– А я думал, Джон Леннон.
– Слушай, Храмыч, а с этой швалью что станем делать? – Алешка кивнул на тяжело возвращающихся в школу Пустовойтова и Несветова. – Они еще вроде кеды не выставили. Может, уроешь, как полагается терминатору?
– Пусть живут… Таких раздавишь, так вони еще больше станет.
– Это уж точно… А классно ты их – одного по бочине, другого под дых!
– Пойдем-ка в школу. На урок опоздаем.
– Ну ты, Храмыч, наив! – Алешка присвистнул и покрутил пальцем возле виска. – Там уже вся кодла нас дожидается. Во главе с любимым директором Пылью. Того никакими примочками не прошибешь!
– И? Что делать будем?
– Гаситься! Пусть осядут по норам. Там поглядим и как надо проедемся по ушам! – Балабанов раскурил поломанную сигарету. – Главное, будь спок. А все остальное приложится!
– Послушай, Леха, давай по-русски.
– Ладно, чувак, не в ломы! Что по-русски, то по-русски…

* * *
В трех кварталах от школы, в здании полуразрушенных детских яслей, располагалась «зона» – место, где по вечерам собиралась вся неформальная немировская молодежь. Завсегдатаями «зоны» были немногочисленные районные рокеры и панки. Здесь договаривались о скупке краденого и продавали наркотики, выменивали дореволюционные богоявленские иконы на модный ширпотреб, за небольшую плату брали на просмотр порнокассеты.
Алешка Балабанов страшно волновался – впервые доводилось ему привести новичка в «круг». Ощущение собственной значимости перемежалось с неуверенностью, с тревожным предчувствием грозящих проблем. Его ведь могут осмеять и даже отлучить от «круга». Стараясь успокоиться, он беспрестанно курил и нес чепуху:
– В «зоне», Храмыч, можно даже купить и продать душу.
– Шутишь?
– Базар! – утвердительно ответил Леха, жадно затягиваясь. – Слушай, Храмыч, ты же клевый пацан, а ничего не рубишь, словно лох какой. Тебе конкретная обтирка нужна!
– Поможешь в этом?
– Да ладно, замазано! Ты мне – я тебе… Только подумай, оно тебе нужно? Это же, Храмыч, как болото. У тусовки свои правила, здесь не получится так: захотел – пришел, надоело – всех послал. Тут сурово. За тебя мне поручиться придется.
– Не бойся. Стукачом никогда не был. А тусоваться здесь или нет, решу сам. Когда огляжусь…
– Тебе виднее. Ты же у нас крутой…
Ивану почему-то вспомнилась детская считалочка, которую давным-давно ему рассказал во время «тихого часа» сосед по кровати:
Один, два – сошел с ума.
Два, три – и умри.
Три, четыре – спи в квартире.
Четыре, пять – хватит ждать.
Пять, шесть – будет весть.
Шесть, семь – глух и нем.
Семь, восемь – ищем, просим.
Восемь, девять – не проверить.
Девять, ноль – ты король!
Тогда, десять лет назад, эти слова показались настоящим откровением. Он даже поклялся никому не рассказывать «о тайне десяти цифр». Вот и сейчас испытанный «метод трансформера» подсказывал ему, что в считалочке заложен некий ключ к событиям, которые уже с ним происходят. Иван вспомнил, что отец забирал его из детского садика первым, сразу после «сон-часа», никогда не дожидаясь вечера. Вспомнил и улыбнулся.
– Я тут на пупке перед ним извертелся, а он губы тянет! – заметив улыбку, вспылил Балабанов. – Ты пойми, Храмыч, куда мы идем. Нет, не на тусовку местных придурков да наркош. Ты пойми, специально для тебя собирается «круг». Там будут те, кто выше закона и правил самой «зоны». Кто плюет на немировские порядки, потому что живет, как хочет. У них настоящая сила и деньги, Храмыч! Большие деньги, о каких ты только в кино слышал…
Смеркалось. Людей на улицах становилось все меньше и меньше. Последние лучи солнца нехотя таяли в окнах призрачных замков, покоящихся на облаках. Дневной Немиров рано погружался в забытье, чтобы с наступлением сумерек проснуться избранным для совсем другой жизни…

* * *
Сначала Иван услышал негромкие голоса, потом показались еле заметнее сквозь пробитые стены пляшущие блики огня. Под ногами хрустнуло стекло, заскрипели чудом уцелевшие доски. Перед входом в «круг» Балабанов шепнул:
– Храмыч, только не сболтни лишнего. И не дерзи. А то целыми отсюда не свалим.
Иван кивнул.
