– И что ты будешь делать?
– Вы сами сказали, что вам будет нужен администратор сцены. Но вы еще всерьез над этим не задумывались. Я создам для вас новый вид искусства.
Для вас я разобью свои мозги в арахисовое масло. Я буду разрабатывать декорации для танца в невесомости, и спецэффекты, и музыкальное сопровождение, и все это будет единым целым. Я буду работать за кофе с булочкой и вы даже можете не использовать мою музыку, если не хотите, но я непременно должен разрабатывать эти декорации.
Норри заставила его умолкнуть, мягко и сочувственно закрыв ему рот рукой.
– Что ты подразумеваешь под декорациями для невесомости? Она убрала руку.
– Это – невесомость, разве вы не понимаете? Я разработаю для вас сферу из трамплинов, с камерами в точках соединения, а рамой будут разноцветные неоновые трубки. Для работы в открытом космосе я сделаю вам кольца из металлических хлопьев с лазерным освещением, круги люминесцирующего газа, невероятные пироэффекты, помещу в космосе огромные шары цветной жидкости, вокруг которых и внутри которых можно будет танцевать… О Господи Иисусе, специалист по спецэффектам! Я всю свою жизнь мечтал о невесомости. Это – это сделает «Дикстрафлекс» устаревшим, понимаете?
Он так сильно моргал, что задевал ресницами очки, и бросал быстрые взгляды то на Норри, то на меня. Я был ошарашен, и она тоже.
– Послушайте, у меня с собой микрокассетник. Я дам его вам, мистер Армстед…
– Чарли, – походя исправил я.
– …вы возьмете его домой и послушаете. Это всего лишь несколько дорожек, которые я записал после того, как увидел «Звездный танец». Это только аудио, только первые впечатления. Я хочу сказать, это даже не наброски музыкального сопровождения, но мне показалось, что это… Я хочу сказать, что вы, может быть… ну в общем, это так, ерунда. Вот, возьмите,
– Ты принят на работу, – сказал я.
– Вот так сразу?
– Ты принят. Эй, Толстяк! У тебя где-нибудь здесь есть «Бетамакс»?
Итак, мы пошли в заднюю комнату, где живет Толстяк Хэмфри Пападопулос, я вставил кассету со «Звездным танцем» в его телевизор, и мы вчетвером смотрели ее вместе, пока Мария управлялась в ресторане, и когда кассета закончилась, прошло полчаса, прежде чем кто-либо из нас смог заговорить.
Итак, конечно же, теперь нам ничего больше не оставалось, как отправиться на Скайфэк.
Рауль настаивал, что оплатит свой проезд сам. Это меня удивило и обрадовало.
– Как могу я просить вас покупать кота в мешке? – рассудительно спросил он. – Я вполне могу оказаться одним из тех людей, у которых кос– мическая болезнь так никогда и не проходит.
– Я собираюсь поддерживать хотя бы небольшую гравитацию в жилых модулях, Рауль. А ты имеешь хоть малейшее представление, во сколько обой– дется полет наверх штатскому лицу?
– Я могу себе это позволить, – сказал он просто. – Вы это знаете. И я не принесу вам пользы, если буду оставаться дома все время. Я войду в вашу расчетную ведомость с того дня, когда мы будем уверены, что я гожусь для этой работы.
– Это глупо, – возразил я. – Я собираюсь платить за проезд прибывающих наверх учеников. У них гарантий будет не больше, чем у тебя, но они наверняка не будут платить за свои билеты. Почему ты должен подвергаться дискриминации за то, что ты не бедняк?
Он упрямо покачал головой, и очки оставили отпечатки по бокам его носа.
– Потому что я хочу сделать именно так. Благотворительность предназначена для тех, кто в ней нуждается. Я уже достаточно пользовался ею и благословляю людей, которые помогали мне, когда я нуждался в помощи. Но больше мне это не нужно.
– Хорошо, – согласился я. – Но после того, как ты докажешь свою пригодность, я возмещу тебе убытки, хочешь ты этого или нет.
– Это справедливо, – сказал он, и мы заказали себе билеты.
Коммерческие перевозки на орбиту находятся в ведении SIC, «Спейс Индастриз Корпорейшн», филиала Скайфэка, и я должен поздравить их с одним из превосходнейших нечаянных каламбуров, которые я когда-либо видел. Когда после нескольких часов унижения таможенным и медицинским осмотром мы нашли нужный нам шлюз в космопорте, я был настроен весьма ядовито. Я все еще не полностью переадаптировался после времени, прове– денного в невесомости вместе с Шерой, и максимум, что мне удалось вымолить у медиков корпорации, было три недели – мои связи в руководстве для дежурного медэксперта ничего не значили. Так что я был занят тем, что злился на медиков и на нехватку времени и собирался с силами в преддверии старта, когда повернул за последний угол и очутился перед вывеской, которая сообщила мне, что я пришел, куда нужно.
