- Боже, да из него льет, как из свиньи.
- Пустяки, - фыркнул я, хотя знал, что это не так. Я чувствовал сильную усталость. Из-за боли в руке трудно было связывать слова между собой.
- Я везу его в госпиталь, - заявила Дэвис.
- Только после того, как мы получим от него заявление, - уточнил Варном.
- Я распознаю артериальную кровь, когда ее вижу, - возразила Дэвис и завела мотор. - Не хочу, чтобы его смерть повесили на нас.
Варном обратился ко мне:
- Ну, госпиталь гам или не госпиталь, но вы все равно должны об лснить, на каком основании связались с подозреваемым.
- Поберегите ваш пыл, - посоветовал я. - Просто у нас с мистером Дином была приватная беседа. К тому же он, по вашему мнению, вовсе не подозреваемый. - Я плотно придерживал левую руку правой, но, кажется, так и не смог остановить кровотечение. Рукав пропитался кровью с манжеты до самого локтя. Я добавил: - Может, вам следовало бы чуточку прибавить скорость, детектив Дэвис. Кажется, вы не ошиблись насчет артериальной крови.
- Посмотрите на него, - возмутился Варном. - Пьяный грязный полицейский, считающий, будто в одиночку может справиться с психопатом.
- Вы можете ненавидеть меня до самых печенок, - возразил я. - Но я-то думаю, что мы оба должны заботиться о справедливости. Барри Дин - в центре этого дела, есть у него алиби или нет. Он близок к тому, чтобы все мне рассказать, и я не уверен, откроется ли он кому-то еще.
- Чушь собачья, - бросил Варном. - У нас ничего на него нет. Он был на Кубе во время убийства Софи Бут. Этим все сказано. И если раньше вы могли заниматься хотя бы делопроизводством, теперь я сомневаюсь, что вам доверят даже это. Из-за вашей некомпетентности погибли четыре прекрасных полисмена, а вы продолжаете думать, будто способны работать в полиции. Вас необходимо остановить. Для вашего же блага и для блага полиции.
- А как насчет вас, детектив Дэвис? - поинтересовался я. - Мне известно, что вы должны были помогать этому человеку отправлять те послания через анонимный кубинский ретранслятор, потому что, если честно, я не думаю, что Варном умеет даже печатать на машинке. Я знаю, вы это сделали, потому что вы подруга Тоби Паттерсона. Но неужели вы действительно хотите, чтобы Дин оставался на свободе? А ведь у менно это и произойдет, если мне не удастся заставить его заговорить.
- У вас большие неприятности, - отозвалась Дэвис. - И вам не поможет, если вы начнете предъявлять такие дикие обвинения. Но если вы нам все расскажете, Джон, я обещаю, что мы арестуем Дина за нападение на сотрудника полиции.
- Это не его вина, - проговорил я.
Она взглянула на меня в зеркало заднего вида. Очень холодный расчетливый взгляд, более пристальный, чем взгляд Варнома, полный гневного отвращения.
- Не понимаю, почему вы невзлюбили Дина. Но у него твердое алиби на момент убийства Софи, и вам известно, что ДНК свидетельствует против Энтони Бута.
- Ловко же вы все представили, - заметил я. - Но это ничуть не поможет вам стать накоротке со мной.
- Я лишь хочу вам помочь, чтобы вы сделали правильный выбор, Джон, - покачала головой Дэвис. - Если вы подадите жалобу на Дина, если подробно объясните нам, что вы там делали, мы сможем арестовать его за то, что он вас ранил.
- Его долги куда больше, - не отступал я. - Кроме того, я вовсе не собираюсь обвинять себя самого и подавать на него жалобу. Выполняйте свои обязанности. А я полицейский не того плана.
- Нет, - покачал головой Варном, когда мы подъехали и остановились у входа в Вестминстерский госпиталь. - Вы долбаный идиот.
Варном повел меня к дверям, хотя я не переставал повторять, чтобы он убирался ко всем чертям. Он сопровождал меня до самого приемного покоя, где сестра велела мне успокоиться и прекратить ругаться.