Посреди разгромленной, с исписанными граффити стенами, большой комнаты, бывшей некогда детсадовским спортзалом, горел костер из вывороченных оконных рам. Перед костром на треножнике из железных прутьев возвышалась большая пятиконечная звезда, какими некогда украшали чугунные решетки больниц и парков.
Как только они переступили порог, сразу же подошел бритый наголо парень в черной кожаной куртке. Испытующе осмотрев Ивана, спросил:
– Кровь или дар?
Иван недоуменно посмотрел на Балабанова.
– Забыл предупредить, – зашептал Алешка. – Кто приходит впервые на «круг», должен что-то пожертвовать или хотя бы порезать руку. Ну, ты понимаешь, чтобы звездочку кровью помазать. Так надо, не тормози…
Иван с укоризной посмотрел на Балабанова и положил на звезду нож, который утром отнял у Пустовойтова.
– Не гоже свое оружие жертвовать, – жестко сказал стоящий напротив мужчина в маске совы и сжал плечо Ивана тяжелой рукой. – Что делать станешь, если душу из тебя тянуть станем?
– Это трофей, – Иван с трудом сбросил цепкие пальцы. – Мое оружие при мне.
Он опустил руку в карман и через мгновенье поднял ее вверх – с сияющим на пальцах змеем.
– Добро пожаловать, – бритый подошел к Ивану так близко, что тот и в темноте разглядел наколотого черно-красного скорпиона на левом виске.
– Нравится наколка? – бритый заглянул Ивану в глаза, словно хотел застать его врасплох, испугать.
– Красиво исполнено…
– Меня зовут Скорп, я страж «зоны». Ее судья и палач. Поэтому выбирай: или будешь жить по нашим порядкам, или больше здесь не появишься. Если не хочешь подохнуть… – Скорпион медленно обошел вокруг Храмова. – Чтобы стать одним из нас, надо пройти обряд крови.
Стиснув зубы, Иван молчал, пытаясь предугадать момент, когда Скорпион захочет нанести первый удар: «Спокойно, я успею опередить, главное – не дать себя испугать… А бить надо сильно, но только в самый последний момент».
– Обряд крови прост: ты станешь тем, кого сможешь убить. Возьмешь крысу, перережешь ей горло, причастишься ее кровью, и вот ты уже и сам стал крысой! Только помни, ты сам станешь той тварью, которая будет твоим поручителем. А чтобы не забывал, кто ты за зверь, мы обязательно наколочкой пометим. – Скорп смачно сплюнул Ивану под ноги. – Я в свое время сожрал скорпиона, а Балабан проглотил клопа. Думай и выбирай.
– Как скоро должен ответить? – почувствовав, что сегодня проверки не будет, спокойно спросил Иван.
– Когда будешь готов, – усмехнулся Скорп, – только запомни, все делается раз и навсегда. Обратная дорога идет через ад…
Ночная улица обдала прохладой да тусклым светом редких немировских фонарей, но не отрезвила от произошедшего, а истощила чувство наступившей реальности. Подросткам казалось, что движения теней не совпадают с их собственными, что странные, причудливо одетые люди следят за ними из-за окрестных домов, стараясь выведать охватившие их сумбурные мысли. Минут пять бежали от «зоны» прочь, пытаясь не то угнаться за своими двойниками, не то спрятаться от неведомых соглядатаев.
Отдышавшись возле освещенного яркими лампами круглосуточного винного магазина, Иван спросил дрожащего Балабанова:
– Ты правда клоп?
– Да, клоп… – понурился Алешка. – Не всем в этой жизни посчастливилось родиться Рэмбами…
– И наколка есть?
– У всех есть. Разного цвета и на разном месте. Кто как смог приподняться…
– А у тебя где?
– На жопе! Коричневый клоп… Ты доволен?.. Мне всего тринадцать лет было. Теперь я на все готов, чтобы ее изменить, а они – ни в какую! Говорят, что останусь клопом на всю жизнь. Хоть вешайся!
Алешка опустился на асфальт и зарыдал, как ребенок, мерно раскачиваясь худым телом вверх-вниз.
Иван не знал, как и чем его утешить. Просто стоял рядом и молчал. Но в это мгновение понял, что смертельно ненавидит всю тайную и явную немировскую тварь.
Глава 5
МЕЧОМ И МАГИЕЙ
Сквозь застиранные шторы пробивались солнечные лучи. Играя с кружащимися вокруг них пылинками, ползли по комнате, плясали по только что оклеенным обоям, цеплялись за обшарпанную мебель, перепрыгивали с морщинистого лица Снегова на лицо Вани. Лучи веселились, потому что наступило обыкновенное весеннее утро, и они нашли для себя подходящее занятие до самого заката…
Это был первый день, когда Иван учил Снегова премудростям компьютерных игр, выбрав своих любимых «Героев меча и магии – III. Дыхание смерти». Сергей Олегович пристально смотрел в монитор и, следя за каждым Ваниным действием, то и дело просил разъяснений:
– Постой-постой! Не успеваю! Совсем не улавливаю, что там происходит.
