Он больше не был голоден, не очень хотел спать и у него уже все равно кружилась голова – Флетчер вдруг испытал непреодолимое желание напиться. Это его страшно удивило, потому что он почти не употреблял алкоголя. Он ненавидел крепкие напитки и не умел их пить. Если он и пил спиртное, так только охлажденное не крепкое пиво в очень жаркий день, или вечером перед сном, запивая бутерброд с сыром, который он регулярно съедал прежде, чем лечь спать.
Сейчас же ему ужасно захотелось пива, много пива, а бары еще не открылись.
Он на всякий случай взглянул на часы на стене, за стойкой, и к собственному удивлению обнаружил, что уже одиннадцать часов. Каким-то образом он умудрился потерять несколько часов.
Бар находился по соседству, в нем никого не было, если не считать грустного краснолицего бармена, от нечего делать протирающего стаканы.
– Пинту горького, – попросил Флетчер.
Бармен налил ему пива, и уселся напротив.
– Сегодня опять будет тепло, – заметил он.
– Да.
Флетчер залпом выпил пиво – раньше он так никогда не поступал – и заказал еще. С этой кружкой он расправился с той же скоростью.
Глаза бармена округлились.
– У тебя все в порядке, приятель?
– Да, а в чем собственно дело?
– Ты весь побелел и дрожишь. Может быть, с тобой произошел несчастный случай, или что-нибудь в таком же духе?
Флетчер бездумно ухватился за объяснение, предложенное барменом.
– Вот, вот. Мне действительно только что пришлось стать свидетелем несчастного случая.
– Где, на улице?
– Нет, за тем новым зданием, где сдаются квартиры.
Флетчер вздохнул и пустился во все тяжкие: – Там, где сносят старые дома. Огромный кусок стены упал на ребенка.
– А как там оказался ребенок?
– Ну, дети есть дети. Ему, наверное, было около четырех, даже в школу еще не ходил…
Уже много лет прошло с тех пор, как Флетчер последний раз вел себя подобным образом, но когда-то такое с ним случалось довольно часто. Не раз, попав в неловкую ситуацию, он начинал врать самым безбожным образом, но вовсе не потому, что ему это нравилось, а из-за того, что он не мог заставить себя исправить ошибку собеседника.
«Да, вы совершенно правы», говорил он, вместо того, чтобы сказать: «Нет, вы ошибаетесь».
– Ребенок погиб? – спросил бармен.
– Я не стал выяснять, чем все это кончилось, я сразу ушел.
Флетчер вдруг почувствовал сильное головокружение, хотя прекрасно понимал, что пиво не могло начать так быстро действовать. Ему хотелось заказать еще одну кружку, но он понимал, что здесь этого делать не следует. Его дурацкая, бессмысленная ложь привела к тому, что теперь ему необходимо было уйти. Сделав вид, что идет в туалет,
Флетчер вышел на улицу.
Он в жизни не напивался. Сама мысль об этом всегда вызывала у него отвращение, ни при каких условиях он не мог бы выпить много виски, джина или бренди – его просто тошнило от крепких напитков. Теперь, когда мысль о близкой смерти вызвала в нем странное любопытство, похожее на то, которое заставило его обратиться к Бодейкеру, Флетчер подумал, что ему хотелось бы хотя бы раз по-настоящему напиться. Одиннадцать часов утра – малоподходящее время для подобной затеи, но раз уж он начал, то вполне можно и продолжить. Такой законченный неудачник, как он, просто не мог не обратиться за утешением к алкоголю, но, как ни странно, с ним этого не произошло ни разу. Во-первых, ему не нравился вкус любых алкогольных напитков, даже пива. Во-вторых, он приходил в ужас, когда представлял себе, что кто-нибудь увидит его пьяным.
Теперь это не имело значения.
Нет, ему было необходимо как следует во всем разобраться: сейчас он решил напиться не потому, что ему этого хотелось, не потому что теперь это уже не имело такого значения, и не от того, что он хотел напиться хотя бы раз в жизни, чтобы понять, что же это такое. Флетчер собирался продолжать пить потому, что в каком-то смысле это было неизбежно. Две пинты, которые он уже успел проглотить, были ему так же необходимы, как инсулин для диабетика. Он должен был продолжать пить, а так как Флетчер не переносил ни виски, ни коньяк, а в вине совсем не разбирался, то ему только и оставалось – пить пиво. В супермаркете он купил упаковку из двенадцати банок крепкого эля. Выпитые ранее две пинты тяжело лежали у него в животе, как балласт; ему даже казалось, что он наглотался свинца. Легкость в голове и тяжесть в желудке, словно символизировали свободу его духа и бренность его тела.
