Больше того, Люция завидовала положению леди Арунсун, к которому сама когда-то безуспешно стремилась. Миниатюрная аристократка ощущала себя подавленной рядом с высокой, почти шести футов, Лаэраль, затмевающей ее к тому же своей неземной красотой.
– По крайней мере, эта шляпа не заколдована, – продолжала леди Тион, поскольку Лаэраль была настолько глупа, что не поняла хорошо замаскированного намека. – Мне кажется, ты не хотела бы снова пережить все те неприятности.
Аристократка наконец-то добилась, чего хотела, – Лаэраль стремительно повернула к ней свое напряженное лицо.
– Уличный музыкант только что пел о тебе. Иди, послушай сама. Возможно, тебе это понравится.
Не дожидаясь ответа, она выскользнула из магазина и присоединилась к небольшой группе, окружившей уличного певца. Это был жизнерадостный мужчина среднего возраста, и хотя его голос звучал приятно и мелодично, слушатели напряженно переминались с ноги на ногу, внимая его балладе. Люция добралась до Каладорна и нежно сжала его руку.
– Он опять поет эту ужасную балладу?
– Да, – прошептал Каладорн, не разжимая губ. – Я считал, что все барды в городе официально предупреждены о нежелательности подобных выступлений.
Люция искоса взглянула на своего молодого возлюбленного. Он, безусловно, забавен и хорош собой, но рядом с ней никогда не проявлял интереса к политике. Более того, предостережение, о котором говорил ее спутник, было издано Лордами Глубоководья только сегодня утром. Люции это было хорошо известно, поскольку узнавать все обо всем было ее основным занятием, но как мог узнать об этом Каладорн? Она отвела его подальше от толпы и поинтересовалась:
– Ты уверен, что в этой балладе нет правдивых фактов?
– Боюсь, что есть. Когда-то леди Лаэраль путешествовала вместе с группой искателей приключений, известной под названием «Девятка». Она обнаружила могущественный артефакт, некий предмет в виде короны, и он обратил ее в опасную сумасшедшую.
– Этот факт не был известен широкой публике, как мне кажется, – осторожно заметила Люция, стараясь скрыть одновременно и любопытство, и радость.
– До сих пор, – согласился Каладорн. – О таких вещах не стоит петь на каждом углу в угоду любопытной публике. Болезнь Лаэраль и заступничество Хелбена Арунсуна касаются только лордов и могущественных чародеев.
Люция задумчиво прищурила глаза. Странно было слышать такие заявления от Каладорна, который, еще в юном возрасте, порвал со своей могущественной семьей ради опасных приключений.
– Я с тобой согласна, любовь моя, но что ты или я можем сделать, чтобы это предотвратить?
– Ничего. Ты права.
Каладорн криво улыбнулся, но взгляд его по-прежнему оставался прикованным к толпе любопытствующих горожан. Он беспокойно переминался с ноги на ногу и рассеянно крутил серебряный перстень на пальце левой руки. Люция с любопытством ждала продолжения.
– Знаешь, – наконец заговорила она равнодушным тоном, – я что-то не в настроении смотреть сегодня выступление в «Трех жемчужинах». Прием на моей морской вилле состоится уже через несколько дней, а мне предстоит еще так много купить. Не возражаешь, если я займусь этим прямо сейчас, любимый?
– Нет, конечно, нет, – ответил Каладорн, может быть, чуточку поспешно.
С этими словами он поцеловал свою даму и мгновенно смешался с толпой.
Люция заглянула в магазин шляп, убедилась, что Лаэраль нигде не видно, затем пересекла улицу и зашла в первоклассную таверну. Там леди Тион заняла столик у открытого окна, заказала вино со специями и стала ждать.
Ожидание не было долгим. Вскоре на улице появился дежурный патруль, и солдаты стали разгонять людей, ссылаясь на приказ Лордов Глубоководья. Люция откинулась назад с удовлетворенной улыбкой на лице. Каладорн, ее привлекательный и обходительный любовник, мог оказаться тем связующим звеном, которое она так долго искала. Конечно, появление патруля могло быть случайным совпадением. Люция взглянула на водяные часы на стене таверны. Нет, до обычного обхода на этой улице оставалось еще не меньше десяти минут. Женщина не поленилась изучить маршруты патрулей и теперь знала, каковы интервалы между обходами в любой из частей города. И уж конечно, она не собиралась хвастаться этими знаниями в великосветском обществе.
