У нас был трудный перегон, и все мы немного на взводе, поэтому если хотите драться — дело ваше, но добром для вас это не кончится.
Его люди стали рассредоточиваться, но тут заговорил Зебони.
— Стоять! Вы, ребята, стойте, где стоите, или я буду стрелять, — сказал он ледяным голосом. — Если что-нибудь начнется, нам выгодно, чтобы вы были покучнее.
Сото смотрел только на меня. Не знаю, хотел ли он убить меня — к поединку я был готов. Что бы Сото ни замышлял, он быстро передумал: ему помог Зено Йерли.
— Ты, Дэн, бери на себя этого здоровяка, — как бы между прочим сказал он, — а мне оставь правого.
Сото не отвел взгляд, но я заметил, что его губы крепко сжались. Они не видели Зено, и даже я не знал, где он спрятался. Они видели только нас троих, а сколько же еще пряталось в темноте и держало их на мушке?
Не следовало терять преимущество, поэтому я подыграл своим.
— Зено, ты все испортил. Я надеялся собрать скальпы, а теперь им известно, что нас много.
Сото это совсем не понравилось. Он не знал, сколько нас, и больше того, у него пропало желание узнать.
— Сожалею, сеньор, — с усилием улыбнулся Сото, — что наш визит оказался так короток. Когда мы снова навестим вас, нас будет больше, и мы прихватим своих друзей команчей. Вам будет спокойней, если Мигель Сандоваль покинет лагерь.
— Несколько дней назад, — сказал я, — мы нашли какого-то мексиканца и похоронили его.
Сото улыбнулся.
— Неплохо придумано, однако мы раскопали могилу. Там его нет.
Он развернул коня и шагом повел его прочь, но мы знали, что он вернется и что дело наше плохо.
— Ладно, — сказал я своим, — сейчас быстро позавтракаем и в путь.
Ночью до реки добрело еще несколько бычков и одна корова. Времени пересчитывать животных у нас не оставалось, хотя по самым приблизительным оценкам погибло несколько сот голов.
Мы безостановочно гнали стадо до полудня, когда, остановившись у реки, позволили ему напиться. Несколько наших людей все время ехало далеко позади и в стороне, разведывая обстановку. Земля была очень сухой, и местами ее покрывали обширные пятна солончаков и белой щелочной пыли — там, где когда-то находились озерки и лужи.
Отец отстал и поехал рядом со мной.
— Мы в меньшинстве, Дэн, — сказал он. — Когда они нападут, их будет человек пятьдесят-шестьдесят.
Мы не увидели ни единой живой души. То там, то здесь встречались высохшие, обтянутые кожей скелеты коров, не тронутые волками — эти хищники не осмеливались жить в таких местах. К ночи мы так и не нашли травы, поэтому составили фургоны на низком холме и загородили ими стадо. Там рос целый лес опунций, которые с удовольствием ест скот. К тому же в опунции много влаги — меньше потребуется воды для скота. Мы зажгли факелы, чтобы опалить ими шипы на колючих ветках.
С рассветом задул ветер, в воздух поднялись облака пыли, которая с обжигающей силой била в лицо, солнце превратилось сначала в тусклый красный диск, потом исчезло совсем. Мы погнали стадо по ветру, следуя течению Пекоса, но держась в отдалении от реки, чтобы избежать неожиданных поворотов.
К ночи песчаная буря стихла, и стало очень холодно. Мы остановили фургоны у склона и разожгли костер.
Подъехал и спешился Зебони. Тетушка Фоули и миссис Старк готовили ужин. У нас осталось мало еды, пришлось зарезать самых слабых бычков, и на вечер мы обеспечили себя мясом. Мука и патока почти кончились.
К нам присоединился Зено Йерли. Щеки его покрылись щетиной, глаза смотрели печально.
— Эта буря похожа на ту, что застигла нас на реке Канадиен, когда мы пробирались в Колорадо. В тот день подняло столько земли, что можно было взглянуть наверх и увидеть, как суслики копают там норы!
