А скрывать – ума не хватает, даже от такого простака, как Боб Биглер.
– Так ты тоже завязал с ним? – поинтересовался Паркер.
– Джордж Уолхейм уговаривал меня наплевать на их дрязги, мол, все образуется. Он сказал, что как только до Шейрон дошло бы, что ты не хочешь иметь с ней дела, она оставила бы тебя в покое. Но вся ситуация в целом заставляла меня нервничать. Особенно из-за того, что Биглер балуется марихуаной. Он выдумал прихватить с собой травку, когда пойдет на дело. Чтобы покурить в горах.
– Идея-то была неплохая, – вздохнул Паркер. – Исполнители никуда не годились.
– У меня сейчас кое-что наклевывается, – заявил Дакасс, – так что все к лучшему. Вернувшись оттуда, я вошел в контакт со своим посредником, и он предложил мне одно дельце. Но им нужен только один человек, поэтому тебе нет смысла туда соваться.
Паркер молча пожал плечами.
– Но потом всплыло еще одно предложение, – продолжал Дакасс. – Ты знаком с Эдом Мак-Кеем?
– Встречался когда-то, – ответил Паркер.
– Так вот, я разговаривал с разным народом, пытался найти покупателя для тех проклятых статуй. Еще до того, как вышел из игры. А когда переключился на другое дело, опять получил весточку от Эда Мак-Кея. Кажется, он сам собирается грабануть какие-то картины, и ему нужны люди, а разведка донесла, что он положил на меня глаз. Так вот, он связался со мной, но я уже был занят на другой работенке и порекомендовал ему тебя. Он сказал, что знает тебя, с тобой, дескать, можно иметь дело. Я обещал передать тебе его предложение.
– Он рассказал тебе что-то конкретное? – спросил Паркер.
– Мне это без интересу, – покачал головой Дакасс. – Разговора об этом не было. Но я знаю Эда, он – настоящий профи. Это тебе не Боб Биглер.
Паркер и сам думал также.
– Спасибо тебе, – сказал он.
– О чем разговор! – махнул рукой Дакасс. – У меня самого сейчас с деньжатами туговато, мне показалось, что ты тоже на мели, так что благодарить не за что. Ты бы сделал для меня то же самое.
Паркер кивнул.
– Мне накануне подвалило несколько тысчонок, – сказал он, – но этого мало. Мне нужна солидная сумма.
– А это как раз денежное дело, так говорит Эд. У меня есть его адрес, он будет там на следующей неделе. – Дакасс достал из кармана свернутый в трубочку клочок бумаги и протянул его Паркеру.
Паркер взял листок и, не заглянув в него, сунул в карман.
Потом они поболтали еще минут пятнадцать. Паркер не любил такого бессмысленного времяпрепровождения, но понимал, что многие считают это необходимым для общения ритуалом, а потому научился поддерживать беседу. Наконец Дакасс допил свой джин безо льда, и Паркер смог подняться, пожелав на прощанье Дакассу удачи.
– И тебе того же, – ответил Дакасс. – Может, мы с тобой разбогатеем, – добавил он с кислой усмешкой.
Часть вторая
Глава 1
Паркер внимательно разглядывал картину. Размер четыре на пять футов, слегка размытая черно-белая фотография, на которой запечатлен несчастный случай: искореженный автомобиль, погнутые детали. Внутри машины, как в ловушке, видны неясные контуры человеческого тела, зажатого зазубренными кусками металла и осколками стекла. Здесь и там на фотографиях разбросаны "маленькие яркие фигурки бегущих людей. Они напоминают героев комиксов: та же цветовая гамма, те же маски, руки сжаты в кулаки, челюсти крепко стиснуты, напрягшиеся плечи и поднятые колени свидетельствуют, что они очень спешат. Наверное, целая дюжина маленьких человечков разбросана по всей поверхности фотографии, они похожи на тропических птичек, облепивших засохший куст. Картина называлась «Насилие».
