Тогда мои лантийцы убедятся в том, каким преданным другом для них является их герцог! Найдите мне доказательства, друзья мои, и вы получите правосудие, о котором взываете. Ибо превыше всего на свете для меня правосудие.
Повон подал знак носильщикам, и они, подхватив портшез, понесли его дальше. Толпа раздалась, давая герцогу проехать. Кое-где послышались восторженные клики, однако по большей части толпа пребывала в растерянности. Портшез миновал костер, на котором догорали остатки чучела, и проследовал дальше по Зелени к причалу, у которого стояла на якоре «Великолепная».
Маг Джинзин Фарни, обратившись к своему коллеге Чесу Килмо, сказал:
— Фал-Грижни нельзя больше мешкать.
Глава 17
— Хес Перло, Бор Совис, Фодин-младший и Рил Веннарил. Все они участники заговора.
Бренн Уэйт-Базеф закончил и неподвижно застыл в кресле, он явно испытывал сильнейшую усталость. Он выложил все, что знал, за исключением одного-единственного факта. И вот Саксас Глесс-Валледж и командор Хаик Ульф уставились на него с весьма несходными выражениями на лицах.
— Я горжусь вами, дружище, — самым сердечным тоном произнес Глесс-Валледж. — Более чем горжусь. Я с самого начала знал, что, поверив в вас, не ошибся.
Бренн промолчал. Он чувствовал себя не в состоянии выдержать приветливый взгляд Валледжа и испытующе-подозрительный Ульфа и поэтому, отвернувшись от обоих, уставился в огромное окно гостиной в доме Валледжа. За окном протекал канал Лурейс.
— И у меня нет ни малейших сомнений, — продолжил меж тем Валледж, — в том, что вы снабдите нас именами всех заговорщиков, участвующих в тайном обществе Грижни. Вы назвали пока лишь четыре имени. Нам нужны все остальные.
Возникло молчание. Оно затянулось, и в конце концов Бренн сказал:
— Тут я бессилен. Заговорщики разбиты на небольшие группы, и магистр ордена встречается с членами каждой из них отдельно от остальных. Только сам Фал-Грижни знает имена всех участников заговора.
— Но я уверен, мой дорогой Бренн, что молодому человеку, обладающему вашими способностями, не составит труда выяснить и остальные имена.
— Нет, это невозможно, — ответил Бренн.
Рядом с собой он почувствовал Присутствие и затрепетал.
— Но я надеюсь, что вы все же попробуете. Надо ли напоминать вам…
— Это не имеет значения, — нетерпеливо перебил его Хаик Ульф. — Как только мы схватим Грижни, мы сумеем выбить из него остальные имена, можете на этот счет не беспокоиться.
—Я бы на вашем месте, Ульф, не был так уверен. Мне, напротив, кажется, что вам не удастся получить у магистра никакой информации.
Ульф оглушительно расхохотался.
— Занимайтесь своими колдовскими фокусами а уж расследование, пожалуйста, предоставьте мне. Я выжму из Грижни все, что нам понадобится. У него ведь жена на сносях, не так ли?
Реплика Ульфа осветила происходящее с неожиданной и явно нежелательной стороны, и Бренн полупривстал в кресле.
— Если вам кажется, что вы сможете… — начал было он, но тут же смешался, потому что Присутствие навалилось ему на сердце.
Хаик Ульф мельком поглядел на молодого человека — и тут же отвел взгляд, сочтя его объектом, недостойным пристального внимания.
— Нет, и правда, командор, ваши методы грубоваты, — с легким отвращением заметил Валледж. — Потерпите немного, и, я не сомневаюсь, Бренну удастся…
— Времени у нас нет, — вновь перебил его Ульф. — Если ваш лазутчик не врет, значит, Грижни не станет мешкать.
Бренн покраснел, и глаза у него засверкали. Однако Ульф не обратил на это внимания.