Через окно таверны Люция внимательно следила за разворачивающейся сценой. Если Каладорн действительно имеет к этому отношение, ему предстоит еще много узнать о людях, которыми он управляет. Он чудесный любовник, но слишком чист сердцем и слишком благороден, чтобы представить, как его действия отразятся на мнении большинства людей. Жители Глубоководья слишком независимы, чтобы мириться с подобным вмешательством в их жизнь.
Интуиция и на этот раз не подвела Люцию. Менестрель выразил громкий протест и стал препираться с капитаном стражников. Затем он обратился к слушателям и потребовал от них выразить свое мнение по поводу тирании; при этом певец клялся, что слова его баллады соответствуют истине, и никто не вправе зажимать рот певцам. Люция цинично отметила про себя, что такое зрелище представляло больший интерес, чем сама баллада, а быстро растущая толпа подтвердила ее мнение.
Она с восторгом наблюдала, как менестрель вскочил на скамью и принялся размахивать руками, протестуя против наглого поведения стражников и Лордов Глубоководья. В качестве аргумента он даже вытащил короткий меч. Этот довольно комичный жест раззадорил толпу. Люди начали напирать на стражников, а потом забросали патруль товарами из ближайших лавок. Часть слушателей разбегалась, опрокидывая торговые палатки и топча ногами рассыпавшиеся товары.
На помощь патрулю быстро прибыли вооруженные солдаты, а спустя некоторое время улица была очищена от нарушителей спокойствия и порядок восстановился. Люция не могла удержаться от смеха при виде менестреля, ковыляющего между двумя дюжими солдатами. Хозяева магазинов и разносчики принялись подсчитывать убытки, собирать то, что не было растоптано или украдено ворами и карманниками, которыми изобилуют даже лучшие из городов.
Леди Тион не могла не воспользоваться создавшейся ситуацией. Она покинула таверну и подошла к пожилой женщине, рыдающей над сломанной тележкой и растоптанными цветами. Несколько минут Люция сочувственно выслушивала жалобы продавщицы цветов, а затем сунула ей в руку маленький кошелек. Приложив палец к губам, она торопливо покинула место стычки. Со всевозможными предосторожностями, стараясь не привлекать особого внимания, женщина шла по улице, раздавала серебряные монетки, прибавляя к ним слова утешения, и подстрекала людей к новым выступлениям.
* * *
По дороге к магазину музыкальных инструментов Халамбара Данила невольно заметил, что торговые ряды на улице Мечей непривычно пустынны для этого времени суток. Возможно, в этом была виновата погода. Ночь выдалась довольно прохладной, а сильный морской бриз заставлял плясать и трепетать огоньки уличных фонарей. Темно-фиолетовый костюм Данилы, вполне подходящий для сухого и жаркого климата Тезира, не спасал от холода. В первом же магазине готового платья Арфист приобрел дорожный костюм цвета лесной зелени, полный комплект белья, а также пару крепких кожаных сапог. За дополнительную плату хозяин магазина согласился сжечь его фиолетовую одежду.
Спустя несколько минут юноша увидел роскошный дом, бывший целью его прогулки. Как и многие другие строения на этой улице, дом имел три этажа и не так давно был заново оштукатурен. По обе стороны от входной двери окна в крепких дубовых рамах сияли ромбами стекол, и сама дверь тоже была вырезана из дуба. Бронзовые ручки и задвижки на окнах изображали маленькие арфы – хитроумное магическое изобретение в целях предосторожности: при малейшей попытке открыть замки они издавали сигналы тревоги.
Как только Данила распахнул входную дверь, маленькая арфа над косяком возвестила о его приходе. Юноша прошел в магазин и отдал плащ встретившему его слуге.
Магазин состоял из единственного зала, расположившегося на первом этаже здания. Справа от Данилы всю стену занимали выставленные на продажу различные инструменты, начиная с пользующихся заслуженной славой лютен, изготовленных собственноручно хозяином, и заканчивая недорогими оловянными свистками с запада Муншаезов. С левой стороны располагалась мастерская, где мастера и подмастерья изготавливали и ремонтировали самые лучшие в Глубоководье музыкальные инструменты. Сам Крийос Халамбар тоже занимался делом. Он склонился над большой басовой лютней, называемой теорба, и терпеливо прилаживал к ней новые резные настроечные колки. Халамбар оторвался от работы, и его лицо осветилось улыбкой. Мастер гильдии аккуратно положил инструмент и поднялся навстречу гостю.