- Полиция, - пояснил я, достал одной рукой удостоверение и стукнул им о высокий деревянный барьер, чтобы оно раскрылось. Свет был слишком ярким, он слепил меня, а гравитация, кажется, почему-то усилилась: я просто вынужден был вцепиться в барьер. И залил его кровью.
Сестра взглянула на мое удостоверение и сказала:
- Это не имеет значения. Здесь со всеми обращаются одинаково.
- Убежден, это произведет впечатление на кого угодно, - презрительно вымолвил Варном. - Мы, разумеется, будем об этом помнить, когда в следующий раз кто-то из наших явится сюда с тяжелой резаной раной, и вы позовете людей, чтобы они с этой раной управились. А сейчас, мисси, руки в ноги и приведите этому человеку врача.
- Да пошел ты, - выругался я. - Ты такой же, как я, когда доходит до того, чтобы разыгрывать тяжелый случай.
Мне хотелось сесть. Из-за того, что ряды оранжевых пластмассовых стульев вместе с сидящими на них кое-где пациентами, потрепанными, израненными и искалеченными, находились слишком далеко - меня отделяло от них целое поле сверкающего чистотой линолеума, - я уселся прямо на пол под самым барьером, но, кажется, плюхнулся несколько сильнее, чем рассчитывал, и услышал, как кто-то где-то позвал врача.
Меня запихнули на каталку и повезли в одноместную палату, где худющий молодой человек в белом халате проделывал с моей рукой всевозможные болезненные штуки, а я смотрел на него, испытывая блаженство от того, что лежу и что избавился от Варнома. Отчаянно хотелось курить, но я понимал, что не время просить сигарету.
- Мне нужно всего несколько стежков, - небрежно обронил я.
- Думаю, вам нужно кое-что еще, - сказал врач. - Вам проткнули радиальную артерию, ту, откуда поступает вся кровь. Вам повезло, что не поврежден нерв. Ведь это был нож, да?
- Он у меня в кармане, - сообщил я.
- Боже, как я ненавижу ножи! - пробормотал доктор. - Каждый субботний вечер мы получаем два десятка тяжелых ножевых ранений. Они могут быть опаснее пулевых. На прошлой неделе нам досталась перфорация кишечника - пятидесятисантиметровая дыра, дошла почти до позвоночника, ее нанесли японским мечом. Ну и воняло… Вы бы не поверили.
Он натянул перчатки и прикрыл линзы своих очков в стальной оправе защитными акриловыми стеклами, потом снял повязку и прощупал рану тупой стальной иглой, пошевелил каждый мой палец.
- Нужно на вашу артерию наложить шов, - заключил он, - а после я зашью рану.
- Но, доктор, когда-нибудь мне можно будет снова заняться онанизмом?
- Снова онанизмом, - повторил он рассеянно, в то время как сестра начала раскладывать стальные инструменты на зеленой бумаге, застилавшей каталку.
- Сделайте мне одолжение, - попросил я. - Скажите моему коллеге в вестибюле, что я пробуду тут всю ночь. Мы с ним работаем над важным делом, и я не хочу, чтобы он попусту тратил время.
- Я за этим прослежу, - пообещала сестра. - Лично мне его помощь не нужна.
- Мне тоже, - обрадовался я.
Я не почувствовал никакой боли от шва, который закрыл мне поврежденную артерию, но пятнадцать швов, залатавшие рану, оказались весьма чувствительными. Доктор выписал мне болеутоляющее. После того как мне оформили рецепт и выдали лекарство в больничной аптеке, я вышел через главный вход, мимо запертого цветочного магазина и торговых автоматов. Еще даже и полночь не пробило. Я набрал номер на мобильнике, потом почти свалился в такси и дал увезти себя домой.
25
Пару часов спустя зазвонил мой мобильник. Голый, я выскочил из кровати и ответил на звонок.
Это оказалась Сандра Сэндс. Она звонила из телефонной будки.
- Произошло еще одно убийство. - Она назвала мне адрес. - Переждите часок, там сейчас работает следственная бригада, - и повесила трубку.