Паркер тщательно изучал проспект выставки, который ему вручили при входе. «Насилие» предоставили для выставки мистер и миссис Джералд Шейкауэр из Перт-Эмбой, Нью-Джерси, которые приобрели картину в 1966 году за тридцать пять тысяч долларов.
Паркер перешел к следующей картине. Шестиугольной формы полотно, три фута в диаметре, – точная копия дорожного знака «Стоп!»: белые буквы на красном фоне, а к полотну прикреплены носы, вылепленные из пластика. Эта картина называлась «Танаклеон-IV». Паркер снова заглянул, в проспект: написана... предоставлена для выставки... приобретена в 1968 году за восемнадцать тысяч долларов.
Он двинулся дальше. На выставке представлено двадцать одно полотно, картины украшали стены и разделительную перегородку посреди комнаты. Сложив цифры, указанные в каталоге, Паркер подсчитал, что в целом за картины заплатили в разное время в течение последних восьми лет триста семьдесят пять тысяч долларов.
Паркер долго рассматривал каждую картину. Столь же внимательно он изучил семерых частных охранников – в серой форме, с револьверами на правом боку, стоявших по периметру комнаты, как семь дополнительных экспонатов; и еще двух вооруженных охранников, расхаживавших по холлу: они то и дело мелькали в дверном проеме. Человек пятнадцать – двадцать посетителей, в данный момент осматривавших выставку, казались мирными обывателями, ни один из них не походил на переодетого в штатское копа.
Изучив все необходимое для дальнейшей работы, Паркер свернул листок, аккуратно положил его в карман пиджака и вышел из зала. Временная выставка размещалась в помещении на третьем этаже, в здании банка, в центре города. На первый этаж можно было спуститься на лифте или по лестнице. Паркер предпочел лестницу и спустился по ней на улицу, где у самого входа, рядом с пожарным краном, была припаркована машина муниципальной полиции. Когда он входил, она стояла на том же месте, и, когда он прошел мимо второй раз, двое полицейских, сидевших в ней, небрежно окинули его взглядом. Паркер пошел налево, завернул за угол и еще раз повернул налево, пройдя полквартала до взятой напрокат машины. Солнце ярко сияло, часы показывали десять минут третьего.
За двадцать пять минут Паркер добрался до мотеля. Когда он подъехал к стоянке, в бассейне плескались только Мак-Кей со своей девицей. Мак-Кей в цветастых плавках стоял на краю трамплина, готовясь к прыжку, и радостно помахал ему рукой. Паркер поднял руку в знак ответного приветствия, а затем, снова взявшись за руль, не спеша проехал мимо конторы, направляясь к корпусам мотеля. Мак-Кей, нырнув в голубую воду бассейна, проплыл его и выбрался из воды на другом конце; растираясь на ходу полотенцем, он побрел к своему номеру. Девушка осталась около бассейна.
Паркер ждал Мак-Кея, облокотившись о капот своей машины.
– Видел ее? – спросил Мак-Кей.
– Видел, – коротко ответил Паркер. Мак-Кей, набросив полотенце на плечи, подошел к двери, держа наготове ключ.
– Признаться, не так уж жарко, – сказал он, – рано еще купаться: воздух не прогрелся.
Войдя в номер, Мак-Кей первым делом щелкнул выключателем, находившимся рядом с дверью, поскольку в номере было темно: занавеси с орнаментом из осенних листьев плотно закрывали окно. Зажглись две настольные лампы и торшер. Паркер, вошедший следом за ним, плотно прикрыл за собой дверь. Комната, в которой они находились, как две капли воды походила на все другие номера в мотелях, ее украшал неизменный атрибут подобных номеров – туалетный столик, отделанный позолоченной филигранью. На противоположной от Паркера стене, под потолком, работал кондиционер, и воздух в комнате был такой же холодный, как выложенный кафельными плитками пол.
– Господи, как холодно, – пожаловался Мак-Кей, но кондиционер не выключил. Стоя посреди комнаты и дрожа от холода, он сбросил мокрые плавки, швырнул их в открытую дверь ванной комнаты и стал растираться полотенцем. На вид Мак-Кею было лет сорок, его плотно сбитое тело покрывали темные волосы. На макушке волос было гораздо меньше. Спину, под правым плечом, портил сморщенный шрам.
