Обнаруживший листовку тощий пучеглазый сири ткнул в нее пальцем и,
запинаясь, пробормотал:
- Вы только посмотрите! Да они чокнулись в этом магазине! Кайтемпи их
всех упрячет за решетку!
Моури продвинулся немного вперед, чтобы лучше видеть, и стал читать
листовку вслух:
- "...Те, кто сегодня открыто призывают с трибун к продолжению войны,
завтра взойдут на эшафоты и будут в слезах молить о пощаде. Дирак Ангестун
Гесепт".
Он нарочито нахмурился:
- Вряд ли это сделал кто-то из магазина. Они бы не посмели.
- Н-но кто-то в-все-таки осмелился, - резонно заметил пучеглазый.
- Да, - Моури подозрительно посмотрел на него; - Ты заметил первый.
Так, может быть, это ты?
- Я? - пучеглазый полиловел, что соответствовало смертельной
бледности. - Я ее и не касался. Вы что, д-думаете, я спятил?
- Тем не менее, кто-то же сделал это!
- Это не я, - взволнованно заявил пучеглазый; он выглядел очень
испуганным. - Какой-то придурок...
Другой сири, помоложе и побойчее, прервал пучеглазого:
- Нет, на психа не похоже. Тут кое-что посерьезнее!
- С чего ты взял? - казалось, глаза у тощего сейчас выкатятся из
орбит.
- Если бы у парня поехала крыша, он, скорей всего, просто писал бы на
стенах. Дураки так и делают. А это, - он кивнул в сторону витрины, -
напечатано в типографии. Кто-то здорово рисковал головой, чтобы прилепить
здесь листовку. Я уверен, что за ловкачом стоит подпольная организация.
- Тут так и написано, - перебил его чей-то голос, - Партия Свободы
Сириуса.
- Никогда о такой не слыхал, - заметил кто-то.
- Вот и услышал теперь, верно? - заметил Моури.
- Н-нужно что-то д-делать, - заявил пучеглазый, бестолково размахивая
руками.
Принимать меры входило в обязанности полицейского. Страж порядка,
вообразивший, что произошло убийство, уже проталкивался к витрине сквозь
толпу. Он посмотрел на тротуар, разыскивая тело, потом нагнулся и стал
шарить по асфальту - очевидно, думая, что покойник оказался невидимым.
Ничего не обнаружив, полицейский выпрямился, обвел взглядом собравшихся и
рявкнул:
- Ну, в чем дело?
Пучеглазый снова ткнул пальцем - на этот раз с таким видом, словно ему
был вручен патент на изобретение:
- Взгляните, офицер, что тут налеплено на витрине.
Полицейский взглянул - и увидел. Он, по крайней мере, дважды прочитал
листовку, причем лицо ем из сизого стало фиолетовым, а потом багровым.
Покончив с чтением, достойный страж порядка повернулся к толпе:
- Кто это сделал?
Никто не знал.
- У всех вас есть глаза - вы что, внезапно ослепли?
Очевидно, дело обстояло именно так.
- Кто заметил первым?
- Я, - сказал пучеглазый гордо.
- Но ты не видел, кто это наклеил?
- Нет.
Полицейский выставил вперед подбородок:
- Ты уверен?
- Да, офицер, - выдавил пучеглазый, начиная нервничать. - Тут
случилась небольшая авария, и мы все смотрели, как два в-в-во... - от
страха он начал заикаться сильнее и уже не смог продолжить фразу.
Отмахнувшись от пучеглазого словно от назойливой мухи, полицейский
обратился к толпе; голос его звучал угрожающе:
- Тот, кто будет уличен в сокрытии личности преступника, разделит с
ним вину и получит такое же наказание.
Стоявшие в первых рядах отступили на несколько шагов, а те, кто
находился подальше, сразу же вспомнили о своих делах и поспешили удалиться.
Лишь около тридцати самых любопытных - и Моури в их числе - не сдвинулись с
места.
- Может быть, в магазине что-нибудь видели? - скромно предположил
Моури.
Полицейский огрызнулся:
- Не лезь не в свое дело, коротышка!
Затем он громко фыркнул, вошел в магазин и потребовал управляющего.
Этот почтенный гражданин вышел на улицу и с ужасом воззрился на свою
витрину, после чего стал проявлять симптомы глубокого нервного потрясения.
- Мы-мы-мы ничего не знаем, офицер. Я уверяю вас... уверяю, что мы тут
ни-ни-ни при чем. Ведь эта... эта гадость наклеена снаружи, а не изнутри!