— Послушайте, у меня есть причины, по которым я могу полностью положиться на Бренна, — несколько обиженно заметил Валледж. — Значит, вы собираетесь пустить в ход гвардию прямо сегодня? Так, командор?
— Да что вы! Положившись на слово одного доносчика? Вы, должно быть, шутите! Я ведь сказал вам, что мне нужно.
— Вы требуете письменного предписания от его высочества? — спросил Валледж. Ульф кивнул. — Через час вы его получите.
Были отданы соответствующие распоряжения, и уже совсем скоро слуга Валледжа, пройдя мимо гвардейцев, выставленных Ульфом у входа, передал своему господину письменные принадлежности. Глесс-Валледж стремительно исписал страницу элегантным почерком, запечатал послание и вручил его слуге.
— Отнеси это герцогу, — сказал он, — и дождись от него письменного ответа. И туда, и оттуда лети как на крыльях. Давай поторапливайся!
Слуга стремительно поклонился и столь же стремительно выскочил из гостиной. На этот раз гвардейцы не стали чинить ему никаких препятствий.
— А почему вы так уверены в том, что герцог согласится с вашими планами? — требовательно спросил Ульф. — Откуда вам известно, что он поверит вам на слово?
— По двум причинам. Во-первых, мне удалось заручиться дружбой и доверием его высочества. Герцогу известно, что он может положиться на меня в борьбе против любого предателя.
— Очень хорошо. А какова же вторая причина?
— Она заключается вот в чем. Как только Грижни арестуют, он не станет ничего отрицать. Слишком уж он высокомерен.
— Будем надеяться. Это заметно упростило бы дело.
Бренн Уэйт-Базеф был больше не в силах здесь оставаться.
— Ваша светлость Валледж, надеюсь, я вам сейчас больше не понадоблюсь, — выпалил он. — Я пойду.
— Ни в коем случае, Бренн, — воскликнул Валледж. — Я настаиваю на том, чтобы вы остались.
— Никуда вы не пойдете, — сказал Ульф.
— Я уже сообщил вам все, что нужно. Так чего же еще вы от меня хотите?
— Друг мой, нам может понадобиться ваш совет.
— Да и последить за вами тоже не мешает, — добавил Ульф. — Так что оставайтесь сидеть, где сидите.
Бренн остался в кресле, тоскливо уставившись в окно. Вопреки словам Валледжа о совете, минуты проходили в молчании. Глесс-Валледж позволил себе расслабиться, Хаик Ульф недовольно озирался по сторонам, а Бренн Уэйт-Базеф пребывал в глубочайшем отчаянии.
Небо за окном потемнело; закатные лучи зимнего солнца высвечивали тяжелые тучи. Краски городского пейзажа, написанного на стене, незаметно изменились, чтобы соответствовать происходящему на улице, показывая тем самым совершенство созданной Глесс-Валледжем иллюзии. Понемногу в окнах соседних дворцов начали загораться огни, и вслед за ними зажглись огни и в окнах домов, изображенных на стене. Бренн Уэйт-Базеф всматривался в волшебные картинки, испытывая с недавних пор хорошо знакомое ему чувство стыда, беспомощности, смятения и полной зависимости от чужой воли. «Но для чего, — недоумевал он, — нужен я Глесс-Валледжу после всего, что я ему рассказал?» Теперь, когда он выполнил порученное, его, должно быть, освободят. Если, конечно, Валледж не припас для него еще какой-нибудь грязной работенки. Если бы люди узнали, каким предателем он стал и каким слабым человеком оказался, его бы окружили всеобщим презрением. Его взгляд апатично блуждал по комнате. Стоя в дверях, о чем-то перешептывались гвардейцы. В углу Бренн заметил облачко тумана, почти совершенно бесформенное и, должно быть, невидимое для всех, кроме него самого. Присутствие сейчас было едва заметным и не таило в себе никакой угрозы, должно быть, успокоенное демонстрацией преданности и послушания со стороны своей жертвы. Задрожав, Бренн поспешил отвернуться — и встретился с отеческим взглядом Глесс-Валледжа.