– Виски и лед – на столике, справишься сам, – бросил он Паркеру, продолжая растираться полотенцем.
– Я еще не завтракал, – отказался Паркер. Когда тебе предстоит работать с человеком незнакомым, следует объяснять ему мотивы своих поступков, чтобы не выглядеть чересчур привередливым. Паркер пересел на другое кресло, поближе к двери.
– Я тоже не ел, позавтракаем вместе, – согласился Мак-Кей.
– Договорились.
– Бренда останется здесь. Она все равно не завтракает. Чтобы не набрать лишнего веса, понимаешь?
Паркер кивнул.
Мак-Кей, скомкав полотенце, швырнул его следом за плавками в ванную и подошел к комоду. Выдвинув верхний ящик, он достал какие-то вещи и стал одеваться.
– Какое у тебя сложилось мнение? – спросил он.
– Оттуда, где картины висят сейчас, их не достанешь, – ответил Паркер.
– Я тоже так думаю, – усмехнулся Мак-Кей, натягивавший носок, балансируя на одной ноге. – Бренда считает, что надо надевать носки стоя, чтобы согнать жир с живота, – объяснил он. – Я как-то раз свалился и стукнулся башкой об стенку. Но жир с брюха придется сгонять. Мы и не станем заниматься этим делом сейчас, – без паузы перешел он к интересующему их вопросу. – Представление устроим, когда станут перевозить картины.
– Там девять частных охранников, – заметил Паркер. – Два копа в радиофицированной машине дежурят на улице. Так охраняют картины на выставке. А какая охрана при перевозке?
– Понимаю, что тебя волнует, – кивнул Мак-Кей. Облачившись в нижнее белье, он подошел к открытому шкафу и снял с вешалки белую рубашку. Застегивая пуговицы, он продолжал рассуждать: – Если мы нападем на них неожиданно, то нам предстоит всего лишь угнать фургон.
– Всего лишь? – переспросил Паркер.
– Ты понимаешь, о чем я говорю, – ответил Мак-Кей, доставая из шкафа брюки. – Может, это непростой угон, но угон машины все равно остается угоном. – Держа в руках брюки, он повернулся к Паркеру: – Подумай об этом. Двадцать одну картину везут в фургоне по шоссе.
План Мак-Кея напоминал несостоявшееся дело с Сан-Симеоном с той только разницей, что на этот раз напасть на фургон, перевозивший картины, планировалось не в горах, где практически нет дорог, а на оживленном шоссе. Даже Боб Биглер призадумался бы над этим.
– Нелегкая задача, – повторил Паркер.
– Но стоящая, – возразил Мак-Кей.
– Триста семьдесят пять тысяч, – уточнил Паркер.
– Откуда ты взял эту цифру? – нахмурился Мак-Кей.
– Вот, в этом проспекте сказано, сколько платили владельцы за каждую картину, – ответил Паркер, доставая из кармана каталог выставки.
– Ах это! Данные двухлетней давности, – возразил Мак-Кей.
– В основном да. Ну и что?
– Гриффит сказал мне, что сейчас они тянут на полмиллиона, – пожал плечами Мак-Кей, натягивая брюки. – Картины все время поднимаются в цене, – объяснил он с таким видом, будто всю жизнь занимался торговлей картинами. – Как ценные бумаги, понимаешь?
– И сколько мы получим? – поинтересовался Паркер.
– Сто тридцать кусков на всех, кто участвует в деле. •
– Откуда взялась эта цифра? – нахмурился Паркер.
Мак-Кей, уже облаченный в брюки, потянулся за галстуком.
– Гриффит начал со ста штук, – ухмыльнулся он. – Моя стартовая цена была двести, вот мы и сторговались.
– Гриффит выиграл, – заметил Паркер.