Он вернулся к устью реки, где еще вчера видел Джерри и Шейлу. На этот раз здесь никого не было. Хотя сегодня было даже еще теплее, большая часть людей отправилась, вероятно, на ленч. В то же время было еще недостаточно тепло для длительных пикников на пляже, сезон еще не начался.
Усевшись на теплом песке, так что его не доставал ветер, Флетчер вскрыл первую банку с пивом. В супермаркете он купил себе пластмассовую кружку. Человек, который пьет пиво прямо из банки, привлекает к себе ненужное внимание, а если он станет пить из кружки, то люди подумают, что он пьет чай или кофе и не станут обращать на него внимания.
Флетчер поймал себя на мысли о том, что думает вовсе не о Джуди, а об Аните Сомерсет. У этой девушки было достаточно тепла, чтобы согреть даже его. Как могло получиться, что она до сих пор свободна? Конечно, этого просто не может быть. Даже если бы она была старше, а он моложе, если бы разница в возрасте не имела никакого значения, если бы он не доживал на земле свои последние часы, его встреча с Анитой все равно закончилась бы точно так же, как и все предыдущие встречи с другими девушками.
Если бы он был настолько глуп, что позволил бы себе увлечься ею, чего он не делал уже много лет, в самый критический для него момент выяснилось бы, что некто, о ком она даже не посчитала нужным ему рассказать, имеет на нее все права – помолвлен с ней, или является ее мужем, а может быть, отцом ее ребенка.
«Что же все-таки со мной не так?»
Этот вопрос отвратительным рефреном повторялся у него в голове. Он задавал его себе далеко не в первый раз, может быть, в тысячный.
Проще всего было бы сказать, что он обречен на провал, во всем. Но в его жизни было множество хороших начал. Даже сейчас, когда к нему подбирается смерть, он сумел заинтересовать Аниту, возбудить в ней сострадание к себе – он знал, что она была искренней, он в этом не сомневался. Даже сейчас, когда ему было сорок три, а ей девятнадцать, когда опухоль с каждым днем становилось все больше и больше, он мог бы начать встречаться с Анитой, это продолжалось бы до тех пор, пока ей не стало бы скучно с ним…
«Ну вот я опять». Ей неминуемо должно стать с ним скучно. Он был совершенно уверен, что настоящих чувств между ними не возникнет, что у них не будет ничего похожего на любовные отношения. Даже мысль об этом казалось ему смешной. Да и вообще, он не сомневался, что если бы он продолжил разговаривать с Анитой, или позволил ей пойти с ним вместе, когда ей того захотелось, ничего хорошего из этого не вышло бы.
А хуже всего было то, что ему даже и не стоило пытаться убеждать себя в обратном, он знал, что прав.
Он снова вспомнил те невероятные слова, которые Анита сказала ему и которые так сильно его озадачили. «В вас есть что-то хорошее»
Он был уверен, что в отличие от него, она никогда не опускается до бессмысленного вранья. Она не стала бы выдумывать историю, подобную той, что он рассказал в баре. Сказав, что она увидела в нем что-то хорошее, она говорила то, что думала.
Но что же она все-таки имела в виду?
Конечно, Флетчер был религиозным человеком, так он был воспитан. И хотя теперь он редко ходил в церковь, он не растерял прочных нравственных устоев даже теперь, когда за спиной у него стояла смерть. Его духовными предками были пуритане, кальвинисты, пресвитериане. Различные Дома, в которых он побывал, все до одного были мрачно-религиозными, но его страх перед Богом родился гораздо раньше, в те ранние годы детства, о которых он ничего не знал.
Впрочем, его религиозность не принесла ему ничего хорошего.
Он не мог вспомнить ни одной ситуации в своей жизни, когда он повел бы себя, как альтруист или филантроп. Он никогда не был ни храбрым, ни сильным, ни вообще чем-нибудь положительным. Он никогда никому не помогал, потому что всю свою жизнь был слишком занят самим собой.
Он не только не сделал ничего хорошего, он даже никогда и не пытался.
Он запутался в своих размышлениях и это доставило ему удовольствие.