Я воспользовался обратным звонком, но никто не ответил.
Лора Силлс включила прикроватный свет и села, простыня сползла с ее маленьких бледных грудей. Она смотрела, как я подбираю с пола свои боксерские трусы и натягиваю их.
- Знавала я и более долгие свидания.
- Я еще вернусь.
- Говорила мне мама, чтоб не дружила с копами. По крайней мере Лора забавлялась.
- Права была твоя мама.
- Это не из-за того, что…
- Я был уставший. И пьяный. И вообще, в таком странном состоянии…
- Ты потерял много крови.
- И это тоже, - согласился я, благодарный за любое объяснение.
Хуже всего было то, что, прежде чем мы решили прекратить старания и попытаться уснуть, это напоминало попытку протаскивания мертвой гусеницы сквозь игольное ушко. Я добавил:
- И еще я слишком много болтал.
- Наверное, ты слишком долго хотел рассказать кому-нибудь эту историю, но вовсе не обязательно именно мне.
- Хороший ты человек.
- Я безотказная женщина, - фыркнула Лора Силлс, по-прежнему улыбаясь. - Между прочим, - заметила она, - у тебя опять рука кровоточит.
Лора повела меня в сверкающую чистотой ванную и развязала повязку. Она обнаженная, а я в боксерских трусах - мы отражались в сверкающем хроме, белом кафеле и фаянсе.
- Наверное, теперь я заслужила твое внимание, - сказала Лора, закончив с перевязкой и ущипнув меня, что оказалось еще чувствительнее через десять минут, когда я влез в свою «мини» - уже после того, как шепотом высказал свои сожаления и полуправдивые обещания и обменялся с ней застенчивыми поцелуями.
Было чуть за полночь, редкие автомобили проезжали под оранжевыми уличными огнями. По дороге к месту убийства на меня среагировали две камеры слежения, но мне, честно говоря, было плевать.
Адрес, который дала Сандра Сэндс, был мне знаком. Разрушенное офисное здание, сразу за серебристыми грифонами, которые сидели по обе стороны от шоссе А10 на своих постаментах и охраняли границу Сити. Все стекла в окнах первых двух этажей были выбиты, а металлические щиты, накрепко привинченные к стальным оконным рамам, испещрены граффити и антикапиталистическими и ситуационистскими лозунгами («Нулевой год», «Мы живем, как насекомые», «Кинг Моб», «Ищите берег!»), поверх которых красовались просто хулиганские надписи («Ивонна всем дает», «Трахну по самые гланды», «Энкоу - педик»).
За этим разрушенным зданием руины простирались до освещенных зелеными и желтыми фонарями навесов. Их поставила корейская компания на останках Бродгейта и Нью-Бродгейта - пена от гигантских мыльных пузырей в покинутых цитаделях того, что некогда было самозваным финансовым центром всей Европы.
Сандра Сэндс ждала меня возле стальных ворот, украшенных логотипом охранной фирмы «Квадрат». Они преграждали проход в здание.
- Мне, конечно, не следовало этого делать, - сказала она, когда один из двух охранников отпер ворота.
- Вы получили ордер на обыск квартиры Стивенса?
- Мы нашли то, что вы хотели, если вы это имеете в виду. И идентифицировали ту женщину: это одна из подружек Энтони Бута.
- Спорим, что у Дэйва Варнома была эрекция? Как вы узнали, что она была убита именно здесь? Ее тело все еще внутри?
- Нет, тело сбросили в Ли.
Я вспомнил белый навес, торчащий под раскаленным солнцем возле бетонного русла реки.
- Женщина, привязанная к двум собакам, - догадался я.
- Да, сэр. К двум восточноевропейским овчаркам.
- Не те ли это овчарки, у которых перерезаны голосовые связки?
- Не знаю, сэр.
- Как их убили?
- Накормили сырыми гамбургерами, сдобренными вар-фарином.
