– Будете подписывать бумаги? – спросил мистер Смит.
– Да, – нервно кивнул в ответ Гриффит.
Глава 6
В Индианаполисе выставка закрылась в понедельник в восемь часов вечера. Через десять минут" после того, как из зала вышел последний посетитель и охранники заперли двери, галерея поступила в распоряжение упаковщиков, которые принесли с собой деревянные ящики с пластиковыми прокладками, пюпитры в виде дощечек с зажимами, тележки и брезентовые рукавицы. Они приступили к демонтажу выставки.
Почти две дюжины человек разбрелись по трем комнатам временной картинной галереи; столько народу здесь не появлялось в течение одного часа за все время работы выставки. Пятеро охранников в форменной одежде и с пистолетами на боку наблюдали за действиями рабочих. Восемь человек занимались демонтажем под присмотром двух экспертов по перевозке произведений искусства, которых специально выписали из Нью-Йорка. Два молчаливых представителя страховой компании, оба в отутюженных костюмах, и два представителя благотворительного фонда, действовавшего совместно с правительством, также слонялись по комнатам. Работник местного музея, отвечавший на взаимодействия Индианаполиса с фондом, являвшимся спонсором этого турне, также неизвестно зачем присутствовал при упаковке. Кроме них здесь же бродил еще один, одетый в гражданское детектив.
Рабочие действовали быстро и умело, но все же на упаковку каждой картины уходило много времени. Картину осторожно снимали со стены и укладывали полотном вниз на мягкие чистые прокладки в неглубокие деревянные ящики. Дополнительно по краям укладывали еще слой упаковочного материала, кроме того, слой – наверх, и только после этого крышку ящика скрепляли болтами и гайками. Название картины было заранее написано на крышке и боковых стенках ящика. После окончания всей операции название упакованной картины отмечалось в двух списках, один из которых находился у представителя фонда, а другой – у представителя страховой компании. Затем ящик переносили поближе к дверям и ставили на грузовую платформу, которая стояла в ожидании, пока не будут упакованы и готовы к отправке все картины. Во время упаковки картин никому не разрешалось выходить из галереи или входить в нее.
На упаковку ушло три часа, работу закончили только к половине двенадцатого. После чего один из экспертов по транспортировке доложил о выполнении задания представителю фонда, а тот передал эту новость детективу из городской полиции, который в свою очередь позвонил в участок и сообщил, что они готовы приступить к следующему этапу операции.
Теперь предстояло загрузить картины в трейлер. Крупная общенациональная компания по перевозке и хранению грузов предоставила по договору о краткосрочной аренде сверхмощный красный тягач с длинным серебристым трейлером, к задней стенке которого крепилась лесенка. Изнутри стены и пол трейлера были обиты темно-зеленой тканью, а к крюкам, вмонтированным в стенки трейлера, прикреплялись длинные канаты, с их помощью привязывали груз, чтобы не повредить его при перевозке. Водитель, работавший в компании, специализировался на транспортировке только произведений искусства. Сейчас он праздно сидел в машине, подогнанной вплотную к погрузочной платформе еще в десять часов вечера, слушал по транзистору концерт легкой музыки, транслировавшийся индианаполисской станцией, и читал одновременно последний роман Тревиса Мак-Ги. Лязг открывшейся двери погрузочной платформы ненадолго оторвал его от событий, развертывавшихся на побережье Флориды, но когда он увидел в левое боковое зеркало своей кабины, что это всего лишь началась погрузка ящиков с картинами, он снова углубился в свою книгу.
До начала погрузки двери трейлера были заперты, а ключ находился у одного из представителей фонда. Он сам отпер их, а когда двери раскрылись, к погрузочной платформе подъехала патрульная машина индианаполисской полиции и остановилась поблизости. Детектив, находившийся в здании, спрыгнул с платформы и подошел к патрульным, сидевшим в машине.
Местные грузчики разгружали этот трейлер, когда картины доставили в город, сейчас они проделывали ту же операцию; но поскольку они только второй раз имели дело с подобным трейлером и грузом, они четко исполняли инструкции двух экспертов, по транспортировке, указывавших им, в какой последовательности и в каком положении следует грузить упакованные картины. Погрузив ящики в трейлер, они привязывали их особым способом вмонтированными в стенки трейлера канатами. Когда работа была закончена, трейлер был загружен точно так же, как десять дней назад, когда картины доставили в город.
