Выше кучками стояли ели. Ниже и к востоку склоны покрывали желтые сосновые леса. Здесь, под осинами, буйно вымахивал водосбор с красивыми лиловыми, пурпурными и иногда белыми цветами, в густой траве мелькали крошечные желтые цветочки, названия которых Вэл не знал. Совсем рядом с хижиной журчал ручей, обеспечивая чистейшей ледяной водой всех обитателей ранчо.
Вечером Тенслипа стало лихорадить, иногда он срывался на бред.
— Спаси меня, малыш! — выкрикивал он. — Ради Бога, спаси меня! Я сам расквитаюсь с Хэнком! Берегись его! Подлый… Подлый! Ядовитая змея! Он ненавидел Рейли, потому что боялся! Я ему так и сказал. Стрелять ночью, из ружей, в упор! Мерзавец! Берегись, малыш! Он ненавидит и тебя… — Вскоре он затих и тяжело дышал, потом продолжил уже более спокойным голосом: — Он скверно обошелся и со мной, малыш, — потихоньку вытащил револьвер и выстрелил прямо в живот… сказал, что забирает мою лошадь, снаряжение и оставил умирать.
— Вы поправитесь, — ободрил его Вэл. — Я дам вам лошадь и снаряжение Уилла. Я их прихватил с собой.
Примерно час Тенслип спал, а когда проснулся, попросил пить.
— Знаешь, Вэл. — Слабая улыбка появилась на его потрескавшихся синих губах. — Я, кажется, опять обманул курносую. Обычно раненные в живот расстаются с жизнью меньше чем за полчаса. Некоторые из них умирают чуть позже, но если они живут так долго, как я, у них появляется шанс. По-моему, пуля прошла насквозь, ничего не задев. Такое случается. Но сегодня ночью мне, скорее всего, еще будет худо. Ниже по склону растет одна травка. Пару раз я замечал ее слева от ручья. У нее красные цветы. Называется пятилистник. Нарви ее и завари. Она снимает жар, малыш. Дай Бог, поможет.
Вэл встал.
— Тогда лучше поторопиться. Скоро стемнеет.
— Посмотри слева от ручья, рядом с большим серым валуном, который весь оброс мхом. Там еще стоит разбитое молнией дерево. Чуть выше растет сумах.
Прихватив с собой винтовку, Вэл быстро побежал вдоль ручья. Солнце село, но было еще светло. Он мысленно отметил ориентиры, которые понадобятся, когда день погаснет совсем, ведь в темноте все меняется. Он нашел траву там, где указал Тенслип, и нарвал целую шляпу.
Тенслип спал беспокойно. Его лицо раскраснелось от жара. Голова судорожно моталась по подушке. Он что-то бессвязно бормотал.
Заварив часть травы, Вэл приподнял Тенслипа за плечи и заставил выпить приготовленный настой. Он поил его снова и снова, хотя и не представлял последствий. Если пуля все же повредила Тенслипу внутренности, он поступает неправильно, но в этом случае бандит все равно умрет. До ближайшего врача по меньшей мере шестьдесят миль, к тому же Тенслипа в Дюранго могли арестовать.
Положившись на провидение, Вэл заснул, а когда наступило утро, увидел, что его пациент спокойно спит.
Вэл покормил лошадей, наколол дров и сложил их в поленницу; поупражнялся в выхватывании револьвера; почистил оружие и постирал носовые платки, которые прикладывал к ранам.
Тенслип не просыпался.
Постоянные тренировки с шестизарядником стали приносить плоды. Теперь Вэл выхватывал его из кобуры, пожалуй, также быстро, как и Уилл, который всегда говорил, что к стрельбе у него талант. Меткий, ловкий Вэл никогда не испытывал желания убивать, но если найдет Зонненберга и его подельников, то не пощадит никого. Против них нет улик, чтобы обвинить в убийстве Рейли перед законом. Он отомстит сам. Если, конечно, не получится по-другому.
Вернувшись в хижину, Вэл увидел, что Тенслип проснулся и наблюдал за ним сквозь открытую дверь.
— Ты хорошо управляешься с этой штукой, малыш? Упражняйся, она тебе скоро понадобится.
— Я не хочу жить на Западе. После того, как разделаюсь с Зонненбергом, поеду на Восток и, пожалуй, останусь там.