– Да, знаю, – еще веселее ухмыльнулся Мак-Кей. С галстуком в руках он подошел к зеркалу, висевшему над комодом. – Но он – хозяин, понимаешь? Я воровством зарабатываю на жизнь, а он – торговлей. – Мак-Кей пожал плечами, внимательно следя в зеркале за своими руками, завязывавшими галстук. – Ты же не думаешь, что я трудился ради тридцати кусков?
– Именно так и получилось, – возразил Паркер.
– Признаюсь тебе как на духу, – сказал Мак-Кей, покончив с галстуком и отвернувшись от зеркала. – Мы двадцать минут договаривались о цене, а я все время думал: «Мне надо дожать этого типа до ста пятидесяти, потому что это средняя цифра между нашими начальными ставками». Но немного погодя мне пришла в голову другая мысль: «А что, если в деле будут пять человек? Тогда всего один доллар из пяти, за которые я сейчас дерусь, достанется мне». Мы дошли до ста тридцати, и я обалдел от всей этой болтовни: туда-сюда, туда-сюда, для Гриффита это любимое занятие, а меня с души воротит. Так ради чего я бьюсь? Ради двадцати лишних кусков. А что придется на мою долю? Четыре куска, если нас будет пятеро. Так на черта мне вся эта тягомотина? Ради четырех кусков? Подумал я так и сказал: «Ладно, пусть будет сто тридцать, черт с ним». Ухмыльнувшись, он развел руками и, отвернувшись от Паркера, направился к шкафу за курткой.
– Мне надо повидаться с ним, – заявил Паркер.
Мак-Кей нахмурился, натягивая куртку.
– Гриффиту это не понравится, Паркер, – возразил он. – Гриффит предупредил меня, что ему нежелательны лишние контакты; он рассказал мне о деле – и точка. Если справлюсь с заданием, доставляю ему картины и получаю деньги.
– Если ты хочешь, чтобы я участвовал в этом деле, мне надо встретиться с ним, – повторил Паркер.
– Я позвоню ему, – ответил после некоторого размышления Мак-Кей. – Позвоню ему домой сегодня вечером. Объясню ситуацию.
– Договорились, – согласился Паркер, поднимаясь с кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Так ты тоже завязал с ним? – поинтересовался Паркер.
– Джордж Уолхейм уговаривал меня наплевать на их дрязги, мол, все образуется. Он сказал, что как только до Шейрон дошло бы, что ты не хочешь иметь с ней дела, она оставила бы тебя в покое. Но вся ситуация в целом заставляла меня нервничать. Особенно из-за того, что Биглер балуется марихуаной. Он выдумал прихватить с собой травку, когда пойдет на дело. Чтобы покурить в горах.
– Идея-то была неплохая, – вздохнул Паркер. – Исполнители никуда не годились.
– У меня сейчас кое-что наклевывается, – заявил Дакасс, – так что все к лучшему. Вернувшись оттуда, я вошел в контакт со своим посредником, и он предложил мне одно дельце. Но им нужен только один человек, поэтому тебе нет смысла туда соваться.
Паркер молча пожал плечами.
– Но потом всплыло еще одно предложение, – продолжал Дакасс. – Ты знаком с Эдом Мак-Кеем?
– Встречался когда-то, – ответил Паркер.
– Так вот, я разговаривал с разным народом, пытался найти покупателя для тех проклятых статуй. Еще до того, как вышел из игры. А когда переключился на другое дело, опять получил весточку от Эда Мак-Кея. Кажется, он сам собирается грабануть какие-то картины, и ему нужны люди, а разведка донесла, что он положил на меня глаз. Так вот, он связался со мной, но я уже был занят на другой работенке и порекомендовал ему тебя. Он сказал, что знает тебя, с тобой, дескать, можно иметь дело. Я обещал передать тебе его предложение.
– Он рассказал тебе что-то конкретное? – спросил Паркер.
– Мне это без интересу, – покачал головой Дакасс. – Разговора об этом не было. Но я знаю Эда, он – настоящий профи. Это тебе не Боб Биглер.
Паркер и сам думал также.
– Спасибо тебе, – сказал он.