Потеряв счет времени, Флетчер не заметил, как на пляже снова появились люди, матери ругали малышей за то, что они забредали в воду, потом собирали свои вещи и отправлялись домой, чтобы встретить старших детей из школы. Первым указанием на то, что прошло достаточно времени, кроме частых посещений туалета, расположенного на противоположной стороне дороги, было то, что все банки оказались пусты.
Он выпил две пинты и двенадцать банок пива, и при этом не съел ни крошки, а ведь он совсем не привык к алкоголю.
Неожиданно Флетчер забеспокоился. Он подумал, что уже давно не был в туалете, а когда ходил туда в последний раз, держался на ногах довольно таки неуверенно.
Интересно, сможет ли он сейчас подняться на ноги?
Выяснилось, что с некоторым трудом, смог.
Пустые банки из-под пива Флетчер оставил в дюнах. Унести их с собой ему было явно не под силу. Как никогда раньше Флетчер вдруг пожалел, что у него нет друга. У других пьянчуг всегда оказывались друзья, которые заботились о них.
Он пожалел, что не пил в своей комнате. Однако, в таком случае, Джуди обязательно об этом бы узнала.
«Слабость».
Вот ответ на единственный вопрос, который имел значение.
Он всякий раз терпел неудачу, потому что был слабым. Он всегда выбирал самый легкий путь. Он всегда старался избежать любых конфликтов, поворачивался спиной к любой сколько-нибудь серьезной проблеме и больше всего боялся унижения и насмешек.
Он правильно сделал, что так сильно напился – теперь ему все стало ясно. Джон Флетчер был соломой на ветру, и ему на все было наплевать.
Время, которое с того момента, как он пошел в университет, вело себя очень странно, продолжало свои трюки. Флетчер вдруг обнаружил, что находится на центральной улице, далеко от пляжа, и что уже начинает темнеть. Беда заключалась в том, что ему требовалось перейти на противоположную сторону улицы.
Как раненное животное, он хотел забраться в свое логово.
В такой экстремальной ситуации он мог не обращать внимания на Джуди. Его дверь будет закрыта, и она может стучаться до тех пор, пока не разобьет себе в кровь костяшки пальцев.
У него было всего одно место, куда он мог пойти, но для этого необходимо было пересечь дорогу. В своем нынешнем состоянии – скорее отчаяния, чем опьянения – он мог пойти к Аните, но Флетчер не знал, где она живет. Он должен вернуться в свою комнату. А для этого нужно перейти улицу.
Приятная легкость, сопровождавшая его весь день, исчезла, зато снова начала болеть голова. Он устал, но это не имело значения. Он мог бы пройти милю, две или даже пять, но сначала должен был перейти на другую сторону улицы.
С ним все было в порядке, он даже не шатался. Никто не обращал на него внимания. Если бы в этом возникла нужда, он мог бы нормально разговаривать. Но перейти улицу казалось невероятно трудным и опасным делом.
Выбрав подходящий момент, Флетчер ступил на проезжую часть. Тут он заметил белую машину. Сначала он отступил назад, чтобы пропустить ее. Потом, увидев, что она продолжает ехать прямо на него, он шагнул вперед, чтобы машина проехала у него за спиной. А затем, с середины дороги метнулся назад. Раздался скрежет тормозов. Он сделал еще три быстрых шага.
Белая машина остановилась в шести дюймах от него.
Водитель высунул голову из окна.
– Какого дьявола! Что это за идиотские игры? – заорал он. – Если хочешь покончить счеты с жизнью, лучше иди на железную дорогу. Поезда не могут свернуть в сторону.
Наконец, весь покрытый потом, Флетчер перебрался на противоположную сторону улицы. Уже целые недели, даже месяцы он был готов умереть. Но когда смерть оказалась совсем рядом, он пришел в ужас. Умереть через шесть месяцев, на следующей неделе, или даже завтра – такое он еще мог себе представить. Однако умереть сейчас, в следующие три секунды – это было совсем другое дело.
Флетчер знал, что произошло, знал, почему он пустился в этот танец смерти между с белой машиной. Водитель этого знать не мог. Поэтому не было ничего удивительного в том, что водитель со страхом и злостью кричал на него, предлагая отправится на железную дорогу.
Флетчер направился туда, где должна была находиться белая машина. Вместо того, чтобы пытаться ускользнуть от машины, Флетчер дожидался пока водитель изменит курс и бросался в ту же сторону. Если бы Флетчер просто пошел бы через улицу, ни на что не обращая внимания, водитель белой машины и бровью бы не повел.
Флетчер, или какая-то часть его сознания, пыталась сделать так, чтобы белая машина убила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29