– Добро пожаловать, лорд Танн! Наконец-то мы снова видим тебя в Глубоководье. Несомненно, в первую очередь тебя интересует регистр, но не можем ли мы быть полезными в чем-то еще?
Данила озадаченно моргнул. Он бывал в магазине Халамбара раз двадцать, но ни разу ему не предложили вписать свое имя в регистр бардов. Тем более ни он, да и никто другой, если уж говорить начистоту, не удостаивался такого радушного приема от вечно хмурого мастера гильдии.
– Мне нужна новая лютня, – ответил Данила. – Старую пришлось бросить во время последнего путешествия.
В знак сочувствия такой потере цеховой мастер скорбно покачал головой:
– Как я помню, ты предпочитаешь семиструнную лютню, и у нас есть одна, которая должна тебе понравиться.
Халамбар прошел в дальний угол и снял с крючка на стене инструмент поразительной красоты. Лютня была изготовлена из светло-кремового клена, а центральное отверстие украшала замысловатая розетка из розового дерева» тика и эбенового дерева. Данила снял перчатки, принял из рук хозяина инструмент и присел на предложенный стул, чтобы сыграть несколько нот. Голос лютни оказался под стать ее красоте, и все струны звучали верно.
Юноша с улыбкой взглянул на мастера:
– Голос и внешний вид говорят о том, что эта лютня вашей работы, мастер Халамбар. Я бы не прочь купить ее, назовите вашу цену.
– Для тебя, – поклонился Халамбар, – двенадцать сотен серебряных монет.
Лютня стоила этих денег, и даже больше, но Данила покачал головой и с сожалением протянул инструмент мастеру.
– Боюсь, что у меня нет с собой такой суммы, а инструмент мне нужен сегодня. Нет ли у вас другой лютни, поменьше?
– Не стоит из-за этого беспокоиться. Я с удовольствием предоставлю кредит.
Это было еще более удивительно, но Данила не стал спорить с удачей. Вдобавок к лютне он купил запасные струны, прочный кожаный футляр, защищающий инструмент от непогоды, и пачку нотной бумаги, чтобы записывать новые песни. Если уж Арфисты хотят, чтобы он исполнял роль барда, он просто обязан представить публике новые произведения.
Пока приказчик в магазине готовил расписку, молодой человек склонился над регистром и стал перелистывать его на глазах у любопытствующего Халамбара.
– Не записан ли здесь мастер загадок по имени Вартайн? Он был в Глубоководье несколько месяцев назад.
Халамбар кивнул:
– Вартайн приходит и уходит чаще, чем звучат струны на моей лире. Его услуги высоко ценятся, но, как правило, работодатели быстро устают от него.
– Вот как?
– Характер Вартайна многих раздражает, – пояснил цеховой мастер, – Он держится с таким видом, словно всегда прав.
– Я понимаю, как это должно действовать на нервы, но как раз он-то мне и нужен. Если Вартайн сейчас занят, нельзя ли найти такого же отличного мастера, как он?
– Хотелось бы найти, – ответил Халамбар, перелистывая книгу. – В наши дни осталось не так уж много мастеров загадок, а таких, как Вартайн с его опытом и знаниями, и вовсе нет. По крайней мере, в Глубоководье. Возможно, тебе придется разыскать нанимателя Вартайна и постараться перекупить его услуги. Вполне вероятно, что работодатель уже сожалеет о своем приобретении и будет рад возможности избавиться от наймита. А вот и запись.
Халамбар с мрачной усмешкой постучал пальцем по странице:
– Да, наверно, в этом мире все же существует справедливость. Если кто-то и заслуживает общества Вартайна, так это тот самый негодяй!
Данила посмотрел поверх плеча мастера и застонал. Строчка, написанная тонким, наклонным почерком, гласила: «Вартайн из Калимпорта, мастер загадок. Нанят двадцать восьмого дня месяца миртула. Наниматель: Элайт Кроулнобар».