– О чем разговор! – махнул рукой Дакасс. – У меня самого сейчас с деньжатами туговато, мне показалось, что ты тоже на мели, так что благодарить не за что. Ты бы сделал для меня то же самое.
Паркер кивнул.
– Мне накануне подвалило несколько тысчонок, – сказал он, – но этого мало. Мне нужна солидная сумма.
– А это как раз денежное дело, так говорит Эд. У меня есть его адрес, он будет там на следующей неделе. – Дакасс достал из кармана свернутый в трубочку клочок бумаги и протянул его Паркеру.
Паркер взял листок и, не заглянув в него, сунул в карман.
Потом они поболтали еще минут пятнадцать. Паркер не любил такого бессмысленного времяпрепровождения, но понимал, что многие считают это необходимым для общения ритуалом, а потому научился поддерживать беседу. Наконец Дакасс допил свой джин безо льда, и Паркер смог подняться, пожелав на прощанье Дакассу удачи.
– И тебе того же, – ответил Дакасс. – Может, мы с тобой разбогатеем, – добавил он с кислой усмешкой.
Часть вторая
Глава 1
Паркер внимательно разглядывал картину. Размер четыре на пять футов, слегка размытая черно-белая фотография, на которой запечатлен несчастный случай: искореженный автомобиль, погнутые детали. Внутри машины, как в ловушке, видны неясные контуры человеческого тела, зажатого зазубренными кусками металла и осколками стекла. Здесь и там на фотографиях разбросаны "маленькие яркие фигурки бегущих людей. Они напоминают героев комиксов: та же цветовая гамма, те же маски, руки сжаты в кулаки, челюсти крепко стиснуты, напрягшиеся плечи и поднятые колени свидетельствуют, что они очень спешат. Наверное, целая дюжина маленьких человечков разбросана по всей поверхности фотографии, они похожи на тропических птичек, облепивших засохший куст. Картина называлась «Насилие».
Паркер тщательно изучал проспект выставки, который ему вручили при входе. «Насилие» предоставили для выставки мистер и миссис Джералд Шейкауэр из Перт-Эмбой, Нью-Джерси, которые приобрели картину в 1966 году за тридцать пять тысяч долларов.
Паркер перешел к следующей картине. Шестиугольной формы полотно, три фута в диаметре, – точная копия дорожного знака «Стоп!»: белые буквы на красном фоне, а к полотну прикреплены носы, вылепленные из пластика. Эта картина называлась «Танаклеон-IV». Паркер снова заглянул, в проспект: написана... предоставлена для выставки... приобретена в 1968 году за восемнадцать тысяч долларов.
Он двинулся дальше. На выставке представлено двадцать одно полотно, картины украшали стены и разделительную перегородку посреди комнаты. Сложив цифры, указанные в каталоге, Паркер подсчитал, что в целом за картины заплатили в разное время в течение последних восьми лет триста семьдесят пять тысяч долларов.
Паркер долго рассматривал каждую картину. Столь же внимательно он изучил семерых частных охранников – в серой форме, с револьверами на правом боку, стоявших по периметру комнаты, как семь дополнительных экспонатов; и еще двух вооруженных охранников, расхаживавших по холлу: они то и дело мелькали в дверном проеме. Человек пятнадцать – двадцать посетителей, в данный момент осматривавших выставку, казались мирными обывателями, ни один из них не походил на переодетого в штатское копа.
Изучив все необходимое для дальнейшей работы, Паркер свернул листок, аккуратно положил его в карман пиджака и вышел из зала. Временная выставка размещалась в помещении на третьем этаже, в здании банка, в центре города. На первый этаж можно было спуститься на лифте или по лестнице. Паркер предпочел лестницу и спустился по ней на улицу, где у самого входа, рядом с пожарным краном, была припаркована машина муниципальной полиции. Когда он входил, она стояла на том же месте, и, когда он прошел мимо второй раз, двое полицейских, сидевших в ней, небрежно окинули его взглядом. Паркер пошел налево, завернул за угол и еще раз повернул налево, пройдя полквартала до взятой напрокат машины. Солнце ярко сияло, часы показывали десять минут третьего.