— Может быть. Но эта земля притягивает человека. Смотришь на горы, на открытые просторы равнин, и они не отпускают тебя. Я всегда жил на Западе. Маленьким мальчиком больше всего хотел стать траппером, но когда подрос, моими кумирами сделались ковбои. Я был неплохим ковбоем и лучше всех объезжал лошадей. А потом как-то вечером, когда мы с ребятами сидели на мели и хотели поразвлечься в городе, собрали десяток коров и продали. Об этом пронюхал шериф, и нас стали разыскивать за скотокрадство. — Тенслип чувствовал себя лучше, и ему хотелось поговорить. Вэл слушал. — Я и представить себе не мог, что стану преступником. Знал многих из них. Ничего завидного в их судьбах нет — все время в бегах, никаких перспектив, впереди тюрьма либо веревка. Но так уже получилось — один бездумный поступок, и я покатился. Правда, наемным ганфайтером не стал. Первый, кого убил, был гнусный тип. Он нанимал людей для черной работы: спалить дома переселенцев или убрать неугодного ему ранчеро. Он и мне предложил такую «работенку». Я возмутился и выложил ему все, что о нем думаю, а он схватился за револьвер. Но я оказался быстрее, хотя в то время еще не знал за собой такой прыти. Конечно, носил шестизарядник, — а кто тогда его не носил? На пастбищах иногда им приходилось пользоваться.
— Вы убили его?
— Всадил две пули, прежде чем он успел вскинуть свою железяку, и оказался преступником. — Тенслип устало откинулся на подушку, закурив самокрутку, которую для него» свернул Вэл, вздохнув, добавил: — Давай, малыш, сматывайся из этих мест, на Востоке лучше.
Все последующие дни Вэла мучило беспокойство: Зонненберг с Симпсоном встретятся и расстанутся, как их потом найти? Но не уезжал. А Тенслип с каждым днем набирался сил.
Однажды Вэл присутствовал при беседе Уилла с армейским врачом. Теперь ему вспомнились его слова: «Люди, живущие на Западе, сделаны из сыромятной кожи и железа, их так легко не убьешь. Это заслуга мяса с бобами, тяжелой работы и свежего воздуха».
Когда Тенслип начал подниматься, Вэл сказал ему, что уезжает.
— Хорошо, приятель, — согласился Тенслип. — Теперь я выдюжу.
— Как и обещал, оставляю лошадь и седло Уилла, его револьвер и свою винтовку. Сам возьму винтовку Уилла.
Тенслип вдруг отвернулся, по тяжелой, натруженной руке его пробежала дрожь.
— Малыш, ты славный парнишка, — с трудом выговорил он. — Ели у тебя когда-нибудь будут неприятности, рассчитывай на меня.
С языка Вэла готов был сорваться один вопрос, но он все время в нерешительности колебался — задать его или нет, ведь дверь в прошлое для него давно закрылась.
— Тенслип, вы знали мою мать? Вы знали Майру Корд? — наконец спросил юноша.
Тенслип обернулся и внимательно посмотрел на него.
— Это прочитанная книга. Забудь о ней.
— Какая она была?
— А ты забыл? — резко произнес Тенслип. — Никчемная женщина, подлая и бессердечная. Она выкинула тебя, хотела оставить умирать на морозе.
— Где она сейчас?
Тенслип сел и свернул еще одну самокрутку.
— Послушай, малыш, о ней никто ничего не знает. Я и, может, Хэнк еще помним ее. Живи себе на здоровье и ничего не бери в голову. Рейли родился на темной стороне и стал джентльменом, Майра родилась на светлой и стала… э-э… женщиной сомнительной репутации и воровкой. Да, к тому же ее подозревают в одном или даже двух убийствах.
— А с моим отцом вы знакомы?
— Лучше, чем Уилл Рейли. Одно время мы вместе работали в горах неподалеку отсюда. Он считался состоятельным человеком. Потому-то ты и родился.
— Как это?
— Майра решила его подцепить, но ждала своего часа. Приклеилась к Дарранту, а когда поняла, что беременна, пыталась уговорить его составить завещание в ее пользу.
Даррант был не дурак и не верил, что она оставит ребенка. Он знал женщин куда лучше многих других. Майре заявил, что она ничего не получит. Та разозлилась и стала ему угрожать, ну, а он рассмеялся ей в лицо.
Тогда она расплакалась, начала каяться и уверять, что ничего плохого не имела в виду. Я невольно стал свидетелем некоторых сцен, которые она ему устраивала, и переживал за Дарранта. Он мне очень нравился. Поэтому, когда Майра купила крысиный яд, я все ему выложил. Он лишь посмотрел на меня и сказал: «В этом старом отеле есть крысы. Я их слышал».
Как же! Крысы-то завелись в нем лет десять назад, и никто ничего с ними не делал. Так с какой стати ей покупать столько яда, что им можно переморить половину зверья во всем штате Колорадо?
На следующий день он уехал. Просто взял и уехал. На Майру стоило посмотреть! На нее можно было надевать смирительную рубашку. Она ведь знала, что Даррант парень богатый, и ей страшно не хотелось терять его.
— Вы потом его видели?
— Нет. По-моему, он уехал обратно на Восток или в Канаду.
— А Майра?
Тенслип лишь пожал плечами.
— Держись от нее подальше, малыш. Забудь ее.
— А что случилось с Вэном?
