До задней двери таверны оставалось всего несколько шагов, как вдруг доски настила под ногами эльфа задрожали от сильного удара. Боковым зрением Элайт уловил блеск занесенной стали.
С легкостью отработанной годами, эльф развернулся и схватил нападавшего за запястья, а затем опрокинулся на спину. Используя движение атакующего, он без труда увлек его за собой, а в момент падения подогнул обутые в тяжелые сапоги ноги и ударил прямо в живот противника. Тот отлетел от Элайта и тяжело рухнул на тротуар лицом вверх.
Не успели в переулке затихнуть звуки борьбы, как эльф уже был на ногах и в каждой руке держал по кинжалу. Последовало два броска, и руки разбойника оказались надежно приколотыми к доскам через рукава льняной рубахи. Элайт достал из сапога третий, более длинный нож и медленно подошел к поверженному противнику. Это был один из его любимых приемов; в такой невыгодной позиции любой мужчина или женщина, если уж на то пошло, довольно охотно делились имеющейся информацией.
– А ты довольно неловок, – спокойно заметил Элайт.
На лице оказавшегося в ловушке разбойника выступили крупные капли пота, но он не сделал попытки ни вырваться, ни закричать.
– Кроулнобар, клянусь богиней тайны, я не знал, что это ты! Я просто хотел поживиться твоим кошельком, ничего личного!
Голос несостоявшегося грабителя показался эльфу знакомым, но в его памяти этот протяжный, стонущий тон связывался с густой каштановой бородой и гривой волос, заплетенной в три косицы, а этот человек был коротко подстрижен и выбрит. Элайт наклонился, чтобы рассмотреть преступника.
– Корнит, неужели это ты? Боги милосердные, какой уродливый подбородок! Я бы на твоем месте немедленно начал снова отращивать бороду. Но отчего же ты так облинял?
– Правила гильдии, – пробормотал Корнит. – Нельзя выделяться из толпы.
Вор многозначительно покосился на один из кинжалов, пришпиливших его рукав к настилу, но эльф сделал вид, что не понял намека.
– Правила гильдии? – Элайт прищурил свои янтарно-желтые глаза. – У вас есть какие-то правила? С каких это пор в этом городе существует законный орден грабителей?
– Гильдия только образуется, – заявил вор. – И гильдия наемных убийц тоже, прошел такой слух.
– И кем же?
– Я не знаю. – Корнит нервно облизнул губы. – Я бы сказал, клянусь. До меня дошли только слухи.
Таким образом, утверждение Виннифер Ловкие Пальцы о деятельности Рыцарей Щита получило подтверждение, и это встревожило Элайта. При всех своих тайных делах город Глубоководье не имел единой хорошо организованной преступной сети, и изменение ситуации было не в интересах эльфа-изгнанника.
И все же от Корнита он не мог получить больше никаких сведений, в этом Элайт был уверен. Эльф подцепил носком сапога один из кинжалов, державших рукава вора, ловким движением подбросил его в воздух и без труда поймал. Корнит перекатился на бок и выдернул второй кинжал. Он поднялся на ноги и шагнул назад; на лице вора была отчетливо заметна борьба между чувством облегчения и страхом.
– Я уж решил, что так и останусь тут гнить, Кроулнобар, – произнес он, продолжая отступать как можно дальше от грозного эльфа. – Никогда бы не подумал, что ты способен проявить милосердие, но я тебе благодарен и останусь вечным должником.
Элайт напряженно замер. Неподдельная искренность слов разбойника пробудила в его душе целую бурю чувств. У Корнита были все основания испытывать страх, поскольку ни один из тех, кто осмелился поднять руку на Элайта, уже не мог дышать. На своей опасной репутации эльф построил грандиозную карьеру, и вот он готов отпустить вора. По правде говоря, еще год назад он бы не стал портить рубашку, а приколол своего врага к настилу ударами кинжалов в ладони. Ярость эльфа обратилась на него самого, и Элайт мысленно выругал себя за допущенный промах. В тот же самый момент он отвел руку с кинжалом назад и резким движением послал оружие в цель.
Клинок глубоко вонзился чуть ниже грудной клетки. Корнит ударился о стену склада и схватился за рукоять обеими руками. В уголке рта появилась кровавая пена, и неудачник медленно сполз по стене на землю. В его глазах появилось выражение жалости к самому себе, а взгляд настойчиво искал лицо эльфа.
– Надо было… бежать. Я забыл, кто… ты такой, – с трудом прохрипел Корнит.