Глава 3
Элайт Кроулнобар торопливо шел через Селение, когда-то известное под названием Таскерлейг, а его черная накидка летела следом, словно злобная тень. Поселение представляло собой несколько десятков домов, затерянных среди полей и лесов, но теперь здесь не было никого, кроме нескольких трупов, гниющих в брошенныхжилищах. Что еще непонятнее, из всех построек пострадал только один дом, стоящий у самого края леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– По крайней мере, эта шляпа не заколдована, – продолжала леди Тион, поскольку Лаэраль была настолько глупа, что не поняла хорошо замаскированного намека. – Мне кажется, ты не хотела бы снова пережить все те неприятности.
Аристократка наконец-то добилась, чего хотела, – Лаэраль стремительно повернула к ней свое напряженное лицо.
– Уличный музыкант только что пел о тебе. Иди, послушай сама. Возможно, тебе это понравится.
Не дожидаясь ответа, она выскользнула из магазина и присоединилась к небольшой группе, окружившей уличного певца. Это был жизнерадостный мужчина среднего возраста, и хотя его голос звучал приятно и мелодично, слушатели напряженно переминались с ноги на ногу, внимая его балладе. Люция добралась до Каладорна и нежно сжала его руку.
– Он опять поет эту ужасную балладу?
– Да, – прошептал Каладорн, не разжимая губ. – Я считал, что все барды в городе официально предупреждены о нежелательности подобных выступлений.
Люция искоса взглянула на своего молодого возлюбленного. Он, безусловно, забавен и хорош собой, но рядом с ней никогда не проявлял интереса к политике. Более того, предостережение, о котором говорил ее спутник, было издано Лордами Глубоководья только сегодня утром. Люции это было хорошо известно, поскольку узнавать все обо всем было ее основным занятием, но как мог узнать об этом Каладорн? Она отвела его подальше от толпы и поинтересовалась:
– Ты уверен, что в этой балладе нет правдивых фактов?
– Боюсь, что есть. Когда-то леди Лаэраль путешествовала вместе с группой искателей приключений, известной под названием «Девятка». Она обнаружила могущественный артефакт, некий предмет в виде короны, и он обратил ее в опасную сумасшедшую.
– Этот факт не был известен широкой публике, как мне кажется, – осторожно заметила Люция, стараясь скрыть одновременно и любопытство, и радость.
– До сих пор, – согласился Каладорн. – О таких вещах не стоит петь на каждом углу в угоду любопытной публике. Болезнь Лаэраль и заступничество Хелбена Арунсуна касаются только лордов и могущественных чародеев.
Люция задумчиво прищурила глаза. Странно было слышать такие заявления от Каладорна, который, еще в юном возрасте, порвал со своей могущественной семьей ради опасных приключений.
– Я с тобой согласна, любовь моя, но что ты или я можем сделать, чтобы это предотвратить?
– Ничего. Ты права.
Каладорн криво улыбнулся, но взгляд его по-прежнему оставался прикованным к толпе любопытствующих горожан. Он беспокойно переминался с ноги на ногу и рассеянно крутил серебряный перстень на пальце левой руки. Люция с любопытством ждала продолжения.
– Знаешь, – наконец заговорила она равнодушным тоном, – я что-то не в настроении смотреть сегодня выступление в «Трех жемчужинах». Прием на моей морской вилле состоится уже через несколько дней, а мне предстоит еще так много купить. Не возражаешь, если я займусь этим прямо сейчас, любимый?
– Нет, конечно, нет, – ответил Каладорн, может быть, чуточку поспешно.
С этими словами он поцеловал свою даму и мгновенно смешался с толпой.
Люция заглянула в магазин шляп, убедилась, что Лаэраль нигде не видно, затем пересекла улицу и зашла в первоклассную таверну. Там леди Тион заняла столик у открытого окна, заказала вино со специями и стала ждать.
Ожидание не было долгим. Вскоре на улице появился дежурный патруль, и солдаты стали разгонять людей, ссылаясь на приказ Лордов Глубоководья. Люция откинулась назад с удовлетворенной улыбкой на лице. Каладорн, ее привлекательный и обходительный любовник, мог оказаться тем связующим звеном, которое она так долго искала. Конечно, появление патруля могло быть случайным совпадением. Люция взглянула на водяные часы на стене таверны. Нет, до обычного обхода на этой улице оставалось еще не меньше десяти минут. Женщина не поленилась изучить маршруты патрулей и теперь знала, каковы интервалы между обходами в любой из частей города. И уж конечно, она не собиралась хвастаться этими знаниями в великосветском обществе.
