Это позволяло ему ставить на место зарывающихся молодых оперев из службы контрразведки или «закоси-бэтэ», борзых как бультерьеры… да и просто было интересно.
Долгие годы работы в разведке дали Сан Санычу опыт и специфическое, несколько циничное знание жизни, сродни тому, что изложено в печально известных протоколах сионских мудрецов. Румяное пряничное обличье его было обманчиво, над свекличными щечками нависал тяжелый морщинистый лоб. Он был романтик и мечтатель, не позволяющий себе мечтать. Никакого небрежения сущим! Жестокая наука действия в согласии с реальностью была освоена им — а это совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Сан Саныч умел и покоряться ситуации — и овладевать ею.
Телефоны молчали на привязи проводов, уставив на Шубина круглые морды циферблатов, свесив по бокам уши-трубки. Шубин не желал звонков. Они обычно не приносили ничего хорошего. Однако в молчании этом таился некий вызов — и маленький властный полковник, поджав узкую нижнюю губу, смотрел на бездушные аппараты в упор, а когда один из них тренькнул, тотчас заткнул его, ухватив трубку широкой крепкой ладонью.
— Слушаю вас, — поставленным доброжелательным тоном сказал он. — Уже выхожу. Уже еду. Уже зайду. Нет, дел никаких. Целую, привет.
Отработанный тон остался у полковника с тех пор, как он хаживал дежурным по управлению, номер телефона которого расклеен по всему Питеру. В каждом вагоне электрички, в каждой маршрутке висит листовка, остерегающая граждан от излишнего любопытства к незнакомым предметам, а в ней — этот многострадальный номер. Кто только туда ни звонит за сутки, чего только ни говорит! Трудность заключается не в том, чтобы доброжелательно выслушать сообщение о подозрительных лицах, перевозивших в общественном транспорте три мешка взрывчатки под видом картошки, или жалобу на распоясавшихся гомосексуалистов из соседней квартиры, а в том, чтобы не пропустить, не отбросить тот единственный звоночек, который нужен. Ошибка будет стоить дорого, а звонки, между прочим, фиксируются…
Звонок повторился.
— Слушаю вас, — с мастерством автоответчика отреагировал Шубин. — Вечер добрый, Виктор Петрович. Почему ты еще не дома? Ну, я… Я — жертва тоталитаризма, как говорит дочка. Слушаю тебя внимательно.
Начальник пятого отдела подполковник Завалишин был, по определению психологов, «синтонный пикник» — т. е. толстяк, балагур и весельчак. Оптимистическое настроение вообще приветствовалось и насаждалось Шубиным в управлении как традиция. Нытиков не любили.
— Сан Саныч, все путем! Собак с базы выгнал, сигнализацию периметра починили! Можете везти свою комиссию!
— А еще?
— Лыжную команду сформировал, — тоном ниже сказал Завалишин.
— Это просто подвиг. А еще?
— А у вас там как, Сан Саныч? Сверху ничего не накатили?
— Витя, не темни, — улыбаясь в никуда, сказал Шубин. — Говори, зачем звонишь.
Слышно было, как грузный Завалишин запыхтел, заскрипел мебелью.
— Да есть тут один сигнальчик… Помните гатчинское дело по «Игле»? Когда Диму Арцеулова ранили.
— Еще бы мне не помнить!
— Помните — там был забавный эпизод: подозреваемые Дадашев с Нахоевым нанимали бомжей рыть ямы в полях на просторах области? Мы еще никак не могли понять, зачем они их роют?
— Ну?
— Эпизод, похоже, не совсем забавный, — озабоченно сказал Завалишин. — Точнее, даже совсем не забавный. Мои ребята откопали интересную бумагу в архиве комитета по здравоохранению… сравнили ее с местами раскопок. Дадашев с Нахоевым, похоже, вскрывали могильники скота, павшего от сибирской язвы. Пытались добыть зараженные кости.
— Цохоже — или вскрывали? Пытались — или добыли?! И каким макаром твоих орлов занесло в этот архив? Любители старины? Или навел кто-то?
— Чутье разведчика, — хмыкнул иронически Завалишин. — У парня женщина там работает.
— У Морзика, что ли?
Шубин знал свою разведку поименно и по оперативным позывным.
Он выслушал дело молча, постукивая ногой по затертому ковру, глядя в темное заснеженное окно, подсвеченное радужно прожекторами, освещавшими периметр базы. Остановил Завалишина.
— Витя, информация достоверная? Или ты мне порожняк гонишь? Представляешь уровень, на который она поднимется?
— Решать вам, Сан Саныч! — без особого энтузиазма ответил Завалишин. — Хотите — проверим завтра.
