«Сделайте то-то и то-то», а потом отходит в сторону, причем от реализации его предложения хуже стать не может… А если уж ничего и не выйдет, то это будет не их вина.
У меня за спиной Шейла закричала:
– Хорнер! Обойди холм с другой стороны и посмотри, что сталось с ручьем Виншелл. Давай скорей!
Ручей Виншелл был мелким притоком Сьют. Он впадал в Сьют довольно странным образом – почти навстречу. Место, где реки сливались, находилось сравнительно недалеко вниз по течению от того места, где мы все стояли.
Я вспомнил о воде, текущей по дороге.
Возле лагеря великанов и нашего дома, да и наверное у развалин Старого Моста, река еще продолжала нести свои воды. Только в самом Шатли, в тот самый момент, когда вода была столь жизненно необходима, река пересохла.
Вся вода не могла исчезнуть; какая-то часть текла по старому руслу. Конечно, значительные объемы воды испарились, приняв на себя чудовищный тепловой удар.
Но за холмом оставался длинный участок реки, который отсюда невозможно было рассмотреть. Вот там-то и находился ручей Виншелл.

* * *
Человек выжил и будет продолжать выживать благодаря удивительному умению приспосабливаться к новым условиям – причем делает он это удивительно быстро.
Мы жили в мире всеобъемлющего дыма, который больно щипал глаза и затруднял дыхание, так что каждый следующий вздох давался с большим трудом.
Мы жили в мире ужасающего жара, и пот ручьями стекал по нашим телам. Нас мучила такая жажда, что мы могли бы пить все что угодно, даже мутную пунцовую воду, которая тоненькими струйками продолжала течь по высохшему руслу.
Мы жили в мире, где жажда, боль и голод отступили. У каждого из нас были небольшие ожоги от беспрерывно сыплющихся искр. У многих на одежде возникали тлеющие участки, которые мы небрежно забивали ладонями. От тяжелой непрерывной работы нас начал мучить голод – во всяком случае, мне ужасно хотелось есть – но это совсем не значило, что мысли о еде донимали нас. Питье, другое дело. Каждый из нас, будь у него такой шанс, выпил бы пинту другую воды, молока, лимонада, пива, чего угодно.
Мы уже не могли сказать, что питье не имеет значения. Мы бы пили – если бы могли. Но раз пить было нечего, значит нам придется подождать.
Мы жили в кошмарном мире, в котором каждый мог держать в голове лишь одну мысль. В данный момент – ручей Виншелл. Даже Сейелл, еще совсем недавно готовый убить меня за вмешательство в его дела, теперь тоже ждал и, как мне показалось, даже молился.
Если бы там была вода, то в наших силах было бы что-то сделать. Без воды, находясь по эту сторону реки, мы могли только в бессилии смотреть на беснующийся в нашем городе огонь.
Не было никакого смысла думать о том, что происходит сейчас в самом Шатли. Либо им удалось спастись, когда пожар только успел начаться (где бы это ни было), либо они остались там, навсегда. Неузнаваемые и обезображенные.
Наверное, я был самым счастливым из всех находящихся здесь людей. Шейла была со мной, а она, несмотря ни на что, была самым дорогим для меня человеческим существом.
Шейла и я будем жить. Если возникнет необходимость, мы всегда сможем убежать из этого ада.
У нас не было детей, и в этот момент я ужасно радовался по этому поводу. Родители Шейлы умерли, а моя мать находилась далеко от Шатли.
Так что оставалось беспокоиться только о Дине. И, пожалуй еще о Джиле.
Что же до остальных… Благодаря верности Шейле, я довольно равнодушно относился к большинству обитателей Шатли. Из моих коллег меня интересовала лишь Салли Генри, а она была в отпуске, далеко отсюда. Конечно, мне было жаль многих других людей, но я не был близок ни с одним из них, если не считать Джила. Но были ли наши отношения с ним по-прежнему близкими?
Кто-то закричал, и я обернулся. Словно пущенная из древней катапульты, в нашу сторону по длинной, ленивой параболе, летела здоровенная пылающая головешка.
Я схватил Шейлу и бросился вместе с ней влево. Но мы наскочили на двух массивных пожарных и отлетели в другую сторону. Пылающее полено упало на землю в двадцати ярдах от нас.
Никого рядом с ним не оказалось. Времени у всех было вполне достаточно, чтобы отскочить в сторону. Когда полено ударилось о землю, оно разлетелось на тысячу пылающих осколков, крики и вопли обожженных на миг даже перекрыли шум, доносящийся с противоположной стороны реки.
