09
С неба лениво сыпался снег и таял, не долетая до земли – первый снег в этом году. Мы шли молча, втаптывая раскисшие кленовые листья в блеклую муть разлившихся по асфальту луж.
– Это случилось чуть больше года назад, там, в Глубине… – Неожиданно начала она, отшвыривая ногой в сторону попавшийся на пути камушек, – просто было чудовищно скучно, я устала после работы, зашла в это кафе и присела к нему за столик…
Я не перебивал. Пасмурное, неохотно расстающееся с ночной темнотой небо закапало мелким холодным дождем, потом, словно передумав, дохнуло пахнущим прелой листвой и мокрой землей ветром. Снова пошел снег.
– Мы около получаса проболтали буквально ни о чем, он показался мне очень интересным человеком. – Продолжала Юля. – Эдик заочно получил высшее образование, он действительно талантливый программист, Влад, а я тогда занималась пространственным дизайном… Нам было о чем поговорить. Потом нахлынули дела, я закрутилась и почти не вспоминала об этой встрече. Только спустя несколько дней, когда снова стало грустно и одиноко, я опять пришла в этот бар и встретила там его. Мы стали видеться чаще, он оказался веселым и обаятельным парнем, и мне было ужасно приятно и интересно проводить с ним время…Мы смеялись, шутили, разговаривали о литературе, музыке, философии и истории, у нас появились общие, только одним нам понятные темы для бесед… Через несколько недель я вдруг обнаружила, что думаю о нем, что мне чего-то не хватает, когда я сижу на работе или еду домой, что каждую минуту мне подсознательно хочется бросить все к черту и бежать туда, чтобы снова услышать его голос, увидеть его улыбку… Это стало какой-то манией, наркотиком, от которого я впала в стойкую и сладкую зависимость… Знаешь, я никогда раньше не верила в то, что один человек может настолько привязаться к другому там, в Глубине, и всегда смеялась над теми, кто утверждал обратное. И вот попалась в эти сети, ощутила это наваждение сама… Жизнь покатилась в какую-то пропасть: я стала задерживаться на работе, появляться там по выходным, только для того, чтобы снова придти к нему. Тогда я заканчивала институт – и едва не завалила сессию…
Мокрое солнце на мгновение выглянуло из-за плотной пелены облаков и снова кануло в укрывшее небо призрачное грязно-серое марево. Начинался новый день, и хлопья снега ложились нам на плечи, прятались в ее волосах, превращаясь в капли воды, струящиеся по ее щекам.
– Я не могла даже предположить, что такое возможно, Влад. Это было каким-то безумием, мороком, фантастическим вихрем чувств, эмоций, ощущений, увлекшим меня сказочным ураганом, и подарившим мне все краски жизни, на которые, пожалуй, не был способен реальный мир. Я полюбила Глубину, оставив там свое сердце… Это было настолько ярко и красиво, что реальность понемногу стала мне неинтересна, она начала казаться мне серой и постылой, лишенной даже намека на привлекательность и ту насыщенность настоящей, полнокровной жизнью, которую я впервые испытала там… Ты когда-нибудь чувствовал что-либо подобное, Влад?
– Нет. – Отозвался я.
– Потом… – Через какое-то мгновение снова заговорила она. – Потом я неожиданно поняла, что уже просто не могу существовать без него. И я видела, что он тоже привязался ко мне, что ему хорошо, когда я рядом, что он тоже скучает и переживает, кода мы не видимся долго. В тот день мы гуляли вместе по городу, он предложил заглянуть в дисней-парк, ты знаешь это место, виртуальный диснейленд, куда толпами возят впервые оказавшихся в Глубине туристов… Мы катались на аттракционах, и тогда он впервые обнял меня… У меня по-настоящему закружилась голова, наверное, оттого, что карусели в этом парке слишком хорошо нарисованы… Мы присели на скамейку и я поцеловала его… Это невозможно описать словами, Влад. Этот поцелуй я запомнила на всю жизнь, словно все происходило в первый раз… Мы снова гуляли и мне не хотелось уходить из Глубины. Мы расстались, только когда сработал мой таймер. На следующий день я плюнула на работу, плюнула на недописанный диплом и снова бросилась в виртуальность. Но я не настолько сошла с ума, чтобы не понимать, что отношения в Глубине навсегда обречены остаться лишь виртуальным романом, романом, который не сможет найти выхода за пределы этого тесного мира. Когда я узнала, что мы живем в одном городе, я предложила ему встретиться. И он замкнулся в себе. Стал избегать общения, а когда нам все же удавалось увидеться, он вел себя так, словно мы чужие друг другу люди, отвечая на мои слова лишь односложными и ничего не значащими фразами. Мы болтали о какой-то ерунде, даже не помню о чем, или просто молчали, слушая музыку и глотая вино… Я не могла понять, что между нами произошло, что оттолкнуло его, чем я могла разрушить наши отношения… Я оставила ему свой телефон и попросила позвонить, в надежде, что мы сможем сказать друг другу то, что не в состоянии сказать, когда мы рядом. Я весь вечер сидела рядом с телефоном, тысячи раз проигрывала в уме предстоящий разговор, думала, как объясню ему, что просто хочу быть рядом… Но звонка не последовало. И на следующий день. И через день – тоже. Ты представить себе не можешь, что тогда творилось со мной…
Я молчал. Юля посмотрела в пасмурное небо, поймала рукой крутящуюся в воздухе снежинку, разжала ладонь – и крошечный кусочек осеннего неба исчез без следа, растаяв в ее пальцах призрачным наваждением.