— Жираф большой, ему видней?.. Пусть твой оперативный выйдет по ЗАС (засекреченная связь) на дежурного. Я сейчас туда подойду.
На выходе из кабинета глянул мельком в зеркало. Миленький пожилой Дед Мороз, лицо озабоченное, угрюмое, в красных прожилках от бессонных ночей. Умрет — оставит жене и дочери малогабаритную квартиру и заезженную машину. Потер лицо широкими ладонями, улыбнулся весело. Начальник должен иметь товарный вид…
— Мельников! Статью на сегодня отложи. Не радуйся, это с тебя не снимается! Сейчас примешь доклад от оперативного пятого отдела… доложишь дежурному по управлению. Только в журнале все зафиксируй. Потом поставь задачу — поднять для меня сейчас же материалы по заявке от ЗКСиБТ о хищении «Иглы»… по Гатчине. Номер заявки у пятерки уточнишь. Группе капитана Зимородка с утра ждать меня у себя на базе. Два сменных наряда мне зарезервируй на завтра… возьми из третьего и седьмого отделов. По смене передай — это первоочередная задача. Дай трубку, это меня начальник пятого. Да, еще! Позвони мне домой и скажи, что меня срочно вызвал Папа. Ты позвони, жена меньше ныть будет.
Задав Завалишину несколько вопросов, Шубин вернулся в свой кабинет и набрал городской номер.
—Да! — раздраженно крикнули в трубке. — Слушаю, черт побери!
— Игорь Станиславович, это вы?
— Я, Сан Саныч, я! О, черт! Говори, чего хотел! Не обращай внимания… это я катушку от удочки распутываю… Какой дурак сказал, что рыбалка успокаивает нервы?!
Шубин был опытный рыбак и посочувствовал начальнику службы защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом.
— Помните дело по хищению «Иглы»? Нестерович вел?
— Где у тебя парня ранили? Помню.
— Мы вскрыли новый факт… очень интересный.
— Ну что там у вас? Не мог подождать до завтра? Опять где-нибудь ржавый ствол нашли? Говори, у меня защита от подслушки! Генерал я или не генерал?!
Выслушав Шубина, генерал Сидоров неожиданно успокоился.
— Информация достоверная? Или опять триста бочек арестантов? Как тогда, по хлебозаводу? Подставили меня по полной твои разведчики! Круглым идиотом… в муке и лампасах.
— Зато хлеб теперь вкуснее. Без опилок. Я считаю — достоверная. Завтра перепроверим.
Сидоров, опытный аппаратчик, на минуту задумался. А если это деза? Кто ответит?
— На дежурного доклад прошел? — спросил он. — Хорошо. Ястребову я сам позвоню. Ты будь пока на месте, он ведь может нас и сейчас высвистать. Спасибо тебе за приятное известие… на ночь глядя. Неугомонный ты наш! Вот скажи: чего нам — больше всех надо? Зачем мы суетимся, себе работу ищем?
— Не могу знать, ваше высокопревосходительство! — не остался в долгу Шубин. — Хотите — будем считать, что я вам не звонил.
— Еще чего… Не очень и хотелось ехать на эту рыбалку. Я и рыбу-то не люблю! Ты же знаешь — я мелкую рыбу выбрасываю, а крупную складываю… в баночку из-под майонеза. У меня даже кот ее не жрет. Отказаться неловко, разрушить компанию…
— Как там леска?
— Да все уже. Порядок.
— Неужели распутали? Так быстро?
— Издеваешься?! Я ее отрезал нафиг и выбросил! Давно пора было так сделать. Теперь будет не до рыбалки…
Шубин положил трубку. Звякнув, лопнуло звено в цепи недовольства и скуки.
Зачем нужна «наружка»? Потому что среди людей бывают такие козлы!..
II
— Сибирская язва, — Волан поднял кверху худой острый палец, — общее острое инфекционное заболевание людей и домашних животных. Ты, Ролик, тоже можешь заболеть. Заболевание у человека характеризуется высокой температурной реакцией и образованием на коже и слизистых оболочках спе-ци-фических карбункулов… либо развитием воспалительных изменений в легких или кишечнике с явлениями кровоточивости. Возбудитель сибирской язвы — крупная палочка с как бы обрезанными краями, хорошо растущая в простых питательных средах. Во внешней среде палочка образует споры. Они сохраняют свою жизнеспособность в течение длительного времени…
Арцеулов скороговоркой читал вслух реферат студента взвода А-31 Российского Химико-технологического университета Халлиулина Рустама Закарьевича, выуженный Димой из недр Интернета. Содержимое полусотни страничек заставляло подозревать Рустама Закарьевича в человеконенавистничестве.