Валледж распорядился подать вино. Кувшин и кубки скоро прибыли, и Бренн жадно выпил в тщетной надежде на то, что вино поможет растопить комок льда, застрявший у него в сердце.
Вино развязало язык Хаику Ульфу.
— Ну что, Валледж! — Командор бесцеремонно развалился в кресле. — Судя по всему, события развиваются в выгодном для вас направлении. И что же произойдет, когда вам удастся избавиться от Фал-Грижни?
— Тогда в Ланти-Юме наступит процветание, командор.
— Какой вы патриот, однако?
— Я люблю свой город и рад служить ему.
— Вы лицемер, Валледж!
Глесс-Валледж предпочел принять это замечание как шутку. По-прежнему улыбаясь, он вновь наполнил свой кубок.
Ну, а по-вашему, командор, что произойдет после этого, — поинтересовался он. — Что произойдет, например, с Фал-Грижни?
— Ответ на это известен вам не хуже, чем мне. Его казнят. Хотя, скорее всего, проделают это в глубокой тайне. Надеюсь, мне все же удастся поприсутствовать.
— А я вот могу гарантировать, что это произойдет вовсе не втайне. Прямо наоборот. Судьба Фал-Грижни должна послужить ужасным уроком всем потенциальным предателям. Я посоветовал герцогу предать Фал-Грижни публичному суду с последующей публичной казнью, предпочтительно — на костре. И мне кажется, его высочество прислушается к моей рекомендации.
Бренн с отвращением посмотрел на Валледжа, однако ничего не сказал.
— Ну, с членами ордена Избранных вроде бы не положено так обходиться, — заметил Ульф.
— И все же необходимо преподнести урок. Я убежден, что его высочество со мною согласится.
— Но ведь после публичного суда и последующей публичной казни магистра Избранным придется худо, не так ли?—с жестокой усмешкой заметил Хаик Ульф. — Они будут унижены, дискредитированы, против них будет настроен весь город. Верно, Валледж?
— К сожалению, верно, командор. Но на что не пойдешь ради блага всего Ланти-Юма!
— Ради блага всего Ланти-Юма, это уж точно. Но ведь Избранным срочно потребуется новый предводитель, а? И лучше всего — человек, находящийся в фаворе у герцога. Маг, оставшийся верным герцогу, сможет помочь остальным выпутаться из передряги — и они сами понимают это. Что ж, ситуация складывается удачно для вас.
— Новый магистр, пользующийся доверием его высочества, и впрямь сумеет помочь обществу в трудное для него время, — безмятежно ответил Валледж. — Хотя, само собой разумеется, выборы нового магистра пройдут традиционным способом. Это означает, что магистром станет маг, продемонстрировавший наивысшее мастерство в рамках Познания.
— И этим магом окажетесь вы.
— Подобную возможность не следует недооценивать. И для вас, Ульф, может представлять интерес еще одно обстоятельство: эта возможность перерастет в стопроцентную вероятность, если я получу доступ к определенным записям, предметам и приборам, связанным с Познанием, которые находятся в коллекции Фал-Грижни.
Не веря собственным ушам, Бренн уставился на своего наставника.
— А почему это может представлять интерес для меня, а, Валледж?
Такой поворот разговора явно пришелся Ульфу не по душе.
— Разве я еще не успел убедить вас, мой дорогой друг? Что хорошо для Валледжа, хорошо и для Ульфа. Вы человек умный и проницательный, обладаете к тому же даром предвидения. Стоит ли мне растолковывать и дальше?
— Да нет, полагаю, не стоит. Что же касается этих записей и приборов, то какое это имеет отношение ко мне? К чему это вы подводите?