- Умный ход. Дешевые охранные фирмы вроде «Квадрата» держат своих собак голодными по ночам, чтобы те оставались на страже… Женщина была убита здесь? Вы так и не сказали, как обнаружили это место. И вы говорили, что произошло еще одно убийство.
- Да, сэр. Нашли Крэйга Стивенса. Я потом расскажу. А здесь криминалисты почти ничего не оставили.
При помощи карманного фонарика Сандра Сэндс отыскала выключатель. Загорелось около полудюжины люминесцентных ламп. Известняковый пол холла был расчищен от мусора, но на нем еще сохранились следы копоти от нескольких костров. Мраморная поверхность стола на ресепшене, похоже, подверглась нападению кувалды - из столешницы были выбиты куски мрамора. Компьютерный терминал превратился в огромный ком почерневшего пластика. Высокие, по пояс, брусья турникетов безопасности были согнуты и перекручены. Кожаные сиденья кресел выгорели до металлического основания.
Сандра Сэндс спросила:
- Что с вами, сэр? Вам плохо?
Когда я в последний раз видел это место, оно еще дымилось от пожара. Мимо него на большой скорости проехал полицейский фургон, лавируя между перевернутыми выгоревшими автомобилями - преследовал двух бандитов на скутере. Слишком резко повернув по направлению к Спи-талфилдсу, скутер вошел в занос и упал. Водитель фургона ударил по тормозам, и меня сбросило со скамьи на ребристый металлический пол, так что я не видел, как бандиты ринулись в разных направлениях. Когда я выбрался через заднюю дверь фургона, увидел только девушку и четырех полицейских, преследовавших ее.
Шел третий день Инфовойны. После марша протеста на шоссе G7 конференция переросла в бунт. И бунт все ширился. Хакеры и микроволновые бомбы уничтожили телефонную связь по всей стране, Интернет и широковещательные сети, стерли базы данных банков и всю информацию по кредитным картам, разрушили суперкомпьютеры Национальной службы коммуникации и хранения данных. После того как подложенные в машину бомбы превратили в руины ключевые здания лондонского Сити, разгоряченные бунтовщики сделали все, чтобы разрушить остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
- Пустяки, - фыркнул я, хотя знал, что это не так. Я чувствовал сильную усталость. Из-за боли в руке трудно было связывать слова между собой.
- Я везу его в госпиталь, - заявила Дэвис.
- Только после того, как мы получим от него заявление, - уточнил Варном.
- Я распознаю артериальную кровь, когда ее вижу, - возразила Дэвис и завела мотор. - Не хочу, чтобы его смерть повесили на нас.
Варном обратился ко мне:
- Ну, госпиталь гам или не госпиталь, но вы все равно должны об лснить, на каком основании связались с подозреваемым.
- Поберегите ваш пыл, - посоветовал я. - Просто у нас с мистером Дином была приватная беседа. К тому же он, по вашему мнению, вовсе не подозреваемый. - Я плотно придерживал левую руку правой, но, кажется, так и не смог остановить кровотечение. Рукав пропитался кровью с манжеты до самого локтя. Я добавил: - Может, вам следовало бы чуточку прибавить скорость, детектив Дэвис. Кажется, вы не ошиблись насчет артериальной крови.
- Посмотрите на него, - возмутился Варном. - Пьяный грязный полицейский, считающий, будто в одиночку может справиться с психопатом.
- Вы можете ненавидеть меня до самых печенок, - возразил я. - Но я-то думаю, что мы оба должны заботиться о справедливости. Барри Дин - в центре этого дела, есть у него алиби или нет. Он близок к тому, чтобы все мне рассказать, и я не уверен, откроется ли он кому-то еще.
- Чушь собачья, - бросил Варном. - У нас ничего на него нет. Он был на Кубе во время убийства Софи Бут. Этим все сказано. И если раньше вы могли заниматься хотя бы делопроизводством, теперь я сомневаюсь, что вам доверят даже это. Из-за вашей некомпетентности погибли четыре прекрасных полисмена, а вы продолжаете думать, будто способны работать в полиции. Вас необходимо остановить. Для вашего же блага и для блага полиции.