Пока шла загрузка трейлера, патрульная полицейская машина стояла рядом, а пятеро охранников окружили погрузочную платформу, наблюдая за работой и напряженно вглядываясь в окружающую темноту. В Индианаполисе в будние дни спать ложатся рано, а здание, где разместилась временная картинная галерея, находилось на боковой улице; с наступлением темноты движение по ней практически прекратилось.
Из-за тех мер предосторожности, которые следовало применять, и специальных инструкций, которым полагалось неукоснительно следовать, на погрузку картин в трейлер ушло не меньше часа. Был уже почти час ночи, когда двери трейлера наконец закрыли и представитель фонда запер их, крикнув шоферу, чтобы он включил охранную сигнализацию – сирену, которая начинала выть, как койот, если кто-нибудь пытался открыть трейлер без ключа, хранившегося у представителя фонда.
Когда двери трейлера закрыли, двое охранников прошли до угла улицы, обогнули его и минуту спустя вернулись в двух темно-зеленого цвета «плимутах», арендованных фондом, как и грузовик, на время турне. Еще два охранника уселись на передние сиденья каждого «плимута», а пятый вскарабкался в кабину грузовика, к шоферу. Двое представителей страховой компании уселись на задние сиденья «плимутов», представитель фонда и эксперт по транспортировке произведений искусства заняли свободные места на задних сиденьях «плимутов», оставив одного представителя фонда и одного эксперта по транспортировке на месте: они путешествовали сами по себе и должны были прибыть в Сан-Луис приблизительно за час до основной компании, чтобы убедиться в готовности к приемке ценного груза.
Такое представление разыгрывалось каждый раз, как картины перевозили из одного города в другой; это был уже шестой по счету город, но большинство участников занимались перевозками произведений искусства не первый год, и вся процедура давно превратилась для них в знакомую и порядком надоевшую рутину. Они проделали те же самые операции, что перед отправкой груза в Индианаполис, и проделывали подобные операции уже много-много раз.
Теперь местные грузчики уехали так же, как и организатор выставки. Местный детектив уселся на заднее сиденье патрульной полицейской машины, и водитель грузовика, прогрев мотор, помогая себе мощным движением плеч, повернул руль. Трейлер не спеша оторвался от погрузочной платформы и выехал на улицу. Колонну возглавляла патрульная полицейская машина, за ней следовал «плимут» с двумя охранниками, представителем фонда и экспертом, за ними следовал трейлер, а замыкал колонну второй «плимут», также с двумя охранниками и представителями страховой компании. Караван из четырех машин медленно проехал по Меридиан-стрит и выехал на магистраль номер 70, соединявшую между собой штаты. Кортеж направился по ней на запад, и, когда они достигли границ города, один из полицейских в патрульной машине сообщил об этом по радио в полицейское управление штата, находившееся всего в миле-другой от шоссе.
В полицейском управлении все было приведено в боевую готовность, ждали только звонка. На границе города местных полицейских сменила машина полиции штата, а патрульная машина, развернувшись на Моррис-стрит, вернулась домой.
Кортеж ехал со скоростью сорок пять миль в час, ниже установленного полицией предела, но с максимальной скоростью, разрешенной фондом и страховой компанией. Поскольку от центра Индианаполиса до центра Сан-Луиса двести пятьдесят миль, на дорогу отводили шесть часов; по расписанию они должны были прибыть в Сан-Луис к семи часам утра, с тем чтобы немедленно начать разгрузку. На разгрузку и развешивание картин отводилось четыре часа, так что до пресс-конференции, назначенной на час дня, и коктейля, запланированного на четыре часа, оставалась уйма резервного времени. Пока все шло строго по расписанию.
До Терре-Хаута семьдесят пять миль, а после него еще десять – до границы штата Иллинойс. Первую полицейскую машину у Кловердейла, приблизительно на полпути к Терре-Хауту, сменила другая. В столь поздний час движение по шоссе практически прекратилось, мимо них проносились только такие же громадные трейлеры, обслуживающие дальние перевозки; некоторые ехали еще медленнее, чем конвой, но из-за слишком тяжелого груза, а не по требованию страховой компании.