Валледж поднялся с места и подошел к гигантскому окну, отвернулся от собеседника и уставился на канал Сандивелл. Над крышами соседних зданий гордо возвышался серебряный купол дворца Грижни, его полированная поверхность в лучах заходящего солнца отливала алым. Чародей стоял отвернувшись от своих гостей, и они не видели его лица, ставшего сейчас чрезвычайно серьезным. Его глаза, в которых обычно светился живой, хотя и поверхностный, ум, были сейчас словно бы обращены вовнутрь.
— Дом Грижни — самый великолепный дворец во всем Ланти-Юме, — негромко произнес он. — Это не просто здание, это подлинный монумент зодческого искусства, это безупречное и совершенное сочетание искусства, природы и Познания. А в самом дворце находятся произведения искусства, древние шедевры и исторические реликвии. В случае грубого штурма — сколько прекрасных вещей погибнет бесследно…
— На что это вы намекаете? — раздраженно переспросил Ульф. — Что-то я перестал вас понимать.
Глесс Валледж сделал глубокий вдох. И когда он заговорил, голос его зазвучал со всегдашней непринужденностью, однако к собеседнику он по-прежнему не повернулся.
— Командор, через несколько минут гонец доставит сюда письменное предписание герцога об аресте Фал-Грижни. По моей рекомендации вам будет предоставлено право воспользоваться всеми средствами, которые вы сочтете необходимыми. Как вы полагаете, такое задание по плечу вашим людям?
— На моих гвардейцев вы можете положиться.
— Вот и отлично. В этом случае, получив приказ, вы соберете всю гвардию и безотлагательно пойдете на дворец приступом, чтобы захватить магистра — и, по возможности, живым. Это так?
— Это так, если я получу соответствующий приказ.
— Отлично. А когда вы ворветесь во дворец, отрядите нескольких надежных людей с тем, чтобы они захватили все, что найдут в лаборатории Грижни, и доставили мне. Конечно, всего им унести не удастся, но пусть постараются забрать как можно больше. Особое внимание следует уделить всем материалам, написанным рукой самого Грижни.
— Должно быть, вы рехнулись, Валледж! — с досадой воскликнул Ульф. — Когда мы ворвемся в здание, у нас не будет времени на то, чтобы возиться с колдовскими книжонками, эликсирами, амулетами и прочей чепухой того же рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Повон подал знак носильщикам, и они, подхватив портшез, понесли его дальше. Толпа раздалась, давая герцогу проехать. Кое-где послышались восторженные клики, однако по большей части толпа пребывала в растерянности. Портшез миновал костер, на котором догорали остатки чучела, и проследовал дальше по Зелени к причалу, у которого стояла на якоре «Великолепная».
Маг Джинзин Фарни, обратившись к своему коллеге Чесу Килмо, сказал:
— Фал-Грижни нельзя больше мешкать.
Глава 17
— Хес Перло, Бор Совис, Фодин-младший и Рил Веннарил. Все они участники заговора.
Бренн Уэйт-Базеф закончил и неподвижно застыл в кресле, он явно испытывал сильнейшую усталость. Он выложил все, что знал, за исключением одного-единственного факта. И вот Саксас Глесс-Валледж и командор Хаик Ульф уставились на него с весьма несходными выражениями на лицах.
— Я горжусь вами, дружище, — самым сердечным тоном произнес Глесс-Валледж. — Более чем горжусь. Я с самого начала знал, что, поверив в вас, не ошибся.
Бренн промолчал. Он чувствовал себя не в состоянии выдержать приветливый взгляд Валледжа и испытующе-подозрительный Ульфа и поэтому, отвернувшись от обоих, уставился в огромное окно гостиной в доме Валледжа. За окном протекал канал Лурейс.
— И у меня нет ни малейших сомнений, — продолжил меж тем Валледж, — в том, что вы снабдите нас именами всех заговорщиков, участвующих в тайном обществе Грижни. Вы назвали пока лишь четыре имени. Нам нужны все остальные.
Возникло молчание. Оно затянулось, и в конце концов Бренн сказал:
— Тут я бессилен. Заговорщики разбиты на небольшие группы, и магистр ордена встречается с членами каждой из них отдельно от остальных. Только сам Фал-Грижни знает имена всех участников заговора.