За двадцать пять минут Паркер добрался до мотеля. Когда он подъехал к стоянке, в бассейне плескались только Мак-Кей со своей девицей. Мак-Кей в цветастых плавках стоял на краю трамплина, готовясь к прыжку, и радостно помахал ему рукой. Паркер поднял руку в знак ответного приветствия, а затем, снова взявшись за руль, не спеша проехал мимо конторы, направляясь к корпусам мотеля. Мак-Кей, нырнув в голубую воду бассейна, проплыл его и выбрался из воды на другом конце; растираясь на ходу полотенцем, он побрел к своему номеру. Девушка осталась около бассейна.
Паркер ждал Мак-Кея, облокотившись о капот своей машины.
– Видел ее? – спросил Мак-Кей.
– Видел, – коротко ответил Паркер. Мак-Кей, набросив полотенце на плечи, подошел к двери, держа наготове ключ.
– Признаться, не так уж жарко, – сказал он, – рано еще купаться: воздух не прогрелся.
Войдя в номер, Мак-Кей первым делом щелкнул выключателем, находившимся рядом с дверью, поскольку в номере было темно: занавеси с орнаментом из осенних листьев плотно закрывали окно. Зажглись две настольные лампы и торшер. Паркер, вошедший следом за ним, плотно прикрыл за собой дверь. Комната, в которой они находились, как две капли воды походила на все другие номера в мотелях, ее украшал неизменный атрибут подобных номеров – туалетный столик, отделанный позолоченной филигранью. На противоположной от Паркера стене, под потолком, работал кондиционер, и воздух в комнате был такой же холодный, как выложенный кафельными плитками пол.
– Господи, как холодно, – пожаловался Мак-Кей, но кондиционер не выключил. Стоя посреди комнаты и дрожа от холода, он сбросил мокрые плавки, швырнул их в открытую дверь ванной комнаты и стал растираться полотенцем. На вид Мак-Кею было лет сорок, его плотно сбитое тело покрывали темные волосы. На макушке волос было гораздо меньше. Спину, под правым плечом, портил сморщенный шрам.
– Виски и лед – на столике, справишься сам, – бросил он Паркеру, продолжая растираться полотенцем.
– Я еще не завтракал, – отказался Паркер. Когда тебе предстоит работать с человеком незнакомым, следует объяснять ему мотивы своих поступков, чтобы не выглядеть чересчур привередливым. Паркер пересел на другое кресло, поближе к двери.
– Я тоже не ел, позавтракаем вместе, – согласился Мак-Кей.
– Договорились.
– Бренда останется здесь. Она все равно не завтракает. Чтобы не набрать лишнего веса, понимаешь?
Паркер кивнул.
Мак-Кей, скомкав полотенце, швырнул его следом за плавками в ванную и подошел к комоду. Выдвинув верхний ящик, он достал какие-то вещи и стал одеваться.
– Какое у тебя сложилось мнение? – спросил он.
– Оттуда, где картины висят сейчас, их не достанешь, – ответил Паркер.
– Я тоже так думаю, – усмехнулся Мак-Кей, натягивавший носок, балансируя на одной ноге. – Бренда считает, что надо надевать носки стоя, чтобы согнать жир с живота, – объяснил он. – Я как-то раз свалился и стукнулся башкой об стенку. Но жир с брюха придется сгонять. Мы и не станем заниматься этим делом сейчас, – без паузы перешел он к интересующему их вопросу. – Представление устроим, когда станут перевозить картины.
– Там девять частных охранников, – заметил Паркер. – Два копа в радиофицированной машине дежурят на улице. Так охраняют картины на выставке. А какая охрана при перевозке?
– Понимаю, что тебя волнует, – кивнул Мак-Кей. Облачившись в нижнее белье, он подошел к открытому шкафу и снял с вешалки белую рубашку. Застегивая пуговицы, он продолжал рассуждать: – Если мы нападем на них неожиданно, то нам предстоит всего лишь угнать фургон.
– Всего лишь? – переспросил Паркер.