- А как насчет вас, детектив Дэвис? - поинтересовался я. - Мне известно, что вы должны были помогать этому человеку отправлять те послания через анонимный кубинский ретранслятор, потому что, если честно, я не думаю, что Варном умеет даже печатать на машинке. Я знаю, вы это сделали, потому что вы подруга Тоби Паттерсона. Но неужели вы действительно хотите, чтобы Дин оставался на свободе? А ведь у менно это и произойдет, если мне не удастся заставить его заговорить.
- У вас большие неприятности, - отозвалась Дэвис. - И вам не поможет, если вы начнете предъявлять такие дикие обвинения. Но если вы нам все расскажете, Джон, я обещаю, что мы арестуем Дина за нападение на сотрудника полиции.
- Это не его вина, - проговорил я.
Она взглянула на меня в зеркало заднего вида. Очень холодный расчетливый взгляд, более пристальный, чем взгляд Варнома, полный гневного отвращения.
- Не понимаю, почему вы невзлюбили Дина. Но у него твердое алиби на момент убийства Софи, и вам известно, что ДНК свидетельствует против Энтони Бута.
- Ловко же вы все представили, - заметил я. - Но это ничуть не поможет вам стать накоротке со мной.
- Я лишь хочу вам помочь, чтобы вы сделали правильный выбор, Джон, - покачала головой Дэвис. - Если вы подадите жалобу на Дина, если подробно объясните нам, что вы там делали, мы сможем арестовать его за то, что он вас ранил.
- Его долги куда больше, - не отступал я. - Кроме того, я вовсе не собираюсь обвинять себя самого и подавать на него жалобу. Выполняйте свои обязанности. А я полицейский не того плана.
- Нет, - покачал головой Варном, когда мы подъехали и остановились у входа в Вестминстерский госпиталь. - Вы долбаный идиот.
Варном повел меня к дверям, хотя я не переставал повторять, чтобы он убирался ко всем чертям. Он сопровождал меня до самого приемного покоя, где сестра велела мне успокоиться и прекратить ругаться.
- Полиция, - пояснил я, достал одной рукой удостоверение и стукнул им о высокий деревянный барьер, чтобы оно раскрылось. Свет был слишком ярким, он слепил меня, а гравитация, кажется, почему-то усилилась: я просто вынужден был вцепиться в барьер. И залил его кровью.
Сестра взглянула на мое удостоверение и сказала:
- Это не имеет значения. Здесь со всеми обращаются одинаково.
- Убежден, это произведет впечатление на кого угодно, - презрительно вымолвил Варном. - Мы, разумеется, будем об этом помнить, когда в следующий раз кто-то из наших явится сюда с тяжелой резаной раной, и вы позовете людей, чтобы они с этой раной управились. А сейчас, мисси, руки в ноги и приведите этому человеку врача.
- Да пошел ты, - выругался я. - Ты такой же, как я, когда доходит до того, чтобы разыгрывать тяжелый случай.
Мне хотелось сесть. Из-за того, что ряды оранжевых пластмассовых стульев вместе с сидящими на них кое-где пациентами, потрепанными, израненными и искалеченными, находились слишком далеко - меня отделяло от них целое поле сверкающего чистотой линолеума, - я уселся прямо на пол под самым барьером, но, кажется, плюхнулся несколько сильнее, чем рассчитывал, и услышал, как кто-то где-то позвал врача.
Меня запихнули на каталку и повезли в одноместную палату, где худющий молодой человек в белом халате проделывал с моей рукой всевозможные болезненные штуки, а я смотрел на него, испытывая блаженство от того, что лежу и что избавился от Варнома. Отчаянно хотелось курить, но я понимал, что не время просить сигарету.
- Мне нужно всего несколько стежков, - небрежно обронил я.
- Думаю, вам нужно кое-что еще, - сказал врач. - Вам проткнули радиальную артерию, ту, откуда поступает вся кровь. Вам повезло, что не поврежден нерв. Ведь это был нож, да?
- Он у меня в кармане, - сообщил я.