Усевшись на корточки перед костром, я глядел на пламя и обдумывал наше положение. Отец полагался на меня, но что я мог без Тэпа, без его знаний. Стадо — все наше достояние было в неважном состоянии. В скором времени, когда Фелипе Сото со своими команчерос нагонит нас, предстоит кровопролитная схватка, а мы были в меньшинстве.
В стаде уже не досчитывалось несколько сотен голов, и мы просто не могли себе позволить потерять еще. А если верить Кончите и Мигелю, впереди нас ждали междоусобицы из-за пастбищ.
Еда почти кончилась, охотиться здесь было не на кого. Если здесь и водилась дичь, с наступлением жары она ушла из этих мест. Все, что нам оставалось — это двигаться. Я давно понял, что многие проблемы решаются сами собой, если человек просто идет вперед.
Единственное, в чем нам повезло — мы сохранили лошадей. Многие перегоны через Хорсхед заканчивались тем, что ковбои брели пешком: их лошади либо пали, либо были украдены индейцами.
Я не был склонен недооценивать Фелипе Сото. Он жестокий человек и обязательно вернется. Этим бандитами ни к чему разговоры и слухи о каньоне Пало-Дуро. В Нью-Мексико и без того росла неприязнь к команчерос.
— Будем гнать стадо дальше, — сказал я Зебони. — Скоро мы должны дойти до Делавэра.
Удивительно, как вода и короткий отдых взбодрили стадо. Трава здесь почти не росла, но опунция буквально оживила скот, и теперь он без понуканий шел вперед, будто сознавая, что все худшее позади. Но я немного слышал о земле, по которой нам предстояло пройти, и не слишком радовался.
Мы окружили стадо, фургоны ехали поблизости от него. В хвосте шли Зено Йерли с Фрименом Сквайрсом, иногда они отставали, разведывая обстановку. Путь выбирал отец и тоже временами выезжал далеко вперед, чтобы обнаружить возможную засаду или следы.
От ручья Тойа осталось только песчаное русло, поэтому мы погнали стадо дальше. Прохладу опять сменило палящее солнце. А жар, исходящий от плотно скученной массы животных, был почти невыносим.
Ко мне подъехала Кончита.
— Вы говорили о Мигеле, — сказала она. — Спасибо вам за защиту, иначе его убили бы.
— Ерунда.
— Мы не ожидали этого. Мигель не думал, что ему помогут… потому что он мексиканец.
— Для кого-то это имеет значение, но только не для нас. Когда мы впервые приехали сюда, то есть отец приехал, ему приходилось тяжело, он просто не выжил бы, если бы не помощь соседей — мексиканцев.
— Мы говорили о вас. Мы знаем очень хорошее место. Правда, существует угроза набегов индейцев, но где ее нет?
— Где находится это место?
— Мы вам покажем. Оно лежит на старой тропе наших отцов. И торговцев тоже. Там есть вода, сочная трава, и, по-моему, там можно устроиться без особых затруднений.
— А куда поедете вы?
— Домой. К матери Мигеля и его жене.
— Он не говорил о жене. Я думал, может, вы с Мигелем…
— Нет, сеньор, он женат. Мы вместе выросли и остались друзьями. Он очень хороший брат, сеньор.
— Как мы с Тэпом, — сказал я. — В детстве мы хорошо ладили между собой.
Весь день мы ехали вместе, разговаривая на разные темы. Стадо уверенно шло вперед. К заходу солнца у нас за спиной осталось двенадцать миль.
Возможно, песчаная буря скрыла наши следы. Это могло нам помочь, но ненадолго, потому что в засушливых землях человек привязан к воде, и его следы так же легко найти, как и потерять.
Айра Тилтон подстрелил антилопу, когда мы приближались к нашей последней ночевке на Пекосе. Отсюда мы повернем к ручью Делавэр. Айра привез антилопу в лагерь, и, хотя мяса каждому досталось понемногу, все были довольны.
Нам не хотелось резать своих коров: они понадобятся, когда мы обоснуемся на новом месте. Скот надо будет разводить, часть придется продать, чтобы получить деньги на муку и другое пропитание, необходимое, чтобы продержаться первый год. Ведь мы были небогаты. Все наше имущество — это стадо.