– Я готова была расколотить компьютер, стереть к черту дип-программу и больше никогда не входить в Глубину. Я не могла заснуть, стала нервной и дерганой, заводилась с пол-оборота и ругалась с окружающими по пустякам… Мне казалось, что все кончено и назад пути уже нет. Но на четвертый день я не выдержала, бросилась в Диптаун, пришла в бар и нашла его там… Я просто была счастлива снова увидеть его… И тогда… Он признался мне… Но было уже поздно, я любила этот виртуальный образ, этого человека, которого не существует в реальности… Полюбила – там, в Глубине, но не смогла перенести это чувство сюда. Мы встречаемся в виртуальности до сих пор, ты знаешь… Почти всегда – в виртуальности. И я по-прежнему живу, каждую минуту разрываясь между тем миром и этим.
– Метро, – кратко сказал я, когда впереди показался приземистый купол станции.
– Да, тебе нужно идти… Удачи, Влад. – Ответила она. – Извини меня за то, что я тебе тут наговорила.
– Все в порядке, Юля. – Отозвался я. – Счастья тебе. Даст Бог, еще увидимся.
– Ты знаешь, где меня найти, – кивнула в ответ она, – пока.
Я махнул ей рукой на прощанье и шагнул навстречу хлещущему из стеклянных дверей теплому ветру подземки.
Ты жестока, Глубина. Ты жестока к тем, кто открывает тебе свою душу и дарит тебе свою жизнь. Жестокий нарисованный мир обыкновенных нарисованных людей. Слишком реальный, чтобы быть сказкой.
0А
Снег валил вовсю, быстро темнело, и на Невском уже зажглись яркие огни реклам. Несмотря на холод, я стоял на балконе в одной футболке, роняя сигаретный пепел в притаившуюся внизу пустоту.
– Спайлза все-таки вышвырнули из страны, – сказал за моей спиной Олегатор, кутающийся в пушистый махровый свитер. Он замерз, но все равно терпеливо стоял в дверях, и из его чашки обильно валил в комнату пряный кофейный пар. – Повез в Штаты разбирать твой подарочек… друг американской разведки.
– Спайлз получил то, что хотел получить, – пожал плечами я, – им этого дерьма теперь хватит надолго.
– Ты все сделал правильно, – улыбнулся Олег, – и, к слову, Денисов просил тебе передать, что их предложение все еще остается в силе.
– Ты же знаешь мой ответ. – Сказал я, и выбросив догоревшую сигарету в темноту, вошел в квартиру, закрывая за собой дверь. – Не стой на сквозняке, воспаление подхватишь.
– У меня антивирус есть, – ухмыльнулся хакер, доставая из кармана пластмассовый цилиндрик быстрорастворимого аспирина, – хорошее средство, между прочим: стакан «упсы», стакан водки.
– Без «упсы» обойдешься, – шутливо огрызнулся я, – наливай.
Олег потянулся к бутылке.
– Сам-то не жалеешь? – Поинтересовался я, принимая из его рук свой стакан.
– Не-а, – замотал головой Олегатор, – не о чем жалеть, старик. Деньги неплохие, проезд бесплатный, скидки на оплату квартиры… Да и работа спокойная, никакой тебе суматохи.
– И как же мне к тебе теперь обращаться? – Улыбнувшись, поинтересовался я. – По имени-отчеству, или сразу по званию?
– Иди ты в жопу, дайвер, – плюнул в сторону он, – твое здоровье.
Я поднял свою порцию терпко пахнущего спиртом напитка и взглянул сквозь граненое стекло на тускло мерцающий горящей лампочкой питания компьютер. На темно-синем экране монитора застыла крошечная белая фигурка падающего в бесконечность человека.
Я заглянул сквозь прочное, навсегда разделяющее две реальности стекло в оставленный мною мир, подаривший нам свободу и радость, боль и страдание, обиды и наслаждение, ненависть и любовь.
Я заглянул в Глубину.
Чтобы больше уже никогда туда не вернуться.
Ноябрь 2000 г., Санкт-Петербург

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27