- Боже, как я ненавижу ножи! - пробормотал доктор. - Каждый субботний вечер мы получаем два десятка тяжелых ножевых ранений. Они могут быть опаснее пулевых. На прошлой неделе нам досталась перфорация кишечника - пятидесятисантиметровая дыра, дошла почти до позвоночника, ее нанесли японским мечом. Ну и воняло… Вы бы не поверили.
Он натянул перчатки и прикрыл линзы своих очков в стальной оправе защитными акриловыми стеклами, потом снял повязку и прощупал рану тупой стальной иглой, пошевелил каждый мой палец.
- Нужно на вашу артерию наложить шов, - заключил он, - а после я зашью рану.
- Но, доктор, когда-нибудь мне можно будет снова заняться онанизмом?
- Снова онанизмом, - повторил он рассеянно, в то время как сестра начала раскладывать стальные инструменты на зеленой бумаге, застилавшей каталку.
- Сделайте мне одолжение, - попросил я. - Скажите моему коллеге в вестибюле, что я пробуду тут всю ночь. Мы с ним работаем над важным делом, и я не хочу, чтобы он попусту тратил время.
- Я за этим прослежу, - пообещала сестра. - Лично мне его помощь не нужна.
- Мне тоже, - обрадовался я.
Я не почувствовал никакой боли от шва, который закрыл мне поврежденную артерию, но пятнадцать швов, залатавшие рану, оказались весьма чувствительными. Доктор выписал мне болеутоляющее. После того как мне оформили рецепт и выдали лекарство в больничной аптеке, я вышел через главный вход, мимо запертого цветочного магазина и торговых автоматов. Еще даже и полночь не пробило. Я набрал номер на мобильнике, потом почти свалился в такси и дал увезти себя домой.
25
Пару часов спустя зазвонил мой мобильник. Голый, я выскочил из кровати и ответил на звонок.
Это оказалась Сандра Сэндс. Она звонила из телефонной будки.
- Произошло еще одно убийство. - Она назвала мне адрес. - Переждите часок, там сейчас работает следственная бригада, - и повесила трубку.
Я воспользовался обратным звонком, но никто не ответил.
Лора Силлс включила прикроватный свет и села, простыня сползла с ее маленьких бледных грудей. Она смотрела, как я подбираю с пола свои боксерские трусы и натягиваю их.
- Знавала я и более долгие свидания.
- Я еще вернусь.
- Говорила мне мама, чтоб не дружила с копами. По крайней мере Лора забавлялась.
- Права была твоя мама.
- Это не из-за того, что…
- Я был уставший. И пьяный. И вообще, в таком странном состоянии…
- Ты потерял много крови.
- И это тоже, - согласился я, благодарный за любое объяснение.
Хуже всего было то, что, прежде чем мы решили прекратить старания и попытаться уснуть, это напоминало попытку протаскивания мертвой гусеницы сквозь игольное ушко. Я добавил:
- И еще я слишком много болтал.
- Наверное, ты слишком долго хотел рассказать кому-нибудь эту историю, но вовсе не обязательно именно мне.
- Хороший ты человек.
- Я безотказная женщина, - фыркнула Лора Силлс, по-прежнему улыбаясь. - Между прочим, - заметила она, - у тебя опять рука кровоточит.
Лора повела меня в сверкающую чистотой ванную и развязала повязку. Она обнаженная, а я в боксерских трусах - мы отражались в сверкающем хроме, белом кафеле и фаянсе.
- Наверное, теперь я заслужила твое внимание, - сказала Лора, закончив с перевязкой и ущипнув меня, что оказалось еще чувствительнее через десять минут, когда я влез в свою «мини» - уже после того, как шепотом высказал свои сожаления и полуправдивые обещания и обменялся с ней застенчивыми поцелуями.
Было чуть за полночь, редкие автомобили проезжали под оранжевыми уличными огнями. По дороге к месту убийства на меня среагировали две камеры слежения, но мне, честно говоря, было плевать.