Там было сказано: S.I.C. TRANSIT gloria mundi – добавил я от себя* . Я так смеялся, что Норри и Раулю пришлось помочь мне войти на корабль и пристегнуть меня, и я все еще продолжал смеяться, даже когда ускорение вжало нас в кресла.
Разумеется, как только выключили двигатель, с Раулем случился приступ космической болезни, – но у него хватило ума пропустить завтрак, да и укол быстро помог ему. Этот малорослый забавный паренек обладал феноменальной выдержкой: к тому времени, как мы состыковались с Кольцом-1, он уже пытался отрабатывать рифы на своем «Саундмастере».
Белый, как бумага, и абсолютно ничего вокруг не замечающий, взгляд стороной обходит видеоэкран с видами космоса, пальцы не отрываются от клавиатуры «Саундмастера», а уши надежно заткнуты наушниками. Если Рауля еще когда-либо и беспокоила тошнота, он в этом не признавался.
У Норри не было вообще никаких проблем. У меня тоже. На всякий случай мы назначили встречу с начальством на час позже нашего прибытия. Так что, запрятав Рауля в отведенной ему комнате, провели время в холле, наблюдая за звездами на большой видеостенке. Холл не был переполнен; туризм резко сократился после появления чужаков и больше не восстановился. Новые земли казались не такими привлекательными, когда где-то в них таились индейцы.
Мои попытки играть для Норри роль бывалого космического волка перед потерявшим дыхание новичком были до смешного неудачны. Ни для кого никогда космос не становится привычным, и мне просто было приятно первому знакомить Норри с космосом. Но если мне не удалось принять облик космического бродяги, то во всяком случае, что следует делать дальше, я знал.
– О Чарли! Как скоро мы сможем выбраться наружу?
– Вероятно, не сегодня, дорогая. – Почему?
– Слишком много надо сделать сначала. Мы должны оскорбить Токугаву, поговорить с Гарри Штайном, поговорить с Томом Мак-Джилликади, и когда все это будет выполнено, тебе предстоит первое занятие по выходу в открытый космос – внутри станции.
– Чарли, ты ведь уже обучал меня всему.
– Еще бы. Я – старый космический волк с опытом шесть месяцев. А ты салага, ты никогда даже не касалась настоящего р-костюма.
– Ой, ладно! Я запомнила каждое слово, которое ты говорил. Я не боюсь.
– Вот тут-то и кроется причина, по которой я отказываюсь выходить с тобой сейчас в открытый космос.
Она сделала гримасу и заказала кофе, нажав на кнопку в подлокотнике кресла.
– Норри. Послушай меня. Разговор идет не о том, чтобы надеть непромокаемый плащ и постоять рядом с Ниагарским водопадом. Примерно в шести дюймах за этой стенкой находится наиболее враждебная среда из всех доступных человеку на данный момент. Технология, которая позволяет тебе вообще выжить там, моложе тебя. Я не позволю отходить даже на десять метров от шлюза, пока не буду убежден, что ты боишься всеми печенками.
Она отказалась встретить мой взгляд.
– Проклятие, Чарли, я не ребенок и не идиотка.
– Тогда не веди себя, как то и другое одновременно. – Она подпрыгнула на сиденье и посмотрела на меня. – А кто же еще, кроме ребенка и идиота, поверит, что ты приобрела новый набор рефлексов, всего лишь услышав о них?
Это могло перейти в полномасштабную ссору, но официант выбрал именно этот момент и притащил Норри кофе. Персонал холла любит устраивать представления для туристов. Наш официант решил подойти к нашему столику так же, как Джордж Ривз, который, бывало, прыгал через высокие дома, а мы были в добрых пятнадцати метрах от кухни. К несчастью, после того, как он оттолкнулся и уже не мог отменить прыжок, одна точная туристка решила сменить место, не осмотревшись, и выбрала курс, пересекающийся с ним. Официант и глазом не моргнул. Он выбросил в сторону левую руку, расправил драгу (эта штука выглядит в точности как паутина, которая свисает с локтя Человека-Паука ему на ребра); подхватил ею туристку; поднес руку к груди, чтобы свернуть драгу; перенес кофе в эту руку; выбросил правую руку и вернулся на прежний курс; и все это за одно мгновение. Туристка пронзительно вскрикнула и упала, когда он пролетел мимо. Она приземлилась на задницу, подпрыгнула и проскользила еще порядочное расстояние. Официант совершил мастерскую посадку около Норри. серьезно вручил ей чашку кофе, с которым он стартовал – сохраняя весь напиток до последней капли! – и снова взмыл в воздух, чтобы посмот– реть, что стало с туристкой.