Объезд в сто шестьдесят пять миль шел через штат Иллинойс, от Терре-Хаута, штата Индиана, до Сан-Луиса, штата Миссури. Полицейская машина штата Иллинойс брала на себя охрану груза у города Стейт-Лайн, таким образом в пути груз охраняли четыре разные машины, они менялись приблизительно через каждые сорок миль.
В половине пятого утра патрульная полицейская машина штата Иллинойс, С-562, управляемая полицейскими Джарвисом и его напарником Мак-Эндрюсом, выехала на шоссе номер 70 с 40-й магистрали у Блафф-Сити. Полицейский Мак-Эндрюс связался по радио с полицейской машиной, сопровождавшей в настоящий момент бесценный груз, и узнал, что конвой прибудет к 93-й миле по шоссе приблизительно через десять минут. Стоянка, используемая только для государственных машин, находилась дальше этой отметки; полицейский Мак-Эндрюс информировал своих коллег, что они будут ожидать их на этой стоянке.
До стоянки оставалось буквально две минуты езды, но когда они туда подъехали, то увидели машину.
– В чем дело, черт возьми? – сердито спросил полицейский Мак-Эндрюс. – Ведь частные машины не имеют права пользоваться этой стоянкой, здесь не положено останавливаться.
– "Шевроле" пятьдесят восьмого года, – с презрением сказал полицейский Джарвис. – Старый Драндулет, давно снят с выпуска, ему вообще не место на дорогах. Может, машина сломалась, вот и запихнули ее сюда.
– Не положено ей находиться здесь, – повторил полицейский Мак-Эндрюс.
– Сейчас выясним, в чем дело, – недовольно сказал полицейский Джарвис, развернув машину и остановившись рядом с «шевроле». И тут они увидели, что на одеяле, расстеленном около «шевроле», расположилась парочка.
– Сукин сын! – выругался полицейский Мак-Эндрюс.
Голая задница парня перестала двигаться, когда любовники оказались в свете фар полицейской машины, и он с удивлением уставился на машину, остановившуюся в двух ярдах от его ног. Парень был косматым и волосатым, как горный козел.
– Опять эти хиппи, – проворчал полицейский Мак-Эндрюс.
– Сейчас увидим, – мрачно ответил полицейский Джарвис и заботливо поставил машину на ручной тормоз, прежде чем вылезти из нее.
Пока полицейские выбирались из машины, парень скатился с девицы. Девушка зажмурилась от света и прикрыла глаза руками, как индейский разведчик, но не потрудилась прикрыть все остальное.
Полицейские направились к ним, передвинув поудобнее ремни с оружием. Нахмурившись и излучая праведный гнев, они приблизились к парочке. Парень теперь сидел рядом с девушкой, щурясь от света фар и улыбаясь во весь рот. Всем своим видом он молил о снисхождении. Он был одет, но его брюки и трусы болтались на правой лодыжке.
Девушка тоже была полуодета. Сквозь тонкую рубашку просвечивала грудь, лифчика она не носила, а талию прикрывала скомканная юбка. Но ниже талии на ней не было ничего, на что полицейский Мак-Эндрюс не мог не обратить внимания. Ноги ее оставались раздвинуты в стороны, одна нога согнута в колене. Полицейский Мак-Эндрюс ни разу с такими подробностями не рассматривал свою жену, как сейчас эту девицу. Ему очень хотелось рассмотреть все как следует, скорее из чувства невольного восхищения, чем из похоти, но усилием воли он заставил себя смотреть в глаза парню. Тот беспомощно моргал, водянистые глаза выражали просьбу о помиловании и надежду на благополучный исход. Все это так привычно и знакомо.
– Что за безобразие? – начал полицейский Джарвис.
Полицейский Мак-Эндрюс молчал, он не знал, что говорить в таких случаях. Джарвис был старше и имел больше опыта общения с населением. Мак-Эндрюс предпочел роль наблюдателя.
– Ox!.. – вздохнул парень, на его лице, как поломанная неоновая вывеска, то вспыхивала, то гасла нервная усмешка.
– Интересно, парень, – продолжал нравоучительным тоном полицейский Джарвис, – понимаешь ли ты, сколько законов нарушил, находясь здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26