Пара тлеющих угольков попала мне на одежду и пристала к ней. Я пытался стряхнуть их, когда вопль Шейлы заставил меня обернуться к ней – на переднюю части ее платья упал пылающий кусочек дерева. Я сорвал с себя продолжающий дымиться пиджак и с его помощью содрал с Шейлы пылающий уголек вместе с частью платья, в то время как Шейла моментально упала в обморок.
Я мог бы поклясться, что на ней только что была меховая накидка, но то ли она незаметно соскользнула с ее плеч, то ли Шейла сама ее сбросила, не выдержав жары. Я подхватил ее на руки и отнес в одну из лачуг. В этот момент на мою ногу упала искра и, как мне показалась, прожгла ногу до кости. Словно кто-то пронзил меня кинжалом.
Я опустил Шейлу на пол. Ей повезло – я нигде не заметил следов серьезного ожога.
Потом я подтянул штанину и, к своему удивлению обнаружил, что такая острая боль была вызвана крошечным ожогом, величиной с булавочную головку.
Шейла открыла глаза, но даже не пошевелилась.
– Вэл, – шепотом спросила она, – я сильно обгорела?
– Ты совсем не обгорела, – резко сказал я.
Обрадованная, Шейла сразу же вскочила на ноги и вскрикнула, заметив, что левая верхняя часть платья исчезла.
– Где твоя накидка? – сердито осведомился я.
– В ней невозможно ходить в такую жару. Это…
– Найди ее, надень и не снимай.
– Но к ней пристают искры.
– Я знаю, но…
Я начал понимать, что хотя и очень приятно иметь в таком положении жену рядом, и что хотя многие мужчины, оказавшиеся в таком же положении, отдали бы правую руку за то, чтобы их жена была рядом с ними, такая женщина, как Шейла, требует постоянного внимания, и у тебя не остается времени даже на то, чтобы наблюдать за всем, что происходит вокруг.
Поэтому я сказал:
– Послушай, Шейла, самое разумное, что ты сейчас можешь сделать – собрать всех детей и стариков вместе и отвести их вон за тот холм, где они будут в полной безопасности, а потом остаться там вместе с ними. Многие люди получили сейчас ожоги. Им абсолютно нечего здесь делать.
– А что собираешься делать ты? – осведомилась Шейла.
Я пожал плечами. Мне и самому это не было ясно. Если даже пожарники были бессильны, то вряд ли я мог сделать что-нибудь полезное. Но я должен попытаться, должен остаться здесь. И даже если не смогу сделать ничего полезного, то просто посмотрю на то, чем все это кончится.
– А как это отразится на твоей работе? – неожиданно спросила Шейла.
А еще говорят, что женщины не практичны. Мысль о моей конторе, казалось, пришла за тысячи миль.
Я действительно отвечал почти за все страхование в Шатли – а землетрясение в Сан-Франциско, которое разорило все страховые компании города, было сущей ерундой по сравнению с тем, что произошло здесь.
Да, Шатли был небольшим городом. Но никогда в истории, если не считать войн, ни один город не был практически стерт с лица земли, как это наверняка произойдет с Шатли, когда все это закончится.
У нас за спиной послышался крик. Мы побежали обратно, и были приятно удивлены, когда оказалось, что все радуются.
Мы увидели пожарника, который отчаянно жестикулируя, что-то говорил Сейеллу, и сразу сообразили, что произошло. Вода в ручье Виншелл была, и была в избытке.
Удивительно, как мгновенно преобразились все пожарные. Еще минуту назад это была совершенно деморализованная толпа, пользы от которой было не больше, чем от детей и стариков, а сейчас это был хорошо организованный отряд людей, полный решимости стоять до конца.
Вместе со своим оборудованием они побежали в сторону ручья, а Сейелл с сияющим лицом повернулся к нам.
– Благодарю вас, мистер Матерс, – сказал он. – Если бы не вы, мы бы так и не проверили ручей. Мне и в голову не приходило, что там может быть вода… а теперь мы сможем побороться с огнем.
Он повернулся и со значением посмотрел на противоположную сторону реки – Сейелл уже довольно давно старался не смотреть в ту сторону. Потом он принялся отдавать четкие приказы.
Я отослал Шейлу заняться детьми и стариками, и увидел, что она тоже, оказавшись при деле, стала действовать четко и уверенно. Потом она помахала мне на прощанье, уводя детей и стариков за холм… и больше я не видел ее до окончания Большого Огня.