Пламя костра заставило трепетать тени, отбрасываемые фургонами. К костру подошла тетушка Фоули и села рядом с нами. Отблески огня зажгли волосы Кончиты рыжевато-золотистым светом, переливающимся всякий раз, когда она поворачивала голову.
Необычно спокойная в последнее время Роза Сэнди села поближе к Тому. Никто из нас не обвинял ее, потому что все мы хорошо знали, что плоть слаба и грешна.
Отец тоже сидел у костра, тихо переговариваясь с ребятами, его красивое лицо выглядело помолодевшим.
— Мы найдем себе землю, — сказал он, — и устроимся на ней. Мы построим ранчо, которым будем гордиться.
Во всех нас жила надежда, но и страх тоже.
Наконец я поднялся и посмотрел на Кончиту, и она тоже встала. Мы вместе шагнули в темноту. Мигель стоял рядом с фургоном и, когда мы проходили мимо, произнес по-испански: «Vaya con Dios». Идите с Богом.
Меня растолкал Фримен Сквайре, я сел и стал нащупывать шляпу. Было тихо… Звезды скрыли облака, в воздухе чувствовалась сырость. Натянув сапоги, я застегнул оружейный пояс с револьверами.
Не успел я протянуть руку за «паттерсоном», как вдруг вдали на равнине раздался пронзительный вопль, затем целый хор боевых криков команчей и топот коней.
Стадо понесло. Я видел, как Фри Сквайре рванулся наперерез, чтобы завернуть первый ряд бешено мчавшихся животных, но его конь споткнулся, упал, и несущаяся волна обезумевшего скота перехлестнула через него.
А я уже стоял на колене и стрелял.
Индеец на лошади ворвался в лагерь, но я первым же выстрелом снял его с седла и заметил, как выкатился из-под одеял отец и, сидя, выстрелил из ружья.
Через мгновение лагерь озарился вспышками выстрелов, сопровождаемых непрерывным грохотом.
Из-за фургона выскочил Зебони Ламберт, поливая нападающих револьверным свинцом. Какой-то команч попытался смять его лошадью, но Зеб ухватился за индейца, запрыгнул позади него в седло, и они унеслись прочь в темноту.
Человек крупного сложения на серой лошади прыжком прорвался в лагерь — тот самый блондин, который был с Уэббом Холтом в день его смерти. Лошадь задела меня, я покатился, голову засыпало землей, когда в дюйме от меня ударила пуля.
Я снова вскочил и увидел, что отец с окровавленным лицом стреляет с колена так же спокойно, как если бы стрелял на заднем дворе нашего дома. Бен Коул неподвижно лежал на земле. Джим Пур короткими перебежками кинулся к фургонам — вокруг него пули яростно вздымали пыль.
Вдруг я заметил Бада Колдуэлла, который ворвался в центр, развернул коня и готов был напасть на отца. Я выхватил шестизарядник и первой же пулей пробил ему грудь. Он отшатнулся назад, конь его понес, а я развернулся и снова выстрелил с бедра. Бад Колдуэлл упал на землю лицом вниз и медленно перевернулся на спину.
Атака закончилась так же, как началась — неожиданно в тишине.
Крыша одного фургона пылала. Я схватил ведро с водой и выплеснул ее на огонь, затем прыгнул на борт, содрал горящий брезент с рамы и швырнул его на землю. Рядом со мной сухо щелкнула о дерево пуля, и я снова упал на землю.
Стадо пропало. Фримен Сквайре был мертв, Бен Коул тоже.
Все вокруг замерло. Лежа в темноте, я перезарядил револьверы и постарался взглядом отыскать «паттерсон».
Где-то за пределами лагеря послышался тихий стон, затем — тишина. Рукоятка шестизарядника в ладони внушала спокойную уверенность. Позади, в редких береговых зарослях, едва слышно журчала вода.
Но враг еще скрывался в близкой темноте. Я знал это, поэтому не шевелился.