Через окно таверны Люция внимательно следила за разворачивающейся сценой. Если Каладорн действительно имеет к этому отношение, ему предстоит еще много узнать о людях, которыми он управляет. Он чудесный любовник, но слишком чист сердцем и слишком благороден, чтобы представить, как его действия отразятся на мнении большинства людей. Жители Глубоководья слишком независимы, чтобы мириться с подобным вмешательством в их жизнь.
Интуиция и на этот раз не подвела Люцию. Менестрель выразил громкий протест и стал препираться с капитаном стражников. Затем он обратился к слушателям и потребовал от них выразить свое мнение по поводу тирании; при этом певец клялся, что слова его баллады соответствуют истине, и никто не вправе зажимать рот певцам. Люция цинично отметила про себя, что такое зрелище представляло больший интерес, чем сама баллада, а быстро растущая толпа подтвердила ее мнение.
Она с восторгом наблюдала, как менестрель вскочил на скамью и принялся размахивать руками, протестуя против наглого поведения стражников и Лордов Глубоководья. В качестве аргумента он даже вытащил короткий меч. Этот довольно комичный жест раззадорил толпу. Люди начали напирать на стражников, а потом забросали патруль товарами из ближайших лавок. Часть слушателей разбегалась, опрокидывая торговые палатки и топча ногами рассыпавшиеся товары.
На помощь патрулю быстро прибыли вооруженные солдаты, а спустя некоторое время улица была очищена от нарушителей спокойствия и порядок восстановился. Люция не могла удержаться от смеха при виде менестреля, ковыляющего между двумя дюжими солдатами. Хозяева магазинов и разносчики принялись подсчитывать убытки, собирать то, что не было растоптано или украдено ворами и карманниками, которыми изобилуют даже лучшие из городов.
Леди Тион не могла не воспользоваться создавшейся ситуацией. Она покинула таверну и подошла к пожилой женщине, рыдающей над сломанной тележкой и растоптанными цветами. Несколько минут Люция сочувственно выслушивала жалобы продавщицы цветов, а затем сунула ей в руку маленький кошелек. Приложив палец к губам, она торопливо покинула место стычки. Со всевозможными предосторожностями, стараясь не привлекать особого внимания, женщина шла по улице, раздавала серебряные монетки, прибавляя к ним слова утешения, и подстрекала людей к новым выступлениям.
* * *
По дороге к магазину музыкальных инструментов Халамбара Данила невольно заметил, что торговые ряды на улице Мечей непривычно пустынны для этого времени суток. Возможно, в этом была виновата погода. Ночь выдалась довольно прохладной, а сильный морской бриз заставлял плясать и трепетать огоньки уличных фонарей. Темно-фиолетовый костюм Данилы, вполне подходящий для сухого и жаркого климата Тезира, не спасал от холода. В первом же магазине готового платья Арфист приобрел дорожный костюм цвета лесной зелени, полный комплект белья, а также пару крепких кожаных сапог. За дополнительную плату хозяин магазина согласился сжечь его фиолетовую одежду.
Спустя несколько минут юноша увидел роскошный дом, бывший целью его прогулки. Как и многие другие строения на этой улице, дом имел три этажа и не так давно был заново оштукатурен. По обе стороны от входной двери окна в крепких дубовых рамах сияли ромбами стекол, и сама дверь тоже была вырезана из дуба. Бронзовые ручки и задвижки на окнах изображали маленькие арфы – хитроумное магическое изобретение в целях предосторожности: при малейшей попытке открыть замки они издавали сигналы тревоги.
Как только Данила распахнул входную дверь, маленькая арфа над косяком возвестила о его приходе. Юноша прошел в магазин и отдал плащ встретившему его слуге.
Магазин состоял из единственного зала, расположившегося на первом этаже здания. Справа от Данилы всю стену занимали выставленные на продажу различные инструменты, начиная с пользующихся заслуженной славой лютен, изготовленных собственноручно хозяином, и заканчивая недорогими оловянными свистками с запада Муншаезов. С левой стороны располагалась мастерская, где мастера и подмастерья изготавливали и ремонтировали самые лучшие в Глубоководье музыкальные инструменты. Сам Крийос Халамбар тоже занимался делом. Он склонился над большой басовой лютней, называемой теорба, и терпеливо прилаживал к ней новые резные настроечные колки. Халамбар оторвался от работы, и его лицо осветилось улыбкой. Мастер гильдии аккуратно положил инструмент и поднялся навстречу гостю.