Элайт шагнул ближе и ударом ноги загнал кинжал еще глубже. Последний вздох Корнита захлебнулся в потоке крови.
Эльф молча стоял над убитым, созерцая плоды своих усилий.
– На какой-то момент, – тихо прошептал он, – я и сам об этом забыл.

* * *
По просьбе Моргаллы Балиндар, Зуд и Кори притащили в освещенный круг у костра большое бревно. Общение с несговорчивым командиром наемников проделало немалую брешь в запасе драгоценных камней Данилы, и он решил, что намного экономнее передавать ему свои просьбы через Моргаллу. Балиндар был сверх меры очарован дворфом, а, кроме того, испытывал чувство вины за приказ Элайта следить за Моргаллой в целях воздействия на Данилу. Арфист ничуть не сомневался, что бородатый гигант готов прыгнуть в озеро и зубами поймать карпа, если Моргалле вздумается пожелать рыбу на ужин. Моргалла, со своей стороны, подружилась с оставшимися в живых наемниками и платила им за мелкие услуги бесконечными историями о битвах с орками. Данила и Вин, оставшись наедине, принялись заново изучать текст пергамента по копии, снятой эльфом.
– Последняя строфа дает некоторое представление об исполнении баллады, – сказал менестрель. – Вот, например: «Сначала арфа, а потом певец идут по кругу дважды». Это тебе о чем-то говорит?
– Кажется, да, – задумчиво ответил юноша. – Это значит, что баллада должна быть исполнена вкруговую, причем арфа начинает мелодию. И всю песню надо спеть дважды.
– Как это – вкруговую? – спросила Моргалла, присаживаясь рядом с Вином.
– Это вид простой гармонии, – ответил менестрель. – Один участник начинает петь, потом, в определенный момент, присоединяется второй и так далее. Как я понимаю, в музыке дворфов такого нет.
– А как узнать, в какой момент надо присоединиться?
– Элементарно, – вмешался Данила. – Каждый шаг определяется мелодией, но обычно момент наступает по окончании первой строки. Вот послушай. – Юноша прокашлялся и запел:
– Тот, кто хочет содержать пивную,
Должен прежде заиметь три вещи:
Спальню и перину пуховую,
К ней еще подушку и… ля-ля,
Ля-ля-ля, люли-люли-люли.
– А теперь надо повторить второй раз, и ты присоединишься, как только я закончу первую строку. А потом все вместе!
Девушка-дворф окинула его строгим взглядом:
– Ты что-то слишком развеселился, бард.
Вин поддержал ее кивком головы.
– Однако в пылу беседы мы пропустили один очень важный момент. Необходимо знать, на какую мелодию поется эта баллада.
– Мне кажется, текст свитка дает ответ и на этот вопрос, – заметил Данила, неохотно возвращаясь к копии свитка, – Взгляните на последнюю строфу баллады. В ней прямо говорится, что она должна звучать под мелодию Канайта для людей с оружием.
– Кто это? – спросила Моргалла.
– Это не «кто», а «что». Если я не ошибаюсь, речь идет об очень древней песне, она так и называлась «Человек с оружием» и приписывалась Финдеру Вивернспунру. Своими товарищами Арфистами он был приговорен к ссылке на другой уровень существования, а его музыка стерта из памяти бардов очень сильным заклинанием. Наш противник-бард использует одну из его мелодий в качестве дополнительной защиты.
– Тем самым все наши предположения оправдываются, – сказал Вин. – Ириадор Зимний Туман странствовала вместе с Финдером и наверняка знает о его судьбе. Скорее всего, именно обстоятельства его осуждения и подали ей мысль наложить заклятие на бардов. Данила, но откуда ты знаешь эту песню?
– Во время одного из путешествий я встретился с Олив Раскетл, тоже Арфистом. Не могу сказать о ней ничего плохого, но с Арфистами у нее возникли сложные отношения. Когда Финдер вернулся в Фаэрун, они подружились. Теперь, когда обвинения против него сняты. Олив повсюду, где бы ни появлялась, распевает его песни.
– А какое отношение все это имеет к Канашу?
– Это одна из бывших бардовских школ. Мелодия, о которой я упоминал, была там очень популярна и использовалась в качестве основы для многих произведений. Так что могу предположить, и наша баллада основана на ней же.
– А ты уверен, что Олив правильно спела тебе эту балладу? – спросил Вин.