– Кофе свежий, – сказал я, пока Норри таращила глаза. – Официант только что приземлился.
Это – одна из самых старых хохм на Скайфэке, и она всегда работает.
Норри поперхнулась и чуть не пролила горячий кофе себе на руку – только низкая гравитация дала возможность справиться с посудой. Это оборвало ее смех. Она уставилась на чашку, а потом на официанта, который вежливо указывал разъяренной туристке на одну из полудюжины табличек:
«Осмотритесь, прежде чем прыгать».
– Чарли?
– Ну.
– Сколько мне нужно занятий, прежде чем я буду готова?
Я улыбнулся и взял ее за руку.
– Не так много, как я думал.
Встреча с Токугавой, новым председателем, была скверной комедией. Он принял нас лично, в бывшем кабинете Кэррингтона. Все это создавало впечатление провинциального епископа на папском троне. Или, возможно, выражение «тунец в роли пираньи» ближе к тому образу, который я хочу передать. В яростной борьбе за власть, которая последовала за смертью Кэррингтона, он был единственный достаточно непригодный кандидат, поэтому с ним смирились все. При нем, к моей радости, был Том Мак– Джилликади, и гипс с его лодыжки уже сняли. Он отращивал бороду.
– Привет, Том. Как нога?
Его улыбка была теплой и дружеской.
– Привет, Чарли. Рад тебя видеть. Нога в порядке– кости срастаются быстрее в низкой гравитации.
Я представил Норри ему, а потом, спохватившись, и Токугаве.
Самый могущественный человек в космосе был малорослым, седым и доступным для изучения. Из уважения к нынешним обычаям он носил традиционный японский костюм, но я готов был держать пари, что его английский язык лучше, чем японский. Он изумился, когда я зажег сигарету с травкой, и Тому пришлось показать ему, как включить вентиляцию и задействовать фильтр против дыма. Язык Норриного тела сказал мне, что Токугава ей не нравится, а я верил ее барометру даже больше, чем собственному; у нее нет моего цинизма. Я оборвал его в середине речи о Шере и «Звездном танце», которую ему, должно быть, писали четверо «негров».
– Отвечаю: «нет».
У него был такой вид, будто он никогда не слышал этого слова.
– … я…
– Слушайте, Токи, старина, я читаю газеты. Вы, и «Скайфэк Инкорпорейтед», и «Луна Индастриз Инкорпорейтед» хотите стать нашими патронами.
Вы приглашаете нас поселиться у вас и начать танцевать и предлагаете полную поддержку нашему предприятию. И все это не имеет ровным счетом никакого отношения к тому, что против вас на этой неделе возбуждено дело, согласно антимонопольным законам, верно?
– Мистер Армстед, я просто выражаю нашу благодарность, что вы и Шера Драммон выбрали Скайфэк в качестве первого места для демонстрации вашего высокого искусства, а также горячую надежду, что вы и ее сестра по– прежнему будете чувствовать себя свободными использовать…
– Там, откуда я прибыл, такими словами выгребные ямы ароматизируют.
– Я неторопливо затянулся, пока он брызгал слюной. – Вы знаете чер– товски хорошо, как Шера попала на Скайфэк, и вы сидите в кресле человека, который ее убил. Он убил ее тем, что заставлял проводить так много нерабо– чих часов при низком тяготении – или даже нулевом – потому, что это был единственный вариант, когда он что-то мог. Вы должны быть достаточно сообразительны, чтобы понимать – в тот день, когда Норри, или я, или любой другой член нашей компании сделает хоть одно танцевальное па на собственности Скайфэка, красный тип с рогами, хвостом и вилами появится перед нами и признает, что у них там все позамерзало. Травка начала на меня действовать. – С моей точки зрения. Рождество в этом году началось в тот день, когда Кэррингтон вышел на прогулку и забыл вернуться обратно, и я скорее попаду в ад, чем снова буду жить под его крышей или делать деньги для его наследников. Мы поняли друг друга?
Норри крепко сжимала мою руку, и, когда я глянул на нее, она мне ухмыльнулась. Токугава вздохнул и сдался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41