Адрес, который дала Сандра Сэндс, был мне знаком. Разрушенное офисное здание, сразу за серебристыми грифонами, которые сидели по обе стороны от шоссе А10 на своих постаментах и охраняли границу Сити. Все стекла в окнах первых двух этажей были выбиты, а металлические щиты, накрепко привинченные к стальным оконным рамам, испещрены граффити и антикапиталистическими и ситуационистскими лозунгами («Нулевой год», «Мы живем, как насекомые», «Кинг Моб», «Ищите берег!»), поверх которых красовались просто хулиганские надписи («Ивонна всем дает», «Трахну по самые гланды», «Энкоу - педик»).
За этим разрушенным зданием руины простирались до освещенных зелеными и желтыми фонарями навесов. Их поставила корейская компания на останках Бродгейта и Нью-Бродгейта - пена от гигантских мыльных пузырей в покинутых цитаделях того, что некогда было самозваным финансовым центром всей Европы.
Сандра Сэндс ждала меня возле стальных ворот, украшенных логотипом охранной фирмы «Квадрат». Они преграждали проход в здание.
- Мне, конечно, не следовало этого делать, - сказала она, когда один из двух охранников отпер ворота.
- Вы получили ордер на обыск квартиры Стивенса?
- Мы нашли то, что вы хотели, если вы это имеете в виду. И идентифицировали ту женщину: это одна из подружек Энтони Бута.
- Спорим, что у Дэйва Варнома была эрекция? Как вы узнали, что она была убита именно здесь? Ее тело все еще внутри?
- Нет, тело сбросили в Ли.
Я вспомнил белый навес, торчащий под раскаленным солнцем возле бетонного русла реки.
- Женщина, привязанная к двум собакам, - догадался я.
- Да, сэр. К двум восточноевропейским овчаркам.
- Не те ли это овчарки, у которых перерезаны голосовые связки?
- Не знаю, сэр.
- Как их убили?
- Накормили сырыми гамбургерами, сдобренными вар-фарином.
- Умный ход. Дешевые охранные фирмы вроде «Квадрата» держат своих собак голодными по ночам, чтобы те оставались на страже… Женщина была убита здесь? Вы так и не сказали, как обнаружили это место. И вы говорили, что произошло еще одно убийство.
- Да, сэр. Нашли Крэйга Стивенса. Я потом расскажу. А здесь криминалисты почти ничего не оставили.
При помощи карманного фонарика Сандра Сэндс отыскала выключатель. Загорелось около полудюжины люминесцентных ламп. Известняковый пол холла был расчищен от мусора, но на нем еще сохранились следы копоти от нескольких костров. Мраморная поверхность стола на ресепшене, похоже, подверглась нападению кувалды - из столешницы были выбиты куски мрамора. Компьютерный терминал превратился в огромный ком почерневшего пластика. Высокие, по пояс, брусья турникетов безопасности были согнуты и перекручены. Кожаные сиденья кресел выгорели до металлического основания.
Сандра Сэндс спросила:
- Что с вами, сэр? Вам плохо?
Когда я в последний раз видел это место, оно еще дымилось от пожара. Мимо него на большой скорости проехал полицейский фургон, лавируя между перевернутыми выгоревшими автомобилями - преследовал двух бандитов на скутере. Слишком резко повернув по направлению к Спи-талфилдсу, скутер вошел в занос и упал. Водитель фургона ударил по тормозам, и меня сбросило со скамьи на ребристый металлический пол, так что я не видел, как бандиты ринулись в разных направлениях. Когда я выбрался через заднюю дверь фургона, увидел только девушку и четырех полицейских, преследовавших ее.
Шел третий день Инфовойны. После марша протеста на шоссе G7 конференция переросла в бунт. И бунт все ширился. Хакеры и микроволновые бомбы уничтожили телефонную связь по всей стране, Интернет и широковещательные сети, стерли базы данных банков и всю информацию по кредитным картам, разрушили суперкомпьютеры Национальной службы коммуникации и хранения данных. После того как подложенные в машину бомбы превратили в руины ключевые здания лондонского Сити, разгоряченные бунтовщики сделали все, чтобы разрушить остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49