– Ты понимаешь, о чем я говорю, – ответил Мак-Кей, доставая из шкафа брюки. – Может, это непростой угон, но угон машины все равно остается угоном. – Держа в руках брюки, он повернулся к Паркеру: – Подумай об этом. Двадцать одну картину везут в фургоне по шоссе.
План Мак-Кея напоминал несостоявшееся дело с Сан-Симеоном с той только разницей, что на этот раз напасть на фургон, перевозивший картины, планировалось не в горах, где практически нет дорог, а на оживленном шоссе. Даже Боб Биглер призадумался бы над этим.
– Нелегкая задача, – повторил Паркер.
– Но стоящая, – возразил Мак-Кей.
– Триста семьдесят пять тысяч, – уточнил Паркер.
– Откуда ты взял эту цифру? – нахмурился Мак-Кей.
– Вот, в этом проспекте сказано, сколько платили владельцы за каждую картину, – ответил Паркер, доставая из кармана каталог выставки.
– Ах это! Данные двухлетней давности, – возразил Мак-Кей.
– В основном да. Ну и что?
– Гриффит сказал мне, что сейчас они тянут на полмиллиона, – пожал плечами Мак-Кей, натягивая брюки. – Картины все время поднимаются в цене, – объяснил он с таким видом, будто всю жизнь занимался торговлей картинами. – Как ценные бумаги, понимаешь?
– И сколько мы получим? – поинтересовался Паркер.
– Сто тридцать кусков на всех, кто участвует в деле. •
– Откуда взялась эта цифра? – нахмурился Паркер.
Мак-Кей, уже облаченный в брюки, потянулся за галстуком.
– Гриффит начал со ста штук, – ухмыльнулся он. – Моя стартовая цена была двести, вот мы и сторговались.
– Гриффит выиграл, – заметил Паркер.
– Да, знаю, – еще веселее ухмыльнулся Мак-Кей. С галстуком в руках он подошел к зеркалу, висевшему над комодом. – Но он – хозяин, понимаешь? Я воровством зарабатываю на жизнь, а он – торговлей. – Мак-Кей пожал плечами, внимательно следя в зеркале за своими руками, завязывавшими галстук. – Ты же не думаешь, что я трудился ради тридцати кусков?
– Именно так и получилось, – возразил Паркер.
– Признаюсь тебе как на духу, – сказал Мак-Кей, покончив с галстуком и отвернувшись от зеркала. – Мы двадцать минут договаривались о цене, а я все время думал: «Мне надо дожать этого типа до ста пятидесяти, потому что это средняя цифра между нашими начальными ставками». Но немного погодя мне пришла в голову другая мысль: «А что, если в деле будут пять человек? Тогда всего один доллар из пяти, за которые я сейчас дерусь, достанется мне». Мы дошли до ста тридцати, и я обалдел от всей этой болтовни: туда-сюда, туда-сюда, для Гриффита это любимое занятие, а меня с души воротит. Так ради чего я бьюсь? Ради двадцати лишних кусков. А что придется на мою долю? Четыре куска, если нас будет пятеро. Так на черта мне вся эта тягомотина? Ради четырех кусков? Подумал я так и сказал: «Ладно, пусть будет сто тридцать, черт с ним». Ухмыльнувшись, он развел руками и, отвернувшись от Паркера, направился к шкафу за курткой.
– Мне надо повидаться с ним, – заявил Паркер.
Мак-Кей нахмурился, натягивая куртку.
– Гриффиту это не понравится, Паркер, – возразил он. – Гриффит предупредил меня, что ему нежелательны лишние контакты; он рассказал мне о деле – и точка. Если справлюсь с заданием, доставляю ему картины и получаю деньги.
– Если ты хочешь, чтобы я участвовал в этом деле, мне надо встретиться с ним, – повторил Паркер.
– Я позвоню ему, – ответил после некоторого размышления Мак-Кей. – Позвоню ему домой сегодня вечером. Объясню ситуацию.
– Договорились, – согласился Паркер, поднимаясь с кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26