— Он с ней, если только она от него не устала и не выкинула… или отравила.
На следующее утро Вэл спустился с гор. За Зонненбергом он проследовал в Хейс и там его потерял. Тогда направился на юг, в Техас.
Золото в потайных поясах тяжело давило ему на бедра, но он тратил деньги экономно.
Однажды ночью Вэл разбил лагерь в овраге, среди зарослей мескита. Он чувствовал себя страшно одиноко, скучал по Уиллу, по разговорам, которые они вели о людях, книгах и картах. Ему смертельно надоело скитаться, хотелось бросить все и уехать куда-нибудь… Например, на Восток.
Неожиданно его внимание привлекло приближающееся бренчание пристяжных цепей и скрип тяжелого фургона. Из темноты прозвучал голос:
— Эй, у костра!
Вэл отступил подальше от огня и крикнул:
— Если друг — подъезжай, если враг — стреляй!
Из темноты донесся смех.
— Вот это приветствие! Давай, Бетси, трогай. Кажется, мы дома!
Глава 10
Фургон подкатил к границе освещенного пространства, с козел соскочил высокий старик и, посмотрев в сторону костра, произнес:
— Все в порядке, путник! У нас добрые намерения. Похоже, мы с Бетси заблудились.
Он вошел в круг света, неся в правой руке винтовку, обращенную дулом к земле.
Вэл внимательно осмотрел его. Старик показался ему обычным искателем свободной земли. Вэл перевел взгляд на фургон. Кем бы ни была Бетси, ее он не увидел, а вот дула четырех винтовок приметил сразу.
Продолжая прятаться в глубокой ночной тени, он твердо знал, что его не видно, но стрелять не мог: первый выстрел раскроет его позицию, и в следующую секунду его сметут винтовочным огнем.
— Если у вас добрые намерения, к чему винтовки? — Вэл старался говорить спокойно и вежливо. — И не слишком на них рассчитывайте. Меня, конечно, можно прикончить, но прежде я продырявлю вашу шкуру.
— Похоже на мексиканскую ничью, сынок, не так ли?
Старик подошел к костру. Одет он был в старье, но по крайней мере в чистое старье.
— Ты один, сынок? — спросил он.
— Нет, не один. Со мной шестизарядник и винчестер, — сказал Вэл. — Других спутников не ищу.
Старик рассмеялся:
— Видите? Я же говорил, что он наш человек. Вылезай, Бетси.
Брезент фургона раздвинулся, и на землю легко спрыгнула очаровательная темноволосая девушка. Когда она повернулась лицом к огню, Вэла поразили ее огромные, сияющие черные глаза и нежная белизна кожи.
— Меня зовут Бетси, — просто представилась гостья.
— Почему бы остальным тоже не спуститься? — Вэл еще выжидал. — Я буду чувствовать себя лучше, если увижу всех.
С фургона спрыгнули два юноши, едва ли старше его, и он вышел к костру и протянул руку.
— Я — Вэл Даррант, — произнес он. — Ищу место, где можно обосноваться.
— Мы тоже, — улыбнулся юноша повыше. — Меня зовут Тарди Баклин. Он — Коди, а это знакомый тебе Папаша. — Затем он повернулся к девушке: — Вестерн Баклин, наша сестра. Мы зовем ее Бетси.
— У меня есть кофе, — предложил Вэл, — но вряд ли хватит еды на всех.
— Ничего, — успокоил Коди, — мы принесем свою.
Старик повернулся к фургону и позвал:
— Ладно, Дьюб, выходи.
С фургона спрыгнул еще один высокий парень и, усмехаясь, зашагал к ним.
Вэл испытал раздражение. Его одурачили в простой игре. Подъехавшие действовали умно, придерживая козырного туза, пока не убедились, что перед ними не бандит.
— Это все, — спросил он, — или где-то прячется еще один?
Глаза старика заискрились смехом.
— Между прочим, Бостон проверяет твои следы на тот случай, если ты приехал не один.
Вэл увидел крупного жесткошерстного пса, наполовину эрдельтерьера, наполовину мастифа или, может быть, дога. Он не был настроен враждебно, но внимательно наблюдал за Вэлом.
Вслед за ним в круг света вошла Бостон, тоже очень хорошенькая девушка, моложе Бетси.
— Будь осторожен, молодой человек, — весело предупредил Папаша Баклин. — Эти девицы не видели ни одного симпатичного парня с тех пор, как выехали из дома. Тебе повезет, если удастся удрать и одна из них в тебя не вцепится.
— Па! — возмутилась Бетси. — Что о нас подумают?
— Я просто его предупреждаю, ему стоит кое-что знать, верно, ребята?
— Нашим сестрицам нравится кружить парням головы, — сухо доложил Коди. — Но не подумай о них что-нибудь плохое. Они хорошие девушки.
Один из братьев взял винтовку и исчез в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32