— А как долго сохраняют? — поинтересовался Вовка Черемисов, он же Морзик.
— Не сказано… Двоечник, наверное, писал. Споры сибиреязвенного микроба устойчивы к воздействию высокой температуры и дезинфицирующих веществ… выдерживают тридцатиминутное кипячение в воде… в слабых дезинфицирующих растворах не погибают до сорока суток и даже в крепких растворах дезинфицирующих веществ могут выживать в течение часа! А что такое «крепкий дезинфицирующий раствор»?
Разведчики пожали плечами.
— Спирт, наверное, — предположил Тыбинь, он же Старый. — Неразведенная гидрашка.
Группа капитана Зимородка скучала в комнате отдыха на базе в ожидании Шубина. Женщины и Ролик заняли диван, Константин Зимородок и Тыбинь по праву сильнейших — кресла. Черемисов и Андрей Лехельт ютились на жестких стульях. Забежавшему Волану места не хватило, и он уселся прямо на стол перед телевизором. После ранения Диму сняли с оперативной работы, он ходил пока вторым номером у оперативного по «кукушке», но всегда заглядывал к своим ребятам.
На стене, приколотые кнопками к фотообоям с березками, висели карта Ленинградской области с помеченными Морзиком местами раскопок скотомогильников и копия эпизоотической карты района, которую Вовка раздобыл «у агента» в архиве комитета по здравоохранению.
— Человек может заразиться сибирской язвой при уходе за больными животными, — частил Волан нараспев, — соприкосновении с предметами и сельскохозяйственными продуктами, кожами, шерстью, зараженными спорами, употреблении в пищу зараженного мяса… Можно заразиться и при вдыхании пыли, содержащей споры возбудителя… В летнее время можно заболеть от укуса слепней и мух-жигалок.
— А также при контакте с проползающим мимо террористом, — сказал Зимородок, оперативный позывной которого был Клякса. — Ты все подряд не читай. Самое важное давай.
— А что тут важное? Вот это, наверное… Сибирская язва в зависимости от пути проникновения возбудителя в организм может быть кожной, легочной и кишечной формы. Для развития кожной формы достаточно десять микробов, а для легочной требуется вдохнуть двадцать тысяч спор. Здорово!
— Вдыхаешь — и считай! — засмеялся Лехельт, за плоский нос получивший позывной «Дональд». — Чтобы не перебрать!
— Мальчики, не мешайте, — заинтересованно сказала Кира Алексеевна. — Читай дальше, Димочка.
Кире прописали очки. Сегодня она впервые их надела и все поправляла на тонкой переносице. Собственно, прописали их давно, и они уже год как пылились дома — Кира считала, что очки ее старят. Но вчера ей пришлось стрелять, спасая Тыбиня — и она впервые почувствовала себя неуверенно…
— Заболевание начинается через два-три дня после заражения, иногда через несколько часов, суток и позже, — забубнил Волан. — Вот, это интересно! Кожная форма сибирской язвы начинается с появления на месте внедрения микробов красного зудящего пятнышка, оно вскоре превращается в плотный узелок. Через несколько часов на вершине узелка образуется пузырек, наполняющийся постепенно кровянистой жидкостью. Пузырек лопается, и на его месте появляется черная корочка — участок омертвевшей кожи. Вокруг этого места возникают новые пузырьки, которые проходят тот же цикл развития. Так образуется сибиреязвенный карбункул. Кожа вокруг карбункула воспаляется и становится красной, появляется большая отечность. Характерная особенность сибиреязвенного карбункула — слабая болезненность по сравнению с обычным фурункулом.
— Ужас какой-то! — поежилась на диване Людочка-Пушок. — Давайте не будем это слушать!
— Нет, давайте будем! — вскричал лохматый Ролик ей в пику. — Я хочу знать, как все будет происходить!
— Предупрежден — значит вооружен! Sic! Так говорили древние, — поддержал его Дональд.
Клякса кивнул, и Арцеулов продолжил чтение.
— Одновременно с развитием сибиреязвенного кар бункула повышается температура. У некоторых больных уже на второй день болезни она достигает сорока градусов! При благоприятном исходе после шестого дня болезни температура снижается до нормы, отек пропадает, карбункул постепенно рассасывается, корочки отпадают, язва рубцуется… Сибиреязвенный карбункул чаще всего развивается на открытых участках кожи: на руках, лице, голове. Сибирская язва кожной формы без лечения заканчивается смертью в одном случае из десяти заболеваний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37