* * *
Вскоре пожарники наладили подачу воды. Они поступили довольно мудро, решив для начала полить наш берег реки. Мощные струи воды могли достать практически до любого здания на нашем берегу.
Теперь я впервые сумел как следует разглядеть осевший вниз Новый Мост. Он довольно сильно пострадал и изогнулся, ноне смотря на это, после окончания пожара, его можно будет без особых затрат привести в порядок – после того, как расчистят завалы вокруг. Но не было никакой надежды, что мост можно будет использовать до тех пор, пока пожар продолжался. Часть камней еще светились красным светом, деревянные обломки продолжали тлеть. В любом случае, без бульдозера потребуется не менее ста человек, да и они вряд ли сумеют расчистить территорию за два дня.
Без бульдозеров… Мы жили в краю фермеров, и хотя все ресурсы самого Шатли стали для нас недостижимыми, вокруг было немало ферм.
Я побежал к ближайшей телефонной будке, которую успел приметить раньше. Поднял трубку…
Как и следовала ожидать, телефон не работал. Станция находилась в Шатли. Да и в любом случае, вода, жар и осколки уже давно должны были привести в негодность все коммуникации.
В мили отсюда был еще один телефон. Он вполне мог работать. Сейелл наверняка хорошо знает ситуацию с телефонной связью. Скорее всего, сообразил я, у него должен быть радиотелефон.
Я бегом вернулся обратно и попытался переговорить с ним. Но Сейелл был очень занят и отмахнулся от меня. Мое предложение о ручье помогло ему найти столь необходимый источник воды, но он был уверен, что мне не удастся повторить свой триумф.
Брансбойты были теперь направлены на противоположную сторону реки и, к моему удивлению, их действие производило некоторый эффект. На противоположном берегу образовалось довольно обширное, полукруглое пространство, где не было огня, частично потому, что все, что могло гореть, уже сгорело, а частично из-за близости реки – температура здесь была поменьше, чем в центре этого ада. Вода, падающая на землю тут же поднималась вверх облаками пара, но охлаждающий эффект не вызывал сомнения – поблизости уже почти не осталось раскаленных докрасна камней и тлеющего дерева.
Глаза уже настолько привыкли к кроваво-красным отблескам, что уже удавалось улавливать истинные цвета предметов. Конечно, все было красноватым, но красно-синий цвет уже существенно отличался от красно-зеленого.
Дыма стало даже меньше, чем я ожидал. Хотя глаза по-прежнему слезились, я уже давно перестал обращать на это внимание, как и на самые разные запахи; мне удалось приспособиться и я уже довольно долго не кашлял, не чихал и не задыхался. Вероятно, сообразил я, поднялся небольшой, свежий ветерок, который был создан самим пожаром, всасывающим со всех сторон воздух.
Пожарники, тем времена, решились на отчаянную акцию.
Теперь, когда на противоположном берегу оказался участок земли, отвоеванный от огня, одна из пожарных машин начала попытку перебраться по пересохшему руслу на тот берег.
Я считал, что они совершают сразу несколько ошибок.
За последние несколько минут стало очевидным, что две пожарные машины, располагающие достаточным запасом воды, могут добиться заметных результатов и с нашего берега. Им удалось хоть что-то отвоевать у огня. И хотя это была лишь обугленная земля, на которой и так выгорело все, да и сам участок был невелик, эту операцию можно было повторить. К сожалению, вдоль нашего берега не было дороги, но машины могли перемещаться по проездам между домами, выходя на новый рубеж и освобождая, таким образом, от огня все новые и новые территории.
Лестницы можно было использовать для того, чтобы с них покрывать большие площади. Конечно, сначала вода будет превращаться в пар, но в этом не было ничего страшного: на то, чтобы обратить воду в пар требовалось в шесть раз больше тепла, чем для того, чтобы вскипятить ее.
Кроме того, я считал, что еще слишком рано пытаться пересекать участки земли, которые еще совсем недавно были красными от жара. Вода, падающая на раскаленные поверхности, конечно, отбирает тепло, но внутри камней были накоплены такие запасы энергии, что я сильно сомневался, что даже пожарные в асбестовых сапогах смогут ступить на огнедышащую землю на противоположном берегу. А уж в том, что шины не продержаться и нескольких секунд, я был совершенно уверен. И хотя жара стала почти переносимой (мы ведь переносили ее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28