Что случилось с Кончитой? С тетушкой Фоули? Где отец?
Вдалеке прогрохотал гром. Вокруг царила тишина. Вдруг резкий порыв холодного ветра обшарил лагерь, раскидал угли в костре, загремел по земле пустой кружкой.
С величайшей осторожностью я оперся рукой о землю и начал медленно отползать от круга света, отбрасываемого костром.
Опять прокатились раскаты грома, зигзагом сверкнула молния и хлынул дождь — сплошная, подгоняемая ветром завеса воды, моментально затопившая пыльную землю.
В свете следующей молнии я увидел лежащего на спине с широко открытыми глазами отца, затем снова наступила темнота, и слышался лишь гром да плотный шум ливня.
Глава 5
Задыхаясь, я подбежал к отцу. На теле у него виднелись две раны, под ним растекалась лужа крови.
Схватив лежащую рядом с ним винтовку, я вскочил, подбежал к ближайшему фургону и укрылся под ним. Я не знал, выжил ли еще кто-нибудь, но отец умер, а стадо угнали. Все наши надежды пошли прахом, и вдруг я почувствовал ненависть.
Лежа под сомнительной защитой фургона, я попытался продумать свои будущие действия. Что предпримет Сото и его банда? Инстинкт подсказывал побыстрее убираться отсюда, потому что они, конечно же, вернутся и попытаются разграбить фургоны.
Сколько человек погибло? Может быть, там, в темноте, лежит кто-то из наших, тяжело раненный, и не может добраться до лагеря? Если так, я должен найти их. Зная повадки команчей, я не оставлю им никого из своих людей.
Я тщательно насухо протер револьверы. «Паттерсон» лежал где-то в лагере, но теперь у меня есть отцовский «шарпс».
Гроза не утихала. Дождь все лил и лил, и Пекос поднимался. Небо словно разверзлось, и чем больше я думал, тем больше был уверен, что враги либо ищут пристанище, либо поскакали за стадом, поскольку, без сомнения, приходили за ним.
Вдруг в фургоне наверху послышался шорох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Его люди стали рассредоточиваться, но тут заговорил Зебони.
— Стоять! Вы, ребята, стойте, где стоите, или я буду стрелять, — сказал он ледяным голосом. — Если что-нибудь начнется, нам выгодно, чтобы вы были покучнее.
Сото смотрел только на меня. Не знаю, хотел ли он убить меня — к поединку я был готов. Что бы Сото ни замышлял, он быстро передумал: ему помог Зено Йерли.
— Ты, Дэн, бери на себя этого здоровяка, — как бы между прочим сказал он, — а мне оставь правого.
Сото не отвел взгляд, но я заметил, что его губы крепко сжались. Они не видели Зено, и даже я не знал, где он спрятался. Они видели только нас троих, а сколько же еще пряталось в темноте и держало их на мушке?
Не следовало терять преимущество, поэтому я подыграл своим.
— Зено, ты все испортил. Я надеялся собрать скальпы, а теперь им известно, что нас много.
Сото это совсем не понравилось. Он не знал, сколько нас, и больше того, у него пропало желание узнать.
— Сожалею, сеньор, — с усилием улыбнулся Сото, — что наш визит оказался так короток. Когда мы снова навестим вас, нас будет больше, и мы прихватим своих друзей команчей. Вам будет спокойней, если Мигель Сандоваль покинет лагерь.
— Несколько дней назад, — сказал я, — мы нашли какого-то мексиканца и похоронили его.
Сото улыбнулся.
— Неплохо придумано, однако мы раскопали могилу. Там его нет.
Он развернул коня и шагом повел его прочь, но мы знали, что он вернется и что дело наше плохо.
— Ладно, — сказал я своим, — сейчас быстро позавтракаем и в путь.
Ночью до реки добрело еще несколько бычков и одна корова. Времени пересчитывать животных у нас не оставалось, хотя по самым приблизительным оценкам погибло несколько сот голов.