– Если бы так! Но это можно будет проверить только при попытке снять заклятие, – с мрачной улыбкой отозвался Данила. Некоторое время он изучал слова баллады, напевая себе под нос, потом удовлетворенно кивнул. – Размер соответствует мелодии. И это все, что нам известно. Очевидно, я должен сыграть первую строфу на арфе, а затем начать петь, подыгрывая себе мелодию.
– Хм. На мой взгляд, это все равно, что рыть один туннель на восток, другой – на запад и при этом надеяться встретиться где-то посередине.
. – Так оно и есть, леди дворф. Вин, если ты одолжишь мне свою Изменчивую Лиру, я мог бы попрактиковаться, – без особого энтузиазма промолвил Данила и поднялся на ноги.
– Держись, бард. Если не возражаете, я немного пройдусь с вами, – сказала Моргалла, спрыгивая со своего места вслед за Вином.
Данила, готовый отослать ее прочь, обернулся, но что-то в выражении лица Моргаллы заставило его передумать, и он жестом пригласил девушку присоединиться. Они оставили позади лагерь и несколько минут все трое шли молча. Тропинка пересекала лесную чащу и вела к проезжей дороге. Здесь Моргалла внезапно остановилась.
– Бард, я хочу рассказать тебе одну историю, – начала она, отведя взгляд. – Я пришла на восток с Обманных гор. С давних времен, с начала Великой войны, орки почти полностью истребили наш клан. Моя мать, Тендара Поющее Копье, была капитаном Оборонного отряда, и более яростного воина тебе не приходилось встречать. Как только я достаточно подросла, чтобы крепко стоять на ногах, она вложила в мои руки оружие и стала учить им пользоваться. Наш клан славится резьбой по дереву, и я выучилась родовому ремеслу, стала превращать дерево в полезные вещи, как от меня и ожидали. Но в душе росло желание узнать больше. Я стремилась к путешествиям и новым знаниям, к новым историям и балладам. Дворфы очень любят песни и рассказы, но при их тяжелой жизни на развлечения остается слишком мало времени. Несмотря на все тяготы, мои родичи вечерами собирались вокруг костров ради песен и сказок. На склонах Обманных гор меня знали почти все благодаря пению, разговорам и моим танцам.
Моргалла исподтишка глянула на Арфиста, словно ожидая насмешек, но Данила лишь серьезно кивнул, и девушка продолжила свой рассказ:
– Возможно, ты слышал, что принцесса Алузайр, дочь короля Азоуна, скрывалась в Обманных горах, воевала с орками, но по большей части пряталась от них. О своей жизни она могла рассказывать часами, и я после войны отправилась в Кормир, чтобы своими глазами увидеть все чудеса королевства ее отца. Срок моего ученичества уже подходил к концу, пятнадцатая годовщина была не за горами. После этого я должна была выбрать себе мужа и строить собственный очаг. Мое время, отведенное для музыки и путешествий, показалось мне слишком коротким. Вот я и решила отправиться по городам Кормира, прославить свое имя настолько, чтобы удостоиться места возле какого-нибудь барда и научиться тому, чего я не могла найти в Обманных горах. Как я была глупа, – с печальной улыбкой заметила Моргалла. – Мне казалось, что вскоре весь Кормир узнает мое имя. Не получилось. Высокие люди не могут себе представить, чтобы дворф держал в руках что-то другое, кроме молотка или оружия. Они нашли меня забавной, но и только. Никто не давал себе труда выслушать истории до конца.
Девушка удрученно пожала плечами, отгоняя грустные воспоминания.
– У людей нет ни капли терпения. Они не хотят сидеть и слушать долгие рассказы, зато могут поглядеть на рисунок. Я обратилась к рисованию и обнаружила, что в состоянии вместить великое множество слов и мыслей в один набросок. Я стала вырезать рисунки на дереве и печатала столько копий, что доводила людей до белого каления.
Моргалла рассмеялась, и долго сдерживаемая музыка прорвалась в ее смехе.
– Удивительно, что ты так долго стеснялась петь, – сказал Данила. – Ты одаренный музыкант, Моргалла, и жители Кормира когда-нибудь признают это. Даже одними рисунками ты возвысилась над своими недоброжелателями. В них бездна таланта.
– Может быть, – согласилась Моргалла. – Но дело не в этом. Я утратила веру в себя. Я забыла, кто я такая и ради чего живу.
Девушка-дворф поднялась на цыпочки и хлопнула Данилу по спине:
– У нас, живущих под землей, есть присказка: если кто-то прошел по туннелю и рассказал, чем он кончается, значит, ты уже побывал там, не сделав ни шагу, так что можно не подвергать себя опасности и не соваться в этот туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42