Кто-то из прохожих устроил такую мерзость, ясно же! И я ума не приложу,
почему он выбрал нашу витрину. Наш патриотизм ни у кого не вызывает
сомнений и...
- Кайтемпи понадобится не больше пяти секунд, чтобы это проверить, - с
ухмылкой заявил полицейский.
- Но я сам офицер запаса в..
- Заткнись. - Полицейский ткнул толстым пальцем в возмутительную
листовку. - Сорвать!
- Будет сделано, офицер! Так точно, офицер! Я немедленно очищу
витрину!
Управляющий подцепил край листовки и попытался оторвать ее от стекла.
Но не тут-то было; земная технология достигла совершенства в создании
клеящих веществ. После нескольких неудачных попыток управляющий смущенно
посмотрел на полицейского, зашел в магазин, взял нож и снова принялся за
работу. Ему удалось оторвать по маленькому треугольному кусочку по углам;
текст при этом не пострадал.
- Принеси горячей воды и попытайся ее размочить, - скомандовал
полицейский, быстро теряя терпение. Он повернулся к толпе и приказал всем
убираться. Любопытные неохотно двинулись прочь.
Перед тем, как завернуть за угол, Моури оглянулся: управляющий возил
тряпкой по стеклу витрины; рядом стояло ведро, над которым подымался пар.
Моури ухмыльнулся: вода, особенно горячая, легко вступала в реакцию с
гидрофлуоресцирующим веществом, входившим в состав типографской краски.
По пути Моури прилепил еще пару листовок - там, где их трудно не
заметить, где они могли вызвать приличный переполох. Прошло двадцать минут;
вода уже должна была прореагировать с краской, и он не устоял - вернулся к
злополучному магазину.
Листовки на витрине уже не было, но на ее месте четкие белые буквы
красовались прямо на стекле. Теперь уже не только ведро, но и полицейский с
управляющим исходили паром; они метались около витрины и яростно орали то
на дюжину граждан, пытавшихся прочитать текст, то друг на друга.
Проходя мимо, Моури слышал, как полицейский вопил:
- Мне плевать, что твоя поганая витрина стоит две тысячи гильдеров!
Или забей наглухо, или меняй стекло! Либо то, либо другое!
- Но, офицер! Две тысячи...
- Делай, как тебе сказано! Умышленно или нет - ты предоставил свою
витрину для подрывной пропаганды! Это серьезное преступление во время
войны!
Моури не спеша удалился; его никто не видел и ни в чем не заподозрил.
У него еще оставалось восемнадцать листовок, так что работы хватило до
темноты. В этот день он нашел себе подходящее убежище.
ГЛАВА 3
Моури остановился у гостиничной стойки и с деланным сожалением
обратился к портье:
Ох уж эта война! Все так сложно, ничего нельзя планировать заранее! -
Он всплеснул руками; земляне в подобном случае пожимают плечами. - Я должен
уехать завтра, может быть, дней на семь. Так неудачно все сложилось!
- Вы хотите отказаться от номера, господин Агаван?
- Нет. Я забронировал его на десять дней и заплачу за это время. -
Моури вытащил из кармана пачку гильдеров. - Если я вернусь вовремя,- то
смогу снова занять свой номер, в противном случае. - Он опять сделал руками
волнообразный жест и добавил: - Ну, что ж, не повезет, так не повезет.
Как вам будет угодно, господин Агаван, - ответил портье, выписывая
квитанцию и протягивая ее постояльцу. Речь шла о чужих деньгах, и его
ничуть не волновало, как постоялец их растранжирит.
- Спасибо, - поблагодарил Моури. - Долгих лет!
- Долгих лет, - ответил портье, но судя по интонации - скончайся
клиент прямо у стойки, он бы и глазом не могнул.
Моури зашел в ресторан и поужинал. Затем поднялся в номер, вытянулся
на кровати, дав отдых гудящим ногам, и стал ждать наступления темноты.
Когда погасли последние блики заката, он достал из чемодана новую пачку
листовок, взял кусок мела и вышел.
На этот раз все было намного проще. Тусклое уличное освещение было ему
на руку; к тому же теперь он был хорошо знаком со всеми заслуживающими
внимания местами и мог не отвлекаться на поиски квартиры. В течение четырех
часов Моури постарался обезобразить листовками как можно больше стен и
витрин самых шикарных магазинов, которые днем особенно привлекали внимание
прохожих.
Выйдя из отеля в семь тридцать, в полуночи он наклеил ровно сто
листовок и вывел большими четкими буквами "ДАГ" на двадцати четырех стенах.