Мы безостановочно гнали стадо до полудня, когда, остановившись у реки, позволили ему напиться. Несколько наших людей все время ехало далеко позади и в стороне, разведывая обстановку. Земля была очень сухой, и местами ее покрывали обширные пятна солончаков и белой щелочной пыли — там, где когда-то находились озерки и лужи.
Отец отстал и поехал рядом со мной.
— Мы в меньшинстве, Дэн, — сказал он. — Когда они нападут, их будет человек пятьдесят-шестьдесят.
Мы не увидели ни единой живой души. То там, то здесь встречались высохшие, обтянутые кожей скелеты коров, не тронутые волками — эти хищники не осмеливались жить в таких местах. К ночи мы так и не нашли травы, поэтому составили фургоны на низком холме и загородили ими стадо. Там рос целый лес опунций, которые с удовольствием ест скот. К тому же в опунции много влаги — меньше потребуется воды для скота. Мы зажгли факелы, чтобы опалить ими шипы на колючих ветках.
С рассветом задул ветер, в воздух поднялись облака пыли, которая с обжигающей силой била в лицо, солнце превратилось сначала в тусклый красный диск, потом исчезло совсем. Мы погнали стадо по ветру, следуя течению Пекоса, но держась в отдалении от реки, чтобы избежать неожиданных поворотов.
К ночи песчаная буря стихла, и стало очень холодно. Мы остановили фургоны у склона и разожгли костер.
Подъехал и спешился Зебони. Тетушка Фоули и миссис Старк готовили ужин. У нас осталось мало еды, пришлось зарезать самых слабых бычков, и на вечер мы обеспечили себя мясом. Мука и патока почти кончились.
К нам присоединился Зено Йерли. Щеки его покрылись щетиной, глаза смотрели печально.
— Эта буря похожа на ту, что застигла нас на реке Канадиен, когда мы пробирались в Колорадо. В тот день подняло столько земли, что можно было взглянуть наверх и увидеть, как суслики копают там норы!
Усевшись на корточки перед костром, я глядел на пламя и обдумывал наше положение. Отец полагался на меня, но что я мог без Тэпа, без его знаний. Стадо — все наше достояние было в неважном состоянии. В скором времени, когда Фелипе Сото со своими команчерос нагонит нас, предстоит кровопролитная схватка, а мы были в меньшинстве.
В стаде уже не досчитывалось несколько сотен голов, и мы просто не могли себе позволить потерять еще. А если верить Кончите и Мигелю, впереди нас ждали междоусобицы из-за пастбищ.
Еда почти кончилась, охотиться здесь было не на кого. Если здесь и водилась дичь, с наступлением жары она ушла из этих мест. Все, что нам оставалось — это двигаться. Я давно понял, что многие проблемы решаются сами собой, если человек просто идет вперед.
Единственное, в чем нам повезло — мы сохранили лошадей. Многие перегоны через Хорсхед заканчивались тем, что ковбои брели пешком: их лошади либо пали, либо были украдены индейцами.
Я не был склонен недооценивать Фелипе Сото. Он жестокий человек и обязательно вернется. Этим бандитами ни к чему разговоры и слухи о каньоне Пало-Дуро. В Нью-Мексико и без того росла неприязнь к команчерос.
— Будем гнать стадо дальше, — сказал я Зебони. — Скоро мы должны дойти до Делавэра.
Удивительно, как вода и короткий отдых взбодрили стадо. Трава здесь почти не росла, но опунция буквально оживила скот, и теперь он без понуканий шел вперед, будто сознавая, что все худшее позади. Но я немного слышал о земле, по которой нам предстояло пройти, и не слишком радовался.
Мы окружили стадо, фургоны ехали поблизости от него. В хвосте шли Зено Йерли с Фрименом Сквайрсом, иногда они отставали, разведывая обстановку. Путь выбирал отец и тоже временами выезжал далеко вперед, чтобы обнаружить возможную засаду или следы.
От ручья Тойа осталось только песчаное русло, поэтому мы погнали стадо дальше. Прохладу опять сменило палящее солнце. А жар, исходящий от плотно скученной массы животных, был почти невыносим.