– Добро пожаловать, лорд Танн! Наконец-то мы снова видим тебя в Глубоководье. Несомненно, в первую очередь тебя интересует регистр, но не можем ли мы быть полезными в чем-то еще?
Данила озадаченно моргнул. Он бывал в магазине Халамбара раз двадцать, но ни разу ему не предложили вписать свое имя в регистр бардов. Тем более ни он, да и никто другой, если уж говорить начистоту, не удостаивался такого радушного приема от вечно хмурого мастера гильдии.
– Мне нужна новая лютня, – ответил Данила. – Старую пришлось бросить во время последнего путешествия.
В знак сочувствия такой потере цеховой мастер скорбно покачал головой:
– Как я помню, ты предпочитаешь семиструнную лютню, и у нас есть одна, которая должна тебе понравиться.
Халамбар прошел в дальний угол и снял с крючка на стене инструмент поразительной красоты. Лютня была изготовлена из светло-кремового клена, а центральное отверстие украшала замысловатая розетка из розового дерева» тика и эбенового дерева. Данила снял перчатки, принял из рук хозяина инструмент и присел на предложенный стул, чтобы сыграть несколько нот. Голос лютни оказался под стать ее красоте, и все струны звучали верно.
Юноша с улыбкой взглянул на мастера:
– Голос и внешний вид говорят о том, что эта лютня вашей работы, мастер Халамбар. Я бы не прочь купить ее, назовите вашу цену.
– Для тебя, – поклонился Халамбар, – двенадцать сотен серебряных монет.
Лютня стоила этих денег, и даже больше, но Данила покачал головой и с сожалением протянул инструмент мастеру.
– Боюсь, что у меня нет с собой такой суммы, а инструмент мне нужен сегодня. Нет ли у вас другой лютни, поменьше?
– Не стоит из-за этого беспокоиться. Я с удовольствием предоставлю кредит.
Это было еще более удивительно, но Данила не стал спорить с удачей. Вдобавок к лютне он купил запасные струны, прочный кожаный футляр, защищающий инструмент от непогоды, и пачку нотной бумаги, чтобы записывать новые песни. Если уж Арфисты хотят, чтобы он исполнял роль барда, он просто обязан представить публике новые произведения.
Пока приказчик в магазине готовил расписку, молодой человек склонился над регистром и стал перелистывать его на глазах у любопытствующего Халамбара.
– Не записан ли здесь мастер загадок по имени Вартайн? Он был в Глубоководье несколько месяцев назад.
Халамбар кивнул:
– Вартайн приходит и уходит чаще, чем звучат струны на моей лире. Его услуги высоко ценятся, но, как правило, работодатели быстро устают от него.
– Вот как?
– Характер Вартайна многих раздражает, – пояснил цеховой мастер, – Он держится с таким видом, словно всегда прав.
– Я понимаю, как это должно действовать на нервы, но как раз он-то мне и нужен. Если Вартайн сейчас занят, нельзя ли найти такого же отличного мастера, как он?
– Хотелось бы найти, – ответил Халамбар, перелистывая книгу. – В наши дни осталось не так уж много мастеров загадок, а таких, как Вартайн с его опытом и знаниями, и вовсе нет. По крайней мере, в Глубоководье. Возможно, тебе придется разыскать нанимателя Вартайна и постараться перекупить его услуги. Вполне вероятно, что работодатель уже сожалеет о своем приобретении и будет рад возможности избавиться от наймита. А вот и запись.
Халамбар с мрачной усмешкой постучал пальцем по странице:
– Да, наверно, в этом мире все же существует справедливость. Если кто-то и заслуживает общества Вартайна, так это тот самый негодяй!
Данила посмотрел поверх плеча мастера и застонал. Строчка, написанная тонким, наклонным почерком, гласила: «Вартайн из Калимпорта, мастер загадок. Нанят двадцать восьмого дня месяца миртула. Наниматель: Элайт Кроулнобар».
Глава 3
Элайт Кроулнобар торопливо шел через Селение, когда-то известное под названием Таскерлейг, а его черная накидка летела следом, словно злобная тень. Поселение представляло собой несколько десятков домов, затерянных среди полей и лесов, но теперь здесь не было никого, кроме нескольких трупов, гниющих в брошенныхжилищах. Что еще непонятнее, из всех построек пострадал только один дом, стоящий у самого края леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42