Надписи были сделаны особым мелком земного производства, очень похожим
на обычный, но с одной интересной особенностью - мел въедался в поры
кирпича при попытке смыть его водой, чем больше тратилось усилий, чтобы
избавиться от надписи, тем ярче она проступала на стене. Существовал
единственный способ уничтожить надпись - снести стену и построить новую.
Утром Моури позавтракал и покинул отель вместе со своим заминированным
чемоданом. Игнорировав динокары, что ждали пассажиров у двери отеля, он
влез в автобус. Моури пересаживался девять раз, меняя направления и
маршруты без всякого плана. Пять раз он оставлял чемодан в автоматической
камере хранения и путешествовал без багажа. Возможно, не стоило так
тщательно запутывать следы, но - кто знает! - все могло случиться; он был
обязан не только скрыться от реальной опасности, но и предупредить
возможность ее появления. Например, вполне возможен такой вариант:
"Мы из Кайтемпи. Предъявите-ка регистрационную книгу Хм-м - вроде
имена те же, что и в прошлый раз... Кроме этого Шир Агавана. Кто он такой,
а?"
"Из службы лесной охраны, офицер".
"Вы узнали зто из его документов?"
"Да, офицер. Они были в полном порядке".
"В каком учреждении он служит?"
"В Министерстве природных ресурсов".
"Вы видели печать министерства на его личной карточке?"
"Не номню... Возможно... но я не могу точно сказать".
"Следует обращать внимание на такие вещи. Вы ведь знаете, что ими
заинтересуются при проверке".
"К сожалению, офицер, я не могу запомнить каждую деталь документов,
которые проходят через мои руки за неделю".
"Не мешало бы вам посерьезней относиться к работе... Правда, с этим
Агаваном все, кажется, в порядке. Сделаю на всякий случай запрос о его
личности. Где тут у вас телефон?"
Любопытный агент набирает номер, задает несколько вопросов, бросает
трубку и раздраженно обращается к клерку:
"В списках сотрудников министерства Шир Агаван не значится! У этого
типа фальшивые документы! Когда он покинул отель? Был ли встревожен? Не
говорил, куда направляется? Отвечай, идиот! И ключ от его номера, быстро!
Он взял динокар? Опиши мне его поподробнее. Так, у него был чемодан...
Какой, а?"
С подобным риском неизбежно сталкиваешься, когда ищешь пристанища в
местах известных, находящихся под постоянным наблюдением. Риск невелик, но
все же он существует. Когда приговоренный к смертной казни шпион будет
ожидать исполнения приговора, мысль о том, что его поймали чисто случайно,
покажется не особенно утешительной. Чтобы продолжать борьбу и победить,
воин-одиночка должен всегда и во всем быть хитрее врага.
- Довольный, что теперь самый настырный сыщик не сможет проследить его
маршрут по городу, Моури втащил свой чемодан на четвертый этаж грязной и
тесной многоквартирной коробки, вошел в нанятую вчера двухкомнатную
квартиру, и в лицо ему ударил спертый воздух, - комнаты пропахли какой-то
кислятиной. Остаток дня пришлось посвятить уборке.
Найти его здесь будет непросто. Хозяин, тип с подозрительно бегающими
глазами, не потребовал никаких документов, сдавая квартиру Густ Хуркину,
мелкому железнодорожному служащему, честному, трудолюбивому, простому
парню, который станет платить регулярно и в срок. Хозяин ничего не имел
против сомнительных постояльцев - в этом квартале темные личности
пользовались уважением: как правило, у них было гораздо больше гильдеров в
карманах.
Закончив с уборкой, Моури купил газету и изучил ее от корки до корки в
поисках каких-либо упоминаний о его вчерашних похождениях. Но об этом в
газете не было ни слова. Сначала Моури почувствовал разочарование, но,
поразмыслив, приободрился.
Выступление против войны и открытая оппозиция правительству - это не
та новость, которую станут расписывать в передовых статьях; ни один
редактор не пропустил бы подобную информацию. Конечно, будь у него выбор .
такая сенсация! Но выбора-то у местных журналистов как раз и не было; все
их материалы наверняка подвергались цензуре. Это означало, что его
деятельность была замечена и уже приняты кое-какие меры, пока еще самые
простые.
В любом случае, игра только начиналась. Негромкое жужжание крылышек
"осы" уже заставило правительство придержать прессу. Мера недостаточная и
неэффективная. Она не сработает, потому что к ней прибегли с единственной
целью потянуть время, пока соответствующие органы выработают план действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28