— Но я уверен, мой дорогой Бренн, что молодому человеку, обладающему вашими способностями, не составит труда выяснить и остальные имена.
— Нет, это невозможно, — ответил Бренн.
Рядом с собой он почувствовал Присутствие и затрепетал.
— Но я надеюсь, что вы все же попробуете. Надо ли напоминать вам…
— Это не имеет значения, — нетерпеливо перебил его Хаик Ульф. — Как только мы схватим Грижни, мы сумеем выбить из него остальные имена, можете на этот счет не беспокоиться.
—Я бы на вашем месте, Ульф, не был так уверен. Мне, напротив, кажется, что вам не удастся получить у магистра никакой информации.
Ульф оглушительно расхохотался.
— Занимайтесь своими колдовскими фокусами а уж расследование, пожалуйста, предоставьте мне. Я выжму из Грижни все, что нам понадобится. У него ведь жена на сносях, не так ли?
Реплика Ульфа осветила происходящее с неожиданной и явно нежелательной стороны, и Бренн полупривстал в кресле.
— Если вам кажется, что вы сможете… — начал было он, но тут же смешался, потому что Присутствие навалилось ему на сердце.
Хаик Ульф мельком поглядел на молодого человека — и тут же отвел взгляд, сочтя его объектом, недостойным пристального внимания.
— Нет, и правда, командор, ваши методы грубоваты, — с легким отвращением заметил Валледж. — Потерпите немного, и, я не сомневаюсь, Бренну удастся…
— Времени у нас нет, — вновь перебил его Ульф. — Если ваш лазутчик не врет, значит, Грижни не станет мешкать.
Бренн покраснел, и глаза у него засверкали. Однако Ульф не обратил на это внимания.
— Послушайте, у меня есть причины, по которым я могу полностью положиться на Бренна, — несколько обиженно заметил Валледж. — Значит, вы собираетесь пустить в ход гвардию прямо сегодня? Так, командор?
— Да что вы! Положившись на слово одного доносчика? Вы, должно быть, шутите! Я ведь сказал вам, что мне нужно.
— Вы требуете письменного предписания от его высочества? — спросил Валледж. Ульф кивнул. — Через час вы его получите.
Были отданы соответствующие распоряжения, и уже совсем скоро слуга Валледжа, пройдя мимо гвардейцев, выставленных Ульфом у входа, передал своему господину письменные принадлежности. Глесс-Валледж стремительно исписал страницу элегантным почерком, запечатал послание и вручил его слуге.
— Отнеси это герцогу, — сказал он, — и дождись от него письменного ответа. И туда, и оттуда лети как на крыльях. Давай поторапливайся!
Слуга стремительно поклонился и столь же стремительно выскочил из гостиной. На этот раз гвардейцы не стали чинить ему никаких препятствий.
— А почему вы так уверены в том, что герцог согласится с вашими планами? — требовательно спросил Ульф. — Откуда вам известно, что он поверит вам на слово?
— По двум причинам. Во-первых, мне удалось заручиться дружбой и доверием его высочества. Герцогу известно, что он может положиться на меня в борьбе против любого предателя.
— Очень хорошо. А какова же вторая причина?
— Она заключается вот в чем. Как только Грижни арестуют, он не станет ничего отрицать. Слишком уж он высокомерен.
— Будем надеяться. Это заметно упростило бы дело.
Бренн Уэйт-Базеф был больше не в силах здесь оставаться.
— Ваша светлость Валледж, надеюсь, я вам сейчас больше не понадоблюсь, — выпалил он. — Я пойду.
— Ни в коем случае, Бренн, — воскликнул Валледж. — Я настаиваю на том, чтобы вы остались.
— Никуда вы не пойдете, — сказал Ульф.
— Я уже сообщил вам все, что нужно. Так чего же еще вы от меня хотите?
— Друг мой, нам может понадобиться ваш совет.