Ко мне подъехала Кончита.
— Вы говорили о Мигеле, — сказала она. — Спасибо вам за защиту, иначе его убили бы.
— Ерунда.
— Мы не ожидали этого. Мигель не думал, что ему помогут… потому что он мексиканец.
— Для кого-то это имеет значение, но только не для нас. Когда мы впервые приехали сюда, то есть отец приехал, ему приходилось тяжело, он просто не выжил бы, если бы не помощь соседей — мексиканцев.
— Мы говорили о вас. Мы знаем очень хорошее место. Правда, существует угроза набегов индейцев, но где ее нет?
— Где находится это место?
— Мы вам покажем. Оно лежит на старой тропе наших отцов. И торговцев тоже. Там есть вода, сочная трава, и, по-моему, там можно устроиться без особых затруднений.
— А куда поедете вы?
— Домой. К матери Мигеля и его жене.
— Он не говорил о жене. Я думал, может, вы с Мигелем…
— Нет, сеньор, он женат. Мы вместе выросли и остались друзьями. Он очень хороший брат, сеньор.
— Как мы с Тэпом, — сказал я. — В детстве мы хорошо ладили между собой.
Весь день мы ехали вместе, разговаривая на разные темы. Стадо уверенно шло вперед. К заходу солнца у нас за спиной осталось двенадцать миль.
Возможно, песчаная буря скрыла наши следы. Это могло нам помочь, но ненадолго, потому что в засушливых землях человек привязан к воде, и его следы так же легко найти, как и потерять.
Айра Тилтон подстрелил антилопу, когда мы приближались к нашей последней ночевке на Пекосе. Отсюда мы повернем к ручью Делавэр. Айра привез антилопу в лагерь, и, хотя мяса каждому досталось понемногу, все были довольны.
Нам не хотелось резать своих коров: они понадобятся, когда мы обоснуемся на новом месте. Скот надо будет разводить, часть придется продать, чтобы получить деньги на муку и другое пропитание, необходимое, чтобы продержаться первый год. Ведь мы были небогаты. Все наше имущество — это стадо.
Пламя костра заставило трепетать тени, отбрасываемые фургонами. К костру подошла тетушка Фоули и села рядом с нами. Отблески огня зажгли волосы Кончиты рыжевато-золотистым светом, переливающимся всякий раз, когда она поворачивала голову.
Необычно спокойная в последнее время Роза Сэнди села поближе к Тому. Никто из нас не обвинял ее, потому что все мы хорошо знали, что плоть слаба и грешна.
Отец тоже сидел у костра, тихо переговариваясь с ребятами, его красивое лицо выглядело помолодевшим.
— Мы найдем себе землю, — сказал он, — и устроимся на ней. Мы построим ранчо, которым будем гордиться.
Во всех нас жила надежда, но и страх тоже.
Наконец я поднялся и посмотрел на Кончиту, и она тоже встала. Мы вместе шагнули в темноту. Мигель стоял рядом с фургоном и, когда мы проходили мимо, произнес по-испански: «Vaya con Dios». Идите с Богом.
Меня растолкал Фримен Сквайре, я сел и стал нащупывать шляпу. Было тихо… Звезды скрыли облака, в воздухе чувствовалась сырость. Натянув сапоги, я застегнул оружейный пояс с револьверами.
Не успел я протянуть руку за «паттерсоном», как вдруг вдали на равнине раздался пронзительный вопль, затем целый хор боевых криков команчей и топот коней.
Стадо понесло. Я видел, как Фри Сквайре рванулся наперерез, чтобы завернуть первый ряд бешено мчавшихся животных, но его конь споткнулся, упал, и несущаяся волна обезумевшего скота перехлестнула через него.
А я уже стоял на колене и стрелял.
Индеец на лошади ворвался в лагерь, но я первым же выстрелом снял его с седла и заметил, как выкатился из-под одеял отец и, сидя, выстрелил из ружья.
Через мгновение лагерь озарился вспышками выстрелов, сопровождаемых непрерывным грохотом.
Из-за фургона выскочил Зебони Ламберт, поливая нападающих револьверным свинцом. Какой-то команч попытался смять его лошадью, но Зеб ухватился за индейца, запрыгнул позади него в седло, и они унеслись прочь в темноту.
Человек крупного сложения на серой лошади прыжком прорвался в лагерь — тот самый блондин, который был с Уэббом Холтом в день его смерти. Лошадь задела меня, я покатился, голову засыпало землей, когда в дюйме от меня ударила пуля.
Я снова вскочил и увидел, что отец с окровавленным лицом стреляет с колена так же спокойно, как если бы стрелял на заднем дворе нашего дома. Бен Коул неподвижно лежал на земле. Джим Пур короткими перебежками кинулся к фургонам — вокруг него пули яростно вздымали пыль.
Вдруг я заметил Бада Колдуэлла, который ворвался в центр, развернул коня и готов был напасть на отца. Я выхватил шестизарядник и первой же пулей пробил ему грудь. Он отшатнулся назад, конь его понес, а я развернулся и снова выстрелил с бедра. Бад Колдуэлл упал на землю лицом вниз и медленно перевернулся на спину.
Атака закончилась так же, как началась — неожиданно в тишине.
Крыша одного фургона пылала. Я схватил ведро с водой и выплеснул ее на огонь, затем прыгнул на борт, содрал горящий брезент с рамы и швырнул его на землю. Рядом со мной сухо щелкнула о дерево пуля, и я снова упал на землю.
Стадо пропало. Фримен Сквайре был мертв, Бен Коул тоже.
Все вокруг замерло. Лежа в темноте, я перезарядил револьверы и постарался взглядом отыскать «паттерсон».
Где-то за пределами лагеря послышался тихий стон, затем — тишина. Рукоятка шестизарядника в ладони внушала спокойную уверенность. Позади, в редких береговых зарослях, едва слышно журчала вода.
Но враг еще скрывался в близкой темноте. Я знал это, поэтому не шевелился.
Что случилось с Кончитой? С тетушкой Фоули? Где отец?
Вдалеке прогрохотал гром. Вокруг царила тишина. Вдруг резкий порыв холодного ветра обшарил лагерь, раскидал угли в костре, загремел по земле пустой кружкой.
С величайшей осторожностью я оперся рукой о землю и начал медленно отползать от круга света, отбрасываемого костром.
Опять прокатились раскаты грома, зигзагом сверкнула молния и хлынул дождь — сплошная, подгоняемая ветром завеса воды, моментально затопившая пыльную землю.
В свете следующей молнии я увидел лежащего на спине с широко открытыми глазами отца, затем снова наступила темнота, и слышался лишь гром да плотный шум ливня.
Глава 5
Задыхаясь, я подбежал к отцу. На теле у него виднелись две раны, под ним растекалась лужа крови.
Схватив лежащую рядом с ним винтовку, я вскочил, подбежал к ближайшему фургону и укрылся под ним. Я не знал, выжил ли еще кто-нибудь, но отец умер, а стадо угнали. Все наши надежды пошли прахом, и вдруг я почувствовал ненависть.
Лежа под сомнительной защитой фургона, я попытался продумать свои будущие действия. Что предпримет Сото и его банда? Инстинкт подсказывал побыстрее убираться отсюда, потому что они, конечно же, вернутся и попытаются разграбить фургоны.
Сколько человек погибло? Может быть, там, в темноте, лежит кто-то из наших, тяжело раненный, и не может добраться до лагеря? Если так, я должен найти их. Зная повадки команчей, я не оставлю им никого из своих людей.
Я тщательно насухо протер револьверы. «Паттерсон» лежал где-то в лагере, но теперь у меня есть отцовский «шарпс».
Гроза не утихала. Дождь все лил и лил, и Пекос поднимался. Небо словно разверзлось, и чем больше я думал, тем больше был уверен, что враги либо ищут пристанище, либо поскакали за стадом, поскольку, без сомнения, приходили за ним.
Вдруг в фургоне наверху послышался шорох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14