– Сейчас герой Джелу должен совершить первый шаг в компании «Эликсир жизни». Маленькая деревушка близ холма Гайи будет местом его испытания, проверки, готов ли герой выполнить свою миссию. – Иван кивнул на еще укрытое мглой игровое поле. – Сейчас его мир – только вот этот открытый маленький кусочек дороги, да небольшой холм в самом углу еще неведомого пути.
– И что он должен делать? – Сергей Олегович пожал плечами. – Не экзамен же сдавать!
– Что-то вроде экзамена. На сообразительность и умение действовать по обстоятельствам. Джелу надо очистить лесной край от врагов. Тогда на другом уровне он сможет приступить к основному заданию – собрать артефакт Жизни, чтобы он не достался некромантам. В смысле, силам зла… В случае успеха он принесет могущество своему народу и станет членом Стражей.
– А в случае проигрыша? – Учитель встал из-за стола и нервно закурил в форточку. – Или, к примеру, герой может просто остаться жить в деревушке, в своем поместье, оставив опасные честолюбивые планы?
– Нет. Герой должен только победить. Иначе его ждет смерть.
– Иными словами, на одной чаше весов победа и слава, а на другой – ничтожество и небытие… – Снегов задумчиво посмотрел на Храмова и почему-то припомнил «Мцыри»:
Я мало жил, и жил в плену.
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б смог…
– Да нет, Сергей Олегович, – в ответ на цитируемого Лермонтова улыбнулся Иван. – Наш герой действительно молод, но живет не в плену. Его война вызвана самим ходом игры. Можно сказать, предначертана виртуальной судьбой.
– Слушай, Ванечка, а откуда у тебя это странноватое «Дыхание смерти»?
– Отец подарил, – Иван с нежностью посмотрел на футляр от диска. – «Герои меча и магии» – игра загадочная. Она фэнтези только по виду, а на самом деле здесь все как в настоящей жизни, где каждую минуту приходится выбирать между возможностью погибнуть или обречь себя на заведомое поражение в будущем.
– Или ты их, или они тебя… Хорошо-хорошо, давай играть дальше!
– Одна из основных задач игры заключается в правильном развитии героя, – с увлечением рассказывал Иван, ловко управляясь с мышью, совершая операции на открывающемся под натиском Джелу зеленом экране приключений. – Здесь у каждого героя свои особые способности, заложенные в них изначально, но которые необходимо совершенствовать. Кроме того, всех героев можно условно поделить на «воинов» и «магов». Первым больше дано силы и атаки, а вторым – знания и мудрости.
– То есть герой уже рожден магом или воином?
– Да, да, – небрежно ответил Иван, все больше и больше увлекаясь игрой. – Свой дар можно только развить, но не изменить. Да этого и не нужно…
– Значит, герой не волен выбирать своей участи и даже не в силе вмешаться в планы судьбы? Неужели каждому предначертано лишь исполнять волю неведомого и жестокого рока? А свобода выбора укладывается в заданную формулу «Победа или смерть»?
– Для того чтобы герой напрасно не рисковал и не тратил время, – не вслушиваясь в комментарии Снегова, продолжал Иван, – необходим надежный помощник. Хотя бы для того, чтобы Джелу не отвлекался на такие мелкие задания, как еженедельный сбор денег для обороны городов. Лучше, когда из двух героев один держит оборону, а другой атакует. И чаще всего атакующим является главный герой, так как при этом потери несоизмеримо меньше…
Иван ловко справился с предварительными действиями и захватил первые нейтральные города.
– Чтобы побеждать, надо предугадывать следующий ход противника и научиться его опережать. Враги могут быть с тобой «одной крови», иметь точно такой же вид… Так что воевать «со своими» можно. И даже нужно. Боевой опыт прибавляется.
– Значит, в игре своих не бывает? Тех, о ком говорят: «одного поля ягоды»?
– Да есть! Только все ведут себя по-разному. Одни, мечтая прославиться, хотят присоединиться. Другие идут служить за деньги. Третьи… по необходимости. И только освобожденный из темницы неведомый герой будет служить «верой и правдой».
– В чем же она, вера?
– Да в выполнении миссии. Ты должен исполнить то, ради чего рожден на свет, ради чего воюешь, ради чего существуешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32