— Да и последить за вами тоже не мешает, — добавил Ульф. — Так что оставайтесь сидеть, где сидите.
Бренн остался в кресле, тоскливо уставившись в окно. Вопреки словам Валледжа о совете, минуты проходили в молчании. Глесс-Валледж позволил себе расслабиться, Хаик Ульф недовольно озирался по сторонам, а Бренн Уэйт-Базеф пребывал в глубочайшем отчаянии.
Небо за окном потемнело; закатные лучи зимнего солнца высвечивали тяжелые тучи. Краски городского пейзажа, написанного на стене, незаметно изменились, чтобы соответствовать происходящему на улице, показывая тем самым совершенство созданной Глесс-Валледжем иллюзии. Понемногу в окнах соседних дворцов начали загораться огни, и вслед за ними зажглись огни и в окнах домов, изображенных на стене. Бренн Уэйт-Базеф всматривался в волшебные картинки, испытывая с недавних пор хорошо знакомое ему чувство стыда, беспомощности, смятения и полной зависимости от чужой воли. «Но для чего, — недоумевал он, — нужен я Глесс-Валледжу после всего, что я ему рассказал?» Теперь, когда он выполнил порученное, его, должно быть, освободят. Если, конечно, Валледж не припас для него еще какой-нибудь грязной работенки. Если бы люди узнали, каким предателем он стал и каким слабым человеком оказался, его бы окружили всеобщим презрением. Его взгляд апатично блуждал по комнате. Стоя в дверях, о чем-то перешептывались гвардейцы. В углу Бренн заметил облачко тумана, почти совершенно бесформенное и, должно быть, невидимое для всех, кроме него самого. Присутствие сейчас было едва заметным и не таило в себе никакой угрозы, должно быть, успокоенное демонстрацией преданности и послушания со стороны своей жертвы. Задрожав, Бренн поспешил отвернуться — и встретился с отеческим взглядом Глесс-Валледжа.
Валледж распорядился подать вино. Кувшин и кубки скоро прибыли, и Бренн жадно выпил в тщетной надежде на то, что вино поможет растопить комок льда, застрявший у него в сердце.
Вино развязало язык Хаику Ульфу.
— Ну что, Валледж! — Командор бесцеремонно развалился в кресле. — Судя по всему, события развиваются в выгодном для вас направлении. И что же произойдет, когда вам удастся избавиться от Фал-Грижни?
— Тогда в Ланти-Юме наступит процветание, командор.
— Какой вы патриот, однако?
— Я люблю свой город и рад служить ему.
— Вы лицемер, Валледж!
Глесс-Валледж предпочел принять это замечание как шутку. По-прежнему улыбаясь, он вновь наполнил свой кубок.
Ну, а по-вашему, командор, что произойдет после этого, — поинтересовался он. — Что произойдет, например, с Фал-Грижни?
— Ответ на это известен вам не хуже, чем мне. Его казнят. Хотя, скорее всего, проделают это в глубокой тайне. Надеюсь, мне все же удастся поприсутствовать.
— А я вот могу гарантировать, что это произойдет вовсе не втайне. Прямо наоборот. Судьба Фал-Грижни должна послужить ужасным уроком всем потенциальным предателям. Я посоветовал герцогу предать Фал-Грижни публичному суду с последующей публичной казнью, предпочтительно — на костре. И мне кажется, его высочество прислушается к моей рекомендации.
Бренн с отвращением посмотрел на Валледжа, однако ничего не сказал.
— Ну, с членами ордена Избранных вроде бы не положено так обходиться, — заметил Ульф.
— И все же необходимо преподнести урок. Я убежден, что его высочество со мною согласится.
— Но ведь после публичного суда и последующей публичной казни магистра Избранным придется худо, не так ли?—с жестокой усмешкой заметил Хаик Ульф. — Они будут унижены, дискредитированы, против них будет настроен весь город. Верно, Валледж?
— К сожалению, верно, командор. Но на что не пойдешь ради блага всего Ланти-Юма!
— Ради блага всего Ланти-Юма, это уж точно. Но ведь Избранным срочно потребуется новый предводитель, а? И лучше всего — человек, находящийся в фаворе у герцога. Маг, оставшийся верным герцогу, сможет помочь остальным выпутаться из передряги — и они сами понимают это. Что ж, ситуация складывается удачно для вас.
— Новый магистр, пользующийся доверием его высочества, и впрямь сумеет помочь обществу в трудное для него время, — безмятежно ответил Валледж. — Хотя, само собой разумеется, выборы нового магистра пройдут традиционным способом. Это означает, что магистром станет маг, продемонстрировавший наивысшее мастерство в рамках Познания.
— И этим магом окажетесь вы.
— Подобную возможность не следует недооценивать. И для вас, Ульф, может представлять интерес еще одно обстоятельство: эта возможность перерастет в стопроцентную вероятность, если я получу доступ к определенным записям, предметам и приборам, связанным с Познанием, которые находятся в коллекции Фал-Грижни.
Не веря собственным ушам, Бренн уставился на своего наставника.
— А почему это может представлять интерес для меня, а, Валледж?
Такой поворот разговора явно пришелся Ульфу не по душе.
— Разве я еще не успел убедить вас, мой дорогой друг? Что хорошо для Валледжа, хорошо и для Ульфа. Вы человек умный и проницательный, обладаете к тому же даром предвидения. Стоит ли мне растолковывать и дальше?
— Да нет, полагаю, не стоит. Что же касается этих записей и приборов, то какое это имеет отношение ко мне? К чему это вы подводите?
Валледж поднялся с места и подошел к гигантскому окну, отвернулся от собеседника и уставился на канал Сандивелл. Над крышами соседних зданий гордо возвышался серебряный купол дворца Грижни, его полированная поверхность в лучах заходящего солнца отливала алым. Чародей стоял отвернувшись от своих гостей, и они не видели его лица, ставшего сейчас чрезвычайно серьезным. Его глаза, в которых обычно светился живой, хотя и поверхностный, ум, были сейчас словно бы обращены вовнутрь.
— Дом Грижни — самый великолепный дворец во всем Ланти-Юме, — негромко произнес он. — Это не просто здание, это подлинный монумент зодческого искусства, это безупречное и совершенное сочетание искусства, природы и Познания. А в самом дворце находятся произведения искусства, древние шедевры и исторические реликвии. В случае грубого штурма — сколько прекрасных вещей погибнет бесследно…
— На что это вы намекаете? — раздраженно переспросил Ульф. — Что-то я перестал вас понимать.
Глесс Валледж сделал глубокий вдох. И когда он заговорил, голос его зазвучал со всегдашней непринужденностью, однако к собеседнику он по-прежнему не повернулся.
— Командор, через несколько минут гонец доставит сюда письменное предписание герцога об аресте Фал-Грижни. По моей рекомендации вам будет предоставлено право воспользоваться всеми средствами, которые вы сочтете необходимыми. Как вы полагаете, такое задание по плечу вашим людям?
— На моих гвардейцев вы можете положиться.
— Вот и отлично. В этом случае, получив приказ, вы соберете всю гвардию и безотлагательно пойдете на дворец приступом, чтобы захватить магистра — и, по возможности, живым. Это так?
— Это так, если я получу соответствующий приказ.
— Отлично. А когда вы ворветесь во дворец, отрядите нескольких надежных людей с тем, чтобы они захватили все, что найдут в лаборатории Грижни, и доставили мне. Конечно, всего им унести не удастся, но пусть постараются забрать как можно больше. Особое внимание следует уделить всем материалам, написанным рукой самого Грижни.
— Должно быть, вы рехнулись, Валледж! — с досадой воскликнул Ульф. — Когда мы ворвемся в здание, у нас не будет времени на то, чтобы возиться с колдовскими книжонками, эликсирами, амулетами и прочей чепухой того же рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50