уж она—то должна понять и поддержать его против этой Рыжей!
— Мне за него выговор влепили! — совсем не по теме воскликнул он.
— А! Ты за выговор так озверел?! Шестерка несчастная!
— При чем тут выговор! — обиделся Лехельт. — Почему ты на меня наезжаешь?! Он, — Андрей выставил палец в сторону сутулого Ролика, — предатель! Крыса! Он продавал информацию на сторону! А я-то, дурак, никак не мог понять, отчего у нас такие странные задания! А это, оказывается, подставы! Валентин с Миробоевым классно тебя развели, да?!
— Давай разберемся! — возразил Ролик, держась поодаль. — Разберемся, да? Кому был вред от того, что я делал? Я же не дурак, соображал, что продавать… Ну, сказал я одному «виперу», какие дела крутит контора по другому толстопузу! Какая тут государственная измена?! Чего вы все взбесились! Если тебе завидно, что я деньжат срубил и машину купил, так и скажи! А то щеки надуваете все…
Старый немецкий рыдван пятнадцатилетней давности, на котором они и приехали к Лехельту на разборки, ждал Ролика за углом.
—Не я, так кто-нибудь другой это слил бы, да еще дороже! Меня из-за конкуренции и выперли, если хочешь знать! Потому что цены сбивал и не делился!
—Торгаш бакинский! — презрительно сказал Андрей. — У нас тебе не лавочка! Вали отсюда, а то скрипку вместо галстука на шее унесешь!
—Козел! — окрысилась Вика. — Коммунистический недоумок! Гестаповец!
—Ах ты… ты… — Лехельт запнулся, не находя слов, обиделся и замолчал.
Маринка смотрела как-то… мимо; не осуждающе, не одобрительно. Безразлично. Она не хотела, чтобы это ее касалось. Происходящее было далеко от тех красивых идеалов, к которым она стремилась. Вслед за Роликом и шипящей от возмущения Викой она пошла к их машине, прекрасная, спокойная, вежливо помахав Андрею кончиками пальцев. Лехельт, замерзший, в зашмыганном пальтишке, в своей синей шапчонке, огорченно смотрел ей вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Поспешно вошедший Нестерович замахал на танцоров обеими руками.
— Вы сдурели! Под нами же кабинет «папы»! У него, наверное, уже люстра обвалилась!
— Не беда! Повесит новую! — оптимистично ответил Дмитриев. — Есть, Сашка, есть! Мы зацепили их!
— И где же они? — недоверчиво спросил капитан.
— Мы еще не знаем! Но это дело пары часов! А потом свобода! Отгулы! Нормированный рабочий день! Долой операцию «Эскулап»! Даешь операцию «Секс без границ»!
— Ой, не говори «гоп»… размечтался. Сам же меня учил. Что вы там такое нашли, в этой лаборатории? Топ-план размещения баз террористов?
— Лабораторию мы посмотрели еще утром, пока все спят. Тихонько вошли, только шарфы на морды намотали, чтоб не заразиться. Страшно, между прочим.
— Ну, вы даете! А чего ж не вызвали медиков? Этого Климентия Георгиевича с его командой фантомасов в желтых костюмах? Зачем такой риск?!
— Риск оправдан, Сашка! Надо было провести осмотр незаметно! Если они узнают, что Шафаревич жива и сдала нам лабораторию, они могут пойти на теракт, не дожидаясь ни оттепели, ни черта лысого!
— Попрошу в мой адрес не выражаться! — скривил рожу Веселкин и угрожающе задвигал густыми бровями и складками кожи на бритом темени.
— Кроме того, — не слушая его, продолжал Дмитриев, — дамочка же сказала, что лаборатория законсервирована. Вряд ли без нее они что-то там делали.
— Не обманула? — спросил Нестерович, отодвигаясь от возбужденно дышащего Дмитриева.
— Не обманула! Там тихо, как утром в сосновом лесу! Оборудование все новяк… я все заснял, все марки, всех производителей… Ты чего от меня шарахаешься? Я по утрам «тик-так» жую, дыхание свежее.
— Так… на всякий случай. Пока у тебя инкубационный период не пройдет.
— А! Так ты боишься заразиться! Веселкин! Держи этого чистоплюя! Дай я тебя поцелую!..
— Миша, только не это! А-а!..
Нестерович вырывался и брыкался. Веселкин держал его сзади за локти.
— Мы не вовремя? — корректно поинтересовался вошедший Валентин. — У вас сексуальная пятиминутка?
Голос он почти потерял и страшно хрипел. Миробоев стоял за его спиной, как мамка, с пачкой горчичников в руке.
— Это уже завершающие ласки, — успокоил их Дмитриев. — Чтобы Саша не чувствовал себя одиноко. Заходите, ребята. Присоединяйтесь.
— Дураки! — возмущался освобожденный Нестерович. — А еще говорят, что в ФСБ идиотов не держат… А если Шафаревич вас обманула?!
— Вымрем всем отделом! — успокоил его Дмитриев. — Зачем ей это? Ребенка ее в Одессу отвезли…
— Она еще та дамочка… — никак не мог отдышаться Нестерович. — У нее, оказывается, двойное гражданство — России и Израиля. Она у братьев-хохлов там бузит, требует израильского консула.
— И как они? — поинтересовался Миробоев.
— Терпят пока. Мы же не даем объяснений по причинам задержания… все пустые слова. Тоже, между прочим, для сохранения равновесия… Чтобы не спровоцировать слабонервных террористов.
— Да, защита от телевидения — самая сложная проблема. Украинские коллега согласились сотрудничать?
— Ястребов договорился. У него замдиректора «службы беспеки края» — бывший подчиненный. Но, как говорят в штабе, пришлось согласиться на «совместно проводимую операцию». Они хоть и братья, но хохлы ведь. Так что не удивляйтесь, если пару киевских оперов от имени нашего президента наградят за предупреждение крупного теракта в Санкт-Петербурге.
— И еще пару московских! — съязвил Веселкин.
— Мы поделимся! — прохрипел Валентин, махнув рукой. — У нас своих наград хватает. Пусть тех разведчиков наградят, которые эту дамочку брали.
— Там, кажется, ранили одного, — сказал Дмитриев. — Шубин ничего не говорил?
— Нам бы допросить этих мирных вайнахов… — мечтательно сказал Миробоев и потер большие костистые ладони.
— Украина пока не отдает, — пожал плечами Нестерович. — Блюдет статус независимой державы.
— Они ничего не скажут, скорее всего, — прохрипел Валентин.
— Соловей ты наш! — пожалел его Миробоев, огладил ладонью по голове, отчего Валентин раздраженно уклонился. — Хрипунчик! У меня — скажут! — продолжил он.
— Много у тебя раскололось?
— Немного, — согласился Миробоев. — Народ твердый. Но были… есть за что их зацепить.
— А оттепель обещают к понедельнику, — сказал его напарник.
— Без них обойдемся! — заявил Дмитриев. — У нас уже, считайте, все в кармане. Эх, жаль, денежных премий нам не дают за гениальность! Я бы взял!
— Вам Сидоров прочистит мозги за самовольный поход в лабораторию! — сказал Нестерович.
— Сашенька! — улыбнулся Дмитриев. — Никакой самовольщины! Ты что — думал, что я пойду на такое дело без разрешения штаба? Никогда!
— Кто же вам дал такое дурацкое разрешение?
— Я тебе уже объяснял, что оно вовсе не дурацкое. Кроме того, тебе следует знать, что ночью все разрешения получать значительно легче, особенно с часу до трех. Сегодня дежурил генерал Щербаков…
— А, тогда я понял…
— Ребята, нам не нужны ваши тайны мадридского двора, — попросил Валентин. — Введите нас в курс дела.
— Пожалуйста! Мы лабораторию посмотрели, там все есть. Нет только нескольких маленьких деталей. Во-первых, нет этой самой сыворотки с заразой. Все продезинфицировано.
— Я надеюсь, — поежился Нестерович.
— Во-вторых, нет оборудования для хранения этой самой сыворотки. Помните, доктор говорил, что она просто так долго не живет? Должны быть термостаты, довольно объемные. И в третьих… это меня товарищ Веселкин надоумил… нет приборов для разбрызгивания. Ведь не из ложки они ее раздавать будут!
— Дальше, — хрипнул Валентин, пощупывая пылающие жаром виски.
— По номерам и номенклатуре оборудования мы нашли фирмы, в которых оно куплено. Привязались к дате, когда Шафаревич закончила свое зелье. Вытрясли фамилии и юридические адреса покупателей… там, где их можно было установить. Оборудование это закуплено фирмой «Терек». Липовая фирмочка с липовым адресом, я уже проверил. Создана для того, чтобы лицевой счет в банке открыть — и тут же раствориться.
— В чем же тогда фишка? — гулко спросил Миробоев. — Не вижу повода для радости.
— Повод есть! Дальше мы с опытным сотрудником, известным вам товарищем Веселкиным, изголодавшимся по оперативной работе, стали трясти торговцев электрооборудованием. Собственно, мы их давно трясем потихоньку. И оказалось, что в декабре фирма «Терек» при обрела со склада «Электрический мир» пять испанских пульверизаторов!
— Я рад за них, — сказал Нестерович, что-то быстро помечая в блокноте, досадуя, что такая работа прошла мимо него. — А термостаты?
— Термостаты мы тоже нашли. Но за термостатами эти ребята из «Терека» приезжали сами. А вот за пульверизаторами поленились! Дело было под Новый год, перепились, наверное. И пульверизаторы им доставлял водитель-экспедитор Забавин! Адрес заказа в фирме не сохранился, девочка сказала только, что куда-то далеко, за город. А вот адрес и телефон Забавина мы только что отхватили! Он наверняка помнит, куда он вез эти чертовы пульверизаторы в предновогодний вечер! Он еще ехать не хотел, еле уломали!
— Не факт, — сказал Нестерович, испытывая ревность к столь классно сделанной работе. — Это могла быть перевалочная точка. Они могли хранить их и в этом гараже на Дачном проспекте, где лаборатория…
— Сашка, ты мелкий завистник! Не совпадает по срокам! Они купили пульверизаторы после того, как Шафаревич смастерила свою сыворотку и когда стало ясно, как следует ее применять! А лабораторию с тех пор не открывали… у них тоже очко не железное, как и у тебя! Тоже заразы боятся!
— Так давайте я поеду к этому Забавину и…
— Сашок, не надо! — скромно сказал Дмитриев. — Мы сами. Впрочем, если хочешь поучиться работать, мы тебя возьмем с собой.
— В любом случае, если удастся добыть адрес — это ниточка, — согласился Валентин. — Хорошо, что за городом. Пару дней пронаблюдать, прошерстить все в округе… наверняка что-нибудь еще зацепим. Дела-то, кажется, налаживаются!
— Ну — едешь?!
— Нет, — сказал Нестерович. — Должен же кто-то в отделе остаться…
— Ты что — обиделся? На обиженных воду возят! Впрочем, ты прав, нельзя же всем разбежаться. Генерал шумит, когда долго никого не может найти.
Веселкин с Дмитриевым ушли, довольные. Валентин с Миробоевым уединились в дальней комнате и подбивали там какие-то свои дела. Нестерович им не мешал. Он развалился в кресле Дмитриева, откровенно бездельничал и переживал черную полосу в своей карьере. Шафаревич он, можно сказать, прозевал, с оборудованием тоже не поспел… глупо! Самолюбие его страдало.
В таком настроении и застал его тревожный звонок шефа. Генерал Сидоров срочно требовал к себе начальников ведущих отделов службы. Нестерович пошел.
В коридоре перед кабинетом Игоря Станиславовича толпились встревоженные сотрудники, переговаривались. Очевидно, произошло нечто из ряда вон выходящее. Сидоров не томил, всех тотчас пригласили зайти, не дожидаясь опоздавших. Быстро прошел, ни на кого не глядя, и сел поближе к генералу полковник Шубин, мрачный, как туча.
— Товарищи! — на повышенных тонах сказал начальник «закоси-бэтэ». — У нас чрезвычайная ситуация! Точнее, не у нас, не в нашей службе, а в оперативно-поисковой… но это сейчас не имеет значения! Полчаса назад в Гатчине неизвестными похищен сотрудник «наружки», ведший наблюдение за ОПГ Дадашева и Нахоева! Операция «Эскулап» под угрозой срыва…
III
Вика и Ролик, ополчившись, стояли против насупленного, молчаливого Лехельта. Маринка занимала на тротуаре промежуточную позицию — между Андреем и ими, но все же чуть ближе к Андрюхе. Говорила Вика, подперев бока.
— Ты совсем офигел со своей службой! Подумаешь — правдивей; нашелся! Борец за чистоту рядов! Что он тебе такого сделал?! Какое ты имел право руки распускать, если ты такой правильный?! Очень крутой, да?! Крепкий орешек?! Видака насмотрелся?! А вот я сейчас тебе как дам!..
Рослая, рыжая, встрепанная, она все подступала и подступала к Лехельту, грозя кулаками. Он даже подивился тому недетскому пылу, с которым девочка защищала своего избранника. Ролик топтался у нее за спиной. Нос его слегка распух и скособочился. Он тянул Вику за рукав и гнусаво повторял:
— Да хватит, слышь… Да мы сами разберемся…
— Чего вы разберетесь! Он тебе нос сломал! Теперь надо рентген делать, гипс в ноздри запихивать!
— Я же не виноват, что у него такой длинный шнобель! — злобно ухмыльнулся Лехельт. — Пусть радуется, что только носом отделался! Вообще, чего вы приперлись?! Валите отсюда, не мешайте работать!
Андрей стоял на посту у задних ворот Гатчинского рынка в своем привычном типаже молодого скрипача и вел наблюдение за машинами, покидающими вотчину Дадашева. Встреча «скрипача» с друзьями и даже уличная ссора не демаскировали его, он злился оттого, что Вика защищала Ролика, а еще больше от молчания и отстраненности Маринки. Уж она—то должна понять и поддержать его против этой Рыжей!
— Мне за него выговор влепили! — совсем не по теме воскликнул он.
— А! Ты за выговор так озверел?! Шестерка несчастная!
— При чем тут выговор! — обиделся Лехельт. — Почему ты на меня наезжаешь?! Он, — Андрей выставил палец в сторону сутулого Ролика, — предатель! Крыса! Он продавал информацию на сторону! А я-то, дурак, никак не мог понять, отчего у нас такие странные задания! А это, оказывается, подставы! Валентин с Миробоевым классно тебя развели, да?!
— Давай разберемся! — возразил Ролик, держась поодаль. — Разберемся, да? Кому был вред от того, что я делал? Я же не дурак, соображал, что продавать… Ну, сказал я одному «виперу», какие дела крутит контора по другому толстопузу! Какая тут государственная измена?! Чего вы все взбесились! Если тебе завидно, что я деньжат срубил и машину купил, так и скажи! А то щеки надуваете все…
Старый немецкий рыдван пятнадцатилетней давности, на котором они и приехали к Лехельту на разборки, ждал Ролика за углом.
—Не я, так кто-нибудь другой это слил бы, да еще дороже! Меня из-за конкуренции и выперли, если хочешь знать! Потому что цены сбивал и не делился!
—Торгаш бакинский! — презрительно сказал Андрей. — У нас тебе не лавочка! Вали отсюда, а то скрипку вместо галстука на шее унесешь!
—Козел! — окрысилась Вика. — Коммунистический недоумок! Гестаповец!
—Ах ты… ты… — Лехельт запнулся, не находя слов, обиделся и замолчал.
Маринка смотрела как-то… мимо; не осуждающе, не одобрительно. Безразлично. Она не хотела, чтобы это ее касалось. Происходящее было далеко от тех красивых идеалов, к которым она стремилась. Вслед за Роликом и шипящей от возмущения Викой она пошла к их машине, прекрасная, спокойная, вежливо помахав Андрею кончиками пальцев. Лехельт, замерзший, в зашмыганном пальтишке, в своей синей шапчонке